Каста воинов

Несмотря на слабость, Шэн проснулась задолго до церемонии. Она наложила поверх повязки еже один бинт, чтобы случайно открывшееся кровотечение не было заметно на белых траурных одеждах. На сердце скребли кошки, тигрица никак не могла смириться с мыслью о том, что сегодня – похороны Рё, что подруги больше нет. Она вновь и вновь убеждала себя, что должна быть сильной, что не имеет права на слабость и слезы, что это нужно для клана и для вождя. Шэн тихо вышла из дома, направляясь к берегу озера Фива, стараясь никого не встретить на пути. Она отошла в сторону от того места, где был заложен погребальный костер и уже стоял навес для вождя и старейшин. От костров пахло сандалом – Рё была прославленным воином и клан, прощаясь с ней, не экономил. Шэн теребила четки, разглядывая горные вершины на другом берегу озера. Она не могла убежать от собственных мыслей и собственной боли и сейчас, оставшись наедине с собой, вновь осознавала все тяжелые, режущие сознание мысли о произошедшем. Несколько минут она может дать им волю, затем будет церемония, на которой ей предстоит разжечь пламя. Сил хватит и на огненное ката, и на достаточно сильный Огонь. Сил хватит даже на то, чтобы не плакать и показать свою несгибаемую волю вождю и соклановцам. Это – её долг. Тигры должны знать, что Шэн в строю, что её не подкосила гибель напарницы, что её состояние в тот момент, когда она уходила в храм, опираясь на руку вождя, было минутной слабостью. Вечные горы, вечная водная гладь, сколько они видели, каких героев сжигали на этом берегу, какие воины видели свое отражение в этих водах, какие времена пережил клан, живя в Покхаре… Тигры выжили, и выживут сейчас, на смену Рё придут другие, ещё сильнее, ещё храбрее. В последние годы войн не было, были лишь локальные стычки, но воины клана всегда оставались воинами, готовыми умереть в бою. Или выжить, чтобы умереть в другой раз. Вечный вопрос, в чем больше геройства – в готовности погибнуть, или в способности выжить, когда погибают другие, и тебе приходится жить за себя и за тех, кто не вернулся из боя.

Юэ проснулась в слезах. Она не сразу поняла, почему она не дома, где Лун, что происходило вчера, а, поняв, снова расплакалась. Брат спал. Возле кровати была сложена белая одежда, на жилете слева был нарисован тигр в окружении огненных всполохов – эмблема клана, такая же, как на их с Луном кулонах. Клан Белых Тигров, к которому принадлежала мама… Юэ с удивлением заметила, что одежда, которую для неё приготовили, была мужской. Она видела в Покхаре женщин, одетых так, как положено женщинам, мужскую одежду носили только мама и Бо-джи. Девочка умылась и надела траурный костюм. На краю умывальника стояла баночка с белой краской, и лежали кисти. Мама, Бо-джи и мужчины-тигры красили глаза, но Юэ не умела. Она собрала волосы, завязав вокруг узла белую ленту, и вспомнила о заколке. Нужно найти Бо-джи и отдать заколку ей – так просила мама. Девочка тихо выбралась из комнаты и заметила в окне беловолосую женщину, которая шла в сторону озера. Юэ пошла следом за ней, но побоялась догонять. На берегу были сложены дрова, и стоял какой-то навес. Девочка пока не понимала, для чего это все нужно, но чувствовала странную, щемящую грусть. Она немного постояла в стороне от Бо-джи, затем все же решилась к ней подойти. Юэ подбежала к женщине, затем смутилась, глядя ей в глаза, и встала на колени, уперев кулак правой руки в ладонь левой. Она смотрела на тигрицу, ожидая, оценит ли та, как быстро Юэ освоила местные традиции.

Уединение было нарушено. Шэн обернулась, заметив Юэ, которая встала перед ней на колени. Будто время повернулось вспять, тигрица помнила Рё, точно такой же, точно так же не опускавшей взгляд, только у подруги уже были серые тигриные глаза, а Юэ ещё не превращалась в зверя. Шэн опустила взгляд, затем вновь посмотрела на девочку, чуть улыбнувшись.

- Доброе утро, Юэ. Ты рано проснулась. Встань.

