Сестра-зануда и ее муженек

Жизнь молодого Агирре ничем не отличалась от жизни большинства обитателей монастыря, если не считать, что он постоянно был один и ничего не хотел делать. Теперь после неудавшегося занятия с Маргаритой по превращению, он вообще старался лишний раз не выходить из своей комнаты. Потому что он решил себе выбрать роль жертвы, считая, что все его ненавидят и хотят избить. Он не думал о том, что своими поступками может причинить кому-то боль. Или обидеть. Нет, он считал, что это он весь бедный и несчастный, а все остальные только и хотят, что поиздеваться над ним.

Особенно его сознание пытал тот самый случай, когда он по вине сестры, ее мужа япошки, этой рыжеволосой стервы и их друга русского с замашками уголовника чуть не погиб. По прошествии почти года он все еще считал, что во всем этом виновата именно сестра. То, что она могла погибнуть... его этт абсолютно не волновало. Хотя в ее смерти лично для него была бы выгода - он бы остался единственным наследником. Уломал бы тетку поговорить с братом, и тот бы все завещание переписал бы на него. И снова с таким раскладом у него появились бы друзья.

В этот солнечный и безветренный день он пришел на площадку для тренировок. Нет, не для того, чтобы позаниматься, а просто его окликнули. Сестра-зануда выгуливала свою дочь и просила его подойти, чтобы поговорить. Он не хотел с ней разговаривать, особенно ему все это надоело, когда она снова завела свою шарманку, что ему необходимо попросить прощения у отца, наладить с ним отношения, а также, если зверь рвется наружу, попросить занятие по превращению у кого-то из мастеров.

- Да пошла ты! Я никому ничего не должен! Это он должен просить у меня прощения, ведь он просто так выгнал меня.

- Что ты несёшь, Маркус? Да ты просто трус! Ты не имел никакого права издеваться над ней! Она же тебя любила, а ты...

- Снова ревешь?! - ухмыльнулся молодой человек. - Твоя мамаша никогда никого не любила. И если бы ты тогда сделала аборт и вернулась в Испанию, то я бы получил свое наследство и сейчас бы не пропадал в этой клоаке мира.

Он победно посмотрел, как по щекам девушки текут слезы, и ухмыльнулся. Но он рано радовался, так как Яреци залепила ему сильную пощечину.

- Я ненавижу тебя, Маркус! Я хотела помочь тебе, а ты... - прошипела она, плюнув в его лицо и развернулась, чтобы уйти к своей дочери.

Маркус не мог стерпеть такого отношения. Никто не имел права плевать в него, а уж тем более давать пощечину. И даже девчонке он этого простить не мог, поэтому резко схватил ее за руку и швырнул на землю.

Яреци не ожидала, что Маркус схватит ее за руку и швырнет ра землю. Это оказалось настолько неожиданно, что она не смогла ничего сделать. При падении она почувствовала боль в ноге, подвернула ее и носом упала на земляное покрытие. Во рту почувствовался вкус крови, а в следующую секунду появилось жжение в нижней губе. Судя по всему, она прикусила ее.

Маркус стоял рядом, но у него даже не было мысли как-то помочь ей, хотя она и не сомневалась в подлости своего кузена. Она глубоко вздохнула и покачала головой. Бросила быстрый взгляд на дочку, которая сидела недалеко от них и ковырялась в земле, выкидывая горсти земли на свой комбинезон. Хорошо, что она была занята делом и никуда не хотела уходить.

- Зачем ты это делаешь, Маркус?! Зачем ты заставляешь их страдать? - прошипела она, стараясь подавить всхлип.

После того, как они привезли Сэтоши в монастырь, прошло два дня, и Тору, решив, что и так уже долго бездельничает, запланировал несколько тренировок. Яреци, в свою очередь, хотела провести время со всей семьей, поэтому по итогам они нашли компромисс, благодаря чему им хватало времени и на прогулку и на очередную тренировку, без которых он уже и не мыслил своей жизни. Тем более, что ему в его почти сорок следовало держать себя в хорошей форме, чтобы адекватно смотреться на фоне молодой и красивой жены.

