Ну, как там, замужем?

- Я поеду с тобой, но стражу брать не буду, - сказал Сонгцэн.

Он боялся, что жители Ривана развяжут конфликт с Лисами, на который не решатся в присутствии Кобр. Сонгцэн не мог оставить ситуацию без собственного контроля, хоть и понимал, что Яшви предпочла бы ехать в родную деревню без него.

- Исинская глина из Китая, - сказал он про чайный набор.

Такая посуда считалась самой подходящей для китайских чаёв, хотя не особо подходила для чайсумы, которая была жирной, и могла сохранять в пористой глине запах прогорклого масла.

- Ему бы стоило получить профессию, - заметил Сонгцэн относительно брата Яшви.

Было бы странно, если бы парень бросил школу, имея возможность получить хоть какое-то образование. Сонгцэн понимал, что у большинства жителей Ривана и подобных деревень не было возможности разбогатеть, но они могли хоть как-то наладить свою жизнь. У семьи Яшви таких шансов было несколько, а они только скатывались.

Яшви промолчала, эта была не та ситуация, чтобы настаивать на своем, пусть она и не хотела присутствия принца в тот момент, когда она в очередной раз будет выслушивать оскорбления от Таманги-джи, которая наверняка не упустит случая свалить все грехи на нее. Сонгцэн всегда излишне ярко реагировал на эти слова, но Яшви тут списывала все на то, что ему это было непривычно. Вряд ли кто-то во дворце или в монастыре позволял себе говорить о нем нечто подобное. К тому же мужчину редко вообще осуждают за что бы то ни было вслух.

Она осторожно достала одну из чашек из своего гнезда, чтобы рассмотреть поближе. Она была черной, с тонким белым рисунком из плавных линий и точек, и на ощупь шероховатой и какой-то теплой. И похожа на чашки, что были в монастыре, только гораздо тоньше, казалось, сожми посильнее пальцами - и сломаешь.

- Ему тринадцать, - ответила Яшви. Она уже и забыла, что братья - еще совсем мальчишки, и они не готовы к тому, чтобы заботиться о семье. Шехар не готов - поправила она себя, потому что Дачири так глупо погиб. Наверное, она и правда должна была сказать о нем деду, может быть, этой смерти удалось бы избежать...Яшви помолчала. - Я боюсь, что Таманги-джи не даст ему жизни, но и не знаю, как ему помочь.

Тринадцать лет для деревенского мальчишки - почти взрослый возраст, когда можно и работать, и даже жениться. Шехар привык к тому, что у него были отец и старший брат, но сейчас ему стоило думать о себе самому. И Сонгцэн считал, что у него куда больше шансов на нормальную жизнь, чем было у Яшви, когда ее повели продавать на рынок.

- Они живут в доме твоего отца, этот дом принадлежит Шехару, и он имеет право выгнать остальных, - сказал Сонгцэн. - Таманги-джи стоит об этом помнить. Если Шехар хочет работать - я могу поговорить со старостой Ривана. Но ты не обязана ему помогать.

Даже в нищей деревне можно было найти работу тому, у кого есть на это силы и желание. На рынке, в чайной, в подмастерьях у местных ремесленников, а то и где-нибудь в городе. Но лучше было искать те варианты, которые не мешали бы Шехару получить образование. Сонгцэн не хотел устраивать брата Яшви в клане, потому что этот парень был ему неприятен, такому не хотелось доверять.

- Он же мой младший брат, как я могу ему не помогать? - переспросила Яшви, она не понимала, почему Сонгцэн так настойчиво отговаривает ее. Ему не нравилось, что она продолжает пытаться как-то наладить с ними отношения и сохранить то, что осталось и что еще можно сохранить от семьи? Да, не все поездки, а точнее ни одна из тех, что уже были, не заканчивались так, как она хотела бы, но Яшви должна была убедиться, что сделала все от нее зависящее. Она бы не хотела увидеть среди мертвых еще и второго своего брата, достаточно и одного. Она подумала, что были бы у принца братья или сестры, он бы, возможно, мог ее понять. - Он остался один в тринадцать лет, наверняка ему страшно, он не знает, что ему делать, да еще эта...

Яшви оборвала себя на полуслове, не придумав ничего, что очень точно бы охарактеризовало Таманги-джи.

