И все-таки...

Кертеш не выдержал и негромко хмыкнул. Вот, значит, что с ней происходило все это время. Как там говорят - посттравматический синдром? Да, это ранило её глубже, чем он считал. Судил по себе, но он-то живучий. Ошибочка вышла, что и говорить...
Кодряну торопливо ворошил свои мысли и воспоминания в поисках ответа на её вопрос, настоящего ответа, и никак не мог найти чего-то действительно стоящего, того, что убедило бы его самого в том, что так и должно быть. Так не должно было быть, на самом то деле, но кто их спрашивал? Просто жизнь действительно была так устроена - безобразно и уродливо. С этим нужно было смириться, но сказать это Лауре сейчас...
- Нет, я не это имел в виду, - вздохнул он. - Это проходит. Кошмары, я имею в виду. А оглядываться нужно всегда, только так, чтобы это было незаметно.
Он остановился, автоматически перебирая её волосы. Было чертовски трудно найти слова, оставалось только надеяться, что Лау - девочка умная, и кое что поймет сама.
- Видишь ли... Ты не увидела ничего такого, - начал он медленно, - что не происходило бы каждый день. На самом то деле. И если ты думаешь, что с этим жить нельзя, то это глупо, потому что ты всегда с этим жила. Как и все остальные. Теперь ты знаешь чуть больше, чем большинство довольных жизнью кретинов, копошашихся на планете. Но шансы на то, что вдруг произойдет что-то... опасное, у вас по прежнему равны. Так что бояться не стоит. Тем более что страх никогда не помогает,хм, избежать опасности.
Кертеш остановился, пытаясь собраться с мыслями. Он отродясь не вел таких разговоров, ни с кем, и чувствовал себя довольно глупо. Слова выходили каким-то... банальными. Скучными. Особенно на фоне кишащего крысами адского пекла под ногами.

Девушка вздохнула практически одновременно с Кертешем и тут же затихла, слушая, что он ей говорит, ловя каждое слово, каждую интонацию. Может быть, она и не очень понимала, что с ней происходит, но интуитивно чувствовала, что лучше Кодряну ей никто не объяснит, что теперь делать. К тому же, она оказалась права – ему не нужно было ничего объяснять, он прекрасно обо всем догадался сам.

В какой-то момент Лаура вдруг поняла, что слезы прекратились, а сама она кусает губы, пытаясь переварить то, что слышит. Первое шоковое состояние проходило и разум начал выцеплять слова, которые впечатывались в сознание, снимая с него какие-то блоки… Особенно в него почему-то врезалась фраза «Теперь ты знаешь чуть больше, чем большинство довольных жизнью кретинов, копошашихся на планете».
Она просто теперь знает чуть больше. Praemonitus praemunitus.
Тонущее сознание ухватилось за эту соломинку как за спасательный круг.
Она просто знает больше, чем другие. Знание – это сила. Знание всегда можно использовать в свою пользу, даже если оно изначально вызывают страх. Она же всегда знала больше, чем ей положено. Так уж ее воспитывала Изабель. И хотя это иногда было страшно, а иногда и больно, до сих пор это помогало ей в жизни. Лаура всегда чувствовала себя как шулер, у которого есть пара козырей в рукаве за счет того, что обладала большими знаниями о жизни, нежели ее сверстники. Значит, нужно просто воспринять все это точно также…

Пораженная этим внезапным открытием, ирландка подняла голову и немного озадачено взглянула на Кертеша. Заплаканная и озадаченная она явно представляла из себя забавное зрелище, но именно сейчас об этом не задумывалась. Вообще она почему-то редко задумывалась о том, как выглядит рядом с Кертешем – словно это было как-то… не нужно, что ли.

- Я… - начала она и запнулась, не зная, что говорить дальше, - Мне…
Вновь запнувшись и теперь уже смутившись своей нерешительности, Лаура снова быстро спрятала лицо у него на груди и оттуда уже тихо пробормотала:
- Спасибо…

Кертеш внимательно изучал выражение лица и глаз Лауры, пытаясь понять, насколько глубоко она поняла и приняла его слова. Не то, чтобы это действительно могло её от чего-то уберечь или спасти, но ей стоило двигаться дальше, а не зависать на воспоминаниях, без которых и сам Кертеш бы предпочел обойтись. И отнюдь бы по ним не тосковал.
Увиденное его порадовало. Вряд ли Лау осознала всю ситуацию в полном объеме, да и смешно было от неё этого ожидать, но определенно, она начала перерабатывать ту, хм, субстанцию, в которую ей пришлось окунуться не без его помощи, в нечто куда более полезное. А это уже плюс.
Но когда она начала его благодарить, Кертеш ощутил какое-то неприятное чувство, то ли смущение, то ли угрызения совести. Что-то кислотно-едкое заворочалось у него внутри и ядовитым шипением напомнило, что благодарить его тут в общем не за что. В конце концов, он просто отдал долг. И то не полностью.
- Не за что, - он улыбнулся невесело, и шрам на его щеке на мгновение опять натянулся.
Но Кодряну не был бы Кодряну, если бы позволил себе поддаться непривычным эмоциям.
- Я думаю, на сегодня душешипательных бесед достаточно, - сказал он, напоследок взьерошив Лауре волосы. С вороньми гнездом на голове она очаровательно смотрелась. - Если снова полезут глупости в голову - заходи, поболтаем.

Приходя в себя, Лаура начинала ощущать какое-то странное неудовольствие. В конце концов, она уже совсем взрослая. Она столько пережила и поняла за последние месяцы, а сейчас его-то расклеилась и сидит как ребенок и ноет. Аж самой противно…

С другой стороны… Противно-не противно, но ирландка сидела, вцепившись в футболку парня и спрятав лицо у него на груди и отцепляться явно не хотела. Это как в детстве – знаешь, что в темной комнате под кроватью никто не сидит, а ноги спускать вниз все равно не стремишься… Но не будешь же так сидеть всю жизнь.

Девочка вздохнула, затем привычно фыркнула, ощутив, как Кодряну ерошит её обычно аккуратно уложенные волосы, превращая прическу черти-во-что, и, наконец, нашла в себе силы отлипнуть от Кертеша, подняв глаза.

Лау немного опасалась увидеть на лице парня то выражение, которое часто бывает у молодых людей, когда нытье девушек вызывает в них отвращение, но нет. Скорее наоборот, можно было сказать, что Кодряну почему-то грустно.
А потому ирландка послушно кивнула, как примерная послушная девочка:
- Хорошо, зайду.

Затем, пару секунд помявшись в нерешительности, потянулась и еще раз коснулась губами щеки парня, даря благодарный поцелуй. Странно, но когда она только пришла взъерошенная, напуганная изнутри и колючая снаружи – это простое действие было элементарным и простым, а сейчас, когда в их отношениях что-то переломилось – а оно переломилось, это точно – невинный поцелуй казался уже сложным, и решиться на него было как-то сложно, что ли…

В общем, выполнив сие нехитрое действие юная Лисканти вдруг смутилась, неопределенно пожала плечами и мягко улыбнувшись Кертешу встала, выплетаясь из его такого надежного объятия.
Уходила девочка неторопливо, не оглядываясь и глядя себе под ноги. Мысли были далеко, а потому хотелось, чтобы перед глазами было что-то близкое.