Поскольку Тору завозился со всякой ерундой дома, Яреци решила взять Кимико и выйти первой, договорившись встретиться с ним на тренировочной площадке. А он сам отправился следом минут через пятнадцать после жены, чтобы попасть на место встречи как раз в тот момент, когда ее мерзкий двоюродный братец посмел не только дотронуться до его женщины, но и применить силу, из-за чего Яреци оказалась на земле в достаточно плачевном положении.

По отношению к себе Тору еще мог бы стерпеть грубость, но вид несчастной жены вызвал у него жгучую ярость, так что он мысленно пообещал себе проучить гаденыша, чтобы у него на всю жизнь отпало желание подходить к двоюродной сестре ближе чем на десять метров, но сначала следовало помочь девушке и отвести ее к дочери.

- Яри, как ты? - заботливо спросил он, поднимая жену с земли. - Не волнуйся, этот мелкий поганец у меня сейчас получит, - он повернулся и бросил взгляд в сторону Маркуса, говоря больше для него. - Если понадобится, оторву ему руки и забью ими же до полусмерти.

Драки на территории монастыря были запрещены, но Тору и не собирался драться со слабым и не заслуживающим его внимания противником. А запланированное физическое внушение вполне можно было назвать частью процесса обучения, тем более что они сейчас находились на тренировочной площадке и с чистой совестью могли все происходящее считать элементами тренировки.

Молодой человек ухмыльнулся, видя ее беспомощность. Она всегда была плаксой, хотя хотела казаться занудой. Он протер лицо рукавом куртки и хотел было уйти, как на площадку пришел ее муженек. Маркус вздрогнул и про себя выругался, что вообще поддался на ее просьбу поговорить с ней. Все это казалось ловушкой.

- Ты не имеешь права меня бить, ведь я спокойно могу заявить на тебя. Мой отец работает в правительстве, и он будет очень недоволен, что какой-то японец меня тронул. Да и к тому же я могу сообщить, что ты, - он пренебрежительно посмотрел на Тору, и глаза его победно сверкнули, - убийца. Тебе вообще грозит смертная казнь... Яри, сестренка, как ты вообще могла связаться с этим хладнокровным убийцей?

Маркус не знал, что делает, но понимал, что если не начнет что-то делать в этом стиле, то от него действительно ничего не останется. Он провоцировал людей на агрессию, а потом всегда делал вид, что его просто так побили. И вот сейчас было страшно. Но он надеялся, что этот японец проявит к нему милосердие.

Любимый вовремя вмешался, и она встала с помощью его руки.

- Я, кажется, прикусила губу, но все в порядке. Я... Тору, не надо с ним связываться, прошу тебя. Он всего лишь мелкий гаденыш. Он не опасен... наверное...

Она поцеловала мужа в щеку и ушла к дочке, которая вырыла небольшую ямочку и сыпала землю себе на комбинезон. Присела рядом с ней на корточки и стала сыпать землю обратно, представив, как кто-то из мастеров начнет ей читать лекцию, что тренировочная площадка - это не песочница для детей. Но ведь если ей некуда было деть ребенка, а хотелось позаниматься на площадке, то что делать? Да и к тому же она не в центре площадки сидит, а в уголочке.

- Мама, ням-ням, - сказала девочка, показывая кулак, землей.
- Нет, это есть нельзя, - строго сказала Яреци и разжала кулачок ребенка и высыпала землю.

А потом она услышала жуткие слова Маркус, от которых сердце пропустило удар, а душу сковало холодными клещами. Он назвал ее мужа убийцей.

- Ты.. уб... муд... ты ничтожество, Маркус! Ты ничего не понимаешь! Я ненавижу тебя! - прошипела она, вставая на ноги. В первую секунду было желание избить его, но она посмотрела на мужа и отвернулась, чтобы не видеть, что будет дальше. Слезы потекли по щекам.

