Призраки прошлого и видения настоящего

Глядя на то, с каким интересом Тайга слушала о монастыре, Ньяо вновь заметил, что девушка ещё совсем молодая, хоть и старше, чем была Улан, когда они виделись в последний раз. Но и сам Ши тогда был младше, намного младше.

- Да, в основном магия Воздуха, - произнес Ньяо. Сейчас в этих словах можно было заметить легкий оттенок грусти.

Он выбрал стихию, или она выбрала его, но, став перелетной птицей, Ньяо отказался от многого. Тогда казалось, что этим он обрел свободу от привязанностей, что он может лететь сам по себе, не от кого не завися. И ни у кого не задерживаясь в памяти. Хотя с годами возникало все больше вопросов все ли было правильно в его жизни, та ли это свобода, о которой он мечтал, не слишком ли дорого пришлось заплатить за управление ветром? Ведь ни одни из мастеров не говорил ему, что нельзя привязываться, что нужно постоянно метаться с одного места на другое, не задерживаясь нигде дольше, чем пока не сменится ветер.

Ньяо прикрыл глаза, собираясь с мыслями, но слабость оказалась слишком сильной, чтобы дальше бороться со сном. Он уже не слышал, о чем говорила Тайга, но его сон был мирным и безопасным. Среди спутанных образов он видел лицо Улан. Он не запомнил, что именно ему снилось, это и не важно, просто в памяти всплыли воспоминания, который он так старался забыть за четверть века.

Тайга успела даже заволноваться, когда Ши, прикрыв глаза, не стал продолжать говорить. Сама себе Тай уже напоминала пуганную ворону, которая теперь и куста боится. Но нет, тревога была лишней: в ауре Ньяо не было ничего угрожающего, только ощущался ровный покой. Ну и по-прежнему саднящая рана, хотя теперь, как видно, боль перестала досаждать так сильно.

По-хорошему, ей бы и самой сейчас отдохнуть не мешало, завтра нужно будет закончить лечение и еще добраться до храма. Да и вообще... еще бы не мешало выбраться из ущелья. Да, об этом она как-то даже позабыла.

Но сна не было ни в одном глазу. Тайга просто не могла заставить себя уснуть, боясь, что что-нибудь упустит, а потом еще и пожалеет, что ради пары часов сновидений натворила бед. Или беды натворились вокруг нее.
Однако, чтобы Ньяо не подумал, будто девица взялась его сторожить, как цепной пес (как она подозревала, мужчины не любят, когда их считают беззащитными), Тай устроилась так, что в любой момент можно было бы изобразить крепкий сон.

Впрочем, надолго ее не хватило. Через некоторое время она проверила заклинание офуда (пояс уже почти истлел, и окутывающее тепло по краям уже начинало редеть), огляделась вокруг, постаралась в слабом лунном свете рассмотреть, нет ли поблизости переправы или пологого подъема, чтобы утром не терять времени...

В таких бессмысленных блужданиях в ограниченном пространстве она провела час или два. Несколько раз она останавливалась около Ньяо и слушала его дыхание. Потом она, превратившись в змею, долго осматривала округу, пользуясь теплочувствительным зрением. Камни и вода почти не виделись, а вот где-то наверху чуть теплилось что-то не то нагретый солнцем валун, еще не остывший за день, не то в самом деле живое. Но "зрение" змеи было настолько близоруким, что то скорее было слабое пятнышко, которое просто угадывалось по нисходящим теплым лучам. К тому же, сильно сбивало собственноручно созданное заклинание.

Взглянув змеиным зрением на спящего человека, Тай вернулась в свой человеческий облик и до самого рассвета просидела у кромки воды. Один раз она попробовала тронуть воду мыском босой ноги, но живо отказалась от этого холодного занятия.

