Когда помогают свечи

Сейчас все казалось странным и незнакомым, но Чжоу ее принимает сейчас такой, какая она есть, помогает и заботится, не пытаясь оттолкнуть или упрекнуть в слабости. И это успокаивает лучше, чем можно себе представить.

- Справлюсь, - уверенно ответила девушка, но на всякий случай ухватилась за дверной косяк. Голова все еще немного кружилась, но, благодаря тому, что она не так резко встала, как в прошлый раз, уже не штормило.

Она вошла внутрь, прикрыв за собой дверь Небольшая и уютная ванная, светло и чисто. Бразильянка неторопливо подошла к раковине и взглянула в зеркало. В отражении она с трудом признала саму себя. Растрепанная, бледная с кругами под глазами. От нее остались лишь глаза и губы, причем и они были какими-то слишком бледными. Что с людьми делает работа? Сантана криво усмехнулась и полезла вниз, где нашла новую зубную щетку, как и говорил Чжоу. Она присела на край ванной, которая удобно граничила с раковиной и заплела волосы в небрежную косу, чтобы не лезли в глаза и не мешали пока она умывается. Прохладная вода немного оживила ее, а цвет губ стал близок к естественному. Немного приведя себя в порядок, Сантана чуть оглянулась по сторонам и заметила сушилку, на которой висели некоторые вещи Чжоу. Она тут же избавилась о своей грязной одежды, намочила футболку и немного протерла тело. Нет, в душе она бы сейчас не устояла – это факт, а так хоть немного смоет с себя всю эту дрянь, что успела прицепиться. Закончив с этим, девушка сняла с сушилки одну из рубашек четыреста двадцать шестого и одела. Свои вещи она немного застирала и развесила сушиться. По крайней мере, если ей предстоит пробыть тут пару дней, не хочется чувствовать себя свинкой. А за рубашку Чжоу наверняка не будет ругаться. И да, две щетки вместе смотрятся очень… приятно.

- Надеюсь, ты не против? – бразильянка вышла из ванной, стараясь не делать лишних движений, из-за которых ее и начинало заносить. Рубашка не доходила до колен, но была явно длиннее ее шортиков, да-да¸ тех самых. В общем, самое настоящее платье, пусть и велико. Забавно, но сейчас она поняла, что от еды точно не откажется. Почему когда умоешься, ощущения в организме совсем иначе воспринимаются?

Сантана пробыла в ванной довольно долго, но на помощь не звала, и он не стал ей мешать. Она вышла в его рубашке, и Чжоу улыбнулся.

- Тебе идет, - сказал он. – Пойдем есть.

На этот раз Чжоу не стал брать девушку на руки, просто обнял её за талию, помогая дойти до кухни, которая находилась рядом. На плите стояла сковородка с приготовленным ещё ночью мясом. Кухня была небольшой, стол стоял возле диванного уголка, рядом ещё было три табуретки. Стены были оклеены зелеными обоями, а кафель был ярко-оранжевого цвета. Над входом на кухню висела музыка ветра с медными трубками и оранжевыми перьями. На стене возле стола висела рыжеватая шелковая картина с вышитым фениксом. По количеству посуды и техники было понятно, что на этой кухне готовили, а не обставили её просто для того, чтобы было. На столе лежали сигареты с зажигалкой и стояла пепельница, в которой уже было несколько окурков. Чжоу проводил Сантану до дивана, затем поставил вариться рис и зажег огонь под сковородкой, чтобы разогреть мясо. Он поставил чайник, затем поставил на стол чашки и тарелки, положил палочки и выбросил мусор из пепельницы.

– Твое оружие я убрал в сейф, - сказал Чжоу.

Он положил в миски сварившийся рис, затем поставил на стол большую миску, в которую переложил мясо из сковородки. На этот раз он приготовил его ещё менее остро, чем когда был у Сантаны. Чжоу налил им обоим чай, затем сел за стол напротив девушки.

- Приятного аппетита, - сказал он, улыбнувшись.

Сантана улыбнулась в ответ на комплимент молодого человека и с удовольствием обняла его. Ходить уже было не так тяжело, просто немного кружилась голова из-за резких движений. Да и не очень резких тоже. Просто общая слабость в теле. И сонливость. Словно она простыла где-то, и всячески пытается держаться бодро, снося, при этом, косяки. Было у нее однажды подобное, когда она с высокой температурой собиралась идти в кино. Сейчас, правда, она даже не думала сопротивляться – когда за тобой ухаживает такой мужчина, даже несмотря на всю свою самостоятельность, просто не в силах оказывать сопротивление.

- Спасибо, - она удобно устроилась на диванчике, подтянув одну ногу под себя. Наблюдать за четыреста двадцать шестым, который так технично готовит все к завтраку/обеду/ужину (не очень понятно что сейчас надо делать) – сплошное удовольствие. Она вспомнила его слова о том, что его мама тяжело болела, что нужны были деньги на лечение, из-за чего он и согласился работать на триаду. Должно быть, он был чудесным сыном – вряд ли он всему этому научился у Цянвэй. Кстати, как она раньше не заметила, что в квартире не осталось ни единого воспоминания о ней? Должно быть, очень хорошо собиралась. – И тебе приятного.

Сантана взяла в руки палочки и, едва справившись с дрожью, сумела-таки к ним приспособиться. Даже пальцы не очень хотели ее слушаться. До сих пор. Бесполезный боевик триады. Забавно и грустно одновременно. Она не понимала того, что, возможно, именно благодаря ей все братья остались живы. Девушка просто не думала об этом. А мясо было вкусным. Чжоу оказался чудесным кулинаром, в отличие от нее. И мысль о том, что в их паре мужчина готовит лучше, чем женщина, ее откровенно позабавила, что вызвало улыбку на лице.