Хоть Яреци и утверждала, что ничего серьезного с ней не случилось, Тору видел ее переживания, поэтому не мог оставить все, как есть. А глупый мальчишка только продолжал его провоцировать, словно уже сделанного было недостаточно. И если его угрозы и обещания обратиться к отцу вызвали у мужчины лишь усмешку, то дальнейшие слова заставили его нахмуриться и посмотреть на Маркуса не обещающим ничего хорошего взглядом.

Пусть Тору и смог справиться с проблемами, возникшими у него после того случая в горах, он не горел желанием снова вспоминать о том, как ему пришлось отнять жизни у людей, чьих лиц он даже не разглядел. Тогда они и были для него чем-то вроде темной обесчеловеченной массы, угрожающей жизни его любимой женщины, и только лишь какое-то время спустя он в полной мере осознал все случившееся. И, осознав, предпочел бы лишний раз об этом не думать.

Тору не стал ничего отвечать на браваду мальчишки, вместо этого, резко сорвавшись с места, в несколько быстрых шагов преодолев разделяющее их расстояние и знатно зарядив ему с правой руки в челюсть. Конечно, он не собирался серьезно калечить маленького гаденыша, но немного подправить его наглую физиономию, чтобы Маркус не чувствовал полную безнаказанность за свои действия, он посчитал своим долгом.

- Ты даже матом ругаться научилась. Интересно, а твой папочка об этом знает? - ухмыльнулся Маркус.

А потом в его челюсть впечатался кулак этого японца. Маркус, не ожидающий подобного, отступил на шаг, споткнулся о какой-то бугорок и упал, больно ударившись локтём. Из уголка рта пошла кровь, во рту почувствовался ее отчётливый запах, а нос неприятно защекотало. Молодой парнишка попытался хотя бы сесть, и получилось далеко не сразу, а когда получилось он почувствовал сильную слабость и головокружение.

И все было бы хорошо, но что-то изменилось. Из глубин его сознания снова возник этот образ, и жуткое рычание эхом отдалось в ушах. Зверь подбирался все ближе, и Маркус широко расширенными от страха глазами посмотрел на японца. Сердце заколотилось быстрее, на лбу выступили капли пота. Но со стороны просто казалось, что он испугался. Да, он испугался. Но не удара. Такое уже было, когда отец вышвырнул его из дома. Неужели это мог быть этот зверь?

Он мотнул головой и постарался встать. Пока он еще был человеком он должен отомстить. И, найдя равновесие, он сделал пару шагов и нанес удар правой рукой, целясь куда-то в район глаза...

Наверное, останься Маркус на земле или попытайся сбежать, Тору посчитал бы свою миссию выполненной и не стал бы его трогать или преследовать. Но глупый мальчишка не нашел ничего лучше, чем полезть на него с кулаками, словно от подобных действий могла быть хоть какая-то польза. И особенно странным его поведение казалось после слов о хладнокровном убийце, коим, по его мнению, являлся человек, с которым он решил завязать драку.

К счастью, хотя бы у кого-то из них двоих мозг работал нормально, поэтому Тору, не желая калечить парня, пусть он того и заслуживал, ушел от атаки, быстро обошел Маркуса сбоку, оказываясь, в итоге, у него за спиной, и прихватил его сзади за горло, обвив шею рукой и легонько ее сдавив.

- Может, ты перестанешь валять дурака? - уточнил он ледяным голосом, за которым скрывалась все еще не прошедшая до конца злость. Или тебе по жизни приключений не хватает, раз ты провоцируешь "хладнокровного убийцу"?

Тору еще чуть плотнее прижал свою руку к шее мальчишке, досчитал про себя до десяти и резко его отпустил, не собираясь мараться о того, кто не заслуживал к себе даже дурного обращения, и кого следовало игнорировать и обходить стороной. Сейчас ему стоило уделить внимание Яреци и дочке, что Тору и собирался сделать, направившись в их сторону.

