Вы ещё не достигли просветления? Тогда мы идем к вам

- Лучше б мальчики... - со всей покорной безвыходностью вздохнул Тео, еще раз подумав о том, что девочки - это кошмар же, особенно когда их много. А то мало ему одной Лин - эти тоже начнут требовать, чтобы им все игрушки отдавали, да еще потом жаловаться, что он сделал что-то совсем не так, как они хотели. Одно только радовало - к тому моменту, как они начнут требовать игрушки, им с Таем будет уже почти двенадцать, а, значит, они будут уже совсем взрослыми. А это, в свою очередь, значит, что им прежние игрушки уже не понадобятся - у взрослых свои развлечения. Но все равно, пока еще Тео не готов был расставаться с большей долей своих привычных игрушек - с тем же пистолетом, к примеру. Вот если ему купят новый, но уже настоящий, а еще новую катану, тоже настоящую, тогда можно будет милостиво подарить все игрушки будущим сестрам. А пока нет, пока еще нельзя, рановато.

- А зачем приказывать застрелиться? - даже с легким испугом переспросил Тео, для которого такие доказательства доверия были какими-то...ну, скажем, жестокими. Ему тоже было интересно послушать папу, но вникал он не так глубоко, как Тай. Хотя слух зацепился, младший даже о мороженом своем забыл. Вообще Тео старался нравиться всем одинаково - просто так проще. Если он будет как Тай, то с ним никто разговаривать и общаться не будет, а он так не может. И вот, скажем, он доверяет маме, папе, брату, больше всех брату, конечно, ну, еще Дину, Кассию, почти всем взрослым в монастыре, но не просит же их всех спрыгнуть, например, с обрыва, чтобы они доказали так ему свое доверие. Да и если они спрыгнуть - ведь тогда этих людей больше не останется, а все это доказательство пройдет впустую. Человека-то нет. В общем, все сложно, но при этом жуть как интересно все это понять и во всем разобраться. К слову, Тео не знал, почему эта тема так особенно сильно нравится брату, потому что тот внимательно все слушал так, словно вот прямо сейчас раздумывал, кого бы ему застрелить. Пистолет-то есть, пусть и пока только не настоящий.

Тай потряс головой, будто ему в уши попала вода или словно он пытался только что услышанное уложить внутрь своих мыслей, а потом согласно кивнул, давая понять, что такой расклад вещей ему более-менее понятен. Он, правда, сомневался, что сможет кому-нибудь так сильно доверять, или назвать кого-то еще, кроме Тео, братом. Неважно, старшим или младшим.

Парень как-то очень задумчиво покосился на Тео, действительно раздумывая о том, смог бы близнец сделать это для него. Самому себе Тай такой вопрос даже не задавал - и так постоянно выгораживал брата всеми возможными и невозможными путями, потому что даже представить себе не мог, что будет как-то иначе. Конечно, Тай не всегда уступал младшему брату, в некоторых случаях упрямо стоял на своем, но это все были какие-то глупости вроде домашнего задания, или какой-то иной мелкой работы, которую брат прекрасно мог сделать и сам, но по какой-то причине ленился. Только сейчас, после этого разговора, и в большей степени после слов отца он всерьез задумался о том, что на самом деле может сделать для брата. Получалось, что все, что бы тот ни попросил. Мама постоянно говорила, что они с Тео - самые близкие друг другу люди, даже намного ближе, чем они с мамой, потому что они всегда будут вдвоем и им нужно друг друга беречь. Но Тай не нуждался в этих постоянных ее напоминаниях, потому что стоило брату как-то по особенному на него посмотреть, как Тай сразу терял всю свою волю и готов был простить ему что угодно. Но он в тоже время знал, что Тео в любом случае сделает для него то же самое. Пусть это и не всегда заметно, да и Тай просто лишний раз старался никому не демонстрировать, насколько же все-таки сильно он ценит близнеца. Меньше знают - меньше проблем.

