Бездна

Раньше она вытягивала на свет сознание Яна. Сейчас Шири тянула саму себя, старательно отбрасывая всяческие воспоминания. Постепенно она перестала ощущать запахи той ночи, перед глазами замелькали уже картинки из рассказа Яна, а не кошмары четырехлетней давности. Голова не болела, но становилась как-то тяжелее, словно наливалась свинцом. Девушка покрепче вцепилась в мужа и ворчливо пробурчала.

- Мне кажется, тебе даже нравится, когда я тебя ругаю. Чем вот ты гордишься так, а? – Строго спросила она и рассмеялась. Не спивается, и хорошо. Ян язвил даже сейчас, отчего хотелось залепить ему какой-нибудь ласковый подзатыльник. Но она сдержалась. Только напомнила себе еще раз, что лучше продолжать говорить о чем-нибудь легком, что не грузит мозги. – Конечно, тиран! За четыре года разрешил напиться всего два раза! Это же домашний деспотизм. Требую гулянок раз в неделю! С Цириллой! А ты меня встречать будешь. В дверях. На красной дорожке.

Шири мечтательно закатила глаза и опустила голову на плечо мужа. И почувствовала, как слабенькими тиками начинают побаливать виски. Опять мигрень? Опять она что-то вспомнила и теперь получает по полной программе от собственного разума? Девушка только вздохнула и улыбнулась через силу. Ян отлично отвлекал ее от проблем, а ведь раньше каждое воспоминание отдавалось ей сполна больной головой.

- Ладно, а я единственная пьяница в семье? Или ты тоже знаток огненной воды?

- Я никогда не запрещал тебе гулять с Цириллой, - поспешил оправдаться Ян. – Вы просто предпочитаете гулять редко, но метко. Хочешь раз в неделю – гуляй раз в неделю, я разве против?

Это сейчас Шири вдали от детей не помнила, что сил на гулянки у неё обычно просто не оставалось, да и напиваться им с леди Грей было особо некогда. Сейчас Цирилла и вовсе регулярно пропадала по делам, несложно догадаться, что в Пекине.

- Ты – единственная пьяница в семье, - подтвердил Лю. – Я давно практически не пью и даже не курю. Уже не лезет, - пояснил он.

Они выехали на шоссе и стали подъезжать к одному из спальных районов города. Стало светлее и от этого спокойнее. Сердце уже перестало колоть болью, дыхание почти вернулось к нормальному состоянию. Значит, можно снова себе пообещать заняться энергией когда-нибудь позже, когда на это будет время.

- И ты осторожнее спаивай Цириллу, у неё и так уже двое детей, - предупредил Ян. – Один из них, кстати, положил глаз на нашу Лин, и она с таким энтузиазмом бьет его лопаткой по голове, что мне кажется, у них все взаимно.

Пусть Шири ничего не помнила о детях, Ян не видел ничего плохого в том, чтобы сейчас рассказать о дочери. Времени оставалось все меньше, в ауре девушки появлялись следы головной боли, блок скоро вернется на место. Лю вновь стал прожимать точки на голове и шее Шири, чтобы ослабить боль, надеясь, что в памяти восстановится ещё хоть что-нибудь кроме событий той ночи.

Ну надо же, деспот деспотом, а оправдываться начал сразу. Вину чувствует, не иначе. Шири строго посмотрела на Яна, давая ему понять, что с этого момента будет следить за его поведением, и тут же удивленно распахнула глаза, услышав новую информацию про ребенка. Даже чуть прищурилась, ища подвох. И только потом до нее дошел весь смысл сказанного?

- И у Цириллы двое детей???? А она-то когда успела? – Вопросы роились в голове, отвлекая от зачатков глубинной боли. Девушка хваталась за новую информацию, только вот не понимала, как на нее нужно реагировать. Подруга для нее была еще совсем юной и глупой девчонкой. Хотя, саму себя она считала такой же. А тут хлоп, и у обеих по два ребенка. Да один еще и клеится к ее дочери.