- Я сначала поговорю с ним, - решила она. Если так и дальше продолжать, они поругаются, а начинать с этого семейную жизнь Яшви считала не самой лучшей приметой. Но ей не понравилось то, как принц уговаривает ее забить и не делать ничего, потому что ему не нравится, как они с ней обошлись. Яшви понимала, что он хочет ей добра и беспокоится за нее, потому что она всегда расстраивалась после новостей из дома, но это было ее решение. - Если он скажет, что хочет работать - ты поговоришь со старостой. Если нет - мы уедем, и я больше никогда не заговорю о нем.

- Тринадцать лет - достаточный возраст, чтобы понимать, что хорошо, а что нет, - сказал Сонгцэн. - Если я к нему несправедлив, я буду рад ошибаться.

Он видел, что Яшви нужно чувствовать, что она сделала все возможное для этой семьи. Они будут ее обвинять, они от неё отреклись, там остался только один кровный брат, но она все ещё надеялась, что все может быть иначе. Сонгцэн должен был принять это как должное, даже если не мог понять логикой. У него за плечами была семья, которая была для него постоянной опорой, у Яшви этой семьи не было с детства. Но как он стремился получить поддержку от близких, и получал, так и она могла эту поддержку искать. С той разницей, что вместо поддержки получала предательства и обвинения. Сонгцэну казалось, что Яшви очень хотела бы, чтобы хотя бы Шехар считал ее хорошей. Но он сомневался, что этот парень был способен смотреть без предрассудков и судить людей по их делам, чтобы увидеть, насколько благородно желание Яшви ему помочь.

- Когда ты хочешь поехать в Риван? - спросил Сонгцэн.

- Я думала, что родить ребенка в тринадцать лет - это нормально. Выйти замуж в двенадцать - хорошо. Что чаупади - это правильно. Что все родители бьют детей, воспитывая их, ведь хотят только добра. Что девочку можно продать, если ее никто не берет замуж, я думала, так делают везде. Как понимать, что хорошо, а что нет, когда перед глазами только один пример, и ты не знаешь ничего другого? - спросила она, но ей не нужны были ответы на все эти вопросы. Сонгцэн судил об их жизни со своей позиции принца, любимого и окруженного заботой и пониманием, но он ничего не знал о той жизни, которая была у тех, кто живет за воротами королевского дворца. Ничего не знал и не мог этого понять, потому что для него это было дикостью, для Яшви это было ее детством.

Она замолчала, с излишней сосредоточенностью рассматривая золотую подставку для украшений в виде поднявшейся кобры в миниатюрной короне. Не хотела бы она проснуться ночью и увидеть эту кобру возле своей подушки на прикроватном столике. Несмотря на то, что вещь была красивой и мастерски выполненной, у нее она вызывала холодок по венам.

- В конце недели, перед тем, как Лисы уедут. Им нужно возвращаться в Алтай, - хотела бы она поехать с ними. Может быть, наконец понять, что такое дом. - Зиму они проведут там. Тяжелая, долгая зима...

Сонгцэн не стал спорить с Яшви. Замуж в двенадцать, родить в тринадцать, чаупади и продажа дочек на рынке - это то, что было против Яшви, и против многих других девушек в таких деревнях как Риван. Парням было намного легче. Это не их выгоняли из деревни раз в месяц, не они рожали десяток детей, умирая в очередных родах, и Сонгцэн не видел, чтобы на рынке продавали мальчишек. Яшви защищала мир, в котором родилась и выросла, а Сонгцэн хотел защитить от этого мира ее саму.

- Посмотрим, что скажет сам Шехар, когда ты приедешь, - сказал Сонгцэн.

До этого разговор был бессмысленным, они с Яшви говорили будто на разные темы. Но у Сонгцэна возникла идея, как можно было улучшить ситуацию для Яшви. Под ее именем в Риване можно было открыть школу для девочек и заняться ещё какими-то полезными для деревни проектами, за которые вчерашнюю бокши будут считать сегодняшней святой. А там односельчане сами загрызут мачеху Яшви за то, что плохо с ней обращается.

- Насколько Лисы готовы к этой зиме? - спросил Сонгцэн.

