Степь да степь кругом

Яшви намного лучше знала, что делать, и что говорить, и Сонгцэн просто держался возле неё. Ему показалось, что эта деревня была больше и немного богаче, чем Алтай. Но в то же время он не видел того радостного гостеприимства, с которым их встречали эме и Их-Чэрэн. Сонгцэн занял свое место за столом напротив хана - спиной ко входу, что считалось местом для пришлых людей. Он все также молчал, лишь вежливо кланялся с теми, с кем здоровалась Яшви.

Хан и его окружение ничем не отличались от других Лис: монгольские взгляд и скулы, те же манеры и традиции. И старик-шаман, который явно был опытнее, чем Яшви, потому она и решилась ехать к нему через все эти снега.

Сонгцэн даже не стал поправлять Яшви, уточнив, из какого он клана. Она спешила говорить о делах, и он не стал возражать. При том, что, в Монголии, возможно, знали о Королевских Кобрах. Или хотя бы о том, что отряд Белых Тигров помог Хубилай-хаану в битве с Шакалами.

Дорджсурен выглядел настоящей древностью, Яшви даже бы не взялась гадать, сколько ему лет. Он был все в тех же шаманских одеждах, с нашитыми лентами, костяными бусами и камешками, что так любили местные духи, привязываясь ко всякой ерунде. Шапка шамана, украшенная черепом степного орла, лежала рядом с ним. Он единственный из всех курил изогнутую трубку гаахан, и Яшви уловила запах ганджи, которой нередко пользовались шаманы для входа в транс. Он молчал,и Яшви восприняла это как знак, что ей нужно говорить дальше.

- Мне было видение, но я не могу его понять. Я прошу помощи почтенного Дорджсурена и хочу поговорить с ним наедине. Духи... не любят огласки.

Если дело касалось только клана из южного Алтая, Яшви не хотела посвящать в них посторонних. Они все были лисами, но их пути разошлись много лет назад, и с тех пор кланы жили обособленно, почти не пересекаясь друг с другом. Но она знала, что шаманы не разбалтывают чужие тайны, духи ревнивы к своим секретам, и не каждому дозволено их знать. Старый Дорджсурен медленно посмотрел на хана, хан помолчал, но затем выразительно кивнул. К Дорджсурену сразу же подошел парень, которого Яшви до этого не заметила - и по нашитым на его одежду костяным бусинам поняла, что перед ней ученик шамана.

- Почтенный Дорджсурен зовет вас с собой, - пояснил парень, помогая подняться старцу. - Он будет говорить с с тобой, Удган, - вежливо продолжил он, - в его доме. Вы будете гостями, но его Высочеству придется подождать вас в трапезной.

Сонгцэн с интересом смотрел на шамана и парня, который его сопровождал. У тех, кто говорил с духами, были свои дела, но Согнцэн также отправился в дом шамана, чтобы дождаться, когда Яшви освободится. Он вежливо попрощался с ханом и его людьми перед тем, как идти в соседнюю избу.

Здесь все было похоже на Алтай, Хоть Сонгцэну и казалось, что эта ветвь клана была побогаче той, что досталась Алахчит. Трапезная была довольно просторной, Сонгцэну принесли чай и закуски, которым он был очень рад после долгой тяжелой дороги. Ноги ломило от усталости, и было очень приятно просто сесть и никуда не идти. Дом был жарко натоплен, на выкрашенных белой краской стенах висели ковры. Сонгцэну было довольно сложно общаться с домочадцами шамана, потому что он старался говорить с ними на монгольском, но понимал больше, чем мог сказать сам. Но он ничего не говорил о том деле, что привело Яшви в этот клан, только что ей было какие-то видение, которое она хотела обсудить с Дорджсуреном.

Яшви не ожидала, что старый шаман будет говорить с ней прямо сейчас, но это ее обрадовало. Она боялась, что духи говорят ей что-то важное, что она должна передать Алахчит как можно быстрее, но не может понять, что ей говорить. Не пересказывать же ей просто это видение, потому что Алахчит не шаманка, она не умеет трактовать то, что желают передать духи. А иногда они настолько туманно выражались, что и Яшви их не понимала.