Как девочка перенесет сегодняшнюю церемонию? Она не привыкла к потерям, а вчера, за один день, лишилась обоих родителей. Теперь ответственность за детей Рё лежала на Шэн, ей предстояло не только стать наставником тигрят, но и в какой-то мере заменить им мать. Дать им то, что она не смогла дать Стивену. И при этом всегда в глазах детей оставаться сильным и мудрым защитником и наставником. У Шэн перед глазами были прекрасные примеры – отец и сифу, которые были сильными всегда. Вчера Шэн впервые почувствовала, как вождь оперся на её плечо, чтобы устоять, притом, что она понимала, как тяжело он переживал потерю каждого воина.

Девочка послушно встала, отряхнув колени. На Бо-джи была такая же одежда, как и на ней, только у неё были накрашены глаза. Юэ подумала, что ей тоже нужно было их накрасить, чтобы никто не ругался. Она побаивалась Шэн Бо, ведь она видела, как эта белоголовая женщина убивала людей, как она была ранена, но сейчас вела себя так, как будто ничего не было.

- Бо-джи…, - Юэ смущенно опустила взгляд, - мама сказала, когда я Вас увижу, отдать Вам эту заколку, - девочка протянула заколку из красного дерева, посмотрев в тигриные глаза Шэн Бо.

Она боялась, что белоголовая будет злиться, что Юэ отдала заколку поздно, ведь они много раз виделись за эти два дня. Девочка побаивалась белых тигров, хоть и понимала, что никому, кроме них и брата, сейчас не может доверять. Ей нужно привыкнуть к этим людям, мамы и папы больше нет, а здесь им помогают. Она видела, что все эти люди любили маму, и от этого им хотелось верить. Но они были странные, не такие, как люди в родной деревне, не такие, как папа. И им с Луном нужно было стать такими же, как другие тигры. Юэ переживала, не выгонят ли её из клана, ведь она ни разу не превращалась в тигра, вдруг и не получится? Куда она тогда пойдет?

Резкая боль, как от пронзившей сердце стрелы, заставила Шэн опустить взгляд и зажмуриться. Нужно взять себя в руки, не показывать слабости, ребенок не должен видеть все эти эмоции. Да, это была заколка Шэн, которую она отдала Рё, когда они виделись в последний раз. В бою Рё в страховке сломала заколку, немного не рассчитав прыжок, и Шэн отдала ей одну из своих. Маги Огня традиционно носят длинные волосы, чтобы показать отсутствие страха перед стихией, но сражаться с распущенной гривой до пояса очень неудобно. После боя Рё как-то странно улыбнулась и сказала, что заколку отдаст в другой раз. Им нужно было вновь расстаться – Шэн ждали в Бирмингеме, Рё – в Дели, но тогда все было в порядке бой выигран без потерь, раны несерьезны, ничто не предвещало грядущей беды. Шэн взяла заколку из рук девочки, не позволяя пальцам дрожать. Конечно, Рё просила дочь передать подруге её вещь не для того, чтобы воин клана белых тигров расплакался от сентиментальных мыслей – если бы Шэн сама не поняла, что это за дети, это бы её объяснила заколка. Неужели Рё знала обо всем ещё тогда? Знала, и все равно ничего не сказала, не попросила о помощи, сдалась судьбе, которую выбрала сама?

- Спасибо, Юэ. Твоя мама хотела, чтобы я отвезла вас с Луном сюда. Теперь вы оба в клане белых тигров. Оставь себе, - Шэн вернула заколку девочке, грустно улыбнувшись. – Обращайся ко мне сифу, я буду учить тебя и твоего брата и отвечать за вас обоих перед кланом. Ваша мать была великим воином клана, докажите, что достойны называться её детьми.

Шэн не знала, может ли её слова понять ребенок, она по-прежнему плохо умела общаться с детьми, несмотря на опыт, приобретенный в Линь Ян Шо. Тигрица не могла взять заколку – у воина не должно быть сентиментальных привязанностей, они приводят к слабости и ненужным мыслям.

Девочке показалось, что Бо-джи сейчас разозлится. То ли за то, что её отвлекли, то ли за то, что заколку ей отдали так поздно, поэтому Юэ немного испуганно, но с любопытством разглядывала белоголовую женщину, дожидаясь её реакции. Шэн Бо не взяла заколку, и девочка смутилась. Она теребила палочку из красного дерева в руках, пытаясь понять значение слов воительницы. Отвечать за них с Луном? Их учить? Мама была воином, таким же, как Бо-джи, и тоже убивала? Юэ кусала губу, думая обо всем, что сказала женщина. Девочка знала, что мама сильная и всегда их защищала, но она до конца не понимала, что такое воин клана, куда постоянно уезжает мама, и зачем мама всегда носит с собой оружие. Теперь она, Юэ, должна научиться быть такой же? Она всегда хотела быть похожей на маму – сильной, смелой и способной защищать других, но никогда не знала, что для этого нужно. Мама учила магии и говорила делать разные упражнения, хотя Юэ ничему толком не научилась, теперь нужно снова учиться? Чтобы мама знала, что Юэ и Лун тоже сильные, как она? Девочка воткнула заколку в собранные волосы и поклонилась, поднося руки ко лбу.

