Врачи знают лучше, что у больного болит.

О, она спросила про ребенка... Оливия на секунду даже растерялась: ей-то казалось, что Ульяна знает про ребенка. По крайней мере, в последнее время они общались довольно часто, Лив даже бы сказала, что чаще, чем она когда-либо общалась с учениками. Ну, может быть, почти столько же, сколько с Лаурой или Ариан в своё время.
- Девочка, - спокойно произнесла Лив, но потом заметила, как сильно удивилась Уля, и как старается это скрыть, чтобы быть вежливой, что опять удивилась. Честное слово, если бы ей было любопытно, она бы не подумала о том, что вопрос может быть личным или не приятным. Ну, если даже так, то ей об этом скажут, да? В общем, Лив решила подогреть интерес блондинки: - Ты никогда не замечала, что у Руж и Эрика Адлеров глаза голубые, у Кассия голубые, у Лиззи голубые, а у Адель карие? - большой такой, толстый и жирный намек.

- Ну, тогда, я думаю, тебе нужно обратиться к кому-то из врачевателей. Что-то серьезное редко происходит, даже очень редко. К примеру, вот буквально пару месяцев назад девушка была с поломанной рукой, там участок кости раздроблен, вот там можно было понаблюдать, да. И еще я слышала, что некоторое время назад девчонку, больную раком, вылечили. Вот на это я бы тоже с удовольствием посмотрела, но поздно. Нет, я конечно могу сейчас порезать себе руку, но сама понимаешь, это будет несколько... странно. У тебя нет случайно никаких болячек?

-Девочка.., - выдохнула Уля, - А.. Адель?

Подольская даже села обратно. Вот так поворот? Куча вопросов тут же готовы были сорваться с языка блондинки, но она прикусила его. Аделька была прелестной малышкой, она очень нравилась Ульяне.
-Она красавица, вся в маму, - на выдохе произнесла Ульяна. – Но… ладно, это не мое дело. Наверное были причины, поэтому она у Адлеров. Она такая самостоятельная, несмотря на возраст. Адель знает, что ты ее мама?
Подольской было очень неловко спрашивать, но она не могла удержаться. Она никак не могла представить себя в роли матери. «Все-таки какой я еще ребенок, по сравнению с Оливией» - рассматривая мастера думала блондинка.
-Не надо себя резать. Я бы хотела как-нибудь пойти в деревню, иногда ж храм помогает местным жителям? И мне будет полезна практика.

- Да, она. Слава Богу, что не в папу, - не удержалась и все-таки фыркнула недовольно. Оливия раньше всерьез думала, что цвет глаз Адель будет для неё большой проблемой. Они у него были такого глубокого, коричневого цвета, прямо 1 в 1 Дверовские. Лив даже помнила, как сильно её напугали эти глаза, когда ей впервые дали подержать дочку. Хорошо, что во всем остальном девочка была похожа на маму, сходство с папой... ну нет, конечно, никакой вселенской проблемы от этого бы не было, но все-таки, так, как сейчас - почти идеальный вариант.
- Нет, она не знает, Руж не разрешила. Я когда приехала, она меня вообще попросила держаться от неё подальше, но я хотела, и хочу её вернуть. Правда что-то мне подсказывает, что миссис Адлер не слишком хочет её отдавать мне. Привязалась за столько времени, - вот тут нужно было быть предельно осторожной, и Оливия говорила медленно и спокойно, тщательно контролируя свою интонацию. Семья Адлеров, безусловно, ей очень помогла, спасибо им огромное, что не отдали малютку в приют, как сделали бы многие, но в последнее время Хамфри начала сильно ревновать и даже злиться от того, что она уже год как в монастыре, вроде успела показать свою адекватность, подружилась с дочкой, но забрать не получалось. Даже как-то беспокойно стало: не слишком ли поздно уже?

- Да, помогаем иногда. Правда я не знаю, когда это произойдет в ближайшее время. Если соберемся, то ты сразу узнаешь, дается объявление, как о групповом занятии. И да, ты можешь спрашивать, если хочешь, - последняя фраза относилась к их разговору о ребенке, ибо Лив видела: Уле интересно, но она из вежливости сдерживается. Сама же Оливия была не прочь рассказать что-нибудь из прошлой жизни, её это уже давно не трогало.

-Папины глаза? А отец, кто-то из обитателей Линь Ян Шо? – Подольской было очень интересно, она давно заметила симпатию между Лив и Кораевым, возможность, что Адель его дочь, была велика.

-Извини, если я затрагиваю какие-то слишком личные темы, а почему Адель оказалась у Адлеров? – Причин , как думала Подольская, могло быть тысячи.

-Я понимаю твою ревность и недовольство. Адель такая славная малышка, самостоятельная, в меру серьезная, по-детски наивная и очень добрая. Я б тоже хотела иметь такую дочь. Смотришь на нее, и становится так солнечно в душе, - Ульяна улыбнулась, вспоминая Адель.

«Готова ли я стать матерью», - задумалась Подольская, - «Ведь по сути я еще сама ребенок, а ведь меня мама родила, ей было 21».

-Ты будешь хорошей мамой, - уверенно произнесла блондинка, глядя на мастера, - я бы хотела, чтоб моя мама была на тебя похожа.

