Всепроникающий эфир

Прошло немало времени с тех пор, как Настя в последний раз звонила родным. Приближалась дата очередного запланированного сеанса связи, и девушка была совершенно к нему не готова. Переживания и тревога измучили ее вконец, слишком многое случилось за такой короткий срок.

Настя боялась, что стоит ей отвернуться, задремать или отойти куда-нибудь — и непременно опять случится что-то ужасное. Что, если после очередного разговора она или ее собеседник на какое-то время покинут Линь Ян Шо, кого-то из них совершенно точно настигнет беда. Она смутно помнила, как разговаривала с Маркусом перед его поездкой в Африку, как ей чудилось, что самое тяжёлое они обсудили и дальше будет легко-легко. А потом она сама ненадолго уехала, поступила в вуз и попробовала жизнь обычной студентки — вышло не очень, учитывая, как много она не могла рассказать, — и вернулась в итоге в монастырь, чтобы узнать, что Маркус чуть не умер, что его буквально с того света вытащили после этой злосчастной поездки в Африку.

Ещё более смутно Настя помнила последний разговор с Яреци: это было о ее брате, эта их недоссора, или они успели столкнуться ещё раз и поговорить по-дружески, прежде чем девушка умерла в считанных шагах от монастыря, а Настя опять узнала все случайно и по слухам, откуда-то из десятых рук? Настя не могла вспомнить.

Соседке по комнате тоже лучше не становилось, с ее все приближавшимся первым превращением.

Будь она дома, Настя просто кинулась бы в объятья родителей или дедушки (убедившись, что младшей сестренки рядом нет, не надо ей Настю такой видеть), но девушка не была дома, а плакаться по телефону, имея в качестве утешения только голоса и экран смартфона, не хотелось. Одна только мысль об этом расстраивала ее ещё больше.

Но время звонка неуклонно приближалось. Лучше Насте не становилось. Надо было срочно что-то делать.

И после некоторых раздумий девушка пришла к внезапной совершенно идее сделать эфирное масло, из лаванды. Оно должно было помочь ей и с тревогой, и с подступающей бессонницей. А если относительно недавно прочитанное ею исследование было верным, то ещё и с болью (в статье писали, что втирание эфирного масла лаванды в болезненный участок у многих пациентов уменьшало болезненные ощущения).

Да и сам по себе процесс создания эфирного масла должен был увлечь ее достаточно, чтобы она вновь почувствовала себя той девчонкой с горящими глазами, почти полным отсутствием такта и просьбами "научи, научи", которая в первую же минуту разговора с Яреци брякнула про ее беременность, а от Инги, опоздав сама и запыхавшись, требовала имя и чуть ли не всю подноготную. С этой целью она закупила сушеных побегов лаванды, три пустых банки (одну из них матовую, черного цвета) и бутылку оливкового масла, а затем отыскала марлю и ножницы. Столик в комнате был всего один, и Настя надеялась, что Инга не будет сильно против, что она его полностью заняла под свои нужды.

Эфирных масел до этого Настя ни разу сама не делала, только пару раз помогала маме, ещё лет десять назад, так что даже не думала, что все идеально получится, но почему бы не попробовать, верно?

Инга ввалилась в комнату кое-как. Неимоверно болела голова: то ли от бессонницы, вызванной постоянными кошмарами (это ее звериная сущность пыталась так поговорить, видимо), то ли от постоянного напряжения и злости, которые все копились и копились, а деть их было некуда. Не собачиться же со всеми в монастыре, честное слово. Она уже насобачилась, а теперь, когда помощь нужна, никто и не подойдёт, должно быть. Сама Инга точно не подошла бы. Она бы и половину того терпения не проявила к самой себе, как то, что проявили Лиза, Фокс или Настя.

Ингу, честно, и саму уже достали перепады настроения и все те американские горки, что она устраивает каждому встречному. Идти в таком состоянии в лазарет не хотелось вовсе, а то опять кому что скажет — и очередной скандал готов. Да и соседка у нее не просто так врачеватель: если совсем приспичит, поможет. Она хоть зло свое, знакомое уже более-менее.

Инга осторожно сняла с пояса отцовский нож и положила его на комод, затем поставила обувь и свернулась калачиком на матрасе. И только тут заметила отчётливый цветочный аромат. Настя сидела неподалеку, заняв своими вещами весь стол, и так не сильно вместительный вообще-то. Но жаловаться не было сил, так что Инга промолчала.

Настя аккуратно разложила две трети купленных побегов, решив оставить треть на тот случай, если первая попытка окажется провалом, и взяла в руки ножницы. Насколько она помнила, сначала стоило нарезать побеги так, чтобы длиной они были примерно с ладонь, а уже чуть позже, после разбора и очистки, разделять на более мелкие части. Девушка принялась осторожно орудовать ножницами, отрезая и откладывая подальше в сторону более толстые и грубые части основания. Мелькнула мысль, что надо было хоть корзинку или миску какую под мусор взять, а то сейчас не только стол, но и весь пол в лаванде будет.

"Ладно, чуть позже схожу," — решила по себя Настя. В этот самый момент дверь открылась, и в комнату вошла Инга. Выглядела она явно нездорово и почти мгновенно рухнула футон, служивший ей кроватью. Ещё никогда Настя не видела свою соседку по комнате такой усталой и измученной. В последнее время ее характер становился все хуже: контакт со зверем у нее налаживался так себе, а симптомы, предшествовавшие скорой трансформации, лишь ещё больше ухудшали ситуацию.

Настя перехватила взгляд, брошенный Ингой на заставленный банками и травами стол, и приготовилась к очередному комментарию. Ее терпение все больше истощалось, но раздражение было все же лучше грусти и почти апатии. Вот только никакого комментария не последовало, и Настя поняла, что девочке совсем плохо.

