Помощь из Пекина

- Да, конечно, - Цао улыбнулась и села на диван.

Все происходившее просто не укладывалось в голове. Только вера не позволяла чувствовать отчаянье, слепая вера в то, что все не может быть столь ужасно. Что Ян обязательно выживет. Она слишком мало его знала, слишком долго ждала, слишком мало была за него рада, чтобы вот так прерывалась его жизнь, когда она, по сути, только начиналась. Цао судорожно вспоминала, может ли найти ещё кого-то из врачей, кто мог бы ему помочь, но понимала, что все возможное уже делается. Понимала она и то, что сейчас ни ей, ни Шири, не дадут даже увидеть Яна.

Страшнее всего чувствовать свою беспомощность, когда решается твоя судьба, и зависит она уже не от тебя. Цао боялась думать о том, что будет, если Ян не выживет, мысли материальны. Он поправится, врачи справятся, Тара поможет. Он в неё может не верить, но веры матери хватит и на него. Белая Тара лечит болезни и очищает карму, Зеленая Тара исцеляет тело и дает надежду. Кто-то может считать молитвы суевериями, но именно они позволяют чувствовать, что что-то все же зависит от тебя, что ты можешь докричаться до небесных сил, чтобы они смилостивились, простили и помогли. И Цао молилась всем богам, которых знала, чтобы помогли Яну выжить, ради его семьи, ради его дочери, ради света, который он научился в себе находить.

Шири прошла в душевую кабинку и скинула с себя всю грязную пижаму. Медсестра и тут подсуетилась, приготовив новый комплект. Вода смывала с тела не только кровь любимого человека, но и как всегда приносила успокоение и добавляла сил. Уходила капля за каплей боль последних часов, перестало так колотиться сердце. Ужас ситуации сменился простым ожиданием и верой в чудо. Одно маленькое ведь уже случилось, и Ян пережил операцию. А ведь ранение было в сердце. Англичанку передернуло, когда перед глазами опять встала картина его закрывающихся глаз и крови, заливающей все вокруг. Так не должно быть, нужно все исправить. Надо понять его и простить. Но сил на это пока не было. Все они уходили на молитвы.

Надев трясущимися руками новую пижаму, Шири вышла к Цао и тихо улыбнулась. Пальцы никак не могли справиться с застежками на рубашке, и девушка волновалась все сильнее. Любой нюанс казался ей знаком свыше, так что неудачные попытки одеться воспринимались чуть ли не попыткой задержать ее в палате, в то время как с Яном могло что-то случиться. Она не хотела беречь себя, желала быть рядом с ним каждую минуту. Пусть даже это будут последние его минуты.

- Линь тайтай... Пойдемте туда. Я не могу здесь. Я все равно не отдохну, и уснуть не смогу, даже если врачи и советуют. Я хочу быть там, я верю, что Ян меня почувствует. Он всегда понимает, когда я рядом. - Откуда взялось такое понимание, Шири не знала, так что и объяснить не могла. Просто потянула за собой женщину, умоляюще глядя той в глаза. Она верит в сына. Она столько лет прожила на чистой вере, которой не было сомнений, но которой не находилось и подтверждения. И англичанка надеялась, что мама и сейчас поверит, теперь уже ей, и они вместе пойдут обратно к дверям операционной.

Вскоре Шири вышла из душа, но она не собиралась отдыхать. Цао понимала, что сейчас бесполезно сидеть под дверями палаты Яна, потому что вряд ли им скажут что-то новое, все решает время, но она и сама не могла находиться далеко от сына в такой момент.

- Хорошо, Шири, - женщина кивнула, вставая с дивана. – Пойдем.

Они вышли из палаты и пошли в сторону отделения в котором находилась палата Яна. Было тихо и пусто, из-за этого становилось не по себе. Цао прекрасно понимала, что в отделении есть дежурная медсестра, которая могла на мониторах следить за показателями датчиков, но она все равно волновалась, что кто-то может упустить момент, который может стоить жизни её сыну. Цао старалась держать себя в руках, чтобы не нервировать Шири, которой сейчас и так тяжело. Напротив палаты сидела молодая женщина, которую Линь тайтай не знала. Незнакомка выглядела взволнованно. Цао вопросительно посмотрела на невестку, надеясь, что та знакома со странной посетительницей.

