Лики лоа

Темнота. Вязкая липкая темнота, из которой нет выхода. Здесь остановится любая секундная стрелка, переломившись о сгустки тьмы. Время отныне измеряется лишь ударами сердца - и паузами между ними... Долгими паузами, похожими на бесконечные падения в бездну - с каждым разом все дольше и дольше...

Удар.
Тишина...

Тишина дрожит. Тишина мечется, как попавший в западню хищник - и безмолвствует. Заключенное в ней безмолвное отчаяние страшнее любого крика, оно заставляет исступленно биться даже уже остановившееся сердце... Тишину разрезает алый свет - кроваво-алый, цвета ярости, цвета гнева - цвета страсти, цвета любви. Один-единственный оттенок - вбирает в себя такую гамму эмоций. Нет, не гамму - бурю, самую настоящую бурю...

Сквозь алую пелену начинают пробиваться другие оттенки. Это... море? Море, прибрежная полоса - рассыпанное под ногами белое золото песка. Синюю гладь воды мерно опускают и поднимают волны - нет, не только волны... Что-то еще прячется в синей морской глади... или кто-то? Ждать, только ждать, сейчас не позволено больше ничего...

Ждать долго не приходится - водная гладь расступается, и на песок скользит огромная кобра. Движение колец ее тела завораживает, на ее чешуе играет всеми оттенками радуга... воистину, совершенное, прекрасное создание... но и столь же опасное. Мало кому дано лицезреть божественную кобру - и был ли хоть один, кого не заворожило бы гибкое змеиное тело? Был ли хоть один человек, что избежал ее разрывающего укуса?...

Тело Ошумарэ сливается в единый радужный росчерк - но лишь на краткое мгновение, краткое, ослепляющее мгновение... Змеиная пасть смыкается на плече, зубы скользят по спине и груди - от невыносимой боли истошный крик разрывает легкие... Короткий рывок змеиной головы - и, кажется, ноги отрываются от земли... За жгучей болью не понять ничего, где земля, а где небо, есть ли опора под ногами или ее нет, светит ли по-прежнему солнце или закатилось одновременно с броском кобры... нет, ничего нельзя понять в этом океане боли, ничего...

Даже острые, ядовитые зубы гигантской кобры не в силах отнять жизнь, выбить наконец душу из этого израненного тела - и Ошумарэ отступает, растворяется в бледно-алой рассветной дымке. Но думать, что все уже кончилось, что все позади - глупо. Глупо и наивно. Потому что еще только начало...

Разум услужливо, но совершенно не вовремя подсказывает, что с такими ранами людям вообще жить не полагается, какое уж там стоять на ногах... Но разве я - живу? Я - жду, жду своего приговора, каким бы он ни был... Только лоа и знают, сколько еще боли мне уготовано, что я еще должен вытерпеть - но тогда они прекрасно знают, что я готов терпеть. Столько - сколько мне отмерено, столько - сколько стоит между мной и моей целью. Я не сдамся - только не сейчас, только не в этот раз...

Новое испытание на прочность уже здесь - обрушивается подобно буре, ударяет подобно жгучей молнии... Появляется Омулу - за ней покорно следует ее жуткая армия, армия болезней. Черная оспа, проказа и трахома, чума и чахотка - ее верные воины. Стоят за ее спиной - выжидают одного-единственного движения руки, одного безмолвного приказа... Это томительное ожидание выматывает и ранит сильнее всего, когда нервы натянуты до предела, до боли - проще всего сдаться, опустить руки, отказаться от чего угодно - лишь бы не чувствовать больше, как дрожит в напряжении душа...

Ей не нужно пускать в сражение всю армию, ей достаточно лишь двух воинов - но иссушающих тело, изматывающих, надламывающих волю, и без того давно уже готовую надломиться... Затем движение руки Омулу отнимает слух и зрение, погружая в безмолвную темноту, вновь обрекая на томительное ожидание - но теперь я еще на один шаг ближе к своей цели, на один шаг ближе к развязке, но один шаг осталось пройти меньше, на одну боль меньше вытерпеть...

Удивительно - как организм старается компенсировать потерю зрения и слуха... Кажется, будто каждая точка кожи приобрела повышенную, отточенную чувствительность... О том, как внезапно обостряется интуиция, нечего даже и говорить. И словно какое-то шестое чувство помогает четко понимать, что происходит вокруг - хотя ни слух, ни зрение в этом не участвуют, меня окружает непроглядная тьма, тьма, в которой нет ни единого звука, немая тьма...

Я не слышу ее крик, я лишен слуха - но чувствую его каждой клеточкой тела... Крик, боль и жар... Крик Янсан всегда заставляет трепетать в смертельном страхе, сковывает тело, лишает разума, отнимает любую возможность шевельнуться... Я чувствую невыносимый жар - и я, кажется, горю... Пламя, которое никогда не будет мне подвластно, которому мне нечего противопоставить... И, сгорая дотла, последнее, что я успеваю ощутить перед тем, как стать серым дымком и горсткой пепла - как от крика Янсан разрывается сердце...

Удар...

Хлынувший в легкие поток воздуха, в первый миг, кажется, вот-вот разорвет грудную клетку. И следующее, не менее потрясающее открытие: я дышу. Я ощущаю собственное тело - оно есть, лоа возвратили мне его... Постепенно, не сразу - все возвращается в привычный ритм, на круги своя... до возвращения остался всего лишь один шаг, такой крошечный по сравнению с предыдущими - но нужно сделать и его...