Nächstes Kapitel

Путь отнимал много времени и сил, но упущенное вполне возмещалось верой в новое, светлое будущее. Воодушевление в какой-то мере заглушало телесную усталость, а предвкушение чего-то, недоступного иным обывателям, которое возрастало по мере приближения к Храму, не давало мальчику позабыть, ради чего он на всё это решился, ради чего согласился покинуть свою семью и отвернуться от всех, кого знал.
На самом деле, чем выше поднимался Александр, тем живее восставало в голове последнее общее с мамой воспоминание - их прощание. Недолгий, но неимоверно чувственный разговор - могу поручиться, что Алекс ещё никогда не замечал в словах родительницы такой неподдельной искренности, встревоженности и запоздалой заботы. Ему показалось, что она уже и не хочет отпускать его. Она будто на миг усомнилась, стоит ли талант её сына острой тоски за отчим домом, оборванных связей, а главное - путешествия в неведомую ей даль, куда вряд ли когда-либо ступала нога кого-нибудь из их рода... Но всё уже давно было решено и отступать было слишком поздно, да и юноша на тот момент уже успел свыкнуться с мыслями о переезде. Нет, даже не о переезде, а о возможности начать жизнь с чистого листа, предотвратив былые ошибки уже в новом кругу общения. Последние три дня перед тем, как мальчику всё же пришлось отправиться в путь и покинуть родительское гнездо, он даже грезил нелогичными и несуразными снами о заветном Храме Мудрости, что только подогревало его несдержанный интерес.

«Очаровательная калитка», - прозвучало в голове Александра, стоило ему взглянуть на высокие врата, которые сейчас и были тем единственным, что отделяло его от той обители, которую он так боялся упустить из виду, которую видел в своих снах и к которой за мгновение успел крепко привязаться. Каждый шаг на пути к монастырю давался ему с великим трудом и сомнением, но не потому, что он хотел домой или был до смерти уставшим, а напротив – он попросту боялся свернуть не туда, боялся чудным образом заплутать, так и не добравшись до Храма, а слова гадалки и вовсе сводили его с ума. Она говорила: «Знание постичь способен только тот, кто того годен», а по течению беседы с ней Алекс догадался, что тот, кто «того не годен», не осилит и дороги под палящим солнцем. И, как только он это осознал, ему захотелось достичь Храма ещё больше - хотя бы для того, чтоб возрасти в собственных глазах.
Его взор пробежался по иероглифам, которыми были украшены эти самые врата, и ему искренне захотелось узнать, что же они обозначают. Ему было интересно почти всё, что было каким-то боком связано с Храмом Мудрости, ибо даже название его он находил необычным, загадочным и немного странным. Всего того, что рассказала об этом месте и здешних обитателях ясновидящая, оказалось недостаточно – Александр горячо желал увидеть всё своими глазами, прогуляться по территории, прилегающей к монастырю. Он хотел познакомиться с кем-нибудь из местных, поговорить и расспросить обо всём том, что так не даёт ему сейчас покоя, хотелось познать характер и нрав незнакомых ему людей. Хотелось избавиться от окружающей суеты каким-либо другим путём, кроме привычного одиночества, хотелось подняться на новую ступень в познании себя самого и открыть для себя неизведанные чудеса, так тщательно скрываемые окружающим миром от чужих глаз.

На вратах, которые мальчик с неподдельным интересом разглядывал, висел колокол - такой же величественный и гордый. Но он не показался парню слишком большим, хотя и маленьким его называть было бы неправильно – он был точно средних размеров, ни больше, ни меньше. Алекс, несмотря даже на то, что этот колокол был прямо-таки идеалом среди всех остальных, не стал с ним церемониться – он подошёл к нему и сделал то, о чём мечтал всю жизнь. Юноша поднял руку и, легонько толкнув рукой язычок, отошёл в сторону, прислушиваясь к звону, что издало это хитромудрое приспособление, столкнувшись со звуковым кольцом и эхом отбившись в голове Алекса. Мальчику никогда раньше не приходилось звонить в колокола, как бы он этого ни хотел, и за то, что ему наконец выпала честь осуществить мечту раннего детства, он полюбил Храм Мудрости ещё более, чем до этого.
«То ли ещё будет дальше?» - спросил он сам себя, даже не пытаясь подавить счастливой улыбки.

