Видели ночь? А она есть

- Оцццтань, - раскатисто, почти напевно заявил Эмиль, когда локоть старшего врезался ему под ребра, явно пытаясь там в кишках что-то подрегулировать на тему громкости, выбора слов и поведения в целом. Эмиль регулироваться не желал категорически. На его взгляд, он все отлично делал и прекрасно вписывался в окружение. Излишней церемонностью тут как будто никто не страдал, хозяйка вечеринки вообще сверкала голыми коленками с одного из столиков - короче, сразу было понятно, что архивежливые реверансы тут не в почете и цепляться за них никто не будет.
Если сам Эмиль уже сразу чувствовал себя прекрасно, если Валентин был хоть и слегка не в своей тарелке, но вел себя так, будто вполне был способен слегка понизить свои стандарты, так, чтобы окружающий его хаос среди них все-таки просачивался, то вот Дарси как будто совсем потерялась. Эмиль подумал, что сестра эдак выпадет из вечеринки в самом начале и обратно рискует уже не втянуться. Звучало нехорошо, плохо и грустно. Поэтому Миль благородно решил, что сестру надо немедленно спасать, помогать ей и все такое.
- Чего ты за меня прячешься? Там весь чай выпьют, пока ты мышиться будешь, и всех кавалеров разберут, - сочувственно сказал он. Тем более, что с кавалерами у сестры вроде как в последнее время были проблемы, не худо бы кого-то ей организовать. Поэтому Эмиль сгреб Дарсию за талию и решительно поволок в гущу событий, громко объявляя на ходу за себя и за нее: - Я Эмиль, а это - моя сестра Дарси. И мы тоже кое-что никогда "не". На таких мощных вечеринках никогда не были, вот что! Как клево, что все мы здесь сегодня собрались! - Тем более, что впереди светили еще и танцы, и вообще всякое, чего на монастырских собраниях обычно не разрешали.
За всем этим тот нюанс, что у сестры вообще-то уже наклевывалась с кем-то беседа, Эмиль начисто упустил.

Еще с минуту или две Дарси растерянно недоумевала, пытаясь понять, куда ей себя девать в этой пестрой толпе, куда приткнуться и за что зацепиться. А потом рядом вдруг оказался Гийом, вынырнувший словно из ниоткуда, и Дарси ему искренне обрадовалась. С ним, по меньшей мере, можно было спокойно поговорить, потому что в их единственную встречу в лазарете они вроде как поладили. Конечно, ласковым и солнечным собеседником Гийом совсем не был. Но и совсем неприятным - тоже, а это уже немало.
- Да вот видишь, как-то меня... оглушило этой вечеринкой, что ли, - чуть смущенно развела руками Дарси, пытаясь объясниться. - Сама так хотела пойти - а теперь сама не знаю, куда здесь ткнуться. Не этого ждала, что ли. Не в таких лихих масштабах, уж точно. - Она бы и еще постояла вот так рядом с Гийомом, сравнивая с ним свои впечатления от вечеринки и потихоньку в нее вживаясь, но тут в дело вмешался Эмиль, которому так невовремя захотелось нести в семью доброе, вечное, прекрасное. И он совсем некстати сцапал Дарсию и поволок в эпицентр вечеринки, ближе к стойке.
- Пусти! Верни меня на место! - запротестовала Дарси, которой совсем не понравилось, что ей вот так обломали как минимум светскую беседу, а как максимум - нормально более тесное знакомство с Гийомом. Он же и обидеться может, что его вот так кинули. Он вообще выглядел как человек, который разговаривает и доверяет тяжело, а вот обижается и прячется в раковину легко. Короче, Дарсии совсем не понравилось то, каким самоуправством занялся ее брат. И пока Эмиль презентовал их обоих остальным участникам вечеринки, Дарси от души тяпнула его за плечо сквозь удачно тонкую футболку. И еще раз сердито повторила: - Отпусти! Не ворочай меня куда попало! Мне так не нравится!

Пока Джузу использовали для того, чтобы таскать по домику мебель - что, как выяснилось чуть позже, все равно не особо пригодилось, потому что народу набилось столько, что девушкам пришлось делать отдельный танцпол в соседней комнате, - это, не при Кадзунари будь сказано, ощущалось понятным и привычным. Нужно было помочь друзьям и знакомым и приложить для этого физическую силу самым прозрачным способом. Цель ясна, препятствий не предвидится. Это потом понятные задания кончились, начались музыка, чаи с коктейлями и другие всякие тяжелые для понимания и переваривания вещи.
Джуза еще и оказался в невыгодном положении - в том плане, что его, возившегося со столами, собравшейся толпой в итоге как-то очень быстро затолкало в самую гущу событий, почти вплотную к хозяйке вечера. Поначалу Джуза подумал, что в этом нет ничего страшного. Подумаешь, в угол загнали - какая вообще разница, в каком углу чайного домика крутиться и вечер коротать. Это потом Констанция объявила игру в "я никогда не", и вечер резко перестал быть томным.
Вернее, в самой игре-то еще было полбеды, ничего такого вопиюще ужасного. Можно было напрячь думалку и выдать что-нибудь вменяемое, более-менее сообразное мероприятию. Но думалка у Джузы отвалилась напрочь примерно сразу. Потому что Констанция решила вылезти на стол, и примерно у Джузы под носом оказались ее колени, круглые и белые, в задорной пене яркого подола юбки. И все. Хоть пропадай. Джуза так близко девичьи ноги, да еще такие красивые, в последний раз видел примерно никогда. Поэтому теперь он бледнел, дышал через раз и молча смотрел, и на этом его функции как человека закончились на неопределенный срок.

Пробираясь в гущу вечеринки, Эжен оставил Гийома у себя за спиной с каким-то едва ли не преступным спокойствием. В нем, впрочем, было достаточно веры в адекватность младшего брата и в то, что Гийом, пущенный на самотек, не учинит никакого скандала и не станет иным способом портить народу вечер. Ему же самому первому будет неудобно и невыгодно привлекать к себе столько внимания. Конечно, примерно от чайной стойки Эжен все-таки оглянулся. И увидел, что Гийом уже с кем-то зацепился языками, общался с какой-то девушкой и в целом как будто себе занятие на этой вечеринке нашел. Терять его из виду совсем, конечно, не стоило, но до определенной степени Эжен был за него спокоен.

Самого Эжена прибрали к рукам даже как-то возмутительно быстро. Он не то чтобы успел как следует оглядеться по сторонам и привязать к лицам звучащие рядом имена и "я никогда не" - и вот уже голубоглазая девушка предлагала ему чашечку чая и знакомство. Причем делала она это как-то демонстративно, едва ли не вызывающе. У Эжена сложилось твердое ощущение, что ей по какой-то причине это было очень надо, и просто озвученное "я не умею знакомиться" как будто не слишком-то объясняло, почему.

Объяснение, впрочем, появилось очень быстро. Следом за голубоглазой Аделиной рядом объявился парень, попытавшийся немедленно привлечь внимание девушки. Неизвестно, было ли это настоящей целью Аделины - но взгляда девушка не отвела и не обозначила, что снимает свое предложение. А потому Эжен посчитал, что приглашение пока по-прежнему в силе и с вежливой улыбкой ответил: - Очень приятно с тобой познакомиться, Аделина. Меня зовут Эжен. Хочешь, выпьем с тобой на брудершафт? - Возможно, с этим предложением он торопился, но две чашечки, которые принесла Аделина, как будто напрашивались на то, чтобы не просто ими чокнуться, а сделать что-нибудь поинтереснее.