Дела семейные и не очень

Как и ожидалось, письмо отца было по делу, причем по срочному. Вэй Ху снизошел до того, что признал в своем якобы бестолковом младшем сыне опытного лекаря, и потому просил его о помощи для друзей семьи. Так как поездка в Лхасу должна была состояться перед их с Дани поездкой в отпуск, Чин решил ехать к родителям с семьей, чтобы не заезжать в Линь Ян Шо. При этом своей жене он лишь в общих чертах сказал о том, что в Лхасу нужно ехать по просьбе отца и по срочному делу, так как сам мало что знал о том, кого предстоит лечить.

Считая себя настоящим главой семьи, Чин не считал, что должен отчитываться перед Дани о своих делах. Наоборот, он всячески старался ограждать её от тех дел, что не касались монастыря и их совместной жизни. В отличие от ого же Лю Яна, ученик ирбиса не делал ничего такого, что могло бы лишний раз побеспокоить его супругу, просто он не считал нужным её обо всем докладываться.

Такси уже подъезжало к дому Вэя Ху, Дин увлеченно смотрел в окно на дома честного сектора, а Чин, обняв Дани за талию, пытался при этом следить за сыном, чтобы тот не пытался открыть окно или дверь машины. Ху-младший был этим недоволен, потому возмущенно верещал на смеси языков.

На кой черт Чину так резко понадобилось в Лхасу Дани так и не поняла, зато отлично знала, что толком вещи даже собрать не успела, когда они покидали стены родного монастыря. Честное слово, ее мужу очень повезло, что он позаботился о такси, да и вообще, что он был мастером кунг-фу, потому что она бы обязательно запустила в него своей сумкой. А женская сумочка, вы сами понимаете, хоть и может показаться кому-то маленькой, но вмещает в себя столько всего, что любой чемодан позавидует. Но разве можно злиться на Чина? К тому же, по его словам, его отцу понадобилось увидеть его как можно раньше, потому она даже не пискнула, даже не смотрела на него как удав на кролика и вообще… вот конкретно сейчас, когда они подъезжали к дому его родителей, она старательно успокаивала сына, который затараторил сразу на двух языках. Вот она-то прекрасно его понимает, порой даже не замечая, как сама переходит с китайского на итальянский и обратно, а вот каково Чину? Девушка коротко взглянула на него, но он даже виду не подавал, лишь удерживал ребенка, чтобы тот ничего не понажимал.

- Дин, сиди спокойно, ты же не хочешь, чтобы бабушка с дедушкой подумали, что ты невоспитанный мальчик, правда? – чуть строже произнесла итальянка, когда все прочие уговоры оказались бесполезны. Благо что непривыкший к подобному ребенок тут же чуть приструнился и теперь с нескрываемым любопытством рассматривал не только дома, но и людей, который вышли на улицу. Узнал ли он в них своих родных – вопрос, зато довольно быстро угомонился.

После радостных улыбок и тисканий малыша, который уже стал совсем взрослым маленьким мужчинкой, его заграбастала в свои руки его тетушка Ли, сказав, что никому не отдаст, пока не сойдет с ума от такого счастья. Зная Дина, ждать придется не так долго. Но это позволит немного передохнуть с дороги за чашечкой чая, поэтому вся семья тут же прошла в дом, где уже был накрыт стол.

Удивительно, к их приезду не собралась вся родня до десятого колена, и дома были только родители и Ли. Отец коротко сказал, что разговор будет чуть позже, после того, как все отдохнут с дороги, а мать тут же повела Чина и Дани пить чай, к которому на столе было сервировано множество закусок.

Когда все сели за стол, Мэй Лу принесла миски с водой и большую тарелку яблок в карамели, после чего все начали на скорость расклеивать яблоки, окуная их в воду, и складывать на свои тарелки, пока десерт не успел слипнуться в нераздираемый комок. Сыпались многочисленные вопросы о монастыре, его жителях, учителе и всем остальном, что мать тщетно надеялась прочитать между строк в кратких письмах Чина, который не любил упражняться в эпистолярном жанре. А теперь приходилось отвечать. А вопросы сыпались как из рога изобилия, разве что Ли была занята возней с Дином, который потянулся к яблокам всей пятерней, и, пока взрослые разговаривали, немного обжегся горячей карамелью, проорался, успокоился и с чувством выполненного долга вцепился липкой рукой в распущенные волосы сестры Чина.

