Ничто не меняется, даже через много лет

Чин с легкостью согласился прогуляться до парка с глициниями, поэтому итальянка не стала терять время на то, чтобы что-то распланировать. Она просто оглядела площадь, заметив, что старший из сыновей скрылся в неизвестном направлении, но явно в компании Теодора, с которым они наверняка сейчас что-нибудь чудят, а Мин тем временем, общался с малышами Юншэном и Сонгцэном. Она послала младшенькому воздушный поцелуй, нашла взглядом Руж и даже без ментальной магии они поняли друг друга. Дани благодарно улыбнулась старшей подруге, чуть поклонившись, после чего они с Чином направились в особенное для них двоих место. Парк глициний, некогда дикий, но такой родной и особенный, где таится столько чудесных воспоминаний, где они впервые поцеловались, впервые посмотрели друг на друга не как ученики настоятеля, а как молодой человек смотрит на девушку и наоборот.

- Мне нравится гулять тут с тобой, - улыбнулась итальянка, когда они вошли в парк. – Наверное, это глупо, но я часто вспоминаю тот день, когда мы пытались привести тут все в порядок: кругом заросли цветущих глициний, невероятная красота и, как оказалось, романтика, - она улыбнулась, приобняв супруга. – Вот, кстати, то самое дерево, - она указала на один из темных стволов, остановившись и хитро глядя на Чина. Словно не было этих лет. Сколько с тех пор прошло? Кажется, двенадцать лет, а она все также чувствует себя непутевой девчонкой, которая внезапно влюбилась в красивого мальчика и не знает что ей с этим делать.

В парке глициний было тихо, лишь издалека доносился шум с центральной площади, где собрались почти все обитатели монастыря. Небо освещали только звезды, но оба ученика ирбиса могли видеть в темноте, благодаря своим звериным обликам. Как давно они приводили в порядок этот парк? Вчера или вечность назад. С тех пор изменилось очень многое: глицинии разрослись, но теперь этот парк был ухоженным, а ученики ирбиса повзрослели на десять с лишним лет и обзавелись двумя сыновьями. Чин помнил, как плавал в ледяном озере, чтобы доказать настоятелю, что с Дани у него все серьезно. Помнил о том, как они чуть не расстались в Риме, как он оказался в клане Белых Тигров, и как Дани, вернувшаяся из Италии, ждала его у ворот монастыря. Он помнил, как море выбросило к их ногам два камня. Помнил, как родился Дин, и он всю ночь провел в лазарете рядом с Дани, потому что просто не мог от неё отойти. Помнил, какие испытания им пришлось пройти прежде, чем появился Мин, поэтому его и назвали Светом, который оказался сильнее всего остального.

- Ты не изменилась, - с улыбкой сказал Чин. – Только нос у тебя сейчас не испачкан.

Он остановился напротив Дани и обнял её за талию, ловя взгляд её родных карих глаз. С годами любовь меняется. Если сначала твое главное желание – добиться той, что заполняет твои мысли, потом оно становится ненасытной жаждой, что становится лишь сильнее с каждым проведенным вместе днем, то потом все эти страсти превращаются в тот огонь, что горит в домашнем очаге. Когда просто понимаешь, что жизнь без этого человека потеряет что-то очень важное. Что прорастаешь всеми мыслями, делами, привычками в другого человека, становясь с ним единым целым, тем, что называется простым словом семья.

Столько лет прошло, а она все также четко ощущает эту тягу, некий магнит, который заложен в их телах и притягивает друг к другу. Они словно ни капли не изменились, но в то же время очень повзрослели. Жизнь – сложная штука, которая умеет преподносить как приятные сюрпризы, так и устраивает множество испытаний, когда приходится доказывать, что ты достоин жить так, как живешь. Итальянка смотрела в любимые глаза своего тигра и не могла оторваться, словно не было десяти с лишним лет за плечами, словно все происходит сейчас, когда они не могут оторвать друг от друга взгляд, а какая-то великая сила тяготения, не та, которая притягивает все предметы к земле, а та, что сводит людей друг с другом, тот старец, который скрепляет союзы двух людей алой лентой.

