Постоянство хорошо не всегда

- Ян, напоминаю, что сегодня ночное дежурство в лазарете на тебе, - сказала Шэн. В её голосе были хорошо различимы стальные нотки, выдававшие её ярость.

Этот разговор начался уже после того, как на площадке не осталось учеников. Разговор старших мастеров предназначен не для всех ушей. Шэн была в бешенстве, и она считала, что обязана сейчас донести свое мнение насчет происходящего до самого безответственного старшего мастера, который помнил о своих прямых обязанностях только по большим праздникам. Не у одного его была в Линь Ян Шо семья и маленькие дети, а то время, которое он считал отпуском, закончилось давным-давно.

- Та работа, которую не делаешь ты, никуда не девается, её просто приходится делать кому-то ещё. Рабство на Тибете отменили полвека назад, - чуть громче сказала Шэн.

Не успел. Ян искренне надеялся испариться с тренировочной площадки до того, как его настигнет с разборками белогривый цербер. Он забыл об одном дежурстве, но сейчас на него, кажется, запишут все грехи мира.

- Шэн, извини, - как можно более спокойно сказал он. – Больше такого не повторится. Я помню о сегодняшнем дежурстве, это все, что ты хотела обсудить?

Теперь разговор нужно было закончить как можно быстрее, пока мисс «не разрушайте мои нервные клетки, в них живут мои нервные тигры» не завелась до той степени, когда она будет слышать только свое по умолчанию правильно мнение. Спорить с Шэн было что пытаться обратить Янцзы вспять, так что единственной верной техникой было улыбаемся и машем, как в дурдоме.

Ян понимал, что забытое дежурство, во время которого в лазарет попала раненая – это серьезный косяк, но он сделал выводы для себя и не считал нужным докладывать о них Шэн.

Долгохвостка, со скрипом пытавшаяся эволюционировать в человека, сейчас снова пыталась выкрутиться ужом на сковороде. Шэн была уверена, что и о сегодняшнем дежурстве без её напоминания Ян бы всенепременно забыл.

- Нет, не все. Обрати внимание, что за последнее время это не первый случай, когда твое разгильдяйство плохо вяжется с твоим статусом старшего мастера, - резко ответила Шэн. – Это не усталость, не болезнь, это просто отсутствие элементарной самодисциплины. Как можно назначать тренировки одновременно с дежурствами? Почему нужно вечно везде опаздывать? Ян, я не представляю, как ты до сих пор жив остался с таким отношением ко всему.

Она знала многое о жизни Яна, потому что старалась по возможности контролировать его, помня, как Шири ждала Лин. По сравнению первым годом Лю в монастыре он изменился, стал спокойнее и рассудительнее, в отношении семьи он уже был ответственным, в отношении всего остального его нужно было гонять и контролировать.

Началось. Душеспасительные беседы с белогривым цербером как-то не входили в круг интересов Яна, лучше бы она поучила жизни своего суженого, который весь зад просидел в библиотеке, не делая ровным счетом ничего. Конечно, простые холопы не чета наследным принцам, но тут и так было достаточно людей, которые могли почитать проповеди.

- Шэн, я уже извинился, - напомнил Лю. – Если бы я был таким правдорубом, как ты, жив бы не остался точно, - ответил он с уже чуть заметным раздражением. – Ты хочешь сказать, я мало всего делаю?

Он проводил достаточно тренировок, чтобы подтвердить свой статус старшего мастера, и формально они с Шэн были равны в правах, потому слушать нравоучения он не хотел. Почему-то тигрица считала, что может командовать всеми, как ей нравится, видимо считая, что у настоятеля просто не хватает времени всех построить, и ей нужно всенепременно влезть. Ян во многом уважал Шэн, но порой она перегибала палку в своем рвении навести тотальный порядок в Линь Ян Шо. Она была дрессирована, чтобы служить своему клану, сначала как солдат, затем как боевой командир, но здесь не казарма, а другие мастера – не её личный отряд.

- Не мало, но плохо, - ответила Шэн. – Ян, дежурство в лазарете – это важно, речь может идти о человеческой жизни, если ты не в курсе. Здесь ты получил возможность жить по-человечески, вот и изволь выполнять свои обязанности, не огрызаясь и не считая, кто сколько всего делает.

Шэн считала, что отвечает за Яна, потому что когда-то сама привела его в Линь Ян Шо. Но она видела, что у него свое мнение на этот счет. Он был эгоистом до мозга и костей, ограничиваясь очень маленьким кругом личных интересов, к которым относилась, к примеру, его семья. Все остальное его как будто не касалось, и в этом он вряд ли мог сильно измениться. Шэн знала лишь в общих чертах, что за жизнь он вел в былые годы, но этого было достаточно, чтобы о нем сложилось определенное впечатление. И сейчас он все ещё был связан с делами не только в Англии, но и в Пекине. С таким количеством дел за пределами монастыря он спокойно забивал на обязанности старшего мастера, делая при этом вид, что так и должно быть.

- Если не можешь выйти на дежурство, скажи, я за тебя выйду, но чтобы лазарет не стоял пустым, когда туда попадает серьезно раненный человек. Так сложно?

- Шэн, ты что сейчас от меня хочешь услышать? – огрызнулся Ян. – Я сказал, такого больше не повторится, нет, давай ещё раза четыре повторим одно и то же. Ты меня жизни хочешь поучить? – он вопросительно поднял бровь. – Да, я был неправ, добавим это к списку нарушенных мной расстрельных статей?

У Шэн был потрясающий талант доводить кого угодно. Насколько Яну не было дела до всего, что не касалось его лично, настолько же Шэн было дело до всего на свете. Кажется, она не могла пройти мимо ни одного человека, не поучив его жизни. А казалось, что после того, как она подружилась с собственным мужем, её характер начинал идти на поправку.

- Я сегодня дежурю и на дежурстве буду. Ещё вопросы?

Разговор коротким не получался, и, наверное, самым правильным было бы развернуться и уйти. Ян не был мешком с деньгами, чтобы всем нравиться, и отношение к нему тигрицы его волновало в последнюю очередь, особенно когда она зарывалась в собственные непрошибаемые принципы.

- Я смотрю, ты этими статьями гордишься, - резко ответила Шэн. – Вопросов нет, с тобой бесполезно разговаривать.

Сейчас раздражение в её голосе перешло с едва различимых стальных ноток на вполне заметно повышенный тон. Она злилась и не пыталась этого скрывать. Ян был неправ и при этом ещё огрызался.

- Тебе здесь никто ничего не должен, и ты не одолжение делаешь, когда выходишь на дежурство. Хватит жить по понятиям, живи по совести. Ты уже не прячешься и не бегаешь, будь человеком. Ты принял ответственность за свою семью, молодец, почти все были уверены, что ты не вернешься. А теперь прими ответственность ещё и за тех, кто тебя здесь окружает. Ты простишь себе, если проспишь дежурство, и это будет стоить кому-нибудь жизни? Или так надеешься на прорицателей? Мы не следим за всеми круглосуточно, это нереально. Мне можешь ничего не говорить, для себя подумай. Разговор закончен.

Шэн коротко поклонилась и ушла с площадки, не оборачиваясь. Это был не первый их с Яном разговор о его отношении к его обязанностям. Первый раз они всерьез спорили на эту тему перед тем, как Шири родила Лин, когда он говорил о том, как тяжело ему быть белым и пушистым, и как он не знает, что должен делать. За пять лет что-то изменилось, но все равно недостаточно.