Синие розы

- А он должен был злобствовать? – Кот посмотрел на Тая с почти искренним удивлением. – Все прошло отлично, но мы рады, что ты вернулась, - Гунмао улыбнулся и приобнял Цириллу за талию, ведя её к выходу из аэропорта, при этом не забывая следить за тем, где находятся близнецы. Это привычка успела выработаться за какие-то сутки.

После вчерашней прогулки на гору Цзиншань снова болело бедро, особенно с утра, но Кот специально не стал брать с собой трость и старался скрыть небольшую хромоту. Не мог же четыреста двадцать шестой номер пекинской триады, которого боятся и уважают все бойцы лунтао, открыто признать, что один день с двумя трехлетними детьми мог так его доконать? Единственное, чем эта показательная храбрость и невозмутимости могли помешать, так это риском, что кошка теперь будет регулярно оставлять с ним детей.

Наконец-то стало спокойно: если Тай и Тео снова передерутся, разнимать их будет уже кошка. Вообще, слово «ответственность» кажется очень страшным любому, кто не привык чтить уголовный кодекс, причем опасения эти распространяются на ответственность любого рода, особенно перед теми, чье мнение тебе небезразлично.

Вся компания вышла из здания аэропорта, Чжоу сложил вещи в багажник, а Гунмао придержал дверь заднего сиденья, чтобы пропустить Цириллу и близнецов, в то время как сам планировал сесть возле водителя.

- Ты ему не нравишься, - честно ответила Цирилла так, чтобы ее не услышал сам Тай, гордо несущий букет цветов и идущий впереди. Цири, конечно, подозревала, что мнение старшего нелюдимого близнеца волнует Гунмао в последнюю очередь, но убеждать себя в том, что все хорошо, когда на самом деле все далеко не хорошо - неправильно. Проблема от этого не исчезнет. И если насчет рыжика Цирилла была относительно спокойна - он может найти общий язык с кем угодно, то Тай ее откровенно пугал, так как наотрез отказывался идти на контакт. - Он за два дня хоть слово сказал?

Англичанка видела, что Гунмао едва хромает, но сделала вид, что ничего не замечает, потому что не хотелось обращать на это внимание, по крайней мере при детях и водителе-бойце, которые ни в коем случае не должны видеть слабость Кота. Да и самому мужчине было бы неприятно лишний раз вспоминать про тот случай. Вновь острой иголочкой кольнула вина, но девушка поспешила откинуть это чувство - что же она, теперь всю жизнь будет считать себя виноватой? Цирилла села в машину последней, и близнецы сразу устроили молчаливую возню за право сидеть рядом с ней, в связи с чем ей пришлось подхватить в охапку первого попавшегося ребенка из той кучи, что у нее имелась - это оказался Тай - и пересадить его по другую сторону от себя. Цири подалась чуть вперед, чтобы слегка обвить руками шею мужчины и ненадолго оставить ладошки у него на груди.

- Спасибо, что потратил на них свое время. Я постараюсь, чтобы подобного больше не случалось, - Цирилла прекрасно понимала, что ее дети для Кота - всего лишь досадная помеха, потому что они отнимают много времени и они заставляют голову идти кругом, и он бы предпочел, чтобы их не было вообще.

- Да, мы вчера с ним поговорили, - сказал Гунмао перед тем, как они подошли к машине. – Он говорит мало, но по делу.

Кот закрыл дверцу машины, когда Цирилла и близнецы расселись на заднем сиденье, затем сам сел возле водителя. Кажется, кошка извинялась за то, что оставила с ним близнецов, а это было как-то неправильно.

- Но если случится, я думаю, мы ребятами снова можем найти общий язык, - заявил Гунмао.

Чжоу вопросительно посмотрел на босса, когда они выезжали со стоянки аэропорта следом за двумя автобусами с туристами.

- Сейчас домой, - сказал Кот.

Некоторые говорят не намного больше Тая, но это не мешает их понимать. Чжоу было двадцать семь, то есть в восемь раз больше, чем близнецам, за это время детеныш Цирилы может успеть выучить много слов, в том числе цензурных, ведь молчаливость сорок девятого была связана со строгим запретом для всех бойцов на употребление в присутствии детей ненормативной лексики.

Дорога была почти свободна, даже удивительно. Лишь на подъезде к городу начиналась небольшая пробка, начинавшаяся от очередного светофора, носившего чисто символический характер.

По...поговорили? Цири вытаращилась на Тая так, что стала похожа на полубезумную сову. Поговорили - это предполагает конструктивный диалог. В отношении старшего ребенка слово "диалог" употреблялось крайне редко, в исключительных случаях, едва ли не по праздникам. Цирилла никогда не заставляла Тая говорить больше, чем он того хочет, и никогда не навязывалась на разговор. Захочет - расскажет сам, а заставлять его нет смысла. Он не какой-то там слабоумный, он просто очень молчаливый. Он и до ухода Тана не много говорил, а после того, как их отец исчез в неизвестном направлении, то вообще сделался угрюмым необщительной букой.

