Иногда они возвращаются...

Регион Пикардия, департамент Сомма, поместье "Шато Солей" в 160 километрах от Парижа.

Цирилла бы никогда, наверное, и не зашла в часовню в дальнем углу парка поместья, если бы не доносившиеся высокие детские голоса, воспевающие «Ave Maria». Говорят, что церковные хоралы имеют над простыми смертными особую силу. Она завораживают своим звучанием, заставляю прислушаться к самому себе и дают простые ответы на сложные вопросы. Сама того не желая, англичанка толкнула дверь – не скрипнула ни единая петля – и, мягко ступая по гулкому каменному полу, приблизилась к самому амвону. Взгляд метнулся на хоры, где в два ряда, облаченные в черные рясы, стояли певцы – всего пятеро мальчиков, старательно восхваляющих Непорочную Марию. В доме Божьем, кроме них пятерых и самой Цири, которая незаметно для самой себя опустилась на колени, проигнорировав уютные стулья, больше никого не было. На алтаре у дальней стены капеллы стояли зажженные свечи, прямо под распятием. Желтый свет свечей бликами играл на массивной бронзе, отчего Цири казалось, что у Христа окровавлена грудь.

Молитва опутывала англичанку липкой, но странно приятной паутиной. Грей хотелось все больше и больше вслушиваться в звучание детских чистых голосов, и она не шевелилась, застыв с высоко поднятой головой, как каменное изваяние, подобное тому, что стояли на выступах стен, изображая каких-то святых.

http://prostopleer.com/tracks/4463995QlUw

Хор голосов рвался ввысь, к самому своду капеллы, терялся в арках высоких окон. Англичанка знала эту молитву - в свое время Ксавьер позаботился о том, чтобы воспитать в племяннице благочестие, только вот из этой затеи ничего не вышло. Цирилла рано разочаровалась в религии, помня, что даже смерть – это воля Божья. Кому вот только стало лучше от того, что ее родители погибли в автокатастрофе?

- In nomine Patris, et Filii et Spiritus Sancti, - раздался над самым ухом старческий, сухой и немного дребезжащий голос, полный вежливости и того самого благочестия, о котором только что думала девушка. Цирилла подлетела на целый фут от неожиданности, разбив все мифы о том, что стоя на коленях, прыгнуть в принципе невозможно. Отбив колени, Грей вначале буркнула «Amen», и только потом подняла взгляд на потревожившего ее человека. Маленький сухой старичок, с гладко выбритым, морщинистым лицом, огромным крючковатым носом и головой, которую, как одуванчик, покрывали белые пушистые волосы. В бледно-голубых глазах старческих глазах нельзя было прочесть ничего, кроме плещущейся там добродетели. Англичанка подскочила с места, внезапно устыдившись того, что стоит на коленях, но почти тут же низко опустила лицо, пряча глаза.

- Простите, Вы меня напугали, святой отец…

- Александр, - вовремя подсказал священник, и Цири согласно кивнула, не отнимая глаз от каменного пола. Она была не готова к проповедям, исповедям и отповедям. Она была вообще ни к чему не готова. Она даже не знала, зачем вообще зашла сюда. Внезапно англичанка поняла, что в капелле слишком тихо – молитву закончили. – Нет ничего постыдного в том, чтобы преклонить колени перед Спасителем нашим, дитя.

Цирилла все-таки собралась с духом и посмотрела на священника. За древностью лет, подумалось девушке, из него даже песок уже не сыпется. На вид – лет двести точно. А еще оказалось, что она почти на целую голову выше старика.

- Скажите, отец Александр, Господь когда-нибудь отвечал Вам на молитвы? – возможно, несколько более резким и сухим тоном, чем Цирилла рассчитывала это сказать, но так уж полилось. Даже глухой бы заметил, сколько яда в ее словах, сказанных на беглом чистом французском. Даже самый искушенный полиглот сейчас не признал в девушке истинную англичанку.

- Ни разу, дитя.

- Тогда как Вы можете верить в Него, если Он даже не удосуживается ответить? - Цирилла грубо не дала договорить пожилому капеллану, чувствуя, что раздражение горячей волной подбирается к самой голове.

- Я слишком мелкая сошка, чтобы Господь обращал на меня внимание. Вера не там, - костлявый узловатый палец указал на распятие, - и даже не там, - теперь перст указывал на сводчатый потолок. Цири поняла, что святой отец имеет в виду небеса. – Вера в сердце и душе. Цирилла, неужели ты ждешь, что распятие само собой заговорит и даст тебе ответы на все твои претензии?

- Вы знаете мое имя? – Цири была так удивлена, что все раздражение мигом спало. Она озадаченно смотрела на старикана, с которого слетела вуаль немощности. Теперь в глазах искрилась ехидца.

- Знаю, - слегка ворчливо ответил священник. – Невозможно прятать тайны в доме, где есть слуги. Ты очень похожа на мать, Цирилла, - сухая тонкая рука чуть коснулась подбородка девушки, и капеллан, подслеповато прищурившись, придирчиво повертел голову блондинки в своих руках, рассматривая со всех сторон.

- Вы знали ее? – англичанка безропотно вытерпела осмотр, жадно ловя каждое слово святого отца. Он – единственный человек, который может рассказать про мать хоть что-то, хоть самую малость. Тема родителей и их смерти была в доме Ксавьера запретной, не сохранилось ни одной фотографии, ничего. Имена Виттории и Артегора стали едва ли не мифическими нарицаниями.

- С того самого момента, как она изволила при крещении пнуть меня в живот, - с дребезжанием старого сухого гороха рассмеялся отец Александр, но зашелся в приступе кашля. Цири поддержала старика, пока тот не вернулся в норму. – Ее смерть стала потерей для всех нас.