Тай слегка отсутствующим взглядом уставился на телефон, лежащий на столе, все еще обдумывая и тщательно пережевывая свои мысли. Ему нужно было время, чтобы все это принять таким, каким оно было на самом деле. Такие откровения даром не проходят.

Гунмао заподозрил, что его откровения не очень подходили для детских ушей. Он даже не знал, как бы мягче ответить на вопрос Тео, потому что любой пример такой ситуации был бы слишком кровожадным. Если кто-то из братьев стал причиной войны с другими ветвями триады или был в розыске по делу чести для милиции, его смерть могла быть необходима для сохранения всей семьи. И те, кто прежде заслужил доверие, могли иметь право выбора, где одной из альтернатив было уйти добровольно. Более жесткие примеры – это ситуации наподобие той, когда лунтао знатно напугал Чжоу.

- Я надеюсь, мне никому не придется такого приказывать, - Гунмао чуть улыбнулся. – Максимум – вызову на работу, когда болеют с бодуна. Или на ночь глядя, как Чжана сегодня.

Тай смотрел на телефон, который все ещё молчал. Казалось, что сидят они здесь уже вечность, и стоило ненадолго замолчать, как мысли и следом за ними нервы снова дали о себе знать. Гунмао опять закурил. Прошло около часа, можно было уже звонить Сину с вопросами. Кот взял телефон и набрал его номер. Живодер довольно долго не отвечал, вероятно, демонстративно, но потом все же взял трубку не иначе как для того, чтобы Гунмао не рванул снова в клинику, с него бы сталось. Кот за это время почти успел дойти до точки кипения, потому что самое страшное – это когда вообще не контролируешь критически важную ситуацию.

- Ты что, телефон не слышишь? – самый безопасный вопрос из тех, что крутились в голове Гунмао. – Я помню, что ты сказал, что сам позвонишь. Но не звонишь. Мог бы сразу так и сказать. Сколько? Нет, если не перезвонишь, я буду тебя отвлекать звонками. Давай.

Кот нервно стряхнул пепел, борясь с желанием зарычать. Живодер не был щедр на информацию, сказал лишь, что Цирилла ещё рожает. И что якобы он слишком занят, чтобы каждый час отвечать на звонки фу шан шу. Сину старался не звонить даже лунтао, когда речь шла о ком-то, кто находился в клинике – чтобы случайно не отвлечь эскулапа. Но сейчас, Гунмао был в этом абсолютно уверен, Син пас ежиков, а не работал (и найдите того безрассудно отважного человека, который решился бы намекнуть Коту, что в это время суток врачи иногда на дежурстве даже спят).

- Ещё рожает. Син говорит, может, часа через два скажет что-то конкретнее, - объяснил Гунмао близнецам. – Если хотите спать, отвезу вас домой, а маму навестите завтра.

Папа, наконец, начал звонить, чтобы узнать, как там мама, и младший сразу же навострил уши, дабы не пропустить ничего важного, но из телефонного разговора мало что понял, поэтому требовательно уставился на отца, ожидая внятных пояснений насчет их дальнейших действий. Мама, конечно, предупреждала, что это долго, но долго - это полчаса, ну сорок минут, а час - это уже очень долго, это практически целая жизнь. И чего дети быстро не рождаются...Кстати, он вообще не знал, как они рождаются, да и не особенно интересовался. Вдруг там страсти какие, а он тут спросит? Ну нет. За час там наверное вообще...вообще.

- Я не хочу спать, - Тео едва себя не выдал широким зевком, но усиленно его задавил, чтобы не спалиться, поэтому поспешно сделал няшное выражение лица, чтобы папа не вздумал с ним спорить. - Мне просто скучно.