Последнее, что он помнил - это захват этим хладнокровным убийцей его за горло. Дышать стало тяжело, сердце колотилось как ненормальное, а глаза расширились от ужаса. По щеке стекла слеза, которую кто-то мог увидеть. Он боялся. Ему никогда в жизни не было так страшно, как сейчас. Хотя нет, один раз был. Тогда Зверь первый раз показался ему. И после этого почти каждый сон сопровождался видением. Очень неприятным и страшным. Он боялся своего зверя, он боялся, что не сможет справиться с этим. Он боялся, что если отец когда-нибудь вспомнит о нем, то точно сразу отправит в зоопарк. Как зверя.

- Пустите... мне больно... - выдавил из себя он, делая вялую попытку вырваться.

Но Тору его отпустил, и он по инерции сделал пару шагов вперед, а потом опустился на колени. Зажмурился от сильной боли в голове. Ему казалось, что голова просто взорвется. Из носа пошла кровь, а параллельно с этим начали болеть все кости и мышцы. Страх новой волной накрыл его, и он застонал, хотя вме то стона ничего не было, а какие-то жалкие всхлипы. Перед глазами все поплыло, а реальность уже не казалась реальностью, а жутким кривым зеркалом, которое осколками рассыпалось и падало ему под ноги. А по ту сторону зеркала...

Он полными ужаса глазами посмотрел на зверя. Шерсть поднялась на загривке, круглые уши стояли торчком, вехние губы поднимались, обнажая жуткие клыки. Он хотел зажмуриться, но не получилось. Он находился в оцепенении...

А потом тело вдруг разорвало от острой боли, и он потерял сознание...

Она старалась не смотреть на разборки мужа и Маркуса, предпочитая не лезть в это. Ей было больно от слов кузена о Тору, что он хладнокровный убийца. Он не был убийцей, он хотел всего лишь защитить свою семью. Он защищал ее и Джуна. Он бы защитил кого угодно. Он бы спас и Маркуса, если бы ему угрожала опасность. Такая же опасность, как и им с Джуном. Она была уверена, что Тору рискнул бы. Потому что Тору ценит семью. Ценит любовь. Ценит хоть что-то.

Кимико занималась поеданием земли, но эти несколько минут до нее никому не было дела. Яреци пыталась совладать со своими эмоциями и страхом. Голос мужа, ледяной, от которого сводило сознание, заставил ее повернуться и изумленно ахнуть, увидев лицо Маркуса. Она открыла было рот, чтобы попросить мужа отпустить его, но тот сам отпустил и направился к ней. Но ее привлекло происходящее с братом.

- Тору... у него... он превращается... Тору, я...

Кимико, которой надоело есть землю, неуклюже встала и, привлеченная шумом, направилась к человеку. Ей было интересно, она не знала, что это такое.

- Кимико, нет! - вскрикнула девушка, когда девочка подошла слишком близко к Маркусу. Она подбежала к ней и взяла ее на руки. Отошла от брата и всеми силами заставила себя отвернуться от этогт ужасного, но непременно захватывающего зрелища.

- Тору, я... я позову кого-нибудь, не подходи к нему...

Она прошептала это и, крепче обхватив дочку, побежала на поиски хоть кого-то. И первой ее мыслью было найти Маргариту.

Тору уже надеялся, что все закончилось, и ему больше не нужно возиться с проблемным мальчишкой, но неожиданно изменившееся выражение лица жены и последовавшие за этим слова заставили его резко обернуться, чтобы увидеть не самое приятное зрелище. Ему еще никогда не доводилось сталкиваться с превращением, и он бы предпочел, чтобы так продолжалось и дальше, но судьба решила сказать по этому поводу свое слово. На минуту он оцепенел, полностью поглощенный жуткой картиной, и, к своему ужасу, пропустил момент, когда Кимико направилась в сторону человека, которому в скором времени суждено было стать зверем.

К счастью, Яреци на этот раз среагировала быстрее него, вовремя подхватив дочь и бросившись за помощью, и пусть он не разобрал толком адресованных ему слов, интуитивно понял, что от Маркуса сейчас стоит держаться подальше и внимательно следить за его действиями. Тору понятия не имел, в кого мальчишка может превратиться, но сомневался, что в добрую и плюшевую зверушку, поэтому начал в своей голове прикидывать возможный план действий, если ему самому придется усмирять обезумевшее животное. А в том, что рвущейся на свободу зверь начнет вести себя неадекватно, он почему-то не сомневался, поэтому готовился к худшему.