Эллион казалось, что все её внутренности от волнения кружатся в каком-то непонятном вальсе. И хотя она прекрасно понимала, что не бывает таких явлений в природе, ощущения всё равно были именно такими.
Она приехала в монастырь буквально несколько недель назад, но в силу живого, непоседливого характера, уже была назначена куратором новенького ученика. Конечно, курировала она его не самостоятельно, а под присмотром кузины, которая, как оказалось, была в монастыре аж Старшим Мастером. Девушка пока не очень хорошо разбиралась во всех этих рангах монастыря, однако могла предположить, что Старший Мастер - это вам не шубу в трусы запихивать.
И всё равно было волнительно. Девушка надеялась, что встреча пройдет хорошо, и что парень не станет задавать сложных вопросов. Потому что она могла легко ответить на вопросы, касающиеся магии, не зря же она столько времени торчала в Академии, а вот в правилах монастыря она пока ориентировалась плохо. И Цирилла, как назло, была чем-то очень занята и не пошла с ней к воротам.

Сейчас Эллион прогуливалась по площадке перед величественным Храмом, и ждала, когда же покажется ученик. Нервы были ни к черту, и девушка пыталась заняться себя хотя бы тем, что теребила края своей кофты. Когда же зазвонил колокол, она чуть не подпрыгнула, а затем решительным шагом направилась к воротам. Её жизнь могла измениться в лучшую сторону, стать более интересной, и хотя Билли стеснялась и переживала, все-таки она считала, что это можно пережить и перебороть.
- Привет! Как ты? Меня зовут Эллион Грей, но можешь звать меня Билли. Я буду твоим куратором на территории монастыря.

Ждать чьей-либо реакции на звон пришлось недолго - спустя буквально пару секунд Алекс услышал со стороны чей-то голос, что, чудо-то какое, заговорил на знакомом языке. Он сразу повернул голову туда, откуда и доносились слова. Как оказалось, это была молодая девушка по имени Эллион Грей, но была она постарше его самого. С виду, не намного - Эллион представляла собой невысокую девушку с красивой фигурой и выдающимися зеленоватыми глазами, привлекательными чертами лица и пушистыми рыжими волосами, ухоженной светлой кожей и аккуратными, даже милыми веснушками на щеках. Выглядела она очень молодой - за эту способность современные барышни бы душу продали - но мальчик не торопился делать поспешных выводов по поводу её возраста. Помимо притягательной внешности девушка была, к великому удивлению Александра, очень похожа на настоящую коренную европейку, чему он был даже рад. Стоит сказать, что по-китайски он не понимал даже элементарных фраз, потому был просто на седьмом небе от счастья, услышав из уст здешней жительницы знакомое наречие. Он был рад и тому, что, раз уж Билли и Алекс - одного поля ягода, английский язык госпоже не чужд, и проблем в общении возникнуть не должно было.
На самом деле, несколько минут ранее мальчик смертельно переживал по этому поводу - картина была бы очень забавная, если бы иностранец-истукан попал в общество азиатов и не смог бы наладить с ним вербальный контакт. Он даже предположить не мог, как бы пришлось ему выкручиваться, однако он уверен, что в мастерстве жестикуляции он обрёл бы немалый опыт и набил бы руку. А вот разговаривать разучился бы что по-русски, что по-английски.

- Привет, - ответил он, отгоняя от себя посторонние мысли. Он хотел с самого начала закрепить с новоиспечённым куратором, кем Билли и представилась, дружеские отношения - завести приятелей среди старших ему бы не помешало. - Я - Александр Данциг, можно просто Алекс. Или Алек.
У него на уме, на самом деле, вихрем вилось многое множество разнообразных вопросов, которые могли бы обрушиться тяжким бременем на бедную Элли, но он не торопился их задавать - присматривался к новой знакомой, да и болтливым показаться не хотел. У него были мысли завести какую-нибудь нейтральную тему, с которой можно было бы ненавязчиво перескочить к разговору о самом Храме Мудрости, но ему было крайне лень продумывать эту сложную стратегию. Он был даже немного смущён, внезапно взволновался, хотя до этой встречи резко контрастировал с климатом окружающей среды своим ледяным спокойствием и даже сам удивился своему поведению, небезуспешно стараясь взять себя в руки.

- Куратор здесь - это что-то вроде учителя и наставника? - снова подал он голос. Следующим вопросом, по идее, должен был быть: "Чему я смогу научиться", но юноша всё-таки предпочёл промолчать, и только обратил свой взор на Билли.
"Забавное прозвище", - заметил он. Тон, в котором к Алексу предпочла обратиться Эллион, ему явно понравился. Появилась даже навязчивая мысль или даже смелое предположение, что наставница тоже не хочет закреплять за собой образа строгой надзирательницы и не против стать мальчику не лишь учителем, а и другом.