Прошло около года, за которые Ху многое успел сделать в Пекине, где сейчас наступило подобие порядка. Сегодня утром Чжэнь была у него с докладом о результатах переговоров с Гуанчжоу и тайскими поставщиками, которые закончились успешно. Она уже освоилась на новой должности, особенно после того, как не без помощи Кота удалось решить вопросы с кантонцами. От разговора с ней лунтао отвлек телефонный звонок. Ху почти ничего не говорил, больше слушал, только стал мрачнее, чем обычно. После чего быстро перезвонил ещё кому-то, и лишь затем дал ей новое задание – срочно ехать в Фучжоу. Яна серьезно ранили на улице среди бела дня, к нему нужно доставить хирурга, после этого разбираться на месте с тем, кто стрелял. У полиции не было никаких зацепок.

Через пару часов Чжэнь уже была в Фучжоу. Она отправила на поиски нападавшего двух бойцов, любезно предоставленных Гунмао, а сама вместе с врачом поехала в больницу. Син Чен У, хирург, скверно понимал местный диалект, который Чжэнь знала немного лучше. У неё не было даже времени подумать о том, что она сейчас чувствует – слишком много дел нужно решить за короткий промежуток времени. Лишь после того, как Син сяншен встретился с лечащим врачом Яна, она получила несколько минут на раздумья, из которых минут десять нервно курила на улице у входа в больницу, а затем уже просто сидела под дверями палаты. Ян столько раз выживал, что она заставляла себя верить в то, что и на этот раз ему повезет. Только выживал прежний Джокер, когда его ранила та девица, все говорили, что паяцу такие раны не страшны, потому что у него нет сердца. А сейчас оно у него было.

Чжэнь заметила двух подошедших женщин, одна из которых была в пижаме. Европейка, довольно миловидная, молодая, интуиция подсказывала, что это и есть Лю тайтай. Казалось, что в чертах её лица есть что-то общее с Ириарте сяншеном, впрочем, для Чжэнь все европейцы были одинаковыми. Она встала и вежливо поклонилась, понимая, что обе посетительницы пришли к Яну.

- Добрый день. Мое имя Чжэнь, я приехала по поручению Ху сяншена, который обязан жизнью Лю сяншену. Он прислал своего хирурга, а также просил помочь в расследовании этого нападения.

Чжэнь решила объяснить это сразу, понимая, что у женщин возникнут вопросы о том, кто она такая и как здесь оказалась. Она и Яна специально назвала формально, по фамилии, чтобы не давать его супруге поводов для ревности.

Всю дорогу до дверей палаты Шири молчала, словно боялась, что слова опять прорвут ту хрупкую плотину, что она сейчас выстроила в душе. Она понимала, что Линь тайтай приходилось сейчас не легче, поэтому просто шла под руку с женщиной, стараясь дать той хоть какую-то поддержку. Сейчас казалось важным все, что происходило вокруг. Вдруг, если они с мамой перестанут друг друга держать за руки, рассыпется хрупкое чудо, коим казалось спасение Яна? Может быть именно на их плечах держится мирок, в котором они пока относительно счастливы? Только сейчас девушка понимала, что даже сейчас, у дверей палаты, где боролся за жизнь ее муж, она счастлива. Потому что он у нее есть. Потому что еще не все потеряно. Она смысла кровь из его раны, она молилась за него и верила в него. И была немножко, но счастлива. Ведь разве не счастье уже то, что с ранением в сердце он прожил рядом с ней уже на три часа больше, чем мог бы? Разве это не счастье, что она ждет, когда он откроет глаза, а не идет к нему, чтобы закрыть их навсегда? Шири улыбнулась Линь тайтай, стараясь хоть как-то ее подбодрить. И сразу нахмурилась, не понимая выражения лица женщины. Медленно повернула голову и заметила молодую женщину у палаты Яна. Голова отказывалась работать, и тупое, ничем не обоснованное чувство ревности кольнуло ее куда-то в самую душу.

- Здравствуйте. Я Шири, жена Яна. А это его мама, Линь тайтай. Я...знаю Ху сяншена. - Глаза девушки резко сузились. Она не могла понять логики, ведь никто иной, как тот мужчина рассказал ей историю ее мужа. Показал все, что творил он, будучи под личиной Джокера. И она прекрасно помнила, с какой нелюбовью рассказывал он про выходки молодого отморозка. Тем страннее была его помощь. Даже с учетом того, что Ян действительно спас ему жизнь. Англичанка поморщилась, не в силах сейчас разбираться еще и в этой проблеме. Одно ее тревожило, но не в плане хирурга, а в плане личности самой Чжэнь. - А кто вы? Для чего вы приехали?