- У нас все хорошо. Нет, свет не сделали, а нужно? Сифу все это терпит. Да, нас тоже. Всех нас. Да святой, мам. Да, Дин уже на девочек засматривается. Нет, пап, в меня, а не в тебя. Ладно, он в меня, а я в тебя. Кто, сифу Бо? Замуж вышла за принца.

Пока Вэй Ху поперхнулся чаем, а Чин пытался заверить родителей, что и не думал им врать, Мэй Лу на всякий случай переспросила Дани, надеясь услышать более развернутый ответ о последних монастырских сплетнях.

Все это семейное сборище можно было назвать парой ласковых слов, типа сборище, балаган и так далее, но если бы так посмел сказать кто-то посторонний, поверьте, итальянка бы ему лично зубы пересчитала. И пофиг, что Чин бы наверняка полез впереди, или, как умный мужчина, постарался бы удержать жену от опрометчивого поступка. Но факт остается фактом. И именно этот балаган она искренне любила. Всей душой и всем сердцем. Так вот, она старательно отмалчивалась, вцепившись зубами в карамель, которая начала резко твердеть, отчего сильно прилипала к зубам. Поэтому тогда, когда Дин так громко разорался, она даже ничего не могла поделать, потому что сама страдала примерно от подобного же – горячо, но зубы отклеивались сложно. В общем, оставалось только не рассмеяться, увидев выражение лица Ли, когда Дин ласково так схватился за ее волосы.

- Угу, - Дани даже кивнула в подтверждение их с Чином слов, - у них там мир между кланами наметился, вот их и поженили, а заодно и Луна, который сейчас, кажется, уже выше Чина. Но это определенно весело, честное слово. А Сифу Флер и сифу Адлер, наконец-то, поженились, - быстренько решила поменять тему итальянка, зная, что с прорицательницей семья Чина познакомилась даже раньше, чем с ней самой. – Да, представляете. И, кажется, ждут малыша теперь. Чудесная пара, вы правы, а ее малыш очень любит Эрика – у них взаимная любовь. Ученики? Да, сейчас от них отбоя нет, а Чин начал преподавать кунг-фу, - с нескрываемой гордостью заявила она, краем глаза следя за тем, как Дин добивает последние капли терпения у своей тетушки, окончательно спутав ей все волосы, измазав лицо и платье. Милый ребенок, не правда ли?

Стоило отдать должное Ли, выходки Дина она терпела почти с буддистским спокойствием, и лишь после получаса разговора как-то грустно заявила, что детей будет рожать годами к тридцати, а то и к пятидесяти. Услышав о том, как Дани сказала о кунг-фу, Чин напустил на себя максимально скромный вид, но не смог сдержать довольной улыбки – он гордился тем, что настоятель теперь доверяет ему групповые занятия. Отец тут же что-то язвительно заметил по этому поводу, но мать его тут же осадила.

- А одного из учеников Дани скоро назначат младшим мастером, - сказал Чин, улыбнувшись супруге. – Ещё у нас какое-то массовое нашествие японцев в Тибет, и мастера, и ученики. Нас, ханьцев, - в это определение сейчас также попадала Дани, в которой ученик ирбиса все же признал китайские корни, - там подавляющее меньшинство. И вообще нет тибетцев.

Следом за этим опрометчивым заявлением Вэй Ху в очередной раз поинтересовался, не собирается ли его младший потомок изучать хотя бы английский, на что Чин искренне обиделся.

- Нет, не собираюсь, - упрямо сказал он. – Пап, они едут в Китай, почему я должен учить английский? А ещё у нас немцы, тайцы, ирландцы, русские и все те же японцы. Рано или поздно все начинают говорить на путунхуа, не вижу в этом проблемы.

Мэй Лу скромно отметила, что Дани говорит на трех языках, и это ей в жизни не мешает, и даже Дин уже учит иностранные слова, но тут же замолчала, поймав гневный взгляд сына.

- При этом «даже Дин» говорит так, что я его не всегда понимаю, - с легкой обидой сказал Чин. – Я не считаю, что это хорошо. Предлагаю закончить тему иностранных языков, мне ещё есть что учить в китайском.