- Ты это! Следи там за ним. Ты же отец, гоняй всех женихов. Мы просто так ее не отдадим. – Шири представила себе лицо девочки с фотографии, и ее словно током ударило. Словно платину сорвало в тот момент. Под огромным напором понеслись воспоминания, сметая на своем пути остатки сизого тумана, который был преградой. Голова запульсировала, девушка вцепилась в виски, боясь, что она просто лопнет. Страх и кровь – это ранения Яна, она вытаскивает из него пули. Пульсация во всем теле – они вместе, рядом, засыпают, решив все проблемы. Тянущее чувство в груди – то мужчина уходит из монастыря, оставляя ее одну. Непонимание – пропал аппетит. Страх, страх, страх – все кругом говорят про Яна, и только она верит в его возвращение. Тихое счастье, когда он появился и выходил ее. Дикая боль – и лицо дочери. Воспоминания накрывали ее с головой, заставляя дышать ртом. Каждый миг жизни отмечался в голове каленым железом. В какой-то миг Шири просто дернулась и упала вперед, лицом вниз на колени к мужу, теряя сознание от боли. Зато она помнила дочку.

- Шири, - позвал Ян, заметив, что их светлость отвлеклась от мысли, в то время как в ауре энергия буквально закипела смесью синего с красным.

Он прижал девушку к себе, чувствуя, что она никак не реагирует, погрузившись в омут новых воспоминаний. Он уже научился замечать эти всплески в ауре, но сейчас их было очень много, будто вспоминались не часы и дни, а целые месяцы. Это вызывало смесь надежды и боли из-за того, что Шири приходится все это сейчас чувствовать. Блок ломался, заставляя вихри ци метаться в лабиринте его осколков, раздражая и вызывая боль. Ян стал гладить девушку по волосам и спине, прожимая новые и новые точки, которые должны были уменьшить боль. Он видел, как ментальный блок разрывается пенистой ша-ци, но не имел права лезть в энергию. Постепенно кипение в ауре угомонилось, и Шири потеряла сознание. Водитель испуганно обернулся, но Ян отмахнулся от него, чтобы тот следил за дорогой. Лю удобнее уложил девушку у себя на коленях, перевернув её на спину, затем зажал точку под носом, которая должна была вернуть её в сознание.

- Шири, ты слышишь меня? – спросил Ян, проводя рукой по щеке супруги.

Они уже почти подъехали к дому, до которого оставалась пара кварталов. В прошлый раз Шири вытаскивала его на себе, в этот раз, видимо, пришло время возвращать долги.

Красный туман постепенно остывал, становясь сперва розовым, а затем и обычным – серым. Шири открыла глаза и не поняла даже, где находится. Вяло помахала руками, стараясь не то отогнать пелену с глаз, не то отмахнуться от руки, которая что-то делала с ее лицом. Вопреки здравому смыслу ответила, заметив, каким слабым и безжизненным был ее голос. Словно все его оттенки и сила остались в тех воспоминаний, которые пронеслись в голове, причинив неимоверную боль.

- Не слышу. – Скорее шелест, чем полноценный шепот. И совершенно разбитое состояние. Словно ее взорвали изнутри, а потом собрали из лоскутков. Без анестезии, так интереснее… Болело все, но это, вроде бы, называлось фантомной болью, если она правильно помнила название, услышанное в каком-то фильме. Избитое и уставшее когда-то тело, прошедшие гораздо позже схватки, пульсация удовольствия, которая сейчас была вообще ни к чему. Все это опять перемешивалось и путалось в единую кучу. Шири сделала над собой усилие и повернулась на бок, утыкаясь носом куда-то в живот мужу. Прячась от всего мира, от воспоминаний, от боли. Все болело. Девушка закрыла глаза и тихо, глухо заскулила. Она не имела права просить о помощи, ведь эта боль была первой радостью. Через нее она увидела прошлое, словно родила его, как когда-то родила дочь. Она чуть дернулась, прижимаясь к Яну. Боль принесла ей дочку. Воспоминания о лучших мгновениях жизни, и ради этого нужно было терпеть и еще раз терпеть. Постепенно боль уходила, жаль только, что очень медленно. Сознание плыло, голова все тяжелела и тяжелела. И Шири продолжала терпеть, удерживая в сознании образ белокурого ангела и лица Яна, когда он впервые увидел свою дочку. Девушка зашептала, скорее себе, вряд ли мужчина что-то услышит. – Все будет хорошо… Я с вами…