- Только постарела, - она ласково улыбнулась мужу, наверное, впервые заметив, что без ужаса произносит это слово. Да, старость ее пугает, в основном тем, что она понятия не имеет что их может там ждать. Но сейчас это было маленькой шуткой, потому что даже до пенсии им еще было далеко. – Как и ты, - она обняла его за шею, зарываясь пальцами в его отросшие волосы. – И я люблю тебя еще сильнее, - она ласково ему улыбнулась, - Но, как и раньше, больше жизни.

- Неправда, - рассмеялся Чин, когда она сказала, что они оба постарели. – Я не замечал, - авторитетно добавил он, снова встречаясь с Дани взглядом.

Он заметил, что Дину передалась его манера считать аргументы «я такого не знаю» и «я не замечал» самыми весомыми, и порой Чин думал, сколько его старший сын просто повторяет за ним, а сколько заложено самой природой. Дин по-своему воспитывал собственного отца, потому что следить за карикатурой на тебя любимого всегда поучительно. Иногда Чин глубоко задумывался после очередного концерта старшего сына и робко интересовался у Дани, так ли себя ведет он сам. Иногда она сознавалась, что да.

- И я тебя, - уже серьезнее ответил Чин. – Мы не стареем, мы только взрослеем. Как Линь Ян Шо.

Когда-то все это было в запустении, и Чину казалось, что они не только восстановят монастырь, но и откроют тайну, почему он был покинут. Потом, то не было времени, то не было желания, а со временем эта тайна стала частью монастыря, и разгадывать её уже вроде как неправильно. Иначе Шэн или Руж давно бы все рассказали.

Итальянка тихо рассмеялась, когда Чин выразил один из своих любимых аргументов в любом споре. «Я не замечал». И почему он после этого еще удивляется, когда Дин устраивает концерты, декламируя те же самые аргументы? Мальчишки, разве можно их понять? Но сейчас ей понравился этот аргумент, потому что так, наверное, было правильно. Они взрослеют, а не стареют. Просто набираются опыта.

- Я иногда задаюсь вопросом кто же в кого пошел характером: Дин в тебя, или ты в него? – она тихонечко рассмеялась, не желая разрушить эту волшебную тишину слишком громкими звуками. – Но ты для меня все равно остаешься самым ласковым и самым любимым тигром.

Сейчас она чувствовала себя настолько комфортно, говоря о собственных чувствах, возможно, из-за того, что спустя годы, их любовь лишь крепла, возможно, потому что им нечего было стесняться, возможно, потому что лишь вместе они были одним целым. Но, скорее всего, все было так волшебно потому что все перечисленное очень гармонично сочеталось в их отношениях. Вечное Дао.

- Мы оба пошли в моего отца, - ответил Чин. – А вот Мин похож на тебя, - он коснулся пальцем кончика носа Дани и улыбнулся.

Их младший сын был полной противоположностью Дина: он был тихим, послушным и очень домашним. Дин иногда пытался к нему задираться, но довольно быстро понял, что это бесполезно, в итоге он принял на себя роль старшего и главного, который должен присматривать за мелким, и в саванне воцарился мир.

- Дин точно станет магом Огня, а ещё у него тигриные замашки. А вот с Мином я не уверен, в тихом омуте черти водятся, - задумчиво сказал он.

Со звериным обликом Дина нужно было быть внимательнее. Пока они рисковали однажды обнаружить в детской комнате неуклюжего тигренка, но лет через пять все было бы уже не так просто. Чин помнил, сколько проблем ему приносил его собственный звериный облик, потому немного переживал за Дина. Очень не хотелось, чтобы повторилась ситуация, подобная той, когда он чуть не напал на Дани. Мало ли кто догадается отвлечь тигра во время охоты.

Итальянка с нескрываемой лаской смотрела на своего личного домашнего и очень ручного тигра. Такой ласковый и заботливый, самый настоящий глава семейства.

- Тогда мне повезло, что Мин больше похож на меня. По крайней мере пока что, - она едва слышно хохотнула, когда Чин коснулся ее носа. – Зато ты теперь, при необходимости, сможешь сам стереть грязь с моего носа.

Да уж, сколько всего произошло в их жизни из-за какой-то пыли, которая оказалась у нее на носу больше десяти лет назад, когда они пытались облагородить этот парк с дикими глициниями. И хвала небесам, что тогда Чин не был таким беззастенчивым по отношению к ней, как сейчас.