- Бо-джи, то есть сифу, - Юэ чуть смутилась, - я буду учиться, чтобы быть, как мама.

Девочка не знала, что принято говорить в таких случаях. Вряд ли от неё сейчас что-то зависело, нужно просто слушаться Бо-джи и называть её сифу. Сифу значит учитель, это Юэ знала. Шэн Бо командовала воинами, наверное, она – хороший сифу, и она знала маму.

Ещё одна женщина в касте воинов клана. Шэн не имела права даже допускать мыслей о том, что эта судьба неправильна, тяжела и лучше принадлежать касте женщин. Она никогда не видела себя в касте женщин, по-другому воспитана. Ей нужно не просто обучить Юэ и Луна мастерству и этикету, ей нужно объяснить дочери Рё, что такое женщина-воин в клане Белых Тигров. Это - самое сложное, ведь обе ученицы вождя отступили с пути воина, принеся клану много бед. Если дети Рё станут великими воинами, это позволит оправдать поступок их матери, и здесь Шэн отвечает одна за двоих. Юэ этого всего просто не поймет, когда-нибудь, с возрастом, она начнет понимать, но сейчас рано.

- Пойдем, тебе нужно накрасить глаза. В нашем клане принято соблюдать все традиции. В касте воинов глаза красят белым цветом, этим ты всем показываешь, что готова к бою, - сказала Шэн, направляясь в сторону резиденции клана.

Детям нужно многое рассказать о клане, но так, чтобы они могли это понять. Например, необходимость красить глаза. Белые глаза – отличительный признак белых тигров в бою, когда на залитом кровью и залепленном грязью лице остаются полосы белок краски, показывающие, что воин остается воином, несмотря ни на что, что он будет убивать врагов до последнего вздоха, истекая кровью, из последних сил, и потратит последний вдох не на поиск милостей от Будды, а на огненное дыхание, сжигающее врага. Вот только детям это сложно объяснить.

Всегда готова к бою? Юэ хотела возразить, что она ещё ничего не умеет и, наверное, к бою не готова, но поняла, что с Шэн Бо нельзя спорить. Ей же поставили краску на умывальник? Нужно было сразу понять, что нужно накрасить глаза, а не только надеть белую одежду. Сифу нужно слушаться, это в клане говорили на каждом углу. Если им с Луном дали сифу, значит, их оставят в клане. Уже не так страшно, но все равно грустно и одиноко. Юэ послушно шла следом за Шэн Бо в сторону домов, не говоря ни слова. Она смотрела по сторонам, разглядывая постройки, храм, площадь. Мимо прошла какая-то женщина, которая несла ведра с водой. На ней тоже были белые одежды, только женские – шаровары, длинный халат, на шее и руках висели украшения, а прическа, сложенная из длинных черных волос с несколькими белыми проседями была украшена разноцветными заколками и бусами. Юэ начинала что-то понимать. Здесь есть воины, есть женщины, а есть Шэн Бо, была мама и есть она, Юэ, которые как будто мужчины. На этом понимание сменялось полным непониманием, так что девочка боролась с желанием пристать с вопросами к сифу. Они шли к дому Бо, где главным был старик с серыми глазами, отец сифу. Этот дом был больше многих домов в клане, наверное, старика уважали, и он был здесь одним из главных.

Они подошли к дому. Кто-то из женщин накрывал на стол к завтраку, скоро проснется отец и его ученики. Шэн велела Юэ дожидаться внизу, а сама сходила в свою комнату за краской, зеркалом и кистью. Все эти дела помогали отвлечься от боли и тоски, чтобы собраться с силами перед похоронами. Энергия Сушумны понемногу восстанавливалась, но рана болела сильнее, чем вчера. Пока не закончится церемония, нельзя тратить силы на врачевание, чтобы их хватило на пламя.