Мыслей в голове было много. Даже слишком, так что Тай толком не успевала подумать над одной, потому что тут же возникала новая. О том, как именно надо будет подлатать рану Ньяо, о том, что ждет ее в монастыре, о том, что ее лекарский сундук остался там, наверху, а с ним и личные вещи, и журнал, который, кстати, сейчас бы пригодился: она бы записала туда свои мысли насчет странного исцеления, которое считала невозможным, но которое случилось. Еще, что надо купить новый пояс и создать новое заклинание, что коренья валерианы надо выложить и дать проветриться, чтобы не загнили, что воздух душный и, возможно, будет дождь, что... Ши, кажется, проснулся, и Тай не успела даже изобразить сон, потому что сидела у воды, смотрела на плывущий в серых сумерках утренний туман, клубящийся в низине, и очень надеялась, что давно угасшее заклинание оставило хотя бы легкий след тепла.

Ши проснулся, почувствовав, что замерз. Одежда успела высохнуть, но утренний холод все равно давал о себе знать. Боль в плече, едва успевшая чуть уняться, вернулась от первого же движения, заставив Ньяо стиснуть зубы. Он вспомнил, где находится, вспомнил о ранении и смутно помнил образы Тайги и Улан. Кто из них был реален, а кто лишь привиделся? Может быть, все это было лишь сном, вызванным кровопотерей. Ньяо открыл глаза. Спина затекла, ведь он так и заснул, сидя у стены ущелья. Справа немного тянуло шею спазм, оставшийся как след боли. Рядом лежал почти истлевший пояс. Не сон.

Коснувшись рукой раненого плеча, Ньяо обернулся и увидел у воды Тайгу. Она уже не спала или ещё не спала. Неужели всю ночь провела здесь, не сомкнув глаз? Зачем? Казалось, она переживает за его жизнь больше, чем он сам. Если погибнет перелетная птица, вряд ли многие вспомнят о ней. Ньяо всю жизнь старался не связываться отношениями. Знакомые и приятели, возможно, случайно вспомнят его, глядя на клин летящих журавлей, но вряд ли кто-то почувствует боль или скорбь из-за того, что его не будет. Его жизнь не стоила чужих слез. Он был мастером, но его мастерство ничего толком не приносило людям, ведь почти всю жизнь он просто учился ради самих знаний и рвался стать ещё свободнее. Возможно, что-то изменится в Линь Ян Шо, не зря же Провидение привело его к стенам монастыря, а сейчас дало шанс выжить?

Ши помнил, что пообещал девушке проводить её до храма, но сначала нужно выбраться из этой пещеры. Для этого нужно хотя бы встать на ноги. Ньяо сделал несколько глубоких вдохов, прислушиваясь к ощущениям. В теле было странное сочетание слабости и тяжести. Он встал, держась за стену ущелья, и прикрыл глаза, избавляясь от вновь начавшегося головокружения. Будда учит, просыпаясь, оставлять постель позади. В этой ситуации его совет был особенно мудрым.

Сил было достаточно для того, чтобы устоять. Теперь нужно искать выход. Ледяная вода по-прежнему не казалась преодолимой преградой, а других очевидных выходов из ущелья не было. Если бы не рана, сил хватило бы не только для того, чтобы подняться над горами, но и чтобы вынести легкую райскую змею. Размах крыльев стерха достигает двух метров, но здесь было достаточно места для того, чтобы взлететь. От этой мысли боль в плече усилилась. Когда ещё удастся...

Почти одновременно с тем, как поднялся Ньяо, подскочила и Тайга. Ну конечно, она же не побежит его ловить, просто... так спокойнее. Иллюзия контроля над ситуацией часто давала куда больше спокойствия, нежели реальный контроль.

- Мне кажется, мы сможем пройти тут вброд, - объявила Тай, указывая ниже по течению, где вода бурлила и пенилась: река тут налетала на каменистый порог, возмущенно клокотала и закручивала водовороты по ту сторону преграды. Но пройти по этому порогу вполне можно было. - А там, за поворотом, можно отыскать пологий подъем, - бодро продолжила она и добавила уже тише: - Кажется...

