Когда нервы ни к черту

Бразильянка молчала. Ей нечего было ответить на слова Чжоу, как и нечего было сказать Кристиану. Она продала себя, свою совесть и добропорядочность лишь ради того, чтобы обеспечить Кристиану нормальную жизнь. И как она это делает? Отправила его на Тибет, откуда его нельзя забирать, потому что все равно опасно, пусть и не Шанхай. Она, черт возьми, практически сама же вырыла себе могилу, загнав единственного родного человека, ради которого была готова абсолютно на все, в тупик. Он может вернуться в Рио-де-Жанейро, но с кем он там будет? Маленький ребенок, у которого из родных осталась только сестра, которая не позволяет ему быть рядом, потому что опасно, но все это делает ради него. Абсурд!

- Но я не могу навечно запереть его на этом чертовом Тибете, - Сантана чувствовала, как начинает психовать, и, что самое отвратное, у нее не было ни сил, ни желания сейчас бороться с этими нервами. - Как не могу отправить домой, потому что не к кому, - она поднялась на ноги и подошла к краю крыши, обхватив себя руками. Она сама загнала себя в медвежью яму, из которой только один путь. На тот свет.

Она скучала по брату, всем сердцем хотела поскорее увидеть его, обнять и сказать, что все в порядке, что теперь ему никто не посмеет причинить вреда. Но она не могла ему гарантировать, что они вернутся домой, потому что она не могла. По крайней мере так, чтобы навсегда. Чертов Шанхай! Чтоб им всем гореть в Аду!

Чжоу подошел к Сантане, стараясь не смотреть вниз, потому что пришлось оказаться намного ближе к краю крыши. Девушка злилась, и ему казалось, что он сейчас может её понять. При этом было страшно то ли из-за той высоты, на которой они находились, то ли из-за самого сочетания этого хорошо заметного отчаянья со смертельной опасностью. Чжоу подошел ближе ещё на шаг и обнял Сантану за плечи одной рукой, перед этим выбросив вниз уже догоревшую до фильтра сигарету.

- Он не будет ребенком вечно. Но в твоей власти не впутывать его в дела триады, - сказал Чжоу. – Ты переступила через себя, я не хочу, чтобы это оказалось напрасным. Пусть у него будет нормальная жизнь.

Те, кто отходил от дел, все равно не могли в полной мере поставить крест на своем прошлом. Невозможно избавиться от страха, что через какое-то время тебя найдут, что у полиции вдруг окажутся на тебя доказательства, что кто-то из кровных врагов остался жив. Соглашаясь работать на триаду, покупаешь билет в один конец. Если при этом причина, по которой ты на это пошел, себя не оправдывает, твоя жертва становится бессмысленной. Среди сорок девятых были те, кто искал адреналин и шальные деньги, они за свои решения отвечали лишь перед собственной совестью. Но Сантану сюда загнала судьба, она хотела добиться того, чтобы Кристиан был в безопасности. Если она привезет брата в Пекин, все может оказаться напрасным.

Все бесполезно. Все стало бессмысленным в тот момент, когда убили ее родителей и забрали брата. Да, в тот самый момент, когда хочешь, не хочешь, но приходилось делать то, что тебе противно по натуре. Сначала приходилось подставлять себя, по сути, совершая экономические преступления, помогая, а не сдав, проводить платежи. Конечно, по сути, прикопаться не к чему - есть все документы, но тот, кто захочет, обязательно найдет. А теперь вот встречает партии с наркотиками и убивает людей. А все ради того, чтобы Кристиан был в безопасности. Все ради того, чтобы сейчас стоять на краю этой долбанной крыши и понимать всю безысходность ситуации. И единственный, вроде бы почти приемлемый вариант, когда можно попытаться сочетать все необходимое, сейчас растворялся в воздухе, будто его не существовало.

- Образование ему надо получать сейчас, - стоило Чжоу ее обнять, как вся злость практически испарилась, оставив в душе лишь безысходность. - А жизнь в монастыре как-то довольно слабо похожа на нормальную...