Клан, который сейчас вела Алахчит, сильно пострадал в бою с Шакалами, а поездка в Непал отняла много времени и сил. Сонгцэн старался, чтобы выкуп за невесту был как можно более щедрым, чтобы помочь клану Лис, но этого могло быть недостаточно.

Такой расклад разговора ее больше всего устраивал, и Яшви не стала продолжать весьма болезненную для нее тему остатков ее семьи. Она писала Джие о свадьбе, просила ее приемных родителей отпустить ее на несколько дней, и все расходы готовы были взять Кобры, но ответа не было. Как она и предполагала, Джие было лучше с ее новой семьей, она правильно сделала, что захотела забыть то, что осталось в Покхаре. В чем-то она даже оказалась умнее, чем Яшви.

- Не очень. Они потеряли много людей, и часть пастбищ пришлось пропустить из-за совета. Они вернулись на стоянку раньше, чем обычно, наверное, придется продать часть табуна, клан такое поголовье не сможет прокормить. Остались одни старики и дети. Но они справятся, - добавила она, чтобы не было ощущения, будто она жалуется или пытается ныть. Клану действительно будет тяжело сейчас, но бывали времена и посложнее. Яшви только жалела, что не может ничем им помочь сейчас, в такие непростые для них дни. Духи молчали, связь с землей, в которой были похоронены их кости, ослабла, и вместо них к ней приходили те, что когда-то жили здесь.

- Не хочу, чтобы их считали слабыми. Другие кланы смотрели на них, как на дикарей - яркие, шумные, веселые, в странной одежде. Наверное, на меня так же смотрят, - она изобразила некое подобие кривой улыбки.

- Они не слабые. Тигры, которые воевали рядом с Лисами, смотрели на них с большим уважением, - ответил Сонгцэн. - Большинство кланов не смогли бы выжить, лишившись почти всех воинов. Тигры и Кобры точно.

В былые времена Лисы были многочисленным и могущественным кланом. Сейчас от него остались небольшие общины, одной из которых руководила Алахчит. Эти люди умели выживать в степи, они были закалены работой и дорогой и не привыкли жить за счёт работы, которую выполняли наемники. Любой ребёнок Лис, любая их старуха были сильнее детей и старух других кланов. Их женщины умели стрелять из лука с коня, и считали это более важным, чем умение вышивать золотом.

- Мы можем устроить встречу Алахчит с шерпами, - предложил Сонгцэн. - Если клан хочет продать часть лошадей, здесь они получат за них в разы больше, чем в Монголии.

Шерпы зарабатывали большие деньги, сопровождая западных туристов в горы. Им пригодятся низкорослые неприхотливые лошади, которых разводили Лисы. И со временем Алахчит могла наладить торговые связи с местными племенами и кланами. Лошадей будет сложно перегонять, но эти сделки все равно могут стать очень выгодными для Лис.

Лисам повезло, что сейчас в степи стало относительно спокойно, потому что случись второй стычке, то клан бы ее просто не пережил. И ту битву с Шакалами они пережили только благодаря подоспевшему отряду Тигров, который отправила Бо-джи. Было бы глупо отрицать это и делать вид, что Лисы справились самостоятельно, хотя их гипертрофированная гордость была наверняка не меньше Тигриной и слегка пострадала от чувства обязанности Тиграм.

- Это могло бы быть полезно клану. Он долгое время жил так изолированно, что почти не имеет никаких связей. Алахчит хочет налаживать отношения с другими Лисами и теми кланами, которые пострадали от Шакалов.

Хубилай хаан был хорошим ханом, но он старался сохранить то, что было, Алахчит же стремилась многое поменять, понимая, что дальше клан жить так, как жил долгие годы, уже не может, если хочет выжить. Поначалу старейшины ворчали, но смирились, а Яшви так и не имела возможности обо всем подробно расспросить подругу, потому что там отмахивалась и говорила, что во время свадьбы негоже забивать себе голову политикой и проблемами, как-нибудь потом.

- Может быть, мы сможем этой зимой попасть в Алтай? - спросила Яшви, потому что желание побыть в клане не отпускало ее все те несколько месяцев, что она провела в резиденции.

- Я поговорю с Алахчит, как лучше устроить сделку, - сказал Сонгцэн.