С сомнением покосившись на скальный коридор, Тай решила, что уж если и будет от нее польза, то вот прямо сейчас. Так что она, живенько поднявшись на ноги и скинув вторую чешку с ноги (первую она уже оставила на берегу, пока пробовала ногой воду), вступила в воду. Рассветная водица, надо сказать, была такой, что мигом захотелось вылезти обратно на берег, но Тай мужественно пошла дальше, наступая на колючие скользкие камни.

- Я сейчас посмотрю только..., - сообщила она, не слушая возможные протесты со стороны Ньяо.

Она, размахивая руками, как мельница, прошла вперед, пытаясь увидеть поворот русла. Камушек под ногой как-то вдруг выскользнул, Тайга оступилась, переставила ногу на другой, и, как ей показалось, удачно замерла. Но ровно на пару секунд, после чего, плюхнулась на пятую точку.

Глубоко тут не было, от силы по колено, но и этого хватило, чтобы одежда намокла. Да и вода, к тому же, была холодная как... как холодная вода в горной реке!

Тайга вскочила и в несколько секунд оказалась на берегу. А потом посмотрела на Ньяо с видом проштрафившегося кота, который, несмотря на запреты хозяина, полез за рыбой и уронил все, что только можно.

Ши все ещё неуверенно стоял на ногах, он сделал пару шагов в сторону Тайги, когда собралась лезть в холодную реку. Солнце ещё только встало, не успев разогнать ночной холод, и даже без воды было холодно.

- Стой, вода же ледяная, - сказал Ньяо, пытаясь подойти ближе к реке, чтобы хотя бы попытаться остановить Тайгу. Голова слишком кружилась, и резкая боль в плече заставила остановиться, облокотившись о каменную стену. Тем временем девушка уже полезла в воду.

Одного взгляда на бурлящую реку было достаточно, чтобы понять, что брода здесь нет. В обозримой близости уж точно. Когда Тайга оступилась, Ньяо подался вперед, чтобы ей помочь, но пришлось остановиться, стиснув зубы, от резкой боли, пронзившей плечо и неприятным уколом отразившейся в сердце. Нет ничего страшнее беспомощности, Тайга спасла ему жизнь, а он не может помочь ей выбраться из реки.

Девушка промокла, и, видимо, сама уже пожалела о своей затее. Врачевание отнимает много сил, а мокнуть в ледяной воде молодой девушке очень неполезно. Ньяо ненадолго прикрыл глаза, пытаясь осознать, что происходит с энергией. Сейчас все было несколько проще, чем ночью сон позволил восстановить энергию Муладхары, открывая возможности для работы со стихийной магией Воздуха. Он должен был помочь той, что спасла его жизнь, хотя бы в этой мелочи.

- Будь осторожна, я сейчас подниму ветер, - предупредил Ньяо, после чего сделал медленный глубокий вдох, чувствуя, как привычно копится воздушная энергия в Вишуддхе. Правую руку, которой было почти невозможно пошевелить, Ши прижал к животу, а левую выставил ладонью вперед, закрывая глаза и чувствуя, как рождается вихрь теплого воздуха, окружающий Тайгу. Ощущение тяжести в теле начало понемногу пропадать, сменившись легким головокружением из-за того, что Вишуддха блокировала ослабленную Муладхару. Ньяо держал глаза закрытыми на всякий случай все же девушка оставила свой пояс, который уже успел истлеть, когда заклинание закончило действовать. Продержав вихрь, как ему показалось, достаточно времени, Ньяо вновь вздохнул, опуская руку и отпуская ветер на свободу. Он легким потоком вырвался из ущелья, смешавшись с природным ветром и уносясь куда-то вдоль течения Брухмапутры. Ши устоял на ногах, и головокружение стало понемногу проходить.

Почему-то Тай была уверена, что ее по крайней мере обругают. Потому что как всегда - не подумала, побежала вперед, получила по лбу (слава богам, пока только метафорически), а потом еще жалуется. Но, похоже, Ши не привык осуждать глупых девиц, которые сами себя уже наказали.

Да уж. А еще ведь Тайга невольно заставила его волноваться, и вот, только хуже сделала. Наверняка любое повышение голоса, пока он звал ее, приносило дополнительную боль. Вот ей неймется же...

