Ночная вылазка

Ночь. Мальчик тихо выглянул из своей комнаты, оглядываясь по сторонам. Было не по себе – а вдруг поймают? Ну и что, что он хочет тренироваться, ведь для этого есть день. Но днем не интересно, днем постоянно что-то мешает. А для того, чтобы тренировка удалась, необходима концентрация, которую постоянно сбивают разные голоса. Да еще и некоторые, то и дело, строят из себя зрителей, будто бы он тут в футбол играть собрался. Все это очень сильно раздражает, а ему надо контролировать Огонь. Она научится правильно чувствовать тепло Манипуры. И тогда ему легче будет контролировать внутреннего Зверя. Белый тигр – не котенок, это он понимал и чувствовал на собственной шкуре.

Лун выскользнул из собственной комнаты, тенью прокрадываясь по коридору вдоль остальных дверей. Главное – никого не разбудить. Конечно, звукоизоляция тут, благодаря толстым стенам, очень хорошая, но лишний раз рисковать не стоит. Хорошо хоть, что корпус, где живут мастера, чуточку в стороне – шансы пробраться незамеченным заметно вырастают. Хотя, он слышал, что маги Земли могут чувствовать любого, кто ее касается. Оставалось надеяться, что все эти маги сейчас спят крепким сном – как-никак, но с отбоя прошло часа полтора, или даже два. Он-то успел даже поспать немного.

Чтобы не попасться на глаза никому из мастеров, Лун обошел жилые корпуса с дальней от мастерского корпуса стороны и направился в сторону тренировочной площадки, обходя здание Храма также с задней стороны. Ориентироваться в темноте приходилось исключительно по памяти и лунному свету – фонарей тут не вешали, потому что ночью все должны быть в своих комнатах, а хорошо видеть ночью он еще не научился. Но мама говорила, что если он будет упорно заниматься, то обязательно научится.

На площадке для тренировок было темно, хоть глаз выколи. Темно и тихо. А еще было холодно, словно не весна, а все еще зима была на дворе. Да, вот они – тибетские ночи. Но ничего, сейчас он согреется, сейчас ему будет жарко. Лун аккуратно перелез через забор, чтобы не издавать лишних скрипов, и огляделся. Правда, все равно никого и ничего не увидел. Да и вряд ли бы смог.

Мальчик сосредоточился на внутреннем тепле, которое копилось в животе и теперь начало потихоньку распространяться по всему телу. Так намного комфортнее. И теплее. По телу прошлись мурашки от резкой смены температуры. Будущий великий воин клана вытянул руки вверх, потянувшись к небу всем телом, разминая, тем самым, немного затекшие мышцы. Точнее то, что должно ими называться. Задача для ночной тренировки была проста – научиться создавать струю пламени, а не просто какой-то всполох. Такому взрослому тигру, у которого даже полоски на спине есть, и глаза теперь тигриные, просто неприлично не уметь создавать хорошую струю огня.

Тигренок выпрямился, опустив руки вдоль тела и поставив ноги на ширине плеч. Лун закрыл глаза, делая одинаковые вдохи и выдохи, каждый из которых проходил примерно на три счета. Мальчик сосредоточился на ощущении Солнца в области солнечного сплетения, от которого сейчас по всему телу и разливалось тепло, которое подталкивалось желтой энергией. Лун чуть согнул колени, чтобы было удобнее, и сложил кисти рук вместе на уровне Манипуры, ладонями вверх. Для того чтобы получилась струя огня, необходимо сначала научиться делать простое пламя, которое будет просто согревать и держаться в руках, и не потухнет через несколько секунд.

Лун постарался расслабиться и ни о чем не думать, кроме как о тепле пламени, что зарождается внутри него самого. Тонкие потоки энергии Огня потекли по телу мальчика, скапливаясь в кистях рук, отчего там стало постепенно нарастать тепло. Нет, это был жар рвущегося на свободу Огня. Но жар не обжигал, во всяком случае, пока что, пока мальчик прекрасно осознавал его силу и потенциальную мощь. От усердия, на лбу тигренка выступили капельки пота – больше всего ему сейчас хотелось, чтобы у него все получилось. Ради мамы, папы и Юэ он просто обязан быть сильным, и он будет. Мальчик чувствовал, что Огонь уже готов к тому, чтобы получить свободу, но надо быть аккуратным. Он еще слишком хорошо помнит, как умудрился обжечь себе ладони собственным же Огнем на занятии по врачеванию.