Цирилла откинулась назад на сиденье, чтобы обдумать произошедшие с ее ребенком перемены. Тай сейчас выглядел не особо приветливо, разве что не хмурился, но чтобы вот так он просто "поговорил" с Гунмао, которого откровенно игнорирует - это надо чему-то очень страшному случиться.

- Послушай, - осторожно начала Цири, обращаясь к Коту, - он когда упал, головой не ударился?

Англичанка осмотрела ссадину от падения на носу Тая, которая придавала ему слегка бандитский вид - мальчик заворчал и попытался отпихнуть руку матери, но ничего необычного не усмотрела. Ссадина как ссадина, такие у обоих периодически появляются с завидным постоянством. Вроде бы не должно у него перетряхнуться в голове. Значит просто Гунмао умеет договариваться не только со своими бойцами, но еще и с нормальными людьми. Кто бы мог подумать.

- А ты правда Тео стрелять учил? - с интересом спросила девушка, когда машина медленно тащилась в пробке.

- Ну, он носом ударился, - на губах Гунмао скользнула ухмылка, реакция Цириллы сейчас была очень забавной. – Но его не тошнило и сознание он не терял, значит, голову не ушиб. Я тебе говорил, он – реальный пацан, не понимаю, что тебя так удивило.

Конечно, понимал. Тай молчал, и слова из него приходилось буквально вытягивать. Зато, если найти подход, он разговаривает и даже задает вопросы. В среднем, сумма слов, произносимых близнецами, на двоих была вполне адекватной, только девяносто девять процентов из них говорил Тео. А вот замолкал ли он хоть на минуту, Цирилла почему-то не спросила.

- Я дал ему подержать настоящий пистолет, и он его почти удачно подержал, - ответил Кот на вопрос о Тео. – Со временем ему хватит сил, чтобы удержать его двумя руками, ни на кого не роняя, не все сразу.

Автомобиль въехал в город и сейчас пробивался среди плотного потока машин на одной из магистралей в северной части Пекина. Чжоу нервничал, но стоически молчал, чем уже почти успел заслужить премию или хотя бы пару отгулов. Тут обычно следовал долгий разговор на отборном путунхуа, щедро раскрашенным метафорами, эпитетами и прочими лингвистическими загогулинами, во всех подробностях описывавших личную жизнь родни тех, кто не уступал дорогу. Гунмао какое-то время смотрел на водителя, но не прокомментировать всю эту сцену не мог.

- Чжоу, заведи блокнот и записывай. Когда не удается успеть проехать, можно сказать «досадно». Человек, сейчас внезапно выруливший справа, называется «этот неблагоразумный сяншен», а светофор для разнообразия можно назвать просто светофором.

Парень посмотрел на босса, закусил губу и промолчал.

А, ну теперь понятно, почему Тео готов боготворить Кота и смотрит на него преданным взглядом. Отношение к оружию в их семье было однозначно самым трепетным. Тео хватал все, до чего мог дотянуться, особенно до острых и прочих режущих предметов. Особой вещью для поклонения был ее сувенирный цзянь, который они с Шири нашли в пещерах - он висел на стене в большой комнате, и снимать его оттуда категорически запрещалось во избежание, что служило поводом для частых истерик неугомонного ребенка.

Цирилла не хотела о чем-то еще спрашивать Гунмао в присутствии водителя, потому что это был совершенно лишний человек, а она так и не научилась нормально реагировать на окружение Кота. Они были слишком другие, иногда Цири их боялась, иногда получалось их игнорировать, иногда, вот как сейчас, они представляли из себя настоящую преграду. Кроме того, в их отношении с Мао были рамки, за которые оба старались не переступать, и если раньше эти рамки были четко оформлены, то за время совместной жизни их границы как-то немного стерлись.

Рассказать ему о поездке? Ему скорее всего неинтересно все это знать. Спросить, чем утром занимались? Это и Тео может рассказать. Поблагодарить? Уже было. Похвалить? Не в присутствии третьего лишнего. Цирилла измучилась, пока нашла тему для разговора, страстно желая, чтобы они уже поскорее вернулись домой.

- Хорошо, что он хотя бы с тобой разговаривает. Что ты ему сказал такого, что он начал обращать на тебя внимание? - наконец произнесла англичанка, понимая, что тема детей сейчас наиболее нейтральна.

- Если те два слова, что ты так хочешь сказать, сказать третьими тонами, то пешеходы, прыгающие под колеса, называются недалекими* людьми, - Коту явно нравилось сейчас проверять терпение водителя, который честно терпел нападки босса, зная, что срываться не в его интересах.