Ну вот, стоит только похвалить любимого, как все тут же решают поставить это под вопрос. Ну, если она сказала, значит так и есть, просто так Учитель никому ничего не доверит делать. Ну, или она совсем его не понимает. Впрочем, в каждом из предположений была определенная доля правды, но не обсуждать же подобные вещи сейчас, тем более с теми, кто на самом деле очень смутно представляет что у них там в Линь Ян Ши и как.

- Чин – отличный мастер, - настойчиво и серьезнее заявила итальянка, чуть насупившись. Она понимала, что родители лишь подкалывают сына, не со зла, но ей было сейчас это не очень приятно, потому что она попыталась его похвалить, чтобы они им гордились…

Но вот дальше было не для препирательств, потому как разговор коснулся знаний иностранных языков, в чем Чин, откровенно говоря, не то, чтобы был несилен, он принципиально отказывался изучать даже ее родной итальянский. И сколько раз она не пыталась показать насколько красиво и сексуально он звучит. Нет, раз он в Китае, то ни на какой другой язык отзываться не собирается и точка. До чего же упорный, а! Она даже Дина обучала своему родному.

- Чин, милый, ребенку сейчас проще всего обучиться языку, а в дальнейшей жизни ему это определенно не помешает, ты же понимаешь. Вряд ли Дин будет всю жизнь жить в Линь Ян Шо. Я даже не уверена, что мы там будем до старости… - Даниэла мягко положила руку ему на плечо, заглядывая в глаза. Чин был очень раздражен. – Мы же хотим, чтобы наш сын рос умным и развитым, верно? – Сейчас надо было как-то очень деликатно не просто закрыть эту тему, но еще и отвлечь остальных, чтобы ни у кого не возникло желания вернуться к этому разговору, поэтому… прости, Ли, но сегодня жертвой будешь ты. – Ли, ты заговорила о детях… что, есть претенденты на отцовство? – Дани легонько толкнула супруга локтем, вновь привлекая к себе его внимание, после чего весело подмигнула, мол, смотри что сейчас наверняка начнется.

Услышав слова Дани, Чин лишь сильнее нахмурился. Он не рассматривал возможности переезда из Линь Ян Шо, потому что считал, что сама судьба привела их в этот монастырь, чтобы они занимались его возрождением. Не видел он причин и для того, чтобы они вдруг оставили свой дом в поисках чего-то другого, когда там, как ему казалось, им хорошо. Второй стихией Чина была Земля, которая нуждается в стабильном благополучии или хотя бы надежде на него, и сам факт того, что Дани думала о переезде, Чина всерьез насторожил.

- Я не думаю, что может случиться что-то такое, что заставит нас оттуда переехать, - сказал ученик ирбиса, посмотрев на супругу. – Дин, когда вырастет, сможет сам выбрать судьбу, но он должен правильно говорить на родном языке, а родной у него – китайский.

Чину ещё было что рассказать о том, как он видит правильное воспитание сына, но следующий вопрос Дани заставил всех присутствующих переключить внимание на Ли, которая опустила глаза и заметно смутилась, особенно заметив внимательный взгляд отца.

- Дани, я же сказала, что собираюсь их не скоро заводить, - чуть растерянно ответила девушка, смущаясь ещё сильнее. Она некоторое время молчала, видимо, борясь с собой и принимая какое-то важное решение. – Пап, мам, а если вы не против, можно я завтра на обед приглашу Жень Фэна? – щеки Ли тут же покрылись ярким румянцем, но она продолжила. – Я хочу вас с ним познакомить.

Чин поперхнулся чаем и закашлялся, Вэй Ху лишь усмехнулся, а Мэй Лу поспешила заверить дочь, что это будет очень хорошей идеей.

Кажется, зря она завела этот разговор сейчас, при всей семье Чина. Конечно, она, пока что, не планировала никуда уезжать из Линь Ян Шо, но также откровенно не могла представить себе, что до конца своих дней, до глубокой старости, будет жить в монастыре. Она любит это место, считает его еще одним своим домом, но это не значит, что и в сорок, и шестьдесят она захочет быть именно так. Возможно, но сейчас ничего сказать нельзя. А вот Чин, кажется, вознамерился там и кости свои оставить, что ее откровенно раздражало. Итальянка прекрасно понимала, что этот вопрос когда-нибудь обязательно встанет. И. пожалуйста, пусть у Чина хватит ума и настырности, прийти к консенсусу, иначе они могут очень серьезно разругаться, а этого совсем не хочется.