После появления Сэтоши Маргарите, на удивление, стало лучше, показывая, что часть ее проблем была больше психологического характера, поэтому сегодня они даже решили немного прогуляться, чтобы немного развеяться и снова почувствовать себя здоровыми и сильными, поскольку ее молодой человек, даже несмотря на свою прыть в первый же день, тоже какое-то время находился не в самом лучшем состоянии. Но, вероятно, любовь, во всех ее проявлениях, действительно обладала целебным свойством, значительно упростив их жизнь и позволив в полной мере насладиться ее дарами.

У их прогулки не была определенной цели, поэтому какое-то время они просто бродили по территории монастыря. Маргарита показывала Сэтоши местные достопримечательности, с каждой из которых у нее была связана какая-нибудь история и, кроме этого, говорила на отвлеченные темы, поскольку обсуждать имеющиеся проблемы и искать варианты их решения пока совершенно не хотелось.

В какой-то момент они оказались около тренировочной площадки, и Рита уже собиралась вылить на своего спутника очередную порцию баек, как навстречу им выбежала Яреци с Кимико на руках, всем своим видом показывая, что где-то случилась беда.

- Яреци, что с тобой? Мы можем чем-то помочь? - Маргарита немного сомневалась в своих нынешних силах, но отказывать в помощи подруге и, в каком-то смысле, будущей родственнице, не собиралась, поэтому планировала действовать, как только разберется в ситуации.

По пути к жилому корпусу мастеров ей встретилась Маргарита, идущая вместе с племянником Тору. Они мило беседовали. Как назло, никого в округе больше не было, и ей пришлось обратиться к ним за помощью. Она остановилась и перехватила дочку, которая сунула большой палец в рот и недовольно заворчала. Ведь хорошо же лежала головой на мамином плече. Чего трогать-то?

- Сифу Эрнандес, - сказала девушка дрожащим от волнения голосом произнесла девушка, - Маргарита, там, на площадке, Тору подрался с моим братом. И Маркус... кажется, он превращается... - пробормотала она и только сейчас осознала, что с племянником Тору она не поздоровалась.

- Мистер Мотидзуки, здравствуйте, - она вежливо поклонилась ему, на секунду задумавшись, как к нему обращаться - Мотидзупи-сан, Мотидзуки-кун или Сэто-кун. Ведь он был ее старше на восемь лет, значит, "сан", но теперь являлся ее племянником, что плохо укладывалось в голове. Поэтому она решила воспользоваться международным обращением "мистер Мотидзуки". По крайней мере,об этом было думать проще чем о том, что происходит на площадке. Потому что это было страшно. Она вспомнила, что оставила там Тору и вздрогнула. А вдруг произошло что-то страшное?

- Тору... он остался там, с Маркусом... это... это страшно... - она передернула плечами и зажмурилась. Покрепче прижала к себе дочку.

Два дня пролетели как прекрасное мгновение. Сэтоши находился в комнате девушки, ухаживал за ней и боялся думать, что делать дальше. И вот мысль, что теперь он должен все делать сам, не полагаясь на девушку, его грела и заставляла быть сильнее и справляться со всеми трудностями.

На второй день пребывания Маргарите стало легче настолько, что она смогла выйти из комнаты. На этом настоял молодой человек, так как он всегда знал, что свежий воздух полезнее помещения.

Девушка рассказывала разные байки о монастыре, и он с удовольствием слушал, иногда комментировал, иногда смеялся, как вдруг перед ними появилась жена дяди Тору с дочкой на руках и очень взволнованным лицом. Из ее сбивчивых объяснений ничего не было понятно, и он посмотрел на Маргариту, понимая, что она должна помочь. Вероятно, это может негативно отразиться на ее здоровье, но бросить человека в беде она не могла.

- Я пойду с тобой, - твердым голосом сказал он Маргарите. - Яреци, не надо формальностей, - он улыбнулся девушке и посмотрел на ее дочку.