- Что?.., - успела она удивленно спросить, услышав про ветер, как вмиг вокруг нее закружился вихрь.

Потоки ветра мигом дернули полы одежды, так что Тайга очень вовремя схватила края косодэ, прижимая их к груди. Широкий пояс, на котором были фуда, она уже пустила в расход, а второй тонкий просто не удержал бы края одежды. Несмотря на то, что под верхним цветным косодэ было поддето исподнее белое, для тепла, это все равно не спасло бы ее от ветра.

Но Ши, похоже, не ставил себе неприличных целей. Он даже отвернулся, дабы не смущать ее, хотя Тайга уже готова была вполне справедливо возмутиться. И только теперь до нее дошло, зачем все это было выдумано.

Сильный ветер иссушал одежду, пусть не до конца, но с тонкого сатина уже не капала вода, и было далеко не так холодно, как было до этого. Тайга, смущенная тем, что успела заподозрить в Ши какие-то нехорошие желания, вовсе отвернулась, изумленно таращась на воду. Нет, ну как так можно...

Ветер как раз стих, и Тайга поспешно принялась поправлять одежды: сперва нижнее косодэ, затем верхнее, посильнее запахнув его, и подвязала все тонким поясом. Без второго широкого придется трудно, но деваться было некуда. И все-таки, как вообще можно было подумать, что...

- Спасибо, - пробормотала она, опасливо покосившись на Ши. Во-первых, чтобы убедиться, что привлечение стихии не ослабило его. А во-вторых, чтобы убедиться, что он не был к тому же еще и ментальным магом. А то ведь надо было такое подумать... - Вы сможете идти?... Или... как мы?..

Услышав голос Тайги, Ньяо открыл глаза, посмотрев на девушку. Она, казалась чем-то смущенной. Не удивительно, после падения в ледяную воду. Её одежда казалась сухой или почти сухой, в любом случае, вода с неё уже не текла. Головокружение было вполне терпимым, Ши мог идти. Но только идти отсюда было некуда – каменная ловушка и ледяная река с бурным течением. Если бы не рана, Ньяо вполне мог её переплыть, но сейчас риск был бы слишком велик, да и Тайга вряд ли достаточно сильна, чтобы выплыть самостоятельно.

- Нам нужно подняться наверх, - Ши посмотрел туда, где между горных склонов виднелось утреннее небо. Нужно было не просто подняться, но и перебраться на противоположный берег. Работа с воздушной стихией позволила Ши понять, что магия по-прежнему ему доступна, несмотря на слабость.

Тибет – крыша мира, здесь Воздух ощущается по-другому, он кажется ближе и доступнее, чем где бы то ни было. Дыхание придавало силы, летать можно не только в облике птицы, хотя так, конечно, намного удобнее. Двух человек ему сейчас не поднять – сильно ослаблена энергия Муладхары, да и он просто не удержит Тайгу на руках, самому бы устоять. Сколько же крови он потерял из-за этой стрелы?

– Если ты примешь звериный облик, думаю, я смогу поднять нас с помощью магии Воздуха, - задумчиво сказал Ши.

Ветер, загнанный в угол, теряет уверенность в собственных силах. Разумом он понимал, что сил и опыта ему хватит, но неприятные сомнения, память о собственной слабости и беспомощности, вызывали ненужные мысли, мешавшие объективно оценивать силы. Воздуху свойственно сомневаться и убегать, самое сложное испытание для него – обязательства и необходимость столкнуться со сложностями. Всегда проще уйти, улететь, скрыться, забыть и назвать это свободой. Характер мага воздуха сложно изменить даже усердными тренировками и работой над собой.

Наверх, наверх... конечно же, наверх. Вот только как?
Скалы здесь были скользкими и почти отвесными, Тай даже при большом желании не смогла бы взобраться выше собственного роста. А Ши с такой раной тоже вряд ли осилил бы подъем.