- Я не говорила, что так и будет, лишь говорю о том, что все возможно, - строго заметила девушка, поймав взгляд супруга, не желая посвящать его родных в этом дело. Правда, все же добавила, обиженно и потому чуть резче, – И наш сын говорит соответственно его возрасту, причем сразу на двух языках.

Тем не менее, ей вполне удалось сделать то, чего она так хотела – перевести внимание на младшую дочь. Правда, к своему удивлению, она даже не встретила в ответ возмущенного и многообещающего. Наоборот, словно она подвела девушку к тому, что давно пора было сделать. Ну, раз так, то надо и тут оказаться белой и пушистой. Ну вот Дани и воспользовалась положением, взглянув на смущенную девушку так, мол, давно пора бу уже, подруга.

- Если вы не будете против, я бы тоже очень хотела познакомиться с этим молодым человеком, - улыбнулась итальянка, сажая к себе Дина, который нагло воспользовался моментом и удрал от тетушки. С которой стало как-то скучно, и прибежал к мамочке.

- Мы живем в Линь Ян Шо, и так было угодно пророчеству. Мы должны быть там, и я думал, что ты это понимаешь, – также ментально ответил Чин, но затем отвлекся на сестру.

Ли так старательно пыталась скрыть своего поклонника от семьи, что о нем догадывались все. Чин пару раз замечал этого парня, который увивался возле сестры, но не мог пока сказать о нем ничего хорошего – был бы тот достаточно разумным и ответственным, уже бы нашел повод познакомиться с семьей подруги. Если, конечно, серьезно настроен в отношении Ли. Если нет – Чин считал, что должен быть первым, кто поправит портрет этого типа, вздумавшего пудрить мозги его сестре. Но его сейчас не спрашивали, потому он выслушал ответы родителей, затем сбивчивые благодарности Ли, и только после этого решил сам задать интересовавшие его вопросы.

- Если этот все тот же Жэнь Фэн, который черти сколько вокруг тебя вьется, странно, что о знакомстве просишь ты, а не он сам, - строго сказал Чин. – Тебе так не кажется? Или ему есть что скрывать от наших родителей?

После этого вопроса сестра окончательно смутилась. Но за неё вступилась Мэй Лу, сказав, что этот молодой человек может быть просто очень скромным, потому Ли решила просить о встрече сама. Вэй Ху, как истинный глава семьи, с каплей одобрения посмотрел на сына, затем произнес многозначительное «Посмотрим».

- Чин, а ты сам просил Дани познакомить тебя с её родителями? – спросила Ли, почувствовав поддержку. – Когда ты начал встречаться с Дани, она была младше, чем я. Это было странно и тебе было что скрывать от Конга сяншена?

- Не сравнивай меня и своего Жэнь Фэна, - фыркнул ученик ирбиса, не найдя другого ответа на наезд сестры. – Конг сяншен живет в Италии, а родители, как и твоя зазноба, в Лхасе, - увереннее добавил он.

И вот нет, чтобы промолчать, так и тут Чин умудрился влезть. Вот честное слово, она же безумно его любит, но сейчас очень сильно хотелось огреть его чайником по голове, чтобы заткнулся. Мало того, что она только что спасла его же шкуру и выдержку, так он еще умудряется лезть в эту тему, будто нашелся тут самый умный и опытный. Даже Дин затих, с откровенным удивлением глядя на папочку.

- Papa rimprovera zia Lee?

– тихо и немного испуганно спросил малыш, уткнувшись маме в плечо. Вот что ребенок хорошо усвоил, так это то, что если он будет говорить более красивыми и звучными словами, то папа не поймет. Умный мальчик, ничего не скажешь.

- No, caro. Lui è solo preoccupato per lei

, - прошептала она ему в ответ, моля всех богов, чтобы муж не только прикусил язык, но еще и обиделся за итальянский. Тем не менее, она честно сделала вид, что все в порядке, вновь стараясь поймать взгляд разбушевавшегося мужа. – Чин, успокойся, пожалуйста. Дин испугался. – Прошу прощения за вмешательство, но я считаю, что надо просто пригласить молодого человека на обед, а потом уже делать какие-то выводы. Обо мне же вы узнали вообще очень неожиданно, верно?

