Катализатор

- Тай, ты меня слышишь? – с сыном все было в полном порядке, если можно считать порядком алые всполохи боли в ауре и небольшой сбой в Анахате, но все это не представляло угрозы и вскоре должно было полностью пройти. Первое превращение – самое сложно и болезненное, причем сложнее не превратиться в зверя, а вернуться обратно, потому что гораздо проще выпустить зверя, чем найти в себе человека. Тай с этим справился, причем без особенных последствия для своего человеческого облика, насколько могла судить девушка по замершему на полу сыну, то ничего лишнего он с собой не захватил от своего звериного облика. Цири опустила рядом с сыном на колени и помогла ему сесть, прижав дрожащего от пережитого мальчишку к себе.

- Ты молодец, мой хороший, все уже закончилось, - она прижалась губами к затылку сына, успокаивая его, и свободной ладонью убрала упавшие ему на глаза волосы в сторону. Девушка немного поудобнее перехватила мальчика, тихо радуясь тому, что сейчас он не вырывается. – Ты превратился, помнишь это?

Некоторые не помнят ни момент превращения, ни что они делали в зверином облике, нужно было выяснить, помнит ли что-нибудь Тай, и как он вообще на это отреагировал сам. Уже хорошо, что она смогла вытащить росомаху на свет, теперь он хотя бы будет знать, как это бывает. Может, перестанет дичиться и будет немного сдержаннее. Она давно уже подозревала, что с сыном творится неладное, словно его кто-то подменил, потому что его обычное упрямство раньше никогда не подкреплялось желанием делать все назло, он был способен на компромиссы и всегда здраво рассуждал. И тем неожиданнее стало то, что он начал сбегать в деревню, причем довольно часто – по ночам. Теперь-то понятно, что так его тянуло в сумерки.

Тело все еще болело, как бывает, когда у тебя очень высокая температура и хочется либо уснуть, либо умереть. Тай сейчас чувствовал себя примерно также, боясь пошевелиться, чтобы только не вызывать еще этой противной выматывающей боли. Он не сразу слышит, что его сбоку зовут, а когда понимает, то понимает с облегчением - мама. Мальчишка сделал первый робкий вдох, потому что задерживать дыхание было уже сложно, ожидая, что тело опять заболит, но ожидаемой боли не последовало, и он жадно задышал.

Тай уткнулся лицом матери в живот, все еще дрожа и крепко зажмурившись, потому что глаза резало, а в ушах шумело. Было такое ощущение, что его просто вывернули наизнанку, а потом торопливо собрали и покидали все обратно как попало, и хотя ничего не болело, было как-то очень странно. Ему удалось достаточно быстро успокоиться, к тому моменту, как мама спросила что-то еще, он уже почти пришел в себя. И даже умудрился вспомнить, что произошло.

- Плохо помню, - честно ответил парень, хотя все же что-то такое оставалось в памяти смутное, как будто все вокруг было большим, а еще он никак не мог залезть под журнальный столик, потому что ему что-то мешало. И как носом ударился, тоже помнил. Кажется, он благодаря тому, что носом ударился, только все это и запомнил. - Лапы помню большие, не мои, и носом ударился. И столик...

Тай оглянулся, чтобы посмотреть на столик, но тот стоял как ни в чем не бывало. Столик явно не волновало то, что кто-то там пытался под него спрятаться. Фу, позорище, прятаться начал, как маленький. Тай поморщился и фыркнул. Получилось совсем также, как если бы он был все еще росомахой.

- И что теперь будет?

Плохо, но все же помнит. И то хорошо. Цирилла успокаивающе погладила сына по голове и постаралась подобрать слова, наиболее правильные для такой ситуации. Просто объяснить все взрослому человеку, когда можешь говорить всяческими умными предложениями, но как то же самое рассказать ребенку, при этом не потеряв смысла?

- Теперь тебе нужно быть намного осторожнее, если не хочешь, чтобы подобное произошло в школе или на улице. Но твоя росомаха перестанет тебе так часто сниться. Помнишь, что чувствовал и как злился? Постарайся избегать этого, контролируй себя. И тебе нужно перестать так часто драться, если не хочешь, чтобы все узнали, что у тебя мохнатые и большие лапы. Тай, пока мы в Пекине, никто не должен знать о том, что ты владеешь магией. Это сложно, но обещай мне, что будешь аккуратен.

Похоже на сплошные запреты - не делай так, не делай то, но чем больше сил - тем больше ответственности. И если ему пришлось узнать об этом в восемь лет, значит, нужно его научить пользоваться этой ответственностью так, чтобы никому не было вреда. В первую очередь ему самому. Люди всегда настороженно относятся к тем, кто от них чем-то отличается, пусть это цвет волос, разрез глаз или какие-то особенные способности.

- Ты у меня уже совсем взрослый, - закончила Цирилла, надеясь таким образом немного польстить гордому сыну, да и скрасить неприятный осадок от серьезного разговора. И совершенно неважно, что для нее он навсегда останется маленьким мальчишкой, дерущимся с собственным братом из-за какой-то ерунды.