Но пока она была занята размышлениями, ответ Ньяо уже привел сам. Тайга сморгнула, а потом торопливо кивнула. Ну конечно... Вот только не навредит еще одно использование магии?

Хотя, был ли у них выход? Ждать могло быть куда опаснее - рана не обработана, у самой Тайги сил тоже было не бесконечное количество. Потому Тай решила поспешить. Лучше выбраться наверх, а там уже можно будет и разобраться со всем, и позвать в случае чего на помощь.

Малость неприятное ощущение перехода в звериную форму, когда вдруг "теряешь" конечности, Тайга даже не заметила, хотя по причине этого не любила трансформироваться без надобности. Даже упрощенное сознание змеи было неспокойно, а уж нервничающая змея - это нечто странное.

Пестрая райская змея, почти беззвучно скользя по камням, подползла поближе к человеку. Снизу он казался ей недосягаемым великаном. Змейка вползла по отлогому камню повыше, чтобы человеку не нужно было наклоняться за ней.

Темно-серые глаза наверняка не выражали никаких эмоций, так что даже хорошо. Тайга почему-то безумно волновалась.

Тайга хорошо владела звериной сущностью – трансформация прошла удивительно быстро, но Ньяо поразило другое. Возможно, все райские змеи похожи между собой, но сейчас извивающаяся лента с пестрой чешуей, по мнению Ши, ничем не отличалась от облика Улан. Будто это та же самая змея, до малейших пятнышек на чешуе. Он отогнал лишние мысли, наклоняясь и аккуратно поднимая змейку, чешуя которой была гладкой и прохладной.

- Держись крепче, - сказал Ньяо, позволяя змее обвиться вокруг его шеи и поправляя заплетенные в тонкую косу волосы, чтобы они не мешали Тайге. Он не сразу сможет поддерживать змею во время полета – правая рука по-прежнему почти не слушалась, а левой придется управлять стихией.

На некоторое время Ши сосредоточился на ощущении земли под ногами. Непривычно для мага воздуха, но нужно было разобраться с потоками энергии, чтобы Вишуддха не перебила ослабленную Муладхару. Голубоокий вдох, долетавший с реки легкий ветерок сменил направление, завившись вихрем и усиливаясь. Энергия Воздуха стала наполнять горловую чакру, завиваясь в ярко-голубую спираль на Сушумна-нади. Тело наполнялось ощущением свободы и легкости, даже раненное плечо теперь не так тянуло. Свободная энергия Вишуддхи сейчас разливалась по всему телу, смешиваясь с утренней прохладой. Только маг Воздуха знает это ощущение восторга в предчувствии полета, когда земля теряет над тобой власть, а ветер подхватывает, поднимая ввысь. Ньяо поднял ладонь, над которой закружился тонкий вихрь, в следующий момент окруживший его, поднимая с земли пыль. Порывы ветра становились все сильнее, нужно было подняться с ними, не давая при этом сбить с ног, следуя движению ветра, чтобы взлететь, а не упасть. Усилившийся ветер подхватил Ши, который теперь мог придержать рукой находившуюся на шее змею. Вихрю было тесно в каменном ущелье, он сам стремился вырваться вверх. Смерч прошел над рекой, захватывая с поверхности капли холодной воды, и вскоре маг оказался на противоположном берегу, почувствовав, что ноги коснулись земли.

Ущелье оказалось далеко внизу, а мимо него, кружась мелкими водоворотами и разбиваясь о камни, проносились воды Брахмапутры. Ньяо пошатнулся, вновь почувствовав сильное головокружение. Он опустился на колено, помогая змейке спуститься на землю и стараясь справиться с подступившей слабостью.

Тайга, если уж на то пошло, еще ни разу в облике змеи не попадала в чужие руки. Как-то так уж сложилось, что все превращения она проводила больше наедине с собой, а если кто и видел, из клана например, то трогать ее не смел. Потому и было странно ощущать это: как человеческие руки прикасаются к чешуе, как вообще ощущается чужая кожа под чешуей змеи.

Но виду, естественно, Тайга не подала. И змея не подала. Обе они не подали.