- Уже нет. Он был мастером, еще до того, как я уехала. Весьма скандальный дядечка, так что он уехал, и, кажется, всем от этого только легче, - Оливия невольно ухмыльнулась, подтягивая коленки к груди, и подпирая голову ладонью. Было в этом что-то личное, сейчас она это чувствовала, однако Лив это не нравилось, и она еще больше утвердилась в своих мыслях о том, что может рассказать кому-то о своем прошлом. Стыдно, конечно, но это было тогда, целых три, а то и больше года назад, и с тех пор она вроде бы очень изменилась. - Ты думала это Дамьян, да? Не-е-ет, если бы это был он, я бы, наверное, не стала уезжать из монастыря, - на самом деле, англичанка часто задумывалась о том, что было бы, если бы Хизер Эшфорд не приехала в монастырь, и не притащила с собой свою тень с именем Двер Пэйн. Как бы она сейчас жила? Была бы такой, какой является на данный момент, или нет? Что-то подсказывало, что вряд ли. Хоть что-то ценить научилась...
- Ну, это был не слишком желанный ребенок. Я, как говорится, залетела. И было стыдно его вынашивать, и грустно, и потом, когда она родилась, я смотрела на неё и ничего не испытывала, даже не хотела кормить или ухаживать... Не знаю. Это, наверное, послеродовая депрессия, но нормальные женщины живут себе спокойно дальше, а я струсила и сбежала. Оставила её Адлерам, якобы на пару часов посидеть, и уехала на два года. Даже сначала думала вообще не возвращаться, но... я тут.

Славная, солнечная малышка, самостоятельная... И всё благодаря Адлерам, потому что она росла с ними, считала родителями. От этой мысли в горле появлялся неприятный комок. - Может быть и буду, но нет, вряд ли ты бы хотела, чтобы твоя мама была на меня похожа, - в слова Ули Оливии даже не верилось. - Вообще, никому не стоит быть похожей на меня. Ты не изменишь мнение, если я скажу... м-м-м... что бы такого сказать... а! Отец Адель пытался меня убить. Причем... сейчас скажу... - Оливия чуть прищурилась, и зашевелила пальцами, считая. - Три раза! Два раза до беременности, один раз после. Повезло Адель с родителями, - тут она хохотнула, но как-то не очень весело. На самом деле, Лив считала себя очень плохим человеком. Вроде смирилась, вроде уже живет дальше, а как начинает вспоминать, сразу осадок в душе, что полная идиотка, и сколько всяких бед натворила.

Выслушав историю Оливии, Подольская задумалась. Нелегко пришлось этой красавице, ей так мало лет, а уже столько пришлось пережить.

-Не надо так про себя, может, ты и допустила ошибки, кто их не делает, но знаешь, чем ты лучше, чем моя мать? Ты вернулась, ты рядом с девочкой, ты хочешь исправить то, что натворила. – Ульяна говорила уверено, глядя вдаль, выплескивая все свои переживания.

-Я так долго ждала свою, мечтала каждый день, что сегодня увижу ее, она обнимет меня, а я ей скажу, что не сержусь на нее, что люблю все равно, - каким-то странным голосом произнесла Уля, - Адель еще мала, она поймет и примет тебя… У нее доброе сердечко.

Разговор становился совсем печальным, а Подольская не хотела этого.

-Хорошо, что сифу Адлер разрешает тебе с ней общаться. В ней проявляется какая-нибудь способность к магии? – Уля решила уйти немного в сторону от своих воспоминаний.

- Да, совесть у меня всегда была, как хомяк... Вечно грызет, - пробурчала себе под нос Оливия, но достаточно громко, чтобы Уля могла это расслышать.
Ульяна так осторожно и сдержанно расспрашивала Оливию, боялась сделать больно или неприятно. Наверное, это всё зависит от характера, потому что, когда человек что-то тяжело переживает, он думает, что и остальным так же тяжело. А вот у Лив было определенное время, когда было плохо, и когда она истерила, рыдала, резала вены, а сейчас жила, как ни в чем ни бывало, и не было в тех воспоминаниях ничего неприятного. Всё выветрилось. Лив думала, что это у всех так:
- Просто у тебя не было замены. Росла без родителей вообще, вот и очень хотела, чтобы они приехали. Так у всех детей. А у Адель сейчас есть мама с папой, которые её любят, сестры и братья тоже есть, она даже в документах записана как Адель Роуз Адлер, а не Хамфри. Нет никакой гарантии, что со мной ей будет лучше, чем с семьей, к которой она привыкла. Руж вот много детей на ноги подняла, а я одна. По крайней мере, на данный момент.

"- Хорошо, что сифу Адлер разрешает тебе с ней общаться." Оливия аж губы поджала, ей большого труда стоило не сказать что-то вроде: пусть только попробует не разрешить. Ненависти и злости не было бы пределов, наверное, но бросаться громкими словами не стоит, особенно в адрес людей, которые очень помогли.
- Честно говоря, пока ничего конкретного нет. Но она такая сосредоточенная, любит подолгу сидеть на одном месте, так что из стихий у неё может быть земля. И еще, я ничего не знаю про наследственность в способностях, но если такая есть, у неё будет когда-нибудь еще стихия Огня, ну и зверь хищный.