Ночной кошмар

Каждый раз, когда Яреци утыкалась в его грудь, молча и, возможно, даже не осознавая этого, прося его защиты и поддержки, Тору чувствовал накатывающую волну нежности и желание уберечь это хрупкое существо от всех возможных бед. Даже если большинство из этих бед было порождением богатой фантазии девушки и ее чрезмерной впечатлительности. И пусть с ней временами было непросто, Тору любил ее именно такой, со всеми ее особенностями, пусть даже некоторые из них не раз вгоняли его в ступор.

- Конечно не повторишь. Ты же не твоя мать и никогда ей не станешь. И чтобы тебе там не говорил во сне или наяву твой мерзкий братец, ты не сделала ничего дурного. Разве стоит себя винить за то, что ты была с любимым мужчиной? Или что от него забеременела? Яри, это нормально, когда люди влюбляются, переходят к физической близости, женятся и заводят детей, и то, что у нас немного нарушилась последовательность событий, и все произошло слишком быстро, никак не отменяет этого факта.

Тору уже давно заметил, что Яреци скинула плед, но пока он не чувствовал, чтобы ее температура хоть немного спала, пусть девушка и уверяла в улучшении самочувствии. И даже если ей стало жарко, он не собирался пускать все на самотек, возвращая плед на законное место и меняя свой успокаивающий тон речи, на достаточно строгий.

- Раз ты мне тут температурить вздумала, будешь сидеть, как бабочка в коконе, а еще пить чай в неограниченных количествах. Завтра утром пойдем в лазарет. Возражения не принимаются.

Высказав свой вердикт Тору отправился на кухню, чтобы снова наполнить опустевшую чашку, и что-то подсказывало ему, что это нехитрое действие ему предстояло выполнить за эту ночь еще много раз. Но, по крайней мере, поить жену чаем, пусть и в столь позднее время, было намного проще и приятнее, чем смотреть на ее слезы и понимать, что ничем током не можешь ей помочь.

Когда он снова накинул на нее плед, она вздрогнула и отрицательно мотнула головой. Потом, правда, кивнула и обреченно вздохнула. Обреченно, наверное, из-за того, что ему всегда приходится с ней носиться. Она не хотела, чтобы он так много носился с ней, даже ночью, когда нужно спать, и она ненавидела себя, что не давала ему использовать ночное время для законного сна. Этот кошмар, который ее не до конца отпустил, заставлял дрожать и чувствовать свою ничтожность и беспомощность. За что ей это? Почему это все случилось с родителями, чей брак для нее всегда был образцовым. Она одинаково любила маму и папу, но оказалось, что мама не любила никого. Она изменяла папе до брака, наверняка и в браке она ему изменяла. Папа сильно любил маму и не знал об этом. Почему так получилось? Почему он не могла жить спокойно и счастливо? Наслаждаться любимым человеком?

- Любимый, спасибо тебе. Я... мне тяжело просто смириться с тем, что моя мама оказалась такой. Мне страшно, что она еще когда-нибудь напомнит о себе. А тебя рядом не будет...

Она взяла еще одну чашку чая и стала медленно и осторожно пить горячий и вкусный напиток.

- Мы завтра пойдем в лазарет. Я... боюсь, она может навредить нашей малышке, - вздохнула она.

Заново наполнив чашку горячим ароматным чаем, Тору вернулся с спальню, снова сел рядом с Яреци и поднес чашку к ее губам. В последний раз он так хорошо укутал ее пледом, что выбраться из него, чтобы попить чай было непросто, поэтому он решил ей немного помочь. Что бы там ни думала девушка, возня с ней не была ему в тягость, и Тору мог себе позволить потратить немного времени на то, чтобы ее успокоить, особенно, учитывая отсутствие необходимости вставать рано утром и собираться на работу.

- Конечно, я не всегда смогу быть рядом, хоть и буду стараться, чтобы таких моментов оказывалось минимальное количество, поэтому ты должна очень хорошо понимать, что твоя мать может говорить всякие гадости, но, при этом, она ничего не сможет сделать ни тебе, ни нашей малышке. Не забывай, что мы теперь муж и жена, и все решения, касающиеся тебя, если ты сама по какой-то причине не сможешь этого сделать, даже на законодательном уровне принимаю я. Да и твоя мать далеко в Испании, а ты здесь в монастыре под моим боком. Разве, при таком раскладе, она сможет хоть как-то тебе навредить, кроме как помотать нервы?

Тору надеялся, что смысл его слов так или иначе дойдет до Яреци, и она перестанет бояться матери и ее возможных действий. Сам он сильно сомневался, что та зайдет дальше неприятных звонков, на которые можно было просто не отвечать, но убедить в чем-то его пугливую Яри было намного труднее, чем укутывать ее в плед или поить горячим чаем, на чем он и сконцентрировался, считая, что так принесет больше пользы.

Чай приятно согревал и заставлял думать, что все плохое постепенно уходит. Девушке все еще было страшно, после сна оставался неприятный осадок, но она верила любимому мужу, что все неприятности позади и что дальше будет намного легче. Она куталась в одеяло и плед, ей было жарко, но она не хотела говорить об этом Тору, чтобы его не расстраивать. Или не пугать.

- Но я... - она вздохнула и опустила голову. - Я же любила ее, я до сих пор люблю ее. Я не могу просто так сказать ей, что она для меня ничего не значит. Мне нужно научиться жить с этим, я боюсь, что у меня что-то не получится. Во сне мама мне сказала, что все, что говорил мне папа, недействительно и нереально. Что это он ее заставил родителям рассказать обо всем. Я... это был просто сон, но боюсь... вдруг папа тоже врал мне? Вдруг он преувеличил масштаб трагедии?

Она скинула одеяло с пледом, так как стало невыносимо жарко, и посмотрела на мужа. Протерла лицо руками и криво улыбнулась.

- Спасибо тебе, любимый. Просто за то, что ты есть. Мне стало немного легче. И я хочу спать...