Обвившись вокруг шеи человека, змейка старалась не свалиться и не перестараться. Впрочем, даже если бы она пожелала задушить кого-нибудь собственным хвостом, выглядело бы это весьма комично, причем для того, кого душат, тоже.

Но вот то, что творилось дальше, заставило Тайгу всерьез поволноваться. Стремительный вихрь внезапно стал столь сильным, что земля их с Ши больше не держала. Повернув острую голову и увидев, как внизу вьется серая лента реки, Тай с большим трудом поборола инстинкт райской змеи - расправить реберный капюшон, спрыгнуть вниз и парить, чтобы хоть как-то контролировать ситуацию. Она поймала себя уже на том, что начала распускать кольца, пытаясь переползти на плечо человеку, и вовремя остановилась. Правда, суровый ветер едва не сорвал ее вниз, так что тут Тай тоже успела натерпеться страху.

Но вскоре все закончилось: противоположный край ущелья оказался совсем близко, ветер ослаб, и Ши опустился на землю, а затем и ее отпустил.

Если бы змею могло шатать, то ее бы сейчас шатало. Она проползла немного в сторону, инстинктивно пробуя раздвоенным языком воздух, но не особенно вникая в то, что чует. Может ли у змеи кружиться голова?..

Тайга все же решила, что на этот вопрос она найдет ответ как-нибудь потом. Обратное превращение далось на удивление трудно. Вернувшись с горем пополам в свой человеческий вид, Тайга пару мгновений сидела на земле, неудобно поджав колени. Руки, которые пропадали на время превращения, чувствовались как чужие. Так бывает, когда ночью отлежишь руку. Да-да, и вот это знакомое-кошмарное чувство, когда кровь снова приливает в онемевшую конечность, с иллюзией сотни иголочек... Тайга, щурясь, потрясла руками, сжимая кулаки и разжимая их вновь.

Но длилось все это недолго, потому что Тайга заметила, что не одна тут после полета себя не слишком хорошо чувствует. И если свою беду она запросто могла пережить (никто еще от этого не умирал), то у Ши дела шли далеко не так хорошо.

- Вам лучше сесть, господин! - твердо заявила она. Тай даже вскочила на ноги, пытаясь не обращать внимания, как и в тех поселились вездесущие колючки. Вообще, такой "отходняк" от превращения значил только одно: у самой Тайги энергия была на нуле. И это ее сильно беспокоило. Потому что она имела противное свойство бегать-бегать, а потом просто на раз падать ничком и понимать, что, в общем-то, и все, до следующего утра она не дееспособна. - А я сейчас... тут... где-то оставила...

Она быстро огляделась и, ага, вот оно. Оставленный ею у чахлого ясеня сундук стоял так, как его и оставили, разве что на крышку нападало несколько листьев, да еще там грелась на солнце ящерица. Ящерицу пришлось согнать, сундук подхватить и, неловко переступая занемевшими ногами, вернуться со всем добром назад.

Ньяо не сразу услышал слова Тайги, он просто боролся с сильным головокружением и слабостью, пытаясь остаться в сознании. Все-таки он переоценил запас своей энергии, и лишь сейчас, когда энергия Вишуддхи, оставшаяся после перелета, стекла по Сушумне к Муладхаре, заставляя ощутить твердость земли, на которую он опирался коленом и левой ладонью, смог четко осознавать происходящее. Тайга и так много с ним возилась, он должен стараться не показывать свою слабость, хотя бы, чтобы целительница за него не переживала. Хоть память Воздуха и недолговечна, Ши был уверен, что никогда не забудет слез испуганной Тайги в тот момент, когда он вернулся к жизни.

Отсюда до монастыря было совсем близко – за горами находилась тропа, которая вела к западным воротам Линь Ян Шо. Ньяо сел на колени, выравнивая дыхание. На высоком берегу реки гулял ветер, ущелье осталось позади, перелетная птица способна летать даже с перебитым крылом – желание вырваться на свободу мотивирует мага Воздуха ничуть не меньше, чем принципиальное упрямство Земли или ярость Огня.

