Цирк, да и только

Зараза он все же, редкостная. Шири как зачарованная смотрела в глаза Яну. Да он мог из ее кармана сейчас слона достать, она бы не заметила. Причем трубящего слона. С одной стороны, она и сама помнила о некоторых правилах, которые должны были соблюдать фокусники. Ловкость рук, отвод глаз, попытки заговорить и отвлечь человека. Но с другой стороны девушка обиженно засопела, представив, что вот такие "фокусы" еще кому-то там показывал. Со своим то взглядом. Сопение стало громче, брюнетка еще и губы надула. Утешало одно, что это было давно, очень давно.

- Покажешь такой фокус еще кому-нибудь, я превращусь и укушу тебя. - Зрачки вытянулись, и угроза, сказанная медовым голосом, прозвучала довольно уверенно. Прежде чем мужчина отошел, Шири успела с легким шипением рвануться к его шее, на ходу открывая рот и показывая белые зубки. Едва коснулась кожи Яна губами, и тут же отпрянула, хищно улыбаясь. У него взгляд, у нее яд, все правильно. В настоящей семье должно быть равновесие, иначе это не семья, а ерунда какая-то.

Выступления мужа всегда завораживали Шири. Вот и сейчас она затаила дыхание, когда он выкатил на сцену облупленную мишень и завязал свои глаза. Она знала, что он попадет. Но сладко-болезненная иголочка кольнула в груди, когда мужчина отправил в полет сразу четыре сюрикена. Он не мог промахнуться. Девушка это знала, она в это верила. И он не промахнулся. Но эти мгновения, когда ожидаешь самого броска настолько замечательны, что еще долго после них колотится сердце и радость заполняет душу. И тут же очередной ядовитый комок шевельнулся в груди. Напарницы. Да он издевается. И пусть, пусть он с ней, любит только ее и всегда будет любить только ее. Ревность, ничем не подкрепленная, периодически вылезала, так сказать, боком.

- Ты прекрасен... А из меня получится напарница? - Шири выгнула бровь и улыбнулась мужу. - Можно я поучаствую в представлении? Что мне нужно делать?

Шири ревновала, и сейчас это Яну только нравилось, потому что он за собой никакой вины не чувствовал. Их светлость в такие моменты была великолепна, в ней просыпался опасный аспид, которого при желании можно было одним взглядом успокоить или раззадорить ещё сильнее. А её похвала была приятнее любой музыки. Лю внимательно посмотрел на супругу, придирчиво разглядывая её с головы до ног, будто реально решал, подойдет ли она на роль напарницы. Но затем выражение его лица стало серьезным.

- Не нужно. Напарница стояла перед мишенью, я бросал сюрикены так, чтобы не попадать в неё. В тебя я их бросать не буду, - твердо сказал Ян, продолжая смотреть на Шири.

Тогда все было иначе, о многом он просто не задумывался, хоть сейчас был куда более уверен в своих навыках. Шанс на то, что он промахнется, был минимальным, но он был. Если Шири верила в него безоговорочно, сам Ян все же считал, что нельзя переоценивать себя, и есть твердая грань между желанием выпендриться своими умениями и неоправданным риском. Кроме того, те же Сяо и Шэнь специально тренировались, чтобы в какой-то момент не дернуться в сторону от сюрикена. И тогда он ещё не знал всю силу оружия, с которым обращался, как с интересной игрушкой.

Циркачи не бывают бывшими, зато любой человек так или иначе взрослеет и переоценивает то, что когда-то казалось нормальным и привычным.

Шири чувствовала себя как школьница на экзаменах. Или даже нет, моделью на показе нижнего белья. Ян ее так придирчиво оглядывал, что она и сама заволновалась. Немного нервно одернула майку, стряхнула с нее пыль, поправила пояс у брюк. Переступила с ноги на ногу, смущенно улыбаясь своему мужу. Каким-то детским движением поправила волосы. Обычно так Лин хвостики трогала, увидела бы маму, удивилась бы. Однако после слов мужчины англичанка даже вспыхнула. Если бы он не добавил, что не будет кидать оружие именно в нее, она бы точно обиделась. А то и ревновать заставил, и смотрит тут, сплошная безнаказанность!

- Жалко. Ты же знаешь, я тебе верю. - В принципе, Шири могла бы добавить, что владеет телекинезом на высоком уровне, и, если что, всегда могла бы отклонить сюрикен в сторону. Но, во-первых, это было вранье, и ничего бы сделать она не успела бы. Мало опыта обращения с оружием, высокая скорость полета, но даже не в этом дело. Во-вторых и в самых главных, подобная мысль даже не появилась в голове девушки.