Она чуть кивнула Сонгцэну перед тем, как уйти в одну и комнат вместе со старым шаманом и его помощником. Она была уверена, что принца примут со всем монгольским гостеприимством, а потому не волновалась, оставляя его. Комната, в которую ее привел юноша, было чем-то вроде кабинета, но здесь на стене висел огромный бубен с колотушкой, вдоль стены стояли шкафы с высушенными травами и прочими снадобьями, приготовленных заранее, густо пахло какими-то травами, которые она пока не могла разобрать.

Старый шаман был немым, и с юношей общался посредством ментальной магии. Яшви поняла, что ей придется пересказать свой сон в присутствии этого молодого ученика, и постаралась как можно точнее рассказать все, что видела и запомнила о своем сне. После было долгое молчание, но то, что затем сказал ей юноша, заставило Яшви понять, что сон и правда был непростым.

Обратно в трапезную Яшви возвращалась уже одна - мальчик сказал, что его наставнику нужно отдохнуть, но женщины семьи о них позаботятся. И сказал, что они могут остаться здесь и быть гостями столько, сколько им нужно, чтобы набраться сил перед обратной дорогой. Но все равно на ее лице была хорошо заметна растерянность, и первым делом Яшви сделала несколько больших глотков сытного чая.

- Мы можем остаться здесь до завтра, - сказала она чуть погодя.

Яшви не было не очень долго, но, когда она вернулась, Сонгцэн подумал, что девушка выглядела ещё более озадаченной. Но она ничего не сказала сразу о результатах встречи, только о том, что до завтра можно будет отдохнуть. Сонгцэн долил себе ещё горячего чаю.

- Ты узнала то, за чем приехала? - спросил Сонгцэн на непали.

Хозяин дома не пришёл в трапезную, и Сонгцэн решил говорить на том языке, который был проще для него самого. Он решил, что при необходимости Яшви переведёт для остальных его слова. Сонгцэн надеялся, что поездка оказалась не напрасной, потому что была непростой из-за того, что степь сильно замело снегом, и он не ожидал, что это настолько сложно. Но это было бы неважно, если Яшви правильно поняла важность своего видения, и встреча с местным шаманом стала для неё полезной. Она не так давно стала понимать духов, и в то же время была единственной в своём клане, кто мог сообщать их волю другим.

Их оставили одних ненадолго - они приехали в разгар светового дня, а в деревнях в это время старались закончить все те дела, которые нельзя отложить на вечер, и наверняка семье, которой принадлежал старый шаман - к слову, сами шаманы редко заводили семьи, так что скорее всего это был просто родовой дом - было еще чем заняться помимо того, чтобы составлять компанию гостям. Яшви и не хотела сейчас поддерживать светский разговор о погоде, кобылах, жеребцах и дорогах, потому что хотела поговорить с Сонгцэном непосредственно о цели поездки.

- Узнала, - подтвердила она, макая лепешку в горячий суп хар шул, который вкусно пах мясом и луком. - Это не просто сон, это видение, и Дорджсурену оно тоже было. Он уверен, что оно было всем шаманам Лис. Это...странно, я никогда о таком не слышала. Духи и правда предупреждают. Он говорят, что придет хан, который объединит всех Лис, и они снова станут Ордой, а хан Станет Великим Ханом. Как раньше.

Кочевники когда-то были сильным народом, настолько сильным, что держали в страхе весь континент от Китая и до западной Европы. Те времена давно прошли, монгольские кочевники обмельчали и выживали, как могли, отголоски некогда великой истории.

- Но он не знает, что это за хан. Никто не знает.

Яшви была права, когда сорвалась ехать через снега к более опытному шаману. Её видение было важным, хоть пока и мало что проясняло. Но новость была хорошей. Лисам стоило объединиться, потому что Шакалы все еще оставались в степи. И потому что даже те кланы, что были сильнее, чем племя Алахчит, лишь выживали, вспоминая те времена, когда они были намного сильнее.

- Время покажет, - сказал Сонгцэн. - Но мне кажется, это хорошая новость для Лис. Дорджсурен-гуай не говорил с другими шаманами об этом видении?