Машина остановилась у нужного подъезда, сейчас не приходилось петлять через соседний квартал, потому что в Пекине они были на правах вип-гостей. Шири очнулась, но лишь что-то бормотала себе под нос, поэтому Ян просто взял её на руки, чтобы отнести домой. Сорок девятый помог с дверями и лифтом, затем Лю его отпустил и отнес девушку на диван. У неё был очень тяжелый день, и сейчас при всем желании Ян не стал расспрашивать её о том, что именно она успела вспомнить. Он снял с Шири обувь, затем накрыл её покрывалом и сел рядом, став просто гладить её по голове, чтобы она начала приходить в себя. Аура все ещё не успокоилась, но сквозь всполохи ша-ци и боли начали проступать две цветных воронки – синяя на уровне лба и фиолетовая над головой. Там было пока не до лепестков лотоса, но уже намного лучше, чем после травмы.

- Ты молодец, ты очень сильная, - сказал Ян. – Сейчас просто отдыхай и ни о чем не думай. Если хочешь спать – спи. Все будет хорошо, я люблю тебя.

Сложно снова переживать все то, что случилось четыре года назад. Ей в разы сложнее, потому что она будто переживала все заново, и не было никакой возможности забрать у неё всю эту боль, оставалось пытаться что-то делать, смотреть и ждать. Ещё один круг диюя, невыносимо тяжелый, из которого нельзя вырваться, пока путь не будет пройден до конца. Время было против них, его оставалось все меньше, и Лин с Юншэном скоро уедут в Фучжоу. Ян уже долго их не видел, довольствуясь тем, что писал в своих письмах господин Ириарте. Шири постепенно возвращалась, но пока боль от того, что ей приходилось переживать, была намного сильнее радости за её успехи. И вновь возникали одни и те же вопросы о том, не ошибся ли он тогда, четыре года назад, позволив ей оказаться рядом.

Шири почувствовала, что ее подняли на руки, но никак не среагировала. Мир вокруг вообще не особо беспокоил ее сейчас. Девушка знала, на чем нужно сосредоточиться, верила, что именно образы мужа и дочери удерживают ее сейчас от туманной мглы, что была на месте ее памяти. В какой-то момент тело коснулось твердой поверхности, и англичанка блаженно вытянулась.

Она открыла глаза и бездумно осмотрелась. Лишь когда взгляд нашел Яна, Шири чуть шевельнулась, давая понять, что узнала его. Только вот не было сил, чтобы сказать ему, что все в порядке. А вот муж ласково говорил, только она скорее интуитивно догадывалась о смысле сказанного, чем действительно вдумывалась в суть. Девушка чуть переместилась, укладывая поудобнее больную голову. Она скорее казалась каким-то тяжелым посторонним предметом, чем необходимой частью тела.

Шири еще некоторое время вглядывалась в мужа, словно боялась забыть его образ, если закроет глаза. Или потеряться во тьме, в которую собиралась погрузиться, чтобы отдохнуть. Осознанных и ярких мыслей не было, сейчас девушка не могла бы даже объяснить мужчине, что именно хочет. Язык не слушался, а слова как будто выветрились. Проще было потерпеть, чем, к примеру, попросить воды. Да и не так больно, не нужно напрягать какие бы то ни было мышцы, и вообще шевелиться. Шири моргала все медленнее, борясь со сном. Хотелось еще немного побыть рядом с Яном. Наяву. Она едва заметно улыбнулась и чуть облизнула губы. Силы кончались, и с тяжелым вздохом она закрыла глаза.