- А что ты еще делал? Ну, кроме фокусов и упражнений с напарницами? - Голос предательски дрогнул. Шири продолжала ревновать Яна неизвестно к чему, сама не понимая, шутит или дурит всерьез. А то вот она не помнит воспоминаний Тигра, которые ворвались в ее нежный мирок. Тех самых, наполненных кровью, кокаином, кислым запахом перегара и бледным лицом Джокера. А сейчас она, взрослая женщина, мать двоих детей, стояла перед собственным мужем и изображала из себя глупенькую ревнивую блондинку. Девушка опустила глаза, но потом, подумав, резко взметнула взгляд.

- Ты не подумай! Я не ревную, я просто...интересуюсь. - Вот ты какой, Капитан Очевидность...

- Знаю, что веришь. Но я промахивался, и рисковать не хочу, - объяснил Ян.

Интересуется, как же. Лю усмехнулся, заметив реакцию Шири на её же слова. Сейчас она была неподражаема, хотелось даже рассказать что-нибудь такое, чтобы подыграть этому её настроению, но на ум, как назло, ничего не приходило. Потому Ян ненадолго замолчал с загадочным видом, позволяя их светлости пофантазировать самой.

- Ну, я ещё акробатом был, но больше выступал с оружием, - все же сказал Лю. – Циркачи обычно с детства учатся, я попал сюда случайно, поэтому учился всему подряд и как попало, - он улыбнулся. – Тут мало кто остается после шестнадцати лет, если нет хороших номеров. Особенно не везло девочкам-гимнасткам.

Сейчас Ян с трудом вспоминал тех, с кем работал в цирке. Он не помнил имен, с трудом вспоминал лица, и не мог даже с уверенностью сказать, сколько всего человек было в труппе. Отдельные имена и лица, конечно, всплывали в памяти, но таковых было немного. Большинство трюкачей были жонглерами и акробатами, этому учили всех без исключения, и многие дальше массовки не могли подняться. Самые талантливые в таких цирках, как этот, надолго не задерживались. Яну тогда ничего не светило, потому что у него не было не только профильного образования, но даже обычных документов, о которых он не подумал, уезжая в Пекин. Паспорт с новым именем он получил уже в триаде, здесь же никто бумагами не интересовался.

А позы то, позы какие принимает. Заинтересованность Шири, и без того наигранную, как ветром сдуло. Что он там вспоминает? Вот осталось только глаза закатить и мило покраснеть. Девушка насупилась и даже сжала кулаки. Гад какой. Небось вспоминает свои похождения. Понятное дело. Антураж, воспоминания. И ведь знает, что она ревнует, и выпендривается специально. Хотелось укусить. Так, чтоб начал бегать кругами с воплями "дорогая, я только тебя люблю и любил". А еще лучше, хоть и совершенно нереально, "дорогая, да я всегда только тебя и ждал, ни на кого не смотрел, это все глупости".

Шири хотела было расслабленно выдохнуть, но тут прозвучал контрольный... Девочки-гимнастки, значит. Которым не везло. А ему значит, везло?! С ними. Девушка шумно задышала носом и постаралась взять себя в руки. Ну дура же, ну ведь сколько раз перед сном словно мантру себе читала. Не ревновать к прошлому, оно мертво. Выводы сделаны, ошибки учтены. И сейчас Ян, даже если бы очень захотел, не мог бы смотреть налево. Просто потому... Потому что она верила, что он не мог так поступить. Потому что сама любила так, что не видела ничего и никого в целом мире. Взгляд брюнетки чуть смягчился, однако они играли в игру, которую не хотелось проигрывать. Муж хотел вызвать ревность, она честно ревновала, и сейчас, когда уже включила мозги, не хотела так просто прекращать это издевательство. Пусть еще ей загадочные рожицы построит.

- Гимнастки, говоришшшшь... И в чем же им не везло? - Шири медленно пошла в сторону Яна, едва заметно начиная шепелявить, словно теряла контроль над собой. Аспид в душе преспокойно спал, не собираясь вырываться наружу. Ну, разве что во сне облизнулся, не более. Девушка прищурилась. - А когда ты был акробатом, ты выступал с этими невезучими девочками-гимнастками? Можешь показать что-нибудь из своей...ммм... программы?

Шири то ли разозлилась всерьез, то ли все ещё себя контролировала, лишь играя следы звериного облика. В любом случае, это было прекрасно. Ревнивый заигрывающий аспид, заинтересовавшийся словами о девочках-гимнастках. И без разницы, что цирк – не Ванцзы, и простора для фантазии здесь было не так много, как в данном случае хотелось бы. Ян с интересом посмотрел в глаза супруги, заметив, как вытянулись змеиные вертикальные зрачки. Говорят, аспиды наиболее опасны, когда перед линькой их глаза становятся ярко-голубыми. У их светлости они были такого цвета всегда.