- Так ты считаешь, что с Мином у нас проблем не будет? – она хитро улыбнулась. Если сын во всем пошел в нее, то проблемы могут быть, да еще какие. Вспомнить только ее бурные скандалы дома, когда еще была жива ее мама. Это после ее смерти все изменилось, но кто знает что выкинет младший сын. – Скажи честно, - неожиданно, наверное, даже для самой себя сказала итальянка, - ты бы хотел еще детей?

- Посмотрим, но с Дином точно будет сложнее, - ответил Чин на первый вопрос супруги.

А следующий вопрос показался ему неожиданным, но Чин всегда знал на него ответ. Он много раз говорил, что детей много не бывает, сам он вырос в семье, где детей было семеро, благо на Тибете не так внимательно следили за национальной политикой, но ему казалось, что Дани не очень стремится много рожать. Сразу после свадьбы они едва ли не ругались на эту тему, потом, с рождением второго сына, Чин немного успокоился. И он не ожидал, что его супруга первой поднимет эту тему. Чин и так был счастлив, потому что у него было настоящее богатство – два сына, то есть жизнь можно было уже считать успешной и состоявшейся.

- Ты же знаешь, что да, - без тени сомнения ответил он. – А ты?

Сейчас мог последовать уже знакомый ему монолог, что она не уверена, что она вспоминает свою мать, что она очень переживает за детей и так далее, и эту тему не могли победить даже два уже отлично удавшихся сорванца. У Чина появилось смутное подозрение, чем мог быть вызван этот вопрос, но пока он не воспринял его серьезно, чтобы не разочаровываться, если все окажется иначе.

Возможно, Чин прав, и с Дином им действительно будет сложнее, но Дани об этом не думала, честно говоря. Она старалась быть хорошей матерью, более того, она была уверена, что из нее получается очень хорошая мама, но иногда ей хотелось кричать, визжать и очень долго и громко ругаться на трех мужчин в доме. Но вместо этого она замолкала, либо вообще уходила куда-нибудь к пруду, чтобы успокоиться и никого ненароком не ударить, а иногда так хочется, что словами не передать. Или просто что-нибудь сломать, чтобы просто выпустить наружу злость. Но сейчас не об этом. Совсем не об этом, потому что рядом Чин, а она, к собственному удивлению, решила поделиться с ним внезапным желанием, которое от нее он явно не ожидает. Да что там Чин, если она сама такого от себя не ожидала.

- Я бы хотела дочку, - улыбнулась итальянка, смущенно потупив взор.

Она изо всех сил старалась, воспитывая двух маленьких сорванцов, но почему-то в последнее время ее не покидали мысли о том, что ей хочется видеть в доме не только море машинок и конструкторов, но и куклы, платья и всякие цветные ленточки.

- Ты же не против, если мы немножечко постараемся, чтобы у нас вышла девочка, правда? – она хитро улыбнулась, а на лице уже не было и тени смущения, - Или две женщины в доме для тебя будет страшным сном?

Чин улыбнулся, услышав признание Дани. Она первый раз заговорила о том, что хочет детей. Ещё перед свадьбой они договорились, что Дани вправе сама решать, когда будет к этому готова, и сейчас её просьба немного смутила Чина.

- Я буду рад, если ты родишь мне ещё и дочку, - ответил он, ловя взгляд супруги. – И я готов много стараться, чтобы твое желание сбылось, - добавил Чин с хитрой улыбкой, затем коротко поцеловал Дани в губы.

В семье его отца у него было две сестры, без которых дом был бы совсем другим. Чин, как любой китаец, считал, что в семье должен быть сын, а лучше не один, и это его желание уже сбылось. Если теперь у Мина и Дина будет младшая сестра, которая, несомненно, получится самым избалованным ребенком в семье, как Ли, от этого их семья станет только гармоничнее. В детстве они довольно много воевали с Ли, потому что остальные были старше и уже не так бились за внимание родителей, но с возрастом Чин стал относиться к сестре иначе. Он помнил, сколько придирался к Жэню, её жениху, который в итоге стал вполне нормальным зятем. Именно Ли многому научила своих братьев, которые, опекая её, лучше относились и к другим женщинам. Если Аи была для Чина почти второй мамой, то младшая сестра – это такое сокровище, которое нужно опекать всей семьей.

Чем больше Чин обо всем этом думал, тем больше поддерживал желание Дани. Сейчас он уже считал, что иначе просто быть не может, и им обязательно нужна дочь.