Мороженое было съедено, обо всем вроде уже поговорили, и Тео не знал, чем себя занять, чтобы убить еще пару часов времени. Одна только мысль о том, чтобы сидеть эти два часа почти неподвижно и ждать-ждать-ЖДАТЬ, вводила его практически в уныние. Но предложение ехать домой, чтобы мирно проспать все это время, казалось ему даже каким-то противным. Папа, значит, с Таем тут останутся, а он домой поедет, как маленький? Вот еще, Да и он уже сказал, что хочет первым посмотреть на маму и новых детей. Мальчишка откинулся на спинку сиденья, весь по ней растекся, как клякса, скучающим взглядом обвел помещение, остановил на папе.

- Можно я в телефон поиграю? - попросил он, выпрямляясь, чтобы, в случае чего, не так далеко тянуться до телефона было. Ему казалось, что они уже тут целый день и всю ночь сидят, хотя прошел еще только всего лишь один час. ОДИН ЧАС. Это же ужас какой кошмар. Мальчишке думалось, что если он сейчас ничем не займется, то попросту умрет.

Казалось, все размышления Тая сосредоточены в одной точке - конкретно на верхней панели папиного телефона, поэтому когда хрупкое равновесие было нарушено, точка сбита, а телефон поднят со стола, мальчишка поднял взгляд на отца, очнувшись от своих мыслей. Старательно гипнотизируя телефон, чтобы тот сообщил какую-нибудь дельную новость, Тай все же понял, что на той стороне трубки ничего не изменилось, и придется дальше ждать, о чем и возвестил отец. Провокационный вопрос касательно дома Тай умело проигнорировал, всем своим видом показывая, что вопрос был чисто риторическим.

- Чжу сяншен, Син Чжу, будет следующим лунтао? Почему? - Тай задал вопрос, который очень долго его интересовал, еще после того совещания, на которое папа брал их с Таем. С того момента как-то не предоставлялось возможности спросить прямо, хотя вопрос не давал покоя. А сейчас Тай все равно не видел ничего иного, как просто говорить, потому что стоило ему начать молчать, как он сразу начинал думать о том, как там мама и почему никто не звонит. И если предоставилась такая замечательная возможность сейчас узнать все получше - почему бы и нет.

Несмотря на жестокие, в общем-то, порядки в этой странной папиной организации, Таю такой порядок нравился, потому что каждый был на своем месте. Он был четким и строгим - а эти два качества никогда не могли оставить его равнодушным. И с каждым вот таким вопросом он понимал его чуть лучше. Не пойдешь же с такими вопросами к маме - еще, чего доброго, получишь по ушам. А вот папа - самое то. Тем более и рассказывает вроде как даже охотно, ничего не прячет, иначе бы не стал говорить про то, что может кому-то приказать застрелиться. Честность, как известно, лучшая политика. Не всегда, но все же.

На этот раз близнецов показательно интересовали не те вопросы, которые не давали покоя Гунмао. Впрочем, это позволяло немного отвлечься, потому что за два часа можно успеть поседеть раньше времени, раз нет повода отвозить детей домой, чтобы чем-то себя занять.

- Поиграй, - великодушно согласился Гунмао, протянув телефон младшему.

Зарядки должно было хватить как минимум до утра, даже если Тео будет играть все два часа. А ещё, пока он будет играть, Коту придется удержаться от соблазна звонить Сину раз в пятнадцать минут с неоригинальными вопросами.

А вот Тая интересовали вообще странные вещи. Неизвестно, с чего ему вдруг сегодня вспомнился Сяочжу, но он верно запомнил, что сын лунтао – это наследный принц триады. Все воспринимали такой статус Сина как должное, несмотря на то, что пока парень был ещё молод и не успел нанюхаться пороха в боях за Пекин. Во-первых, Ху ещё был в полном расцвете сил, и до пенсии ему было как до Уругвая на велосипеде. Во-вторых, молодость – это такой недостаток, который быстро проходит. С опытом сложнее, но в нынешних обстоятельствах Син вряд ли сможет долго держаться в стороне от дел.