Отложив ножницы, Настя чуть расфокусировала взгляд и присмотрелась к чужой ауре: отвратительные всполохи какого-то ало-коричневого (при таком освещении точно и не сказать) покрывали больше часть черепа, явно указывая на сильную головную боль, а по всему телу тут и там мелькал фисташковый (ещё и упадок сил). Девушка осторожно подошла ближе, не уверенная, примут ли ее помощь.

Проводить полноценное лечение Настя несколько опасалась: ее эмоциональное состояние было далеко не лучшим, вследствие чего и физически она чувствовала себя не очень хорошо, а полностью убирать с себя ша-ци, полученную от пациента, она до сих пор не научилась. Начать лечение только для того, чтобы самой свалиться тут же и до конца не помочь, было так себе идеей. Как хорошо, что в монастыре предлагали и другие методы.

Настя потерла друг о друга ладони, дожидаясь, пока они станут достаточно теплыми, и подумала, стоит ли применять сейчас травы. Но готового отвара от головной боли у нее не было, а ещё больше раздражать чужое обоняние, пока она будет все собирать и готовить, по меньшей мере глупо. Про обострённые чувства оборотня Настя научилась помнить всегда.

Девушка с предельной осторожностью коснулась головы Инги, начиная массаж точек Серебряного моста, одновременно пропуская через пальцы слабый поток зеленой энергии Анахаты (на нее точно никакой негативной реакции не последует) и вытягивая потихоньку бурую энергию ша-ци. Нажатие само по себе было болезненным, но помогало от головной боли и напряжения глаз.

Убедившись, что боль стала тише, Настя остановилась. Дальше можно было просто переждать.

— Лаванду я сейчас уберу, а тебе принесу холодной воды и тряпку, хоть на лоб положить, ладно? — тихо поинтересовалась Настя, быстренько собирая все, что до этого на столе разложила, в полуприличные кучки. Разом все ей, конечно, не забрать, придется все же поискать корзину или тазик какой, но начинать с чего-то надо.

Теплые, аккуратные касания оказались... приятными. А вот давление по точкам совсем не очень. Но Настя, похоже, знала, что делала (или просто врачеванием там своим подколдовала), потому что боль, хоть и не исчезла совсем, стала заметно тише. Инга подумывала спросить, не хочет ли соседка взамен ещё один фокус с магией земли (как в тот, первый раз, когда она ее вылечить предложила в обмен на какой-нибудь трюк с земляной стихией). Подумывала недолго, когда вспомнила, что подвижек в магии земли у нее никаких. Как и в превращениях. Как и во всем остальном вообще-то. Состояния ее это не улучшало.

Запах лаванды, забившийся в нос, раздражал неимоверно: слишком много, слишком сильно, зачем вообще столько этих цветов надо было!? Но мало ли зачем, если человек разбирается в травах, сборы всякие готовит, людям помогает, а во врачевании и ментальной магии какого никакого, а мастерства добился. Пока ты, Инга, не можешь своего зверя в узде держать, со всеми собачишься, а ни оружием, ни рукопашным боем, ни магией земли овладеть не можешь.

Инга ещё больше уткнулась лицом в матрас. Видимо, хотя бы часть проблемы Настя осознала, потому что принялась спешно лаванду собирать. Да и холодная тряпка на лоб звучала не так уж и плохо.

— Открой окно проветрить. — Инга слабо удивилась, поняв, что ее слова сейчас почти походили на просьбу. А не требование, как обычно. — Цветы можешь оставить, чуть-чуть. — заметно тише добавила она. Ей подумалось, что капелька лаванды будет пахнуть хорошо, а Насте не придется мучиться, вычищая из комнаты каждый мелкий лепесточек. Небольшая благодарность за лечение, только и всего.

Волчица внутри скалилась, рычала, билась головой и выла, как будто почти обиженная, что Инга не стала придираться к соседке, дала слабину. Но Инге совсем не хотелось ее слушать сейчас, и поддаваться ей не хотелось тоже. Хотелось просто на часик-другой закрыть глаза и отдохнуть в тишине и покое.

Настя спешно посетила душевые, отыскав там пару тазиков (оба диаметром в половину ее руки). Один из них она наполовину заполнила холодной водой, туда же бросила пару чистых тряпок и поставила все это во второй тазик. Девушка осторожно несла свою ношу, боясь ненароком на кого-то наткнуться, но в разгар дня, похоже, никого в общежитии не было, а те, кто был, отсиживались по комнатам.

Инга все так же лежала, свернувшись калачиком, на матрасе. Но казалась уже поспокойнее. Настя огляделась, пытаясь понять, куда поставить таз с водой. Ну не на комод же, ещё опрокинется и зальёт Инге всю постель. Получалось, что только на пол, но перед этим нужно было вытащить второй тазик и оставить его у стола. Закончив с нехитрыми приготовлениями, Настя осторожно отжала тряпку и повернулась к Инге. Та все ещё лежала, уткнувшись лицом в матрас, и Настя аккуратными жестами убеждала ее немного повернуться. Наконец, она положила ткань ей на лоб и, вернувшись к столу, поспешно собрала лаванду в пустой тазик. Сверху притулились три пустых банки, бутылка оливкового масла, марля и ножницы.

Ещё раз оглянувшись на Ингу, Настя приоткрыла окно и оставила на подоконнике веточку лаванды. То, что Инга об этом попросила, ее несколько удивило, но в целом Настя давно уже пришла к выводу, что соседка по комнате себя так ведёт из-за совокупности нескольких факторов, одним из которых, да, оказалось пробуждение способности к превращениям. Но как только она решит свои проблемы, наверняка вернётся к более спокойному и дружелюбному нраву.

Ну, Настя на это надеялась.