Тише, мыши! Кот на крыше...

Кот негромко замурлыкал, когда кошка потерлась о его бок перед тем, как идти вниз, откуда пахло съедобным. Потом, пока он принюхивался и осматривался в кладовой, Цирилла полезла за мясом, и он испуганно вскрикнул, когда она рухнула на пол вместе со своей добычей. Гунмао отряхнулся и дернул хвостом, недоверчиво глядя на кошку, с которой все вроде бы оказалось в порядке. Он не стал к ней подходить, потому что добыча – это святое, как бы кошка к тебе ни относилась, в такой ситуации можно схлопотать по морде, ибо так велят инстинкты. Кот может уступить свою добычу, потому что так он завоевывает сердце дамы, а вот кошка – нет. Каждая кошка на уровне инстинкта считает, что котов всегда хватит, а мяса много не бывает.

Настало время искать добычу самому. Кот, продолжая чуть нервно дергать хвостом, прошел вдоль стены, заглядываясь на висевшие над ним связки колбас, пока не нашел по запаху ту, что показалась самой интересной: много мяса и мало лишних специй. В зверином облике Гунмао не любил острую еду, потому что она отбивала нюх. Он запрыгнул на стол, поднялся на задние лапы и зацепился когтями за колбасу, которую сначала придирчиво обнюхал, затем, поднявшись чуть выше, он ударил лапой, начав её раскачивать. Еда вкуснее, когда на неё охотишься, даже если её кто-то заранее приготовил и для тебя оставил. Он вцепился когтями в колбасу, когда та, качаясь, рисковала встретиться с его наглой мордой, затем чуть подтянулся и перекусил веревку, уронив уже порядочно разодранный когтями батон на пол. После этого кот почувствовал себя уже совсем тигром, приготовился к прыжку, пару раз дернул хвостом и сиганул на пол за добычей.

Цири негромко, утробно и недовольно заворчала, когда подраный батон колбасы покатился по полу и оказался в значительной близости от ее куска мяса. Все еще не выпуская филейку из пасти, Цири поволокла ее подальше в угол, пятясь и не спуская настороженного взгляда с охотящегося Мао. Умом она понимала, что сейчас глупо на него бычить и глупо делить на твое-мое, но успокоиться смогла, когда только оказалась на безопасном расстоянии от кота. Он крупнее и сильнее, и если что - ему не составит труда отнять у нее ее добычу, даже если конкретно сейчас у него нет таких намерений.

Наевшись до отвала, Цири отвалилась от мяса, изрядно обгрызенного с одной стороны, улеглась прямо на пол, тяжело дыша от сытости, и блаженно прищурилась, чувствуя, что сейчас если съест еще кусочек или сдвинется с места - точно лопнет. Домашние кошки едят часто, но маленькими порциями. Уличные - редко, но стараются наесться впрок. Цирилла была склонна считать себя больше уличной кошкой, чем домашней, потому что никакой вискас из пакетика или размороженная и мелко нарезанная говядина не могу сравниться с тем, что добыл сам. Тем более если это свежий кусочек свинины, сворованный прямо из мясного магазина и нагло сожранный прямо тут же, далеко не отходя. Кажется, в этом-то и весь интерес.

Приподняв голову от пола, но все еще лениво не поднимаясь сама, кошка начала тщательно вылизываться, уничтожая остатки мясного духа с шерсти. Белая кошка всегда должна оставаться белой, даже если она обожралась до неприличия. Все-таки хутуны - удивительно полезная штука.

Кот сразу услышал недоброе урчание кошки и чуть попятился, затем когтем подцепил колбасу и отскочил с ней чуть дальше от Цириллы. Со стороны это смотрелось забавно, будто здоровый мэйн кун боится маленькой кошки, но это было скорее уважение, чем страх. А глаза можно и маленькими коготками выцарапать, и незачем проверять это на практике.

Оказавшись на безопасном расстоянии, Гунмао принялся есть колбасу, отгрызая от неё небольшие кусочки и тщательно их пережевывая. При этом он топорщил усы и громко чавкал от удовольствия. Это была самая настоящая добыча, полученная самым уважаемым на районе способом – воровством, потому кот гордился собой.