Цао удивленно посмотрела на Чжэнь, затем на Шири. Она не знала о каком Ху сяншене идет речь, но он явно был влиятельным человеком, возможно, имел какое-то отношение к криминальному прошлому Яна. И Шири как-то странно отреагировала на это имя. Но сейчас было понятно одно – к ним неожиданно пришла помощь, возможно, именно у того врача были какие-то карты или другие документы, раз прислали именно его, а все, что повышало шансы Яна на жизнь, уже было хорошо.

- Благодарю Вас, хоть и не знаю, кто такой Ху сяншен, - произнесла Цао с коротким поклоном.

Она внимательно присматривалась к незнакомке, пытаясь почувствовать, есть ли в ней какая-то опасность, как во всем, что было в прошлом Яна. Пока опасности не чувствовалось, даже показалось, что эта Чжэнь искренне переживает. Или просто хотелось в это верить.

– Полиция уже ищет виновных, говорят, стреляла какая-то европейка, - зачем-то добавила Лю тайтай, не зная, что уже может быть известно этой женщине.

Не ошиблась. Чжэнь едва заметно улыбнулась и вежливо поклонилась, когда женщины представились. Её удивило, что старшая из них оказалась матерью Яна, всегда считалось, что у него нет родственников. И это была явно не та информация, которую Ян хотел бы доводить до сведения пекинской триады. За все годы, что Чжэнь его знала, они ни разу не слышала о том, что у него в Фучжоу есть мать. И, кажется, не слышал никто. Пока вопросов было чуть больше чем ответов, но женщина никак не выразила своего удивления, чтобы не вызывать излишних подозрений.

- Можно считать, что я – секретарь Ху сяншена, - уклончиво ответила Чжэнь. – Я приехала для того, чтобы помочь Я… Лю сяншену. Врач, который приехал со мной, однажды уже делал ему сложную операцию, поэтому его помощь сейчас может быть полезна. Также Ху сяншен просил передать, что Лю тайтай может рассчитывать на его помощь.

Чжэнь выслушала Линь тайтай, которая не сказала ничего нового. Ребята Кота уже все это знали, они располагали практически всей информацией, что была сейчас у местных братьев, которые, узнав, кто именно пострадал на их территории, забегали достаточно шустро. А это ещё Ириарте сяншен не подключился со своими ребятами, возможно, ему ещё даже не сообщили.

- У нас уже чуть больше информации о нападавшей, но её все ещё не нашли, - сказала Чжэнь, посмотрев на Лю тайтай. – Полиция и наши люди делают все возможное, чтобы её поймать. Лю тайтай, не беспокойтесь, вмешательство Ху сяншена – знак его благодарности Лю сяншену и Ириарте сяншену, я от лица моего босса прошу Вас не отказываться от нашей помощи.

- Все в порядке, Ху сяншен знаком с Яном по Пекину. Я его тоже видела, помогала один раз вместе с мужем. - Шири мягко улыбнулась женщине, стараясь сейчас не сильно вдаваться в подробности. Она не знает, что именно рассказывал матери Лю, и о чем думает девушка, назвавшая себя Чжэнь. Пусть она хоть сто тысяч раз называет ее мужа по фамилии и на Вы, но англичанка уже выловила момент, когда та едва не произнесла его имя. Если бы не ситуация, в которую они все попали, если бы не ранение Яна, она бы клещами вытащила правду из приехавшей. Но сейчас ее волновали совершенно другие вопросы. - Скажите, у врача есть карта Яна? Здешний хирург говорил о карте. Нужна карта!

Шири прикусила губу, старательно считая про себя до десяти. Любое слово выводило ее из подобия спокойствия. К глазам опять подступали слезы, и девушка отвернулась от собеседниц, поднимая лицо вверх и стараясь глубоко дышать. Нужно было успокоиться и хотя бы сейчас выключить глупое чувство ревности. Она со всем разберется, когда Ян улыбнется ей. Девушке вообще казалось, что за последний день она слишком много всего откладывает "на потом", живя надеждой и верой в данный момент.

- Извините меня. - Она легко поклонилась Чжэнь и опять нахмурилась. Видимо сегодня день новых загадок и плохих сюрпризов. Словно небо решило ворохом высыпать на нее все проблемы и посмотреть, как она будет в них разгребаться. - Откуда Ху сяншен знает господина Ириарте?