Автомобиль свернул с проспекта на одну из небольших улиц с активным движением. Под колеса так и норовили попасться рикши, но Чжоу успевал тормозить. Тем временем кошка задала интересный вопрос, на который Гунмао пока не хотел отвечать. Он же не был Тео, чтобы сразу все рассказывать, тем более в присутствии двух других свидетелей разговора.

- У нас был серьезный мужской разговор, - с важностью ответил Гунмао. – Если Тай захочет, пусть расскажет тебе сам.

Велосипедист, ехавший почти параллельно им, дернулся, стараясь пропустить какую-то женщину, которая несла объемные пакеты с продуктами, из-за чего оба оказались практически под колесами машины. Чжоу резко затормозил, и традиционно не пристегнутый Кот ударился локтем о бардачок и с явным усилием промолчал, лишь мимикой показав, что думает по этому поводу.

- Это досадно, да, босс? – спросил сорок девятый, вновь набирая скорость, но при этом глядя на четыреста двадцать шестого.

- Кошка, вот видишь, со мной даже Чжоу говорить начинает, - заявил Гунмао, удобнее усаживаясь на сиденье, но ремень так и не пристегнув. – За дорогой следи, - буркнул он, обращаясь к водителю. – Филолог.

- Даже так, - с улыбкой заметила Цирилла. Серьезный мужской разговор - теперь это так называется. Цири даже представить себе не могла, о чем там обычно болтают серьезные мужчины, коими были Тай и Мао вдвоем, но наверное раз Мао не хочет рассказывать - то действительно что-то сугубо мужское и секретное. Англичанка возвела глаза к небу, продолжая улыбаться. Секретничают. Сговорились.

Цирилла едва успела упереться рукой в спинку впереди стоящего кресла, чтобы не слететь с сиденья, когда машина резко затормозила. Тай сполз вперед, но остался сидеть, а вот Тео, который по своему обыкновению стоял, прижавшись носом к стеклу окна, повезло меньше всех. Он, не удержавшись на ногах, рухнул на пол, как спелая вишня, и моментально взвыл, ударившись. Англичанка выудила ревущего ребенка на свет божий, посадила к себе на колени и обняла его, одной рукой ища в сумке носовой платок.

- Аккуратнее, пожалуйста! - еле сдерживая раздражение, процедила Цирилла, наградив водителя холодным взглядом в зеркало заднего вида. - Мао, перестань его отвлекать, я хочу хотя бы детей довезти без внеочередных переломов и разбитых носов. Лучше бы он молчал, но смотрел вперед, а не на тебя. Успеет еще налюбоваться. Ремень пристегни. Пожалуйста.

Цирилла нахмурилась не хуже Тая и задрала футболку рыжика, чтобы посмотреть, не разбил ли он себе чего. Мальчик упал на левую сторону, ударился плечом и чиркнул спиной по обивке сиденья, а еще содрал с локтя уже покрывшую вчерашнюю ссадину болячку, так что у него опять текла кровь. Цири наконец нашла платок и приложила его к боевой ране. Других особых повреждений она не нашла - ему было просто больно и он испугался, поэтому ревел так, что закладывало уши, но, впрочем, скоро начал успокаиваться.

Гунмао тяжело вздохнул, но все же пристегнул ремень. Тео расплакался, и только сейчас Кот с удивлением подумал, что при нем парень не ревел, даже ободрав локоть. Для мамы старается. Чжоу пробурчал под нос какие-то извинения, потому что в данной ситуации, как младший по рангу, был в любом случае крайним. Теперь он вел уже более внимательно, не отвлекаясь ни на крики Тео, ни на настроение босса, от которого вполне могло перепасть. Его же разговорами отвлекали, а не за руль хватались.

Тем временем машина подъехала к нужному дому, лишая Гунмао возможности дальше доводить сорок девятого. Он был недоволен Чжоу, потому что тот должен водить автомобиль даже во время перестрелок, что отвлекает намного сильнее филологических дискуссий.

Кот вышел из машины, затем открыл заднюю дверь, выпуская детей и Цириллу, пока Чжоу возился с багажом. Пока он молчал, зато вспомнил, что обещала кошка перед своим отъездом во Францию. И он не очень сильно устал за эти сутки, чтобы ей не напомнить. Нужно только уложить детей спать или чем-то их надолго занять. К ним Гунмао по-прежнему относился как к неизбежному приложению, с которым нужно мириться, если хочется быть с Цириллой. Они были забавными, порой невыносимыми, но в целом с ними так или иначе можно было найти общий язык. Сложнее, кстати, было с Тео, потому что он задавал те вопросы, ответы на которые Кот не хотел искать даже для самого себя. Он не привык рассматривать отношения как что-то такое, где нужно давать длительные гарантии. Гунмао всегда был бабником, вокруг него всегда было много женщин, и он предпочитал быть с ними до тех пор, пока ему это интересно. Без обещаний вечной любви и, тем более, каких бы то ни было серьезных предложений. Цирилла и так уже с ним жила, что прежде было на грани невероятного для четыреста двадцать шестого.