- Не везло им в том, что после пятнадцати-шестнадцати лет им было некуда деваться. Кому-то удавалось найти нормальную работу, кто был без документов крутился, как мог. Некоторые лет с пятнадцати в эскорте подрабатывали, - ответил Ян.

Тема была неприятной, и Шири точно хотела говорить не об этом. Значит, в лучших цирковых традициях нужно было срочно на что-то отвлечь её внимание.

- Я не смогу показать ничего, что показывал с девочками-гимнастками или мальчиками-гимнастами, но сейчас что-нибудь придумаю, - сказал Ян, хитро улыбнувшись.

Он снова пошел к противоположным кулисам и по дороге отнес обратно мишень, которая могла мешаться. Любые сложные снаряды, которые здесь оставались, могли со временем износиться или проржаветь, а ломать себе шею совершенно не хотелось. Поэтому Ян вытащил на сцену так называемое «немецкое колесо», номера с которым пусть и не были его фирменными, но некоторые трюки он помнил до сих пор. Он залез внутрь колеса, состоявшего из двух соединенных перекладинами ободов, и сначала стал просто раскачивать его, просто пытаясь соотнести свой нынешний вес со снарядом. Когда все стало понятно, Ян, зацепившись руками за ручки, раскрутил колесо так, что оно стало кататься по кругу, наклонившись в сторону одного из ободов, постепенно все сильнее кренясь внутрь. В этот момент создавалась иллюзия, что колесо просто упадет, и дальше нужно было раскрутить его сильнее на одной грубой силе, чтобы оно вновь поднялось. Сейчас это казалось даже сложнее, чем раньше, но по старой привычке Ян улыбался так, будто не чувствовал никакого напряжения, а голова и не думала кружиться. Когда колесо поднялось на оба обода, Лю вылез между прутьев наверх и остановил снаряд, после чего встал на руки и вытянул ноги вверх. Где-то здесь можно было ещё немного покатать колесо руками, но после двадцатилетнего перерыва Ян не решился усложнять номер. Но встал на ноги, затем спрыгнул на сцену, сделав сальто назад, откатил колесо в сторону дальних кулис и поклонился сцене, после этого обернулся на Шири.

Ян не подкачал, продолжая делать умное и серьезное лицо. Правда, то ли испугался, то ли решил немного уступить своей жене, потому что все же объяснил, чем так не повезло девочкам-гимнасткам. Вообще, стало заметно, что дальше он издеваться не собирался. Шири на миг даже расстроилась, так сильно ей хотелось продолжить этот танец стихий и звериных сущностей. И электрических взглядов, которыми одаривал ее мужчина. Ну кому такое может не понравиться?

Она остановилась на месте, как только увидела, что за махину Ян выкатывает на сцену. Сама она сомневалась даже в том, что ей хватило бы сил просто поставить колесо на обода и удержать его на месте. Муж же управлялся им играючи, а потом и вовсе начал на нем выступать. Тут уж девушка вскинула в удивлении брови. Однако. Когда смотришь цирковое выступление по телевизору, наслаждаешься картинкой. Когда присутствуешь на нем, сидя в непосредственной близости от циркачей, то уже не просто любуешься отточенными движениями, но и подхватываешь ту волну, на которой выступают эти люди. Следишь за каждым движением, охаешь, когда номер ускоряет свой бег и циркач балансирует на грани фола. Замираешь и перестаешь дышать, когда исполняются фантастические по своей сложности трюки. Но все это блекнет, когда перед тобой выступает твой любимый. Только для тебя. Специально для тебя.

Шири чувствовала, как сердце ускоряет свой бег, когда Ян начал вращаться на колесе. Она с упоением наблюдала за движениями его рук и ног, ловила мельчайшие изменения в положении всего тела и любовалась его лицом. Он улыбался, хотя она понимала, насколько это все сложно. Особенно через столько лет. Без репетиций, на старом оборудовании, под аккомпанемент скрипучих полов. Сальто в исполнении мужчины совершенно добило девушку. Гордость за своего Яна залила ее с головой. Сейчас хотелось сообщить всему миру, насколько ее мужчина идеален. Она его любила. Всегда гордилась, всегда уважала. Но сейчас, вопреки собственной ревности, хотела им хвалиться буквально на каждом углу.