Когда прозвучали слова о Пекине, Цао невольно насторожилась. Она понимала, что Шири известно намного больше о прошлом Яна, но почему-то Чжэнь заговорила ещё и о дяде девушки. Возможно, речь шла о той поезде, во время которой Ян и граф были якобы в Фуцзяни. Цао предпочла промолчать, чтобы не сказать никому ничего лишнего. Когда Шири спросила про карту, она с надеждой посмотрела на Чжэнь, понимая, что привезенный ей врач, действительно, может как-то помочь. Если он знает, что там была за рана, за которую сейчас боялся нынешний хирург, это увеличивает шансы. Судьба подсказывает, что Яну помогут, Тара слышит молитвы.

Шири вновь заплакала, но быстро взяла себя в руки. Сильная и упрямая девушка, сколько же нервов ей стоят отношения с Яном? Цао взяла невестку за руку, чтобы помочь ей успокоиться, слезами сегодня не помочь, только верой и молитвами, какие-то из них боги должны услышать. Все остальное сейчас не важно – ни прошлое Яна, ни этот Ху сяншен, который так неожиданно прислал помощь. Сейчас все должно происходить только ради того, чтобы Ян выжил, и ради этого Цао была готова принять помощь хоть от черта.

- Я не знаю, какие документы взял с собой Син сяншен, - честно ответила Чжэнь, - но, поверьте, он сделает все, что может, чтобы помочь Лю сяншену, - в голосе женщины проскользнули странные нотки не то тревоги, не то надежды.

Она заставляла себя помнить о том, что приехала сюда как четыреста тридцать второй номер пекинской триады, и никому не должно быть дела до того, есть ли у неё в этом какие-то личные мотивы. Чжэнь боялась за жизнь Яна, особенно сейчас, когда она видела, как он изменился. Она вспоминала, когда в прошлый раз видела его в Юйлуне – пьяного, раненого, но все равно уверенного в том, что не вернется в Пекин. Сейчас, когда она увидела Шири, она поняла, что Яну повезло, и потому убеждала себя отказаться от той причудливой смеси чувств, что сейчас буквально кипели в груди – страха, боли, симпатии, лютой ревности и каких-то обид. Она здесь не для этого, хоть иногда нужно быть профессионалом.

- Я думаю, Вам лучше задать этот вопрос Ириарте сяншену, - ответила Чжэнь, посмотрев на Шири, которая, видимо, была не в курсе дел своего дяди. – Не думаю, что имею право раскрывать такую информацию даже Вам.

Шири кивнула Чжэнь буквально на автомате, всеми мыслями уносясь сейчас далеко отсюда. Очередная ложь Яна или здесь уже постарался дядя? Почему именно сегодня происходит все то, чего она боялась больше всего в жизни? Судьба словно смеясь, подкидывала ей все новые и новые кадры, от которых душа выворачивалась наизнанку. Что она еще узнает? Кто ее еще обманул? Неужели остальные были правы, и она за стеной своей наивности просто не видела реальности? Нет, так не может быть. Ее вера, это все, что у нее оставалось сейчас.

Медленно, капля за каплей, блекли краски мира. Уходили цвета, оставляя за собой колышущиеся разводы. Шири отвернулась от женщин, уже ничего не желая больше видеть и знать. Вода прекрасна. Она поет дождями, кричит штормами и рвет в клочья цунами. Она может веками спать подо льдом, а потом проснуться и заиграть всеми красками, подставляя свои капельки яркому солнцу. Сейчас девушка медленно закрывала глаза и вспоминала ощущения, когда рядом был Ян. Когда рядом была ее родная стихия. Неразлучная с ней. Как и муж, который не уйдет, потому что просто не может. Они как единое целое, маленькая вселенная, в которой нет места ничему другому. И вокруг которой создает свой танец прохладная ласковая стихия, дающая любовь и уют.

- Извините меня. Мне надо... - Шири сделала шаг, другой, подходя в упор к дверям палаты. Препятствия есть только в душе, их нет в этой жизни для двух душ. Монах был прав, есть только одна реальность, и она сейчас с каждым шагом подходила все ближе и ближе к границе с этой реальностью. Не было слышно ничего, кроме тихо журчащей воды, дающей надежду. Руки девушки мягко коснулись единственной зыбкой преграды, за которой лежал ее Ян. Медленно, как ток реки, потекли мысли, голубая энергия сплеталась с водой, унося страхи и сомнения, давая жизнь и силы.