Тайга куда-то ушла. Боль в ране пульсировала, плечо буквально жгло. Мышцы отекли, и движения отзывались все более резкой болью. Ньяо выравнивал дыхание, но каждый вздох неприятно ощущался в плече, после чего боль растекалась по сухожилиям вдоль спины. Зато сегодня он мог сжать пальцы правой руки. Вращение кисти пока сильно отзывалось в плече, но уже лучше, чем онемение.

То ли ему показалось, то ли обратная трансформация далась Тайге тяжело. Девушка сильно устала, и Ши подозревал, что она ещё и не спала ночью. Нельзя ей сейчас заниматься врачеванием, а то не только он один будет валиться с ног от слабости. Только как ей это объяснить? Молодым магам свойственно себя переоценивать, как тем, что в возрасте – недооценивать. Чего только стоила её попытка найти брод. Ши не хотел, чтобы девушка из-за него подвергала себя опасности, она и так очень много для него сделала. Ньяо обернулся, увидев Тайгу, которая принесла какой-то ящик, наподобие тех, с которыми обычно ходили странствующие целители.

Начинало уже казаться, что после пережитых беспокойств Тайга должна будет стать спокойной, как сытый удав. По ее мнению, она за всю жизнь так не нервничала, как сейчас. И ведь самое страшное позади... по крайней мере, ей хотелось в это верить.

Дотащив, наконец, сундук, она судорожно выдвинула несколько ящичков, ища то, что нужно. Не так давно она как раз заготовила свежий настой багульника, чтобы, если где-то успеет порезаться, не терять время зря и продезинфицировать рану. Как показала практика, он был одним из самых эффективных антисептиков. И жаль, что здесь Тайга его пока не встретила, все ее сборы были сделаны еще при путешествии в Китае.

Бутылек нашелся: из толстого темного стекла, внутри которого и была заветная настойка, темная, с резким запахом. Настоя, кстати, осталось не так много: Тайге уже пришлось обрабатывать рану у себя на ноге (угораздило же ее тогда полезть на эти скалы за приглянувшимся растением, откуда она благополучно и съехала, разодрав себе правое бедро об острые камни).

Занимаясь любимым делом, Тайга несколько успокаивалась. Все-таки тут она понимала, что и как, и что здесь она не рассчитывает на везение, а лишь на собственный опыт и умения. При себе у нее были заготовленные бинты, но этого было, конечно же, недостаточно. Поставив сверху на крышку сундука бутылек с настоем, Тайга, чуть не споткнувшись в сто первый раз, быстро прошлась по лугу, раскинувшемуся вдоль обрыва. И точно, нашла, что искала - трава тха-рам, проще говоря, подорожник.

Все вместе это и образовывало нужную повязку: смоченный в отваре и сложенный бинт, сверху прикрытый подорожником (он больше выполнял функцию защиты раны от вредных действий снаружи, почти не контактируя с самой раной), и только поверх этого уже наложена повязка, чтобы держалось.

Все это нехитрое и простое действо Тайга совершала, стараясь концентрироваться только на своих руках. Нельзя было расходовать всю свою энергию, но по крайней мере, сила есть в намерении - намерение помочь всегда улучшает свойство того, с чем ты работаешь.

А закончив, Тайга аккуратно положила ладонь поверх раненого плеча, невесомо касаясь повязки. Жар, шедший от раны, можно было почувствовать, даже не прислушиваясь к ощущениям.

- Этого пока хватит, а потом... нам смогут помочь в монастыре? - с виноватым видом спросила Тайга. Все равно придется прибегать к чужой помощи, никуда не денешься.

Пока Тайга перевязывала рану, Ньяо старался не подавать вида, когда испытывал боль. От снадобья, которым девушка пропитала повязку, кожу начало щипать, но Ши лишь стиснул зубы, сосредоточившись на дыхании. Жар начал немного отступать, то ли от прохладных листьев, завернутых в бинты, то ли от лекарства, то ли от прикосновений рук Тайги, которая очень бережно накладывала повязку.