Сейчас сообщение между кланами было нарушено, вряд ли многие решились бы на такой путь, который преодолели Яшви с Сонгцэном, а это поселение было ближайшим к Алтаю кланом Тибетских Лис. Вряд ли кланы стали бы объединяться до того, как по дорогам можно будет проехать. Сейчас разрозненные поселения были отделены друг от друга как никогда. Даже в то время, когда Лисы кочевали, было бы проще связаться друг с другом.

Яшви кивнула, это действительно была хорошая новость. Но ей не давало покоя кроваво-красное солнце, которое ослепляло и освещало силуэт всадника с кривой монгольской саблей. Даже любой ребенок знает, что это нельзя назвать хорошим знаком. Видение было слишком символичным - прежде чем перед ханом преклонят колени, чего кочевники никогда не делают - они утонут в крови. Но об этом Яшви не стала говорить вслух.

- Нет, они ждут весны, чтобы можно было проехать по дорогам. Осталось совсем немного - уже в конце февраля снег начнет таять. Я должна буду вместе с другими шаманами прибыть в Тариат в первый день марта. Мы будем говорить.

Яшви пропустила совет из-за предстоящей свадьбы и необходимости быть в клане во время подготовки к ней, но она не собиралась пропускать и такое важное событие для нее, как для удган. Она могла не только увидеть остальных, более опытных шаманов, поговорить с ними и чему-то научиться у них, но и самым прямым образом выполняла свои обязанности перед кланом. Она чувствовала себя причастной и нужной. Да, она была самой молодой шаманкой среди остальных, и не всегда понимала, что ей хотят сообщить, но духи охотно шли с ней на контакт, она могла оказаться полезной остальным шаманам.

- Я не буду настаивать, если ты предпочтешь остаться в Покхаре, - добавила она.

Свадьба его Величества планировалась на начало февраля, и в это время и Сонгцэну, и Яшви нужно было быть в Покхаре. После этого она могла ехать на встречу шаманов, которая в свете этих новостей была очень важной для всех Лис.

- Я надеюсь, что смогу поехать с тобой, - ответил Сонгцэн. - И поеду, если меня отпустят.

Он и так много времени сейчас проводил в Монголии, а потом планировал поехать в Линь Ян Шо. Пока отец и дед ничего не говорили ему на этот счет, но не стоило злоупотреблять их отношением. Сонгцэн понимал, что Лисы не обидят Яшви, ему просто была неприятна мысль, что им придется расстаться на какое-то время, если он не сможет поехать в Монголию с ней. Он привык к тому, что она была рядом. Даже если для этого нужно было ехать черти куда через заснеженную степь.

- Это важные новости для Алахчит, - сказал Сонгцэн. - Мы поедем обратно завтра утром?

Теоретически он мог отправиться обратно и сегодня, но мысль об этом была невыносимо тяжелой, а сам путь еще тяжелее.

Яшви, конечно, хотелось, чтобы Сонгцэн поехал с ней. Она не считала это обязательным условием для того, чтобы семейная жизнь считалась счастливой, но сейчас пребывала в той стадии отношений, когда хотела все свое время проводить рядом с принцем. Тем не менее, каким бы огромным не было ее желание быть всегда рядом с ним, она понимала, что помимо желаний есть обязательства и прочие дела, которые невозможно игнорировать слишком длительное время. У Сонгцэна были дела в клане и монастыре, и он не мог надолго задерживаться в степи.

- Сначала нам нужно вернуться на свадьбу его Величества, - Яшви слегка улыбнулась, показывая, что этот разговор можно отложить до более подходящего времени, потому как до весны еще достаточно дней. Не было никакой нужны окончательно решать все сейчас. Для начала нужно вернуться в Алтай и сообщить обо всем Алахчит, чтобы она была готова к переменам.

- Утром, - она кивнула. - Сегодня надо отдохнуть и нам и лошадям. Дорога трудная, и до темноты мы не успеем доехать даже до озера. Не ночевать же в голой степи.

Какими бы срочными ни были новости, не будет лучше, если гонец, их несущий, свалится от усталости и и холода где-то по дороге в клан. К тому же Яшви хотелось отогреться и нормально поесть, а еще выспаться или хотя бы попытаться это сделать, потому что навязчивые сны не давали ей отдыха.