- Ян, не уходи... Я не могу без тебя... Не уходи...

http://prostopleer.com/tracks/882392gmKD

Из соседнего кабинета вышла медсестра, которая попросила Цао пройти с ней. Врачам нужно было принять несколько решений, и они хотели их объяснить. Шири, видимо, решили лишний раз не трогать – она не знает язык, к тому же не врач, да и не хотели ещё сильнее беспокоить девушку, которой и так сейчас было очень тяжело. Цао извинилась перед невесткой и Чжэнь и ушла вместе с медсестрой, готовясь выслушать все, что ей хотели рассказать о состоянии Яна. Конечно, она боялась, что все окажется ещё страшнее, что обнаружат ещё какие-то осложнения или влияние прошлых ран, но старалась держать себя в руках, потому что от её волнения ничего не изменится. Тара уже начала помогать, Цао верила в то, что приехавший врач поможет, хотя бы потому, что он больше знал о прошлой ране Яна. Она старалась не думать о том, кто такие Чжэнь и Ху сяншен и откуда они знают господина Ириарте, сейчас все это не важно.

Линь тайтай ушла, Шири стояла под дверями операционной, и сейчас с ней было бесполезно говорить. Чжэнь могла представить, о чем сейчас думает девушка, она даже в чем-то завидовала этой европейке, которой сейчас не нужно было сохранять деловой вид доверенного лица лунтао. Женщина села на скамейку и сцепила руки в замок, задумчиво глядя куда-то мимо Шири. Хотелось сбежать, чтобы просто не попадаться никому на глаза. Она достала телефон и посмотрела на время. Никто не звонил, первой Чжэнь звонить не будет, чтобы не отвлечь людей, которые могут кого-то выслеживать именно в этот момент.

Сейчас от неё не зависело ничего. Даже если люди Кота поймают стрелявшую, шансы Яна на жизнь никак не изменятся, и от этого особенно противно. Как же все бестолково, Тигр наверняка послал её, потому что другие люди ему были нужнее на более ответственных занятиях, а сидеть в Фучжоу под дверями реанимации и нервничать у неё получалось лучше, чем у других. Чжэнь умела верить в людей, но не умела молиться, и сейчас об этом пожалела. Ян много раз выживал, слишком много, чтобы не считать его удивительно везучим при той жизни, что он вел. Что ему стоит сейчас, когда он уже завязал с триадой и Пекином, ещё один раз победить смерть? Где его хваленая удача, которая, как он сам всегда говорил, была единственной женщиной, хранившей ему верность?

Медленно, как вода, текли мгновения жизни. Все также стучало сердце, но Шири казалось, словно его стуку вторил второй, более слабый. Но родной. Девушка стояла и молилась о выздоровлении, не обращая ни на что внимания. Из раздумий ее вывели только чужие голоса, а потом она заметила, как Линь тайтай уходит к врачам. Что они там ей скажут, почему не позвали ее? Нервов уже не хватало, даже психовать не получалось. Только слезы и некое подобие апатии. Она медленно повернулась от двери и увидела Чжэнь.

Та сидела на скамейке, но назвать ее безучастным смотрителем можно было с большой натяжкой. Так не ведут себя люди, получившие простое задание. К тому же, Шири помнила, кто такой Ху, и врят ли на него работают выпускницы Гарварда. Значит женщина прошла школу жизни в Пекине, а по ее фразам становилось ясно, что она знакома с Яном.

- Откуда ты... вы его знаете? - Хриплым голосом поинтересовалась Шири и медленно направилась к скамейке. Ноги не держали, хотелось даже не сесть, а буквально рухнуть. И лежать, лежать, лежать. Англичанка пыталась давить в себе ростки ревности. Не здесь, не сейчас. Не в этом случае. Чжэнь привезла помощь, и кем бы она не была Яну, это в далеком прошлом, а сейчас он любит только ее. Надо гнать от себя подобные чувства, они разрушают сознание, губят веру и надежду. Шири села рядом с женщиной, сцепляя руки на груди и отклоняясь на спинку. Болела голова, мутило, щипало глаза. Но нужно было держаться, ведь Яну еще хуже. Девушка глубоко вздохнула и оперлась головой на стенку позади скамейки. Ожидание. Лучше быть там, независимо оттого, где оно, это "там". Там всегда все ясно, и время бежит. Здесь голова взрывается от возможных исходов, здесь совесть мучается не меньше, чем душа. Здесь страшно, больно и плохо. Здесь хуже, чем "там". Но Шири была именно здесь, и проходила в одиночку свой маленький ад под названием ожидание.