- Спасибо, - Ньяо чуть коснулся руки девушки, лежавшей поверх его повязки, но тут же одернул руку – нельзя позволять себе подобных вольностей, хотя этот жест был исключительно жестом благодарности. – Да, в монастыре есть целители, тут уже недалеко.

Ши встал на ноги, придерживая правую руку за локоть, чтобы лишний раз не беспокоить плечо, и посмотрел в ту сторону, где должна была находиться тропа к монастырю. Идти было не более получаса, когда уверенно стоишь на ногах, сейчас же это расстояние казалось более серьезным. Но все равно идти нужно, прежде всего, потому, что Тайге тоже нужно отдохнуть. В монастыре ей будут рады, Ньяо знал, что настоятель ценит доброту и милосердие, которых у Тайги было в избытке. От резких движений перед глазами мелькали темные точки, которые Ши старался не замечать.

Лучше добраться до Линь Ян Шо до того, как солнце начнет печь, пока утренняя прохлада помогала дышать и приятно холодила плечо. Ньяо любил раннее утро, когда ночная тьма уже отступила, а до полуденного зноя ещё далеко. Воздух кажется свежим и прозрачным, порывы ветра наполняют силами, создавая ощущение легкости и свободы. Первыми просыпаются птицы. Радуясь новому дню, они сообщают об этом всем остальным. Те заветные часы или минуты до того, как все проснулись, заметив пробуждение Солнца, Ньяо считал временем, принадлежащим ему самому.

Совершенно простое и понятное прикосновение к руке, как знак благодарности, однако, заставил Тайгу вздрогнуть. Тем не менее, она постаралась скрыть это, сама еще толком не понимая, с чего вдруг такие нервы. Вообще, она крайне аккуратно относилась к тактильным контактам. Самой-то ей часто приходилось касаться других, все-таки она врачеватель и лекарь (как считала сама, конечно), но вот к прикосновениям к ней, особенно неожиданным, относилась немного насторожено. Это ничем не объяснялось, но вот так вот и было.

Так что Тайга, скрывая все свои дурацкие треволнения, быстро покивала и принялась раскладывать по местам все, что пришлось вытащить из сундука. Заодно и собранные листья подорожника, оставшиеся лишними, положила в один из ящичков, чтобы потом применить или засушить для настоев.

Настои, листья, флакончики со снадобьями... вот и думай о них, а не о том, о чем не надо думать. Тай, разглядывая бутылек с остатками багульникового настоя, с таким удивлением таращилась на него, будто увидела нечто чудное. На самом деле чудное творилось у нее в голове, а флакончик был тут вовсе не при чем.

Закрыв последний ящичек, Тай, приноровившись и накинув на плечи кожаные ремни, подцепила сундук и взвалила его себе на спину, пока еще сидя на траве на коленях. Удивительно, но такая громоздкая коробка была отлично уравновешена и сделана по-мастерски, а потому даже носить ее было удобно. Ну, относительно, конечно.

- Тогда лучше поспешим, - бодро заявила Тайга. И поняла, что вот так вот просто с земли она не поднимется, по крайней мере с грузом. Вида, однако, она не подала, делая вид, что поправляет пояс, который как раз немного сбился на сторону.

Беда, беда... Ноги будто к земле приросли. Вот та самая нудная слабость в голенях и бедрах вдруг обернулась полной невозможностью встать с земли даже с небольшим (хотя трудно было назвать сундук небольшим) грузом на спине. Тайга решила минутку "провозиться с поясом, а, вот тут еще травинка в чешку забилась", а потом повторить попытку.

- Я сейчас, что-то тут..., - бормотала она, бестолково перетягивая пояс, а сама в панике соображала, что ей делать. Эта противная слабость, которая поднималась теперь еще и к плечам, грозила вовсе приковать ее на несколько часов к земле. Нельзя, нельзя, надо дотерпеть до монастыря, а там хоть в яму падай, но о Ши Ньяо уже будет кому позаботиться.