- Очень вкусно, - она старалась есть неторопливо и, если бы не слабость, этого бы не получилось, потому как с каждым новым куском мяса девушка понимала, что голодна как зверь. Сейчас, правда, наверное, надо не перебарщивать, чтобы не было плохо, но было очень вкусно.

Не восстановится она до завтрашнего вечера. Если сейчас Сантана с трудом удерживала в руках палочки, через сутки она не сможет удержать пистолет. Это было плохо с точки зрения команды, но лично для неё – хорошо. Она получала время на то, чтобы какое-то время оставаться в безопасности.

- Я рад, что тебе понравилось, - сказал Чжоу.

Он и сам успел проголодаться, поэтому почти все время ел молча. А телефон все молчал, хотя уже прошло то время, которое Гунмао милостиво выделил ему как свободное. Это настораживало, вряд ли после нескольких перестрелок за один день якудза внезапно успокоились. Либо Чжоу о чем-то ещё не знал, либо готовилось что-то очень серьезное.

- Если Кот меня не вызовет, завтра отвезу тебя к Эскулапу, - Чжоу посмотрел на Сантану. – Он приезжал, когда я привез тебя сюда, и сказал, что ему нужно будет тебя наблюдать. Я думаю, что здесь тебе лучше, чем в клинике, поэтому его лучше слушаться.

Чжоу решил не учить бразильянку плохому, говоря о том, что с Эскулапом можно спорить. Тот, как известно, выписывал из клиники либо выздоровевших, либо к чертовой матери. Во втором случае – это когда его успевали достать те, кто в клинике не хотел оставаться надолго. И большинство инфорсеров выписывались именно к чертовой матери, включая боссов организации. Син редко спорил, но лунтао докладывал всегда, чтобы не брать на себя ответственность.

Они практически не разговаривали, пока ели. Но, несмотря на острый голод, бразильянка довольно быстро поняла, что не просто наелась, что объелась. И, что самое интересное, она до сих пор чувствовала голод, хотя чувствовала, что в нее просто больше ничего не влезет. Девушка сложила палочки поверх тарелки и отодвинула ее в сторону. Чай немного охладился, поэтому ложился поверх съеденного довольно легко, наполняя тело теплом, но не жаром. Сантана сладко зевнула.

- Да ладно тебе, - попыталась отмахнуться бразильянка, - что со мной случится-то? Отлежусь еще денечек, посплю и буду в порядке, - она улыбнулась молодому человеку, стараясь убедить его в том, что действительно не нуждается в помощи врача. Действительно, зачем еще какие-то врачи, тем более те, который носят погоняло «Живодер»? Она сама себе лучший доктор. И сейчас у нее просто переутомление и энергетическое истощение – не больше. Просто больше спать, постельный режим и все будет хорошо. – Честное слово, Чжоу, - она жалобно-жалобно на него посмотрела, изображая котика из всеми любимого мультика про Шрека.

Не то, чтобы ее сильно пугали врачи, просто это очень неприятное ощущение, когда оказываешься в больнице, когда у тебя вроде как ничего не болит, но все равно почему-то ты там оказываешься. Ассоциации могут быть самыми разными. И, чаще всего, это мысль о том, что кому-то из твоих близких плохо. Сантана чуть мотнула головой, отгоняя дурацкие мысли и вновь уткнулась в чашку с чаем.

Сейчас Сантана пыталась разжалобить его своим взглядом и уговорами, но Чжоу считал, что ей все же стоит показаться врачу, потому что она все ещё не была в порядке. И её здоровье сейчас было важнее её нежелания ехать в клинику.

- Завтра посмотрим, но я считаю, что тебе лучше поехать, - серьезно сказал Чжоу. – Гунмао отпустил меня на сутки, чтобы я был с тобой, он будет недоволен, если при этом мы будем игнорировать Эскулапа.

Врачебная тайна и лечение боевиков триады были во многом несовместимы. Син всегда исправно докладывал лунтао и фу шан шу о состоянии их людей, попадавших к нему. И у него был особый талант видеть намного больше, чем говорили о своем состоянии инфорсеры.

Чжоу отставил миску в сторону и закурил. Он посмотрел на телефон, решая, стоит ли сейчас звонить Коту. Он мог уехать даже сейчас, Сантана очнулась, и можно было прислать кого-то из клиники, чтобы за ней смотрели. Понятно, что Чжоу не горел желанием лезть под пули, но он понимал, что не имеет права отсиживаться в стороне тогда, когда его помощь особенно нужна. Без ложной скромности он считал, что подготовлен лучше многих боевиков, имевшихся сейчас в распоряжении триады.

Кажется, она сумела его немного пронять. По крайней мере, он пообещал, что завтра посмотрит на ее состояние и там уже решит. Значит, надо больше отдыхать и набираться сил. А то прикуют еще к постели, назначив лежачий режим, так вообще вешаться придется.

- Если бы не ты, я бы до вечера не пришла бы в себя, - она аккуратно поднялась из-за стола и подошла к Чжоу, самым наглым образом забираясь ему на колени. От запаха табака не мутило, что уже хорошо, но курить не тянуло. Хотелось просто побыть рядом с ним не просто в одной комнате, а вообще. – Можно я так посижу?

Она положила голову ему на плечо, обняв одной рукой за шею, а второй просто перебирая пуговицы на рубашке, которая была сейчас на ней. Ей хорошо рядом с ним, когда он просто рядом, когда его можно обнять, к нему можно прижаться и почувствовать его тепло. Это успокаивает. И убаюкивает. Она ласково коснулась губами его щеки, после чего закрыла глаза и просто наслаждалась теплом.

- Спасибо, сонно прошептала бразильянка, сама не замечая, как вновь проваливается в сон. Сладкий, теплый и очень уютный.