Сонгцэну стоило обращать внимание на дела клана, и поездка на свадьбу деда могла поставить перед ним новые задачи. Пока его не трогали, отпустив в Монголию с Яшви, но так не будет продолжаться вечно, и с этим можно было только смириться. Сонгцэн хотел бы быть с Яшви в эти ответственные дни съезда шаманов Лис, но обещать ничего не мог. Только постараться решить дела, которые возникнут, так, чтобы они не мешали его поездке.

- Если честно, я не думал, что лошади смогут пройти такой путь в снегу, - сказал Сонгцэн. - Аббас переломал бы себе все ноги.

Он привык к походам по горам, но не по глубокому снегу, в который монгольские лошади проваливались по грудь. Можно было только удивляться выносливости этих животных, которые преодолели весь путь, несмотря на жуткую усталость. У Сонгцэна гудели ноги, он пока с грустью думал о том, как они будут ехать обратно. Лишь бы ночью не было нового снегопада, который еще больше завалит степь.

- Не знаешь, Алахчит договорилаьс в итоге с шерпами? - спросил Сонгцэн.

- В этом году много снега. Я никогда столько не видела, - когда сугробы доходили до пояса, а то и даже выше. В Непале зима была мягкой и теплой, просто Яшви не была избалована тепличными условиями жизни.

- Она продала часть табуна, - Яшви знала, что прокормить такое поголовье зимой клану, у которого не хватает людей, непросто Пусть лошади по большей части были предоставлены сами себе, добывая корм самостоятельно из-под снега, сейчас сугробы были слишком глубокими, чтобы пустить все на самотек. К тому же за лошадьми, теми, что были из породы, нужно было тщательно ухаживать, а от Лис осталась всего жалкая кучка молодых людей и стариков, которым самим нужна была помощь. - На зиму хватит, но Алахчит хочет сняться со стоянки раньше, даже если снег не сойдет. А на будущий год она продаст шерпам еще. За лето родится много жеребят.

Клану приходилось буквально выживать, и Яшви было не по себе, когда она говорила об этом с Сонгцэном. Она не считала, что должна прятать от него реальное положение вещей, но на фоне процветающего клана Кобр Лисы выглядели не очень выгодно. Точнее, совсем невыгодно, и ей было просто за это обидно. Ее клан ведь не хуже Кобр, почему тогда ему выпала на долю такая тяжелая битва с Шакалами, которая почти уничтожила весь клан? Просто не повезло?

- У меня плохое предчувствие, - вдруг сказала она.

- Я рад, что эта сделка состоялась, - ответил Сонгцэн.

Он хотел, чтобы Алахчит нашла выгодный способ продавать лошадей. И пусть Тибет был далеко, а перевозка табуна отнимала много времени, у шерпов были деньги. Особенно у тех, кто нуждался в выносливых животных для сопровождения богатых западных туристов. Покхара и Катманду привлекали любителей гор, но те, у кого было много денег, предпочитали даже в горах путешествовать с максимальным комфортом, не таща на себе тяжелое оборудование. Шерпы нашли выгодную для себя нишу, и сотрудничество с Алахчит помогло бы им заработать еще больше. А ей - прокормить зимой ослабший клан.

От этих мыслей Сонгцэна отвлекли слова Яшви, он внимательно и взволнованно посмотрел на девушку, потому что доверял её предчувствиям. Она не стала бы говорить, если бы не была уверена в этом ощущении.

- С чем оно связано? - спросил Сонгцэн.

Яшви нахмурилась. То, что она почувствовала, было чем то похожим на какой-то внезапный укус, как будто тебя клюет маленькая птица, пытаясь вырваться из твоих рук. Клюнула и выпорхнула, оставляя тебя с этим фактом нанесенного тебе вреда и в непонятках, что дальше делать.

- Мне кажется... - растерянно произнесла Яшви, силясь прислушаться к себе и понять что-то еще, что хотя бы объяснит ее предчувствие. - Что-то, наверное, с нашим возвращением. Что-то будет не так. Что-то...случится? Но это не духи