Шерпы были хитрыми. Нужно было найти способ показать им лошадей и заставить их самих просить Лис, чтобы согласились продать. Это было несложно обыграть, а в итоге выгода будет больше. Дальше Алахчит справится, в конце концов, кто из них был лисой?

- Сможем, - ответил Сонгцэн. - В декабре. Потом нужно будет думать, как организовать обучение наложниц, которые захотят получить профессию. А на Лунный Новый год лучше поехать в Линь Ян Шо.

Зимой в клане было не так много дел, но Яшви училась, и ей не стоило делать долгие перерывы в занятиях, ей и так нужно было много наверстать, если она хотела усвоить школьную программу сверх того, что изучала магию. Но Яшви была очень привязана к Лисам, поэтому Сонгцэн считал, что необходимо заехать в Алтай во время зимней стоянки. Это не Риван, это та семья, где Яшви хорошо, и где ее любят.

Яшви обрадовалась этому решению. Бо-джи как-то заметила ей, что она не наложница, которая не имеет права выхода из дворца, и не обязана согласовывать свои поездки с кем бы то ни было, но Яшви сейчас была в той стадии отношений с принцем, когда ей больше времени хотелось проводить рядом с ним, а где - уже не так важно. И ей было довольно странно сейчас просто взять и уехать в Алтай вместе с Лисами, отодвинув в сторону какие-то его совместные планы.

- Накануне Лунного Нового года нам нужно быть здесь, - напомнила она. - Его Величество женится, это большое событие.

Ей казалось, что будет еще больше гостей, чем было на свадьбе младшего принца. Хотя Его Величество ничего насчет этого не сказал, Яшви ожидала чего-то еще более роскошного. Клан Кобр был довольно большим, сильным и богатым, а свадьба - повод все это только еще раз подчеркнуть. Тем более свадьба вождя. Значит, надо думать над подарком, но Яшви пока тонула в отсутствии любых достойных идей.

- И Бо-джи спрашивала меня, где мы будем жить в Линь Ян Шо, в их с его Высочеством доме, или нам нужен свой. Я сказала, что не знаю, - немного растерянно призналась она.

Если бы Яшви не напомнила, Сонгцэн бы не вспомнил о том, в каких датах дед планировал свою свадьбу.

- Свадьба длится всего три дня, остальное время нам не обязательно здесь быть, - сказал Сонгцэн.

По его ощущениям это были не "всего три дня", а "целых три дня", но теперь все церемонии должны были терпеть дед и Аша Прия, а они с Яшви уже свои высидели и даже держались вполне уверенно и достойно.

- Я не думаю, что нам нужен будет свой дом, - ответил Сонгцэн. - В доме родителей две большие спальни, а мы не так много времени будем проводить в монастыре. Но со временем может построим.

Он не стал говорить вслух, потому что знал, что тема была не самой приятной для Яшви. Когда через несколько лет они задумаются о рождении ребенка, им лучше будет переехать в отдельный дом. А до этого не было никаких проблем с тем, чтобы жить с родителями. Спальни были устроены так, чтобы те, кто в них живет, могли друг другу не мешать.

Всего три дня звучало так, словно это было целых три месяца - за эти три дня торжеств Яшви устала даже больше, чем за все время до этого, особенно за тот день, который вместо свадьбы обернулся нападением на Риван и несколькими смертями.

- Мне не стоит уезжать надолго, - сказала Яшви, хотя ей хотелось отсюда уехать вообще. - Я потеряю время, а мне еще многое нужно выучить.

По большому счету, ей не нужно было ехать и в клан, потому что это было потерей того самого времени, а она и так пропустила много лет, прежде чем начала учиться. Что и говорить, если она даже читать начала только в прошлом году, и жалела, что никогда не делала этого раньше, потому что книги оказались удивительно интересными, и Яшви глотала их одну за другой, когда у нее была свободная минута.

- Как скажешь, - согласилась она. В таких вопросах она предпочитала довериться принцу. Она и в своей-то комнате чувствовала себя так, словно зашла погостить, а уж в целом доме и вообще бы растерялась. Дом его родителей казался ей самым подходящим вариантом. Яшви привыкла жить с кем-то, и ее совершенно не стесняло наличие в доме кого-то еще. Даже наоборот, в противном случае она остро ощущала одиночество.