Очень сложные вопросы

Цирилла отстранено, задумчиво и не очень-то весело кивала в такт словам Мао, думая о своем. На самом деле она и сама не знала, какого ответа ожидала, то ли признания, что он помнит всех до единого, то ли наоборот, что он не помнит никого. И неизвестно, чтобы ее расстроило больше. Наверное, в ответе мужа крылась золотая середина. Цирилла давно поняла, что ее крест - это ее память, которая слишком хорошо помнит все, что с ней когда-либо происходило. Она могла забыть названия каких-то трав, каких-то мелочей, который были не столь для нее важны, но никогда не забывала того, что было. Вспомнить лицо случайно замеченного ей человека в толпе в аэропорту Пекина, когда она только прибыла в Китай? Нет проблем. С легкостью вспомнить тот день во всех подробностях, скажем, лет десять назад, когда она просто проводила какое-то индивидуальное занятие, или дежурила в столовой? Всегда пожалуйста. Вспомнить, какие обои были в той комнате в отеле, где они играли свадьбу? Это не сложно. Лучше бы она с такой же уверенностью помнила лица родителей. Вместо матери она видела себя, а на месте отца было пустое серое и безликое существо. Иногда память играет с нами злые шутки.

- Не спрошу, - тихо ответила Цирилла. Ей правда это было неважно. Все равно. - Мне не важно, кто ты без меня; мне важно, кто ты со мной. Спасибо, Мао.

Стало намного легче воспринимать, что она поступила не из собственного желания, а из реальной необходимости. В целях самозащиты, если будет угодно. Просто Цирилла только теперь поняла, что она, в общем-то, не совсем та, кем является. Ей всегда хотелось думать о себе, как о настоящем телохранителе, пусть никогда и не возникало необходимости в том, чтобы это показывать, а на самом деле выходило, что ее роль - это просто белая и пушистая, к тому же домашняя, кошка, которая терпеливо ждет на подоконнике своего Кота. Чувство, словно она шла не по своему пути, а по чужому, кем-то для нее проложенному. Безрадостное чувство, надо сказать.

Кот был благодарен небесам, что Цирилла не стала задавать новых вопросов о его работе на триаду. Дело даже не в той клятве, что запрещает братьям говорить о делах братства даже своим женам под страхом смерти от мириад мечей, просто не та тема, которую приятно обсуждать.

Цирилла сказала мудрую и правильную вещь, ведь все то, что касалось его дел в мире Ночного Пекина, должно было оставаться за дверью всякий раз, когда он возвращался домой. И в то же время именно от него зависело, сможет ли он обеспечить безопасность этого дома. Гунмао понимал, что каждый день рискует собственной жизнью, ведь у него было немало врагов и в полиции, и в криминальном мире. Но он не имел права рисковать жизнями Цириллы и детей.

- Прости, что тебе пришлось через это пройти, – сказал Кот, виновато улыбнувшись. – Я хочу, чтобы рядом с тобой я был хорошим мужем и отцом наших детей, и чтобы ты не видела меня пекинским фу шан шу.

На изнанке Поднебесной достаточно жестокости и грязи, чтобы не хотелось тащить её в дом. Гунмао бы в дурном кошмаре не привиделось кичиться перед своей семьей тем, как он хорошо дерется или стреляет, или как он решает другие вопросы в триаде. Братья часто считали его жестоким, и это было заслуженно, но так требовали правила мира, в котором он жил почти всю свою сознательную жизнь. Цирилла имела полное право в это не лезть, и Гунмао поэтому возле неё мог быть тем котом, что, довольно мурлыча, вертится у ног хозяйки, ожидая, когда она его почешет за ухом.

Ей не хотелось этих извинений, он не хотела их слышать. Наверное, она даже не жалела, что прошла через все это. В какой-то мере это дало ей понять несколько простых истин. Дало еще раз понять, насколько хрупким может быть тот идеальный стеклянный мир, который они пытаются возвести. Нужно быть просто рядом, когда нужно, просто молчать, когда нужно, просто поддержать, когда нужно. И это иногда важнее всего того, что можно бы было сделать свыше, чтобы доказать свою преданность, любовь, нежность и готовность пожертвовать всем, что есть.

- Вам, наверное, скоро пора ехать? - как ни печально осознавать, но, нужно отпустить Мао, впереди еще целый день, за который многое нужно сделать. Не ей - ей наверное просто придется сидеть дома, даже не дома, а в квартире Ху, найти себе какое-нибудь постороннее занятие, которое позволит ей не думать о вчерашнем. Цирилле очень хотелось оставить мужа возле себя, провести с ним хотя бы еще некоторое время, еще день, неделю, всю жизнь, не выпуская из руки его ладонь, прижимаясь к плечу, вдыхая его запах, смотря в родной теплый янтарь взгляда. Что должно случиться, чтобы начать просто ценить то, что любимые рядом?

Цирилла глубоко вдохнула и робко коснулась губами уголка губ мужа, чуть приподнявшись на носочки, обвившись и прижавшись крепко, как кошка, жаждущая ласки и внимания. Ей казалось - отпусти - и все рассыпется, и все его убеждения пойдут прахом. Как так получается, что рядом с ним все проблемы становятся сущими пустяками?

- Для меня ты просто Мао, мой муж и отец моих детей. И мне неважно все остальное. И так будет всегда, - она крепко держит его за руку. Как будто можно удержать душу...

Гунмао поцеловал Цириллу в губы в ответ на её робкий поцелуй. Она была права, нужно было уже собираться и ехать по магазинам, оставив её на какое-то время одну в доме лунтао. Здесь она будет в безопасности по охраной людей Ли, а домой можно будет вернуться лишь через несколько дней.

- Да, уже пора, - ответил Кот, проводя рукой по спине девушки. – Если тебе нужно что-нибудь забрать из дома, скажи Ли, он пошлет кого-нибудь из своих.

Он вспомнил, что перед тем, как попадаться на глаза лунтао, нужно надеть рубашку, чтобы у того не возникло вопросов, куда внезапно пропала рана на плече. Вечером это уже не вызовет удивления, потому что Тигр знал о способностях мэймэй, а вот таланты Цириллы пока оставались для него тайной.

- Я позвоню после тренировки, когда пойму, какие у лунтао на сегодня планы, - сказал Кот, заглянув в глаза Цириллы. – И скажи, пожалуйста, телефон учителя близнецов, я позвоню ему сейчас по дороге.

Нужно было ещё придумать веское оправдание, почему Тео и Тая несколько дней не будет в школе. Не стоило говорить их учителю о том, что Тай на днях научился превращаться в росомаху, а на их дом напали четверо вооруженных отморозков, поэтому близнецам лучше пока в школу не ходить. Руководствуясь благородной целью сохранения душевного равновесия учителя, Гунмао склонялся к незамысловатой истории о банальной простуде.