Даниэла знала, что вот такое вот ее вмешательство немного противоречит традициям Поднебесной, однако, ей откровенно не нравились все эти страсти, что закипали вокруг несчастного мальчика. Конечно, это довольно волнительно и все такое, но она прекрасно помнила, как сама знакомилась с этой семьей. Ее била нервная дрожь, которая вообще никак не хотела уходить. Это волнительно для обеих сторон, потому надо об этом не забывать.

- Что-то я не припомню, чтобы ты руководствовался какими-то великими моральными принципами той лунной ночью четыре года назад, – не удержалась она, хитро улыбнувшись и послав Чину кусочек тех жарких воспоминаний, что она бережно хранила в памяти.

- Я спокоен, – сказал Чин, посмотрев на супругу.

Он заметно нахмурился, когда Дин заговорил с Дани на итальянском, а та ему на итальянском же и ответила. Это несказанно бесило ученика ирбиса, который считал, что у его семьи не должно быть от него каких-то секретов. Причем состоявшийся диалог ничуть не мотивировал Чина учить итальянский язык, но он вознамерился добиться того, чтобы при нем жена и сын говорили на китайском. Так что сейчас, находясь в состоянии с трудом скрываемой ярости, ученик ирбиса мог сорваться по любому поводу. Воспитание не позволяло ему повысить голос на кого-либо из женщин, а отец молчал, явно занятый своими мыслями о предстоящей беседе с Жэнь Фэном.

И вот тот момент точки кипения, в котором достаточно одного неточного слова, чтобы искры, сыплющиеся от пламени внутренней ярости, вышли за пределы тех границ, которые устанавливает собственная воля, и ещё одна фраза, произнесенная Дани с целью задеть. Чин опустил глаза и стиснул зубы, стараясь держать себя в руках. Медленный вдох, медленный выдох, а ощущения такие, будто держишь на поводке тигра, который рвется в атаку.

Четыре года назад перед тем, как позволить себе сократить дистанцию с Дани, Чин спрашивал разрешение у настоятеля. После чего честно сплавал стометровку в ледяном озере и спросил ещё раз. В результате получил благословение от Учителя, и лишь после этого позволил себе отношения с Дани. Обо всем этом он никогда не рассказывал жене, считая, что мужские разговоры её не касаются. И сейчас не собирался оправдываться, что-то доказывая.

- Тем не менее, руководствовался, – уверенно ответил Чин. Он сделал глоток чая, затем посмотрел на притихшую сестру. – Ли, я просто хочу, чтобы рядом с тобой был надежный человек. И я буду рад ошибиться, если на самом деле он окажется разумным и ответственным.

Каким бы спокойным ни пытался казаться ее тигра, он был зол. Не надо быть гением, чтобы понять, что любимый муж бесится. И почему, интересно, когда дома она пытается выбить из него присущее ему буддистские спокойствие, то ничего не получается, а вот стоит приехать в гости к его родителям, как сразу такое начинается, что прям вааау? Ну, наверное, дело именно в родителях, однако сейчас именно они и были сдерживающим фактором. Во всяком случае именно для Даниэлы, потому что зрачки ее расширились, отчего и без того темные глаза стали практически черными, но не зловещими, нет. Просто сейчас она бы с удовольствием осталась бы наедине с мужем, воспользовалась бы моментом, заставила бы его, ласково, конечно же, направить бушующие эмоции в другие русло. Но нет, не потянешь же его сейчас из-за стола – это будет глупо и очень некрасиво по отношению к Вэю и Мэй. Она даже почти пропустила мимо ушей его многозначительное «руководствовался», о чем она всенепременно поговорит с ним позже, чтобы удовлетворить свое любопытство. Но следующие его слова, обращенные к сестре, буквально убили ее наповал. Она сама того не заметила, как у нее буквально упала челюсть, поздоровавшись со столом. Она была откровенно удивлена – Чин, ее любимый Чин Ху, оказывается, очень сильно повзрослел и возмужал. И это было так прекрасно, что она даже не знала что на это ответить или вообще сказать. Только вот, кажется, не она одна была удивлена подобными словами, потому как за столом воцарилось молчание, прерываемое лишь веселыми смешками Дина, который, воспользовавшись моментом, решил измазать мамочку в пирожном. Точнее говоря, он хотел ее покормить, как она его, но получилось, сами понимаете…

- Боже мой, Чин… Я так тебя люблю… ты даже не представляешь, – едва нашлась что сказать Дани. Благо, ума сейчас хватило сделать это ментально.