- Садись, - сказала Шэн, усаживаясь на циновку возле очага рядом с Юэ. Она набрала кистью густую белую краску, чуть блестящую в отблесках пламени очага, и протянула эту кисть девочке, держа зеркало. – Нарисуй на нижнем веке ровную полосу.

Каждый воин клана должен ежедневно рисовать эти полосы, особенно находясь в резиденции. Шэн могла накрасить Юэ сама, но девочке нужно приучаться быть самостоятельной. Даже сейчас. С воинами не нянчатся, они быстро привыкают все делать самостоятельно. Рё в возрасте Юэ уже умела обращаться с оружием и Огнем, не говоря уже о том, что свободно контролировала звериный облик. В десять лет их обеих начал обучать лично вождь, увидев, что они способны стать сильными воинами. Девочке придется сложно, если она захочет доказать, что способна достичь мастерства, которым обладала её мать.

Сифу ушла наверх, и Юэ следила за тем, как женщины накрывают на стол. Посереди комнаты горел очаг. Огонь – родная стихия, так всегда говорила мама. Юэ смотрела на языки пламени, сосредоточившись на дыхании. Она пыталась почувствовать. Как эти рыжеватые всполохи отзываются желтым цветом в верхней части живота. Начинало получаться. Юэ глубоко вздохнула, затем резко выдохнула, и пламя усилилось. Этому её научила мама ещё в детстве (девочка считала, что сейчас она уже почти совсем взрослая, детство было давно). Сифу вернулась, принеся краску и зеркало. Юэ никогда раньше не красилась. Она видела, как мама подводит глаза белым, видела и то, что женщины в деревне красятся ярко, нанося на лицо много красивых красок. Мама говорила, что нельзя краситься так, как женщины, а подводить глаза белым не время. Теперь, видимо, это время настало. Юэ послушно взяла кисть левой рукой, как ей было удобнее, и нарисовала полоску под левым глазом. Не очень ровно, нона осталась довольна. Закусив губу для большей сосредоточенности, девочка накрасила и правый глаз, затем пальцами подправила первую полоску, чтобы получилось ровнее, и посмотрела на Шэн Бо. У сифу полоски были нарисованы тоньше и аккуратнее, а в сочетании с яркими рыжими глазами и белыми волосами они казались не нарисованными, а будто действительно всегда бывшими на её лице. Мама рисовала точно такие же полоски. Юэ опустила взгляд, почувствовав, что в глазах защипало. Она поняла, что с полосками плакать нельзя – краска потечет, и все увидят, что ты плакала. Наверное, поэтому воины не плачут. И мама никогда не плакала. Иногда кричала и злилась, могла что-нибудь сломать или разбить, но не плакала. Сифу наверняка тоже никогда не плачет.

Шэн с нескрываемым удивлением посмотрела на девочку, когда та взяла кисть. Рука, державшая зеркало, чуть заметно дрогнула. Юэ тоже левша, как и её мать. Тигрице казалось, что перед ней – воплощение подруги, просто время пошло вопреки закону Дхармы. Ей придется обучать боевым искусствам левшу. Это страшно для будущих противников Юэ, но очень сложно во время тренировок. Придется вспоминать каждое движение Рё, она даже катану носила на правом бедре, и ножны её меча были сделаны с учетом этого. Все движения в бою она делала зеркально тем, к которым привыкла Шэн. Она могла вспомнить их в подробностях, все же они с Рё всю жизнь тренировались вместе и много воевали бок о бок. Но все равно тренировать левшу будет очень трудно, придется адаптировать под неё каждое движение до тех пор, пока Юэ не сможет одинаково хорошо пользоваться обеими руками. И то в фехтовании она останется леворукой – не стоит отказываться от собственных преимуществ в угоду устоявшимся правилам.

- Хорошо, - сказала Шэн, посмотрев на получившиеся полосы. Со временем девочка освоится, рисуя их каждое утро в любом состоянии. – Скажи Луну, чтобы тоже накрасил глаза. Встретимся за завтраком, - сказала Тигрица, отдавая Юэ краску и зеркало.

Кивнув ученице, Шэн ушла наверх в свою комнату, чтобы оставить четки. До церемонии оставалось немного времени, нужно подготовиться и выровнять течение энергии. И выпить обезболивающего. Шэн не хотела идти к лекарям клана, пусть считают, что с ней все в порядке, а сама не могла тратить энергию на врачевание. Главное, чтобы не открылось кровотечение. Повязка по-прежнему давила на плечо, от резких движений бинты можно просто разорвать. Оставалось надеяться, что этого не произойдет.