Прибытие

Мышцы расслаблялись, эмоции все сильнее вырывались наружу. Еще несколько нажатий и дальше можно отпустить, энергии выпущено достаточно, чтобы ее остатки самостоятельно пробили все зажимы и засовы. Но вот держать для этого ученицу нужно было все равно. Шэн металась сильно. Настолько, насколько мола позволить рука Ляна на ее спине и ослабленное раной тело, из ее глаз лились слезы. Но и сам маг был уже далеко не так силен, как, может быть, лет 15 назад. Когда ее рука потянулась к плечу, он успел ее перехватить и отвести. Не хватало еще, чтобы она сейчас повязку сорвала, тогда придется все начинать с начала. Вдох, выдох, на выдохе пальцы со всей оставшейся силы давят на мышцы в области Анахаты. В них больше не чувствуется скованности, можно оставить Шэн ненадолго, пока энергия и эмоции не выльются. Это не смертельно, не опасно. Главное только держать в узде ее огонь, чтобы не сжег повязку. Да и сама чтобы не сорвала. Осталось совсем немного.

Старик слегка приподнял рукой голову ученицы и мягко убрал волосы, налипшие на мокрое от слез лицо. Он посмотрел ей в глаза и на его лице на долю мгновения проступила мягкая улыбка. Тигр понимал ее, понимал в этой ситуации, пожалуй, лучше, чем кто-либо в клане. Ему было больно видеть ее страдания, тем больнее, что львиную их долю причинил ей сейчас он сам. Но он твердо знал, что иначе было бы много хуже. Осталось немного. А сейчас было лучше ее отпустить.

Вокруг бушевал огонь. Но он не угрожал ни храму, ни двоим сидящим на полу. Лян не отсаживался дальше, он просто сидел рядом, стараясь восстановить дыхание и собственное спокойствие и заодно, если потребуется, удержать ученицу от ненужных поступков. Он сложил руки на коленях, выравнивая ритм сердца и дыхания. Это помогло перехватить контроль над пляшущим вокруг огнем, искры и всполохи постепенно возвращались на положенное им место. Осталось немного.

Слезы, копившиеся долгие годы, сейчас рвались, отзываясь новыми и новыми приступами боли в нервах, прежде казавшихся стальными. Пламя бесилось, вместе с яростью и горечью, рвавшимися вместе с обжигающими слезами. Когда сифу посмотрел ей в глаза, Шэн вновь зарычала, с ненавистью, вызванной тем, что Учитель заставлял ей сейчас все это чувствовать. Постепенно зрачки расширились, тигрица заметила улыбку вождя, почувствовав, что на смену ярости приходит просто боль, которую нужно перенести и осознать. Сифу перестал её держать. Поняв это, Шэн чуть отстранилась, продолжая упираться ладонями в колени, чтобы удержать равновесие. Непривычно чувствовать себя слабой, даже рядом с вождем. Тигрица пыталась судорожно вздохнуть, опустив взгляд на пол, на котором сейчас были следы крови и грязи. Пол, который ей тысячи раз приходилось отмывать, учась себя сдерживать и контролировать. Шэн вновь зарычала, с силой ударяя кулаком по каменной плите. Под костяшками появилась тонкая трещина, рассекшая вековую каменную плиту. Удар отозвался в руке резкой болью – тигрица недостаточно расслабила мышцы, поддавшись ярости. Шэн заплакала громче, кляня свое собственное бессилие, которое она вновь и вновь винила в смерти Рё. Десятилетия, вся жизнь, полная тренировок и дрессировки боевика клана оказалась бессмысленной в тот момент, когда не хватило знания, скорости, понимания, способностей предвидеть – всего того, чему Шэн так долго училась, того, за что её боялись враги и ценили соплеменники. Нет, она знала, что сделала все правильно, Рё приняла решение, так велело ей сердце и её судьба. Оставалось только её понять и простить. И Шэн понимала. Сейчас она была способна понять, из-за чего подруга бросилась под пули, сойдя со своего пути, но погибнув воином клана. Шэн осталась одна за двоих, ей нужно быть сильной, так угодно Провидению.

Тигрица вытянулась на полу, чувствуя под голой кожей холод каменных плит. Она уткнулась лицом в скрещенные руки, зарывшись в растрепанных волосах и продолжая плакать, уже тише. Пламя утихало. Повязка давила плечо. На смену ярости приходила слабость – пожар в сердце утихал, оставались лишь тлеющие, все ещё обжигающие угли. Образы, только что бывшие невыносимо-яркими, затихали, сменяясь пустотой. Боль вырвалась и сгорела, оставив место слабости и пустоте. Шэн закрыла глаза, чувствуя, как не то засыпает, не то теряет сознание. Её дыхание постепенно выравнивалось.