Батон колбасы – это много еды даже для мйэн куна, поэтому довольно быстро Гунмао наелся до отвала и, следуя примеру подруги, принялся умываться. Сначала он вычистил лапы, особенно когти, на которых оставались следы колбасы, после чего стал намывать морду, расправляя длинные торчащие во все стороны усы. В такой ситуации хочется лечь там, где тепло и не трогают, развалиться полным пузом кверху и заснуть часов на пятнадцать-двадцать. Мешало этому лишь то обстоятельство, что они все ещё находились на месте преступления, поэтому нужно было немного передохнуть и технично валить домой. Гунмао аж передернуло от одной мысли о том, что придется снова лезть по карнизу, но на этот раз сытому и оттого вдвойне неповоротливому.

- Мррк? – осторожно поинтересовался он, взглянув на кошку, которая наводила марафет.

- Мррр, - сыто и добродушно отозвалась кошка, жмуря зеленые глаза и довольно посматривая на Мао, пока домывала белую мордочку туго сжатой в кулачок лапой. Напоследок несколько раз облизнувшись и встряхнувшись, Цири поднялась на лапы и величаво прошествовала к коту, чтобы потереться лбом о его подбородок. Она на свой лад пригладила ему шерсть на левой щеке, коротко и отдельно мурлыкая, словно что-то говоря ему, а потом, посчитав, что Кот выглядит вполне представительно, вернулась в зал с лестницей на второй этаж. От одной мысли, чтобы возвращаться по тонкому карнизу, на котором нужно балансировать, становилось тошно и тяжело, и хотелось остаться тут прямо до возвращения хозяев и открытия ими входной двери. Но в этом случае риск поучить шваброй по спине, или того хуже - веником, что совсем унизительно, еще даже унизительнее, чем шваброй, возрастал на много раз. Да и дома спать приятнее, чем на полу в мясном магазине.

Цири внимательно осмотрела комнату, так же внимательно игнорируя лестницу, как бы даже не давая повода помыслить, что они пойдут через чердак. Нужно было придумать что-то другое и, раз дверь отпадала, оставалось выйти только через окно. Кошка не очень грациозно запрыгнула на стол возле окна и уставилась на щеколду, которую, при желании, можно бы было подцепить. Наклонив голову набок и протянув лапу к щеколде, кошка с величайшим интересом принялась корябать задвижку, стараясь потянуть ее на себя, но то ли щеколду заело, то ли она просто не поддавалась, но дело не пошло.

- Мрк? - вопросительно муркнула она Коту, который сейчас должен был ее спасти из заточения в страшной башне. Цири взволнованно пересела по другую сторону от задвижки и попыталась загипнотизировать ее взглядом.

Сытая кошка вела себя уже дружелюбно, даже помогла умыться и пригладила Гунмао усы, заставив того мурчать от удовольствия. Не радовала только перспектива выбираться из магазина, потому кот поначалу обрадовался идее вылезти в окно на первом этаже. Он запрыгнул на стол, затем с важным видом подошел к щеколде, чувствуя, что на сегодня настал его звездный час. Гунмао подцепил лапой задвижку, но с удивлением обнаружил, что она не хочет так легко открываться. Он дернул хвостом, ударил по задвижке лапой, услышав, что что-то чуть скрипнуло, затем попытался снова. На этот раз его ждал успех: задвижка открылась. Кот поднялся на задние лапы и облокотился передними о рассохшуюся скрипучую оконную раму, которая не сразу, но все же поддалась, открывшись достаточно широко, чтобы не только изящная Цирилла, но и крупный Гунмао могли выбраться на улицу.

Чрезвычайно довольный собой, кот отошел в сторону от окна, пропуская даму вперед, и сел на столе, обернувшись пушистым хвостом и прикидываясь величественной статуей самому себе: уши с кисточками стояли торчком, взгляд сонный, но по-прежнему наглый, а нос задран ровно настолько, чтобы роскошная серая грива лежала достаточно аккуратно. Теперь Гунмао уже не тянуло долго гулять по крышам хутунов, рискуя огрести метлой или шваброй, он был ленивым, сытым и довольным жизнью. Если бы сейчас по комнате пробежала мышь, он бы проводил её флегматичным взглядом, затем отвернулся, разве что за кошкой он следил более-менее внимательно.