Ли потупила взгляд, Мэй улыбнулась Чину и поспешила перевести разговор на какую-нибудь нейтральную тему, которой оказалась дочка Аи. Она была немногим старше Дина, но сообразительностью пошла в мать, и уже сейчас занималась то ли какой-то музыкой, то ли какими-то танцами, в то время как Мао пару раз ненавязчиво намекал супруге в присутствии её семьи, что был бы рад, если бы детей у них было больше. Чина тема всяких пеленок-распашонок волновала мало, зато он искренне гордился женой за то, что она ему родила именно сына.

Кстати, о Дани. Её нынешнее состояние было очень интересным, и Чин хитро улыбнулся, заметив затуманенный взгляд супруги. Вроде ничего и не делал, а Дани думала явно не о чаепитии. В такие моменты её глаза особенно блестели, а на светлом лице (это пусть сама итальянка считает себя смуглой, любому нормальному китайцу она покажется белолицей) появлялся едва заметный румянец.

- Боже твой? Ты мне льстишь, но мне это нравится, – также ментально ответил Чин, с невозмутимым видом отпивая чай.

От тигриной ярости не оставалось и следа – он не умел всерьез злиться на супругу, и порой казалось, что она манипулирует им, как сама захочет. Но было бы глупо не обращать внимания на нынешнее состояние Дани.

- Я думаю, что Дина нужно уложить спать, он устал с дороги, - сказал Чин, когда допил чай.

Вэй Ху чуть прищурился, посмотрев по очереди на сына, невестку и внука, затем улыбнулся буквально уголками глаз, как благочестивый ученик Гаутамы во время цветочной проповеди.

- Ты прав, - сказал глава семьи, посмотрев на сына. – Зайди ко мне через пару часов, нужно поговорить. А пока можете отдохнуть с дороги.

И вроде бы она даже начала успокаиваться, сидела вся такая гордая любимым мужем, которого все-таки вполне реально вывести из его треклятого буддистского спокойствия, как вдруг услышала его голос. В голове. И вообще, прям вот напрочь, забыла что происходит, где она находится и… Забыла. На пару секунд, пока вновь не обрела способность дышать. Итальянка опустила взгляд, понимая, что еще немного и все заметят, тогда будет совсем уж не по себе. И, снова спасибо Чину, он-таки нашел повод вырвать их из-за стола по вполне себе важной причине – уложить Дина спать – дело не из легких. И да, только сейчас она заметила, что сын так усердно пытался скормить ей какое-то пирожное, что перепачкал ее, перепачкался сам и вообще…

- Благодарю, - тоном ниже обычного прозвучал ее голос, после чего итальянка старательно покряхтела и даже пару раз кашлянула, чтобы привести его в порядок. Да уж, вот не хватало еще при родителях Чина что-нибудь отмочить, ага. – Кроватка теперь в отдельной комнате, верно? – на всякий случай уточнила девушка, потому как уже кто-то упоминал об этом в разговоре, что взрослым мальчикам полагается отдельная комната.

Ли, все еще немного смущаясь, объяснила, что комната Дина рядом, а из нее даже сделали проход в родительскую спальню, чтобы ни Дани, ни Чин не носились по коридорам ночью, если ребенок вдруг проснется. В общем, все было, как и всегда, по высшему разряду. Даниэла поднялась с места и, взяв сына за руку, предварительно, конечно же, съев это несчастное пирожное, чтобы не огорчать мальчика, направилась к лестнице. Итальянка старательно пыталась не смотреть на мужа и выкинуть все возникшие мысли из головы, потому как они, все-таки, должны вести себя как взрослые люди. Черт, но как же он привлекателен, когда злится…

Я говорила уже, что уложить Дина – нелегкое дело, да? Так вот, неведомо какое случилось на свете чудо, но не успела она его переодеть и положить в кроватку, как он почти сразу же закрыл глазки и уснул. Чудо, а не ребенок. Всегда бы так. Тем не менее, руководствуясь прежними привычками, да и зная сына, она на некоторое время осталась стоять около кроватки, чтобы убедиться, что малыш точно уснул. Только вот в голове все равно крутился один Чин, будто они пару месяцев не виделись. Сумасшествие какое-то, честное слово.