Тигренок открыл глаза, вместе с тем потихоньку выпуская стихию и придавая ей вид небольшого сгустка пламени, которое мягко согревало кожу и давало немного света вокруг. Лун, как завороженный, смотрел на пламя, не веря тому, что у него получилось уже столько времени его поддерживать. Все оттенки радости сейчас отразились на его лице, отчего контроль над стихией был снижен, и пламя взмыло вверх, словно в огонь подлили бензина или какое-то другое горючее вещество.

Лун немного отшатнулся, заставив себя не опускать руки и не разрывать связь с Огнем. Мальчику стоило больших усилий, чтобы оставить руки также, как они и были. Чего стоило только приведение немного сбившегося дыхания. Вдох через нос, выдох через рот. Энергия снова потекла, как было до этого. Пламя утихомирилось и стало едва трепыхаться в его ладонях, подчиняясь редким порыва ледяного ветра. Будущий воин снова залюбовался собственным творением, только уже не так эмоционально, заставив себя поумерить пыл, ведь огонек даже успел чуть сильнее вспыхнуть. Но у него получилось его удержать таким, каким он считал, что он должен быть.

Мальчик оглянулся – на мгновение ему показалось, что кто-то рядом есть, но в кромешной темноте ничего не было видно. Лун чуть облегченно вздохнул, переводя взгляд на чуть потускневшее пламя у него в ладонях. Теперь еще один шаг…

Лун чуть присел, проверяя себя на устойчивость. Сейчас ему предстояло попробовать сделать еще один шаг в обучении контроля Огня. Ладони стали медленно и очень аккуратно расходиться в сторону. Огонь сильно трепыхался, никак не понимая к какой именно ладошке он должен «приклеится». В результате пламя разделилось на два маленьких сгусточка. Но умений у тигренка было еще не так много, потому он просто не мог равноценно распределить энергию сразу на два маленьких огонька – внимание постоянно рассеивалось. Один из двух огоньков то и дело намеревался потухнуть, тогда внимание переключалось на слабейшего. И так по кругу, пока один из них не успел погаснуть до того, как Лун успел переключить на него свое внимание, выравнивая энергию на второй ладони.

Так и остался огонек только на правой ладошке, зато теперь он уверенно существовал и был под хорошим присмотром. Кажется, он все-таки приблизился к желанному – сейчас он будет пробовать создать хорошую струю пламени. Нет, ну а что такого, ведь поддерживать один огонек он уже сумел. Вот и струю пламени создать тоже сможет.

Маленький воин вытянул правую руку вперед, ладонь все еще держа раскрытой и направленной к небу. Пламени не получилось. Но ничего удивительного, ведь из простого огонька не будет струи, если просто вытянуть руку вперед. Надо еще и заставить, наверное, энергию течь сильнее и контролировать лучше. Лун вспомнил о собственных ощущениях, когда он учился наносить удары кулаком, чтобы с него срывалось небольшое пламя. Путем нехитрых размышлений и вычислений, мальчик пришел к выводу, что тут надо действовать примерно по тому же принципу, разве что только больше энергии и больше тепла пропускать. А еще обязательно желание и понимание того, что он делает.

Лун понимал, потому сейчас вновь постарался сосредоточиться на этом теплом и приятном ощущении в области солнечного сплетения, где наставница говорила, и находится заветная чакра, отвечающая за Огонь, Манипура. Дыхание было чуть учащенным, ровно как и биение сердца – он волновался, ведь желание, чтобы у него все получилось, сейчас руководило им, ведь он должен доказать всем, что он может, что он достоин быть сыном величайшего воина клана – его мамы.

Огонь рождается в дыхании, течет по нашим жилам и мягко согревает не только самого мага, но и окружающих. Лун сделал глубокий вдох, медленно выдыхая через рот. Он чувствовал, как тело с каждым вдохом наполняется все большим и большим количеством желтой согревающей энергии. Рука начала уставать, а странное чувство, что за ним кто-то следит, никак не хотело исчезать, из-за чего внутри него зарождалось жуткое раздражение, ведь даже ночью его кто-то отвлекает.