- Да, Тай, потому что он – сын нынешнего лунтао, - ответил Кот. – Когда триада достаточно сильна, власть в ней передается от отца к сыну.

Это было также естественно, как то, что за летом наступает осень. Традиции триады были далеки от идей демократии, здесь чем жестче было руководство, тем больше было шансов выжить. И соблюдение установленных веками правил мало кто решался оспорить. А в данном случае это и незачем. Если бы вдруг, не приведи небо, случилось так, что сейчас триада осталась бы без Тигра, Гунмао бы без колебаний принес клятву верности Сину. Понятно, что при этом он воспринимал бы молодого босса не как старшего брата, скорее как подающего большие надежды подопечного, но это никак не уменьшило бы его преданность семье.

Тео с довольной улыбкой тут же сунулся в меню телефона, выискивая какие-нибудь игрушки. Она тотчас же нашлась, в виде энгри бердз, в отдельном кабинете, отгороженном ширмами, тут же негромко заиграла характерная музыка. Несмотря на то, что своего телефона у Тео не было, с подобной игрой он был очень хорошо знаком, потому что периодически буквально пасся в мамином, куда успел накачать с толпу всяческих игрушек. Мама, кажется, была не сильно против, потому что очень редко пользовалась телефоном, чтобы только срочно позвонить, и сама не играла. И вот это, на взгляд Тео, было очень серьезным упущением с ее стороны. Глядишь, ее бы жизнь стала куда интереснее и насыщеннее.

Тео буркнул что-то нелицеприятное телефону, когда пернатый снаряд вместо цели полетел в другую сторону, и вновь погрузился в игру. Уровней было много, можно было проходить заново те, что уже были пройдены, и Тео всегда невероятно гордился, когда удавалось улучшить папин результат на несколько очков или целую звездочку. Хотя, конечно же, он больше бубнил и бухтел, ругаясь не на собственную криворукость - на упрямый телефон, злобных птичек и вообще все на свете.

Довольно скоро играть серьезно ему надоело, и он начал баловаться, отправляя птиц рогаткой то в стену, то в землю, то в космос. К тому же там он просто еще не мог пройти один уровень, но обратиться за помощью тут уже было не к кому - не папу же просить, чтоб игру прошел? А то вдруг еще телефон отнимет. Так что приходилось развлекать себя самому, да издеваться над птичулями. Еще его невероятно бесило это вредное похрюкивание поросят, отчего хотелось кинуть телефон в стену, благо, младший пока сдерживался.

Тай задумчиво осмотрел отца, словно определяя, в достаточной ли мере тот съедобен и насколько удобоваримы могут быть сказанные им слова. Все равно что-то не сходилось - словно какой-то кусочек мозайки попросту не вставал на место. И если про тридцать шесть клятв, иерархию и прочее все было относительно понятно, то вот тут возникала какая-то зацепка, об которую Тай спотыкался. Он сам нередко пытался обдумать этот вопрос, не споря с таким положением дел, просто пытаясь понять, но каждый раз находил более логичное объяснение, чем то, которое ему сейчас дали.

- Разве это не нужно заслужить? - поделился Тай, полностью поглощенный разговором и не обращающий никакого внимания на что-то еще. Например, на брата, ворчащего что-то там себе под нос и злившегося на упрямых птичек. - Ведь может кто-то справляться с этим лучше?

Тай непозволительно много сегодня говорил, но эти разговоры были в его интересах. Сейчас он не мог понять одно - почему власть в триаде передается словно в императорской семье, хотя есть люди гораздо больше достойные ее, чем сын того же императора. Он не хотел сейчас сказать конкретно то, что Сяочжу не достоин этой власти, но само по себе ему это казалось очень странным. Ему доверяли так, словно он уже что-то сделал выдающееся, хотя, насколько Тай понял, Син всего лишь учился где-то в Европе. Вполне вероятно, что сам Тай просто многого не знал и лез в чужой монастырь со своими порядками. Получалось, что все просто преподносилось готовым, и нужно было только взять это в руки, а сама такая вероятность была Таю попросту противна - словно тебе делают какое-то одолжение. Может быть сейчас в Тае еще взыграло что-то вроде чувства собственничества, каким бы глупым это сейчас не было или не казалось. Син Чжу не воспринимался им, как взрослый, как, например, тот же Чжу сяншен, Мин сяншен или сам отец, а, значит, попросту угрожал положению Тая как старшего сына пекинского фу шан шу.