- Почему они умирают, святой отец? - с горечью поинтересовалась англичанка, отпуская священника. – Почему все, кого я люблю, оказываются по ту сторону гробовой доски? Неужели Господь, которому Вы так верите, способен на такое?

- Смерть приходит за всеми. На все воля Божья, дочь моя, - степенно ответил капеллан, пряча тонкие мерзнущие руки в рукавах черной сутаны.

- Я сыта по горло Его волей, - жестко заявила англичанка. – Я хочу, чтобы все это прекратилось. Кому там, наверху, нужно, чтобы я так страдала? Господу?

- Страдания посланы нам свыше, чтобы очистить нашу грешную душу, дабы смогли мы вознестись на небеса, к Создателю нашему, - голосом проповедника, беседующего с преступником, желающим покаяться в грехах, проговорил священник. Лицо его оставалось все также же благочестиво и приветливо. Подобные заявления, вероятно, замковый капеллан слышал уже не один раз, и на каждую жалобу у него был готов универсальный ответ. – Смирение, дитя. Сам Иисус Христос им не гнушался и мыл нищим ноги. Смирение заставляет умерить гордыню, погасить гнев. Оно учит всегда оставаться спокойным.

Цирилла не нашлась, что ответить на слова старика. Да и вряд ли сам отец Александр нуждался в ее ответах. С удовольствием старый капеллан рассматривал меняющиеся эмоции на лице блондинки. Цирилла подумала о том, что в старости святого отца нет ничего отталкивающего, что обычно бывает в желчных стариках, только и умеющих, что ворчать и сплетничать. Он словно светился изнутри, и Грей могла поклясться, что в теле старикана живет удивительно молодая душа.

- Простите, святой отец, может быть, мой вопрос покажется вам невежливым, но…сколько вам лет?

- Девяносто два, - с готовностью ответил капеллан, будто только и ждал этого вопроса. Грей начала подозревать, что священник не так прост, как кажется. Кажется, она слишком рано начала его хоронить – он переживет саму Смерть, если Костлявая вдруг вздумает за ним прийти. – Или девяносто три…Прости старика, с возрастом мы все потихоньку глупеем и теряем память.

Да Цири бы охотнее поверила в то, что она – овца, чем в то, что отец Александр страдает провалами в памяти.

- Почему нигде в замке не сохранились изображения моей матери? Неужели дед так осерчал, что приказал уничтожить любое напоминание о ней? – несмотря на всеобщие заверения в том, что она очень похожа на мать, Цирилла страстно желала увидеть женщину, ее породившую, хотя бы одним глазком. Почему нигде нет ни одного упоминания, ни одной зацепки, за которую можно уцепиться, чтобы хоть что-то узнать? Почему нужно полагаться только на свои бедовые прорицания, которые еще больше запутывают, чем рассказывают?

- Так ты не знаешь историю своей семьи? – спросил капеллан, и, дождавшись отрицательного покачивания головой, продолжил: - Этот замок был приобретен Фредериком ровно двадцать лет тому назад, после того, как пожар уничтожил родовое поместье. В том огне погибло все. Уже позже из крипты сюда перенесли останки предков.

- Крипта? Там похоронены все мои предки? Вся моя семья? – с жадным блеском в глазах Цирилла подалась чуть вперед, не желая пропускать ни слова.

- Кроме твоего отца.

- Что? Почему?

- Видишь ли… - священник поманил англичанку сухой рукой и направился к маленькой боковой двери, которую Цири вряд ли бы приметила вообще. – Твой дед…он был довольно упрям в своих решениях. Он согласился вернуть прах своей дочери обратно в семью, но не смог преступить гордость по отношению к ее законному мужу. Твой отец, насколько я знаю, похоронен в Лондоне.

Нельзя сказать, чтобы Грей сильно уж расстроилась, услышав это. К покойному отцу она относилась с чувством полного равнодушия. Раньше, вспоминая отца, она помнила только сильные руки, брызги холодной воды, смех, робкие тени на его лице, брошенную в глаза темную прядь длинных волос. Потом же она не могла вспомнить и этого – память подсовывала ей только Ксавьера, усмехающегося, ожесточенного. А сейчас ничего - на месте человека, который должен был быть ей отцом, они видела лишь пустую тень, какую отбрасывает каждый человек.

За дверью оказалась длинная и довольно темная лестница, освещаемая только светом роптавших от подземного холода зажженных свечей в почерневших от времени серебряных светильниках.

- Не побрезгуй, поддержи старика, - попросил отец Александр, и Цирилла послушно подала священнику согнутую в локте руку.

Тут пахло холодным камнем, сырой землей, затхлой водой, старостью, смертью и седым временем. Но, как это ни странно, Цири нравился этот запах – затхлый запах подвала. Спускались они довольно долго, все ниже и ниже, а потом лестница вывела их на широкую площадку, значительно лучше освещенную и намного более сухую, чем лестница.
Отец Александр тяжело дышал, хотя и пытался не подавать виду, будто спуск дался ему с трудом. Цирилла внезапно ощутила прилив нежности к этому бодрящемуся старику.

- Святой отец, может быть вам передохнуть? – участливо поинтересовалась она.

- Вот еще, - ворчливо ответил он, отряхивая подол сутаны от пыли – край подметал пыльный пол. – Я еще не так стар, каким кажусь на самом деле.

Цирилла подавила смешок. Ну да, для некоторых – девяносто с лишним – это не предел. Капеллан миновав освещенную арку и пробормотав короткую молитву, двинулся вглубь крипты, медленно минуя и по пути рассказывая Цири историю ее семьи.