- Кто здесь? – Мальчик резко развернулся, сделав даже оборот вокруг своей оси, но все еще держа руку с огоньком перед собой. Он не боялся наказания за нарушение режима, он беспокоился о том, что кто-то мог проникнуть незамеченным и что другим может грозить опасность. Взгляд тигриных глаз метался из стороны в сторону. Какое-то странное чувство подсказывало, что тут кто-то есть, совсем неподалеку, только вот кто это? Он не чувствовал опасности, просто… было беспокойно.

Когда есть понимание или иллюзия того, что что-то может зависеть от твоих действий, цепляешься за эти действия, как утопающий за соломинку. Шэн понимала разумом, что она сейчас слабее, чем была до смерти Рё Шэ. Не восстановилась энергия, не полностью зажили поврежденные мышцы, не все восстановилось, после заражения крови, но, главное – в сердце поселился кусок пустоты, которую нечем заполнить. Наверное, близнецы чувствуют потерю второго именно так. На все нужно время, но клану она может понадобиться в любой момент. И никто не должен знать, что Шэн Бо стала слабее. Значит, нужно тренироваться. В два, три, десять раз больше, чем прежде. Чтобы восстановиться и стать ещё сильнее, чем прежде. Если мышцы уже крепкие, как камень, они должны стать ещё крепче, как сталь, если пламя способно сжечь одного противника, оно сможет сжечь десять. И так во всем, делая ещё по шагу после того, как покажется, что достигнут предел.

Шэн дождалась ночи, когда ей никто не помешает, и вышла к тренировочной площадке. Но там кто-то был. Тигрица замерла и прислушалась. В какой-то момент на её губах появилась едва заметная грустная улыбка. Это был Лун, упрямый, как его мать. Шэн подошла ближе к калитке, стараясь остаться незамеченной, и стала следить за тренировкой мальчика. Он работал с Огнем. Смело, не выполняя хорошо заученные упражнения, а пытаясь открыть что-то новое для себя. Он много ошибался, не хватало навыков и банального внимания – это все придет с опытом, но он старался. Внезапно Лун обернулся, кажется, заметив её. Шэн вышла на площадку и коротко кивнула, рефлекторно следя за пламенем в руке мальчика – от неожиданности оно может полететь в неё раньше, чем тигрёнок её узнает.

- Здравствуй, Лун, - тигрица немного улыбнулась, хоть и пыталась придать своему лицу строгое выражение. – Пламя – это желание. У него должна быть цель, тогда оно станет сильным, - Шэн взмахнула рукой в сторону стоявших на краю площадки мишеней, позволяя сгустку пламени сорваться с основания ладони и поразить цель. – Попробуй, у тебя получится.

Да, иронично. Наверное, именно этого человека он и ожидал больше всего увидеть ночью. Да, а кто еще может застукать его ночью, при нарушении режима? Только вездесущая наставница. Он так и остался стоять, лишь почтительно поклонившись и опустив взгляд в ожидании честно заслуженного наказания. Но его не последовало? Тигренок поднял взгляд на сифу, удивленно глядя на нее, а затем и за полетом фаербола, который оказался точно в цели. Интересно, как она так видит, ведь мишени можно было различить только зная, что они там, то по фигуре, образно говоря. А она еще и в цель попала. У мальчика аж дыхание перехватило от восторга.

- Вау… - выдохнул Лун, переводя взгляд с места, где недавно затух фаербол, обратно на наставницу. Наверное, надо тренироваться так далеко кидать сначала просто сгустки пламени, а потом уже превращать их в струю.