Она развернулась в его объятиях и уткнулась носом в грудь, закрыв глаза и тяжело вздохнув. Она была на грани отчаяния, когда, вроде бы, есть все необходимое для осуществления желаемого, но невозможно угнаться за тем, что тебе действительно необходимо. Видеться с братом раз в пару месяцев по паре дней - идиотизм. Она должна его воспитывать, готовить ко взрослой жизни, учить... Точно также его можно отправить в Рио к Жоану, но зачем? Для чего она, черт возьми, рискует абсолютно всем?!

- Я хочу домой, - прошептала девушка, но имела в виду не квартиру Чжоу и не ту, в которой живет сама... Домой, в Бразилию, туда, где все свое, родное и знакомое, пусть и окружено кучей проблем. Но она уже представить себе не могла, как она вдруг может оказаться без Чжоу. Не просто привязалась к человеку, влюбилась, за что тоже придется расплачиваться. Возможно, жизнью.

В таких ситуациях принято говорить, что все будет хорошо. Но сейчас Чжоу сам не мог верить в это, поэтому не считал, что имеет право говорить пустые слова. Он обнял Сантану и погладил её по спине. Он понял, что она сейчас говорила о Бразилии, а не о каком-то другом месте, где она могла жить в последнее время. При этом менять можно было лишь то, на что они сами могли повлиять. Глупо рассчитывать на помощь небес, когда идешь вопреки их воле.

- Жизнь в Пекине сейчас для него будет намного меньше похожа на нормальную, - сказал Чжоу. –. Нормально там, где он в безопасности. Выгоним японцев из города, и я отпущу тебя к нему на пару недель. У тебя будет время все спокойно обдумать. В Шанхае скоро сменится власть, мы сможем найти и перебить всех, кто ещё будет угрожать вам в Бразилии. Ты многое сделала для семьи, тебя отпустят, если ты захочешь уехать домой. Я тебя отпущу.

Это означало, что Сантана с братом через какое-то время получат возможность вернуться на родину. Когда закончится война, когда в Шанхае не будет Хэй Луна, когда в Рио не будет его людей. Единственное условие, при котором Чжоу был бы согласен её потерять, потому что его судьба была навеки связана с Северной Столицей. Жизнь Сантаны не станет прежней, но у неё был шанс, чтобы уехать из Пекина. Тогда все, что происходит с ней сейчас, станет лишь большой тайной, известной немногим. Лет через пять она будет с ужасом вспоминать, как была сорок девятым номером пекинской триады, точно также, как сегодня, подставляя лицо солнечным лучам, только находясь при этом с противоположной стороны глобуса.

- А что делать, если я не хочу, чтобы ты меня отпускал?

Сантана подняла взгляд на четыреста двадцать шестого, который говорил многим больше, чем простые слова. И сейчас, возможно, перед ней стоял самый сложный выбор на свете. Уже сейчас, когда Чжоу лишь сказал о том, что ее могут отпустить. А она уже не могла на это решиться, и что будет дальше? Она окончательно погрязнет в ночной жизни Пекина? Или сумеет найти в себе силы и потерять человека, которого полюбила всем сердцем? Почему невозможно найти тот баланс, который так необходим, чтобы чувствовать себя комфортно? Почему люди, черт возьми, до сих пор не придумали телепорт? Тогда и проблем таких не было.

- Я найду выход, - прошептала бразильянка, - и все будет хорошо.

Она вновь уткнулась носом ему в грудь, вновь тяжело вздохнула, но в душе начала зарождаться маленькая надежда, та самая, без которой невозможно жить. Надежда на то, что все будет хорошо. Не бывает же в жизни так, чтобы была одна сплошная черная полоса, верно? Всегда появляется дальний родственник с волшебной палочкой, которой можно ударить по голове и быть уверенным, что все будет хорошо. Просто надо немного подождать. Возможно, Кристиан сам захочет остаться в этом монастыре на какое-то время. Возможно, он сам обо всем догадается и не будет задавать неудобных вопросов о ее работе. Все возможно, просто нужно время для осмысления и понимания.