Когда Ян поклонился, она бросилась ему на шею и обняла крепко-крепко, легко целуя его в щеку. Просто почувствовать его рядом. Просто осознать, что этот уникальный и идеальный мужчина существует и принадлежит он только ей. Шири чуть отстранилась и захлопала в ладоши. Именно так благодарят зрители всего мира циркачей, которые создают на сцене сказку. Девушка аплодировала, улыбаясь мужу.

- Спасибо тебе за этот день. Не, вообще за все дни спасибо, но за сегодняшний - особенно. А ты говоришь, ленивым и толстым стал... Ты у меня самый лучший, Ян. Я тебя люблю.

Это был самый теплый прием от благодарного зрителя, который Ян мог вспомнить за все время, что ему приходилось выступать на этой сцене. Можно было, конечно, рассказать, что в более удачной форме он мог показать намного больше всего интересного. Можно, но не нужно. Он знал, что стал слабее, чем привык быть, но достаточно один раз сказать об этом Шири, а дальше уже самостоятельно разбираться со своей ленью и договариваться о тренировках с тестем. А их светлость в него верит, и хорошо. Так что Ян просто улыбнулся, глядя на искренний восторг Шири, а затем церемонно ей поклонился. Как кланялся бы полному залу зрителей.

- Я рад, что тебе понравилось представление, - сказал Лю. – Я тебя тоже люблю.

Было странное ощущение, что вокруг находятся другие люди. Это были призраки воспоминаний об этом месте, с которого начинался путь Яна в Пекине. На этой сцене было много ярких зрелищных выступлений, в этом зале собиралось много людей. Вот там, за кулисами, обычно стоял директор, придирчиво подмечавший любые оплошности циркачей, за которые всегда строго наказывали. В гримерке всегда было шумно, потому что там было мало места и много народа, которому нужно было успевать менять грим и костюмы между номерами. Грим неприятно тянул кожу, и из всего, что было в цирке, он бесил Яна сильнее всего: он считал, что выглядит глупо в костюме и с краской на лице. Особенно когда приходилось подводить глаза, которые должны были выразительно смотреться даже с дальних рядов зрительного зала. Обычно с гримом помогал кто-то из девочек, а они рисовали старательно и ярко. А вон там, в центре зрительного зала, иногда сидел Ли. Ян всегда обращал внимание на то место, когда выходил на сцену, ведь появление этого человека всегда обозначало новое задание. Потом Ли пропал, и на его месте стал появляться Чжоу, а вскоре Лю покинул цирк.

Ян обнял Шири и поцеловал её в губы. Важно то, что есть здесь и сейчас, а этот кусок прошлого – просто декорация к моменту настоящего. Куда более приятная декорация, чем многое из того, что его супруге пришлось о нем узнать за время их совместной жизни.

- Поедем в гостиницу или где-нибудь погуляем? – спросил Ян, улыбнувшись Шири.

В какой-то миг Шири показалось, что Ян о чем-то задумался. Взгляд стал отрешенным и каким-то туманным. Не удивительно. В этом чудном месте даже ей виделись призраки былых выступлений, разговоров, репетиций и скандалов. А уж он то наверняка видит перед собой полный зал, аплодирующий ему. Девушка подождала, пока муж вернется из плена своих воспоминаний и просияла от его признания. Сколько раз он уже произносил эти слова, заглядывая ей в глаза и произнося фразу тихим бархатным голосом? Не счесть. Но каждое было на вес золота. Каждое Шири ловила так, словно он говорит в первый и последний раз. И это никогда не надоедало. Она еще раз обвела взглядом сцену, пустой темный зал, и повернула лицо к мужчине.

- Я бы поела. – Только сейчас, когда напряжение этого места немного отпустило девушку, она поняла, насколько вымоталась. А вроде бы всего ничего тут лазили. Да и выступление Яна длилось совсем недолго. Хотя, чего тут странного. Каждый шаг в этом здании требовал осторожности, отчего напрягались все мышцы. Подсознательно боясь куда-то упасть или что-нибудь уронить, англичанка следила за всем, чем только могла. А если учесть, что завтрак в гордом одиночестве был чисто номинальным, не мудрено, что есть хотелось все сильнее и сильнее.

Шири замерла на месте, растерянно поглядывая вокруг. Ян явно не торопился покидать это место, обнимая ее за талию. А сама она не знала, как выйти со сцены. Точнее, путь она помнила, но только примерно. И на сцену, а не назад. Для девушки это были разные дороги, так что сейчас она смогла бы найти выход только под страхом смерти. Англичанка обняла мужа за талию одной рукой и посмотрела ему в лицо.

- А по дороге ты мне расскажешь, какие здесь раньше были представления. Ну, помимо твоих девочек-гимнасток и разного рода помощниц, в которых ты не боялся кидать сюрикены. – Она чмокнула мужа в щеку и улыбнулась.