Пока Тео устраивал геноцид свинок силами птичек, Тай продолжил задавать серьезные вопросы о традициях триады. Гунмао обычно на эту тему не говорил даже с младшими братьями, которые, по его мнению, о многом должны были догадываться сами. Информация им выдавалась по чуть-чуть в порядке особой благодарности. Но Таю рассказывать хотелось, потому что Кот чувствовал, что старший многое понимает уже сейчас.

- Со временем он заслужит это право, - сказал Гунмао. – Род Чжу много поколений возглавлял триаду Пекина, но последние четыре раза власть менялась не по традиции, и от этого погибло много людей. Следующим лунтао должен стать Син, чтобы в городе было спокойно. Если кто-то из нас мог бы справиться лучше, наша задача – помочь Сяочжу справиться не хуже. Но пока пожелаем Ху долгих лет здоровья, чтобы он оставался на своем месте.

Если ставить вопрос, кто будет достойнее, это приведет к ненужным разборкам. Гунмао не видел себя в роли лунтао, потому что он не любил разрабатывать стратегии, ему было проще отвечать за тактику. Да и вряд ли фу шан шу выживет, если что-то случится с лунтао. Между четыреста двадцать шестыми уже возможны варианты, а при этом неизбежно активизируются другие ветви триады, каждая из которых захочет получить влияние над столицей. Как это было с шанхайцами после смерти Цзин Вана. Такие вещи детям объяснить довольно сложно.

- Син с восьми лет знает, что станет следующим лунтао. И Ху с него три шкуры спустит, чтобы он этому званию соответствовал, - Гунмао чуть усмехнулся.

Играть вскоре совсем стало скучно, поэтому Тео предпринял героическое решение - выключить и отложить телефон, чтобы найти себе какое-то новое занятие. Какое только, интересно. Сидеть просто так было уже попросту невыносимо, казалось, что они тут сидят уже не просто вечность - а всю жизнь, и все ждут и ждут, и ничего не происходит. Тео вроде бы даже на какое-то мгновение пожалел, что поехал, но потом решил, что лучше уж тут, чем бы он один дома сидел.

Мальчишка сполз сиденья и отправился прогуливаться по ресторану, намереваясь хотя бы так занять себя и спасти от скуки. Ресторан, конечно, был неинтересным, официанты не особенно стремились поддерживать разговоры, как бы Тео не старался их разговорить в надежде выведать что-нибудь новое, да и народу было очень мало. Так что вскоре все же пришлось вернуться обратно к кабинету, огороженному ширмами и усесться обратно рядом с близнецом.

- Ничего интересного, - тоскливо оповестил он папу и близнеца, словно они у него спрашивали, и откинулся на спинку. Нужно было с собой взять что-нибудь еще - и почему он об этом тогда, когда собирался, не подумал. Тео уложил скрещенные локти на столешницу, уткнулся в них лбом и, рассматривая пол под ногами, потихоньку начал баловаться, изредка робко и даже как-то застенчиво пиная брата. Конечно, рисковал получить в ухо, тем более что сейчас буквально его подставил под удар, но даже это уже много лучше, чем просто так сидеть и ничего не делать. Один раз ему даже показалось, что он увидел пробегающего по полу рыжего таракана, хотел было его поймать, чтобы провести с ним несколько опытов, но в итоге решил, что ему все-таки показалось, а не было на самом деле. Это, уже, наверное, от великой скуки начинает мерещиться.