Мальчик повернулся в ту сторону, где стояли мишени, и сосредоточился на едва загасшим ощущении солнечного тепла в животе, которое до сих пор поддерживало едва заметный огонек в его руке. Пламя постепенно начало разгораться, становясь сильнее и ярче. Отделить его от руки он сможет, но как сделать так, чтобы оно пролетело весь путь до цели, которую он, кстати, практически и не видит, не затухнув? Глубокий вдох и выдох. И еще раз. Попробовать отделить пламя от ладони, но не терять с ним связи. Тигренок глубоко вздохнул, а затем, чуть резким движением кисти заставил сгусток пламени отделиться от его руки и направиться в сторону целей. Маленький воин пытался сосредоточиться на том, чтобы связь не оборвалась. Своеобразный «хвост», как за падающей кометой, теплого желтого цвета должен был соединять Луна и его фаербол, который направлялся к мишеням, хоть и совершенно не в центр одной из них. Если проследить путь пламени с помощью видения ауры, то да, у него получилось задуманное, хоть и фаербол чуть уменьшился. Но он смог его довести до конца. Лун чуть улыбнулся уголками губ, довольный тем, что пламя не потухло, но тут же постарался скрыть свою радость, ведь цели он не достиг, а сифу показала как ее пламя достигло.

- Как вы так видите в темноте? – с заметным интересом спросил тигренок, стараясь выглядеть как можно более спокойно.

- Пламя – желание, мишень – его цель, - повторила тигрица, когда Лун закончил свою попытку. Ученик боялся отпустить Огонь, будто застревая на этом желании вместо того, чтобы атаковать, из-за этого Огонь тратил часть силы, растворяясь в полете. – А в темноте видят все тигры, и ты научишься. Ты будешь слышать, как тигр, видеть, как тигр, и даже ощущать запахи так, как ощущает их тигр. Это придет с опытом. Мы ничего не видим в полной темноте, но достаточно малейшего света – Луны, звезд, далекого фонаря, и наши глаза начинают видеть в разы ярче, чем глаза обычных людей. Сначала к этому нужно привыкнуть в зверином облике, потом уже – в человеческом. Будет другая проблема – от очень яркого света глаза слезятся, может болеть голова, но это ничто по сравнению с теми преимуществами, что дает нам тигриный взгляд.

До того, как звериный облик начнет сказываться на человеческом, не в инстинктах зверя, а в его силе, Луну нужно ещё много и долго тренироваться. Ко многому придется привыкать, например, к тому, что глаз сначала реагирует на движение, и лишь потом усилием воли различает пейзажи, что цель на расстоянии тигриного прыжка видна намного лучше, чем на расстоянии полета стрелы, или что чашку чая проще найти на ощупь и по запаху, зрение будет занято чем-то другим. Со временем это становится простым и понятным, но поначалу пугает. Сейчас Шэн даже не подумала о том, что Лун может не видеть мишени, настолько уверенно она думала о нем как об обычном тигрёнке-подростке. Она ударила ребром ладони в сторону мишеней, и на земле появилась полыхающая полоса, которая немного осветила дальний край площадки.

- Попробуй ещё раз, - спокойно сказала тигрица. – Не держи Огонь, бей в цель, отпусти пламя. Думай о том, что, а не как ты хочешь.

Желание. Цель. Мальчик кивнул, внимательно слушая наставницу. Все приходит с опытом, да, это тигренок прекрасно понимал, потому лишь кивнул в знак того, что принято к обдумыванию. А заодно решил, что теперь такие тренировки надо будет устраивать каждую ночь, если он хочет быть великим воином клана, достойным звания сына Рё Шэ. Бо-джи объясняла понятно, а ее манипуляция с огнем, который теперь освещал цель. Да, желание и цель. Не бояться отпустить.

- Понял, - еще раз кивнул мальчик, поворачиваясь к мишеням.

Лун прищурился, концентрируясь на цели. Желание попасть в цель сейчас поглотило его полностью. В ладони вновь образовался сгусток пламени, который ярко сиял в ладони, ярко освещая его самого и стоящую рядом тигрицу. Замах и фаербол полетел прямиком в цель, не утухнув и не ослабив своей силы. Желание нашло свою цель и поразило ее так, как этого желал мальчик. Все, как и надо. Во всяком случае, он на это искренне надеялся, ведь у него получилось. Да, получилось!

- Я правильно все сделал, да? Правильно? – мальчик буквально светился от счастья и радости осознания того, что у него наконец-таки получилось то, чего он так жаждал – попасть в цель и у него получилось. Наверное, сейчас он был больше похож на маленького ребенка, которому посчастливилось получить долгожданное мороженое в жуткую жару. Вот оно – простое человеческое счастье.

Шэн довольно фыркнула, когда огненный шар ученика уверенно достиг цели. Лун быстро понял то, что она ему объяснила – это признак способного ученика, который может тренироваться сам, лишь получая достаточно подсказок.

- Да, правильно, - улыбнулась тигрица. – Повтори несколько раз, чтобы запомнить. Бросок лучше делать на выдохе, как и все удары.

Она вспомнила, как то же самое учила Рё. Им было лет по восемь, если не меньше. Шэн обычно рычала и злилась, видя в мишени врага всего сущего, кидала больше сгустки пламени, рассыпавшиеся мелкими искрами, а Рё вставала в твердую стойку, злобно щурилась, при этом зрачки резко сужались, закусывала губу, и резко била ладонью по воздуху. Пламя летело быстро, будто вспыхивало у самой мишени, оставляя всегда мелкую черную отметину почти всегда в самом центре круга. Потом замирала и с видом победителя смотрела на Шэн. Так всегда, младшая Бо рычала, младшая Шэ недобро щурилась, пока кто-нибудь из старших не говорил, что обе правы. Дружба возникла позже, после первого боя, когда Рё бросилась под удар, закрыв Шэн, с тех пор у неё остался тонкий шрам над бровью. А до этого боя самым популярным словом, обращенным у них друг к другу, было решительное «Агникай», полное детской непосредственности и юношеского максимализма. Их всегда разнимали до того, как они успевали нанести друг другу серьезные травмы, и никто не мог бы вспомнить причины всех этих дуэлей. Возможно, их и не было, и они так выражали свою дружбу, не умея по-другому высказывать эмоции. Шэн и Рё никогда не дружили так, как дружат женщины – не обсуждали сплетни, не могли говорить ни о чем, не жаловались на судьбу. Они умели молчать обо всем, находясь рядом. Обменяться парой-тройкой взаимных колкостей, сесть за одним столом и молча пить чай, поняв друг о друге все, что хотели понять. Шэн на мгновение прикрыла глаза, затем внимательно посмотрела на мишени, дожидаясь новых попыток Луна.

Наставница улыбнулась. Улыбнулась? Тигренок не поверил своим глазам. Видимо, он действительно все правильно сделал, потому как подобной похвалы от Бо-джи надо заслужить. Лун искренне радовался своему успеху, улыбаясь ей в ответ. Ой, кажется, лучше заняться делом, потому как не дай бог она решит, что это по какой-нибудь причине выходит за рамки дозволенного ученику поведения. Мальчик вновь повернулся к мишеням, стараясь придать своему лицо как можно более серьезное и строгое выражение. Вновь сосредоточиться на согревающей энергии Муладхары. Теперь уже в обеих ладонях вспыхнули яркие сгустки пламени. Тигренок прищурился, вновь намечая свою цель. Желание достичь, как раньше казалось, недостижимого шло от самого сердца и желания показать, что он действительно достоин быть тут и быть сыном своих родителей.

Лун чуть повернулся всем корпусом, на выдохе и развороте делая бросок правой рукой, а затем, разворачиваясь обратно, левой рукой. Первый фаербол попал точно в цель, а вот второй. Да, он не затух на полпути, не потерял своей силы, только вот цели толком не достиг, едва задев нижнее кольцо. Лун – правша и никогда не пытался писать, кушать или, тем более, проделывать подобные упражнения левой рукой. Но он упорный, потому не собирался поворачиваться обратно к сифу, пока у него не станет получаться. Он закусил губу, поудобнее и устойчивее вставая на месте, словно прирастая к земле и вновь повторил тоже самое. И снова первый фаербол попал точно в цель, а второй как-то криво, на это раз оказавшись выше, но левее. Лун начал сильно раздражаться на самого себя – у него просто не может не получаться. Он обязан освоить это простое упражнение, иначе как же он будет учиться дальше, не научившись самому простому? И снова еще одна попытка, и снова второй сгусток пламени не попал в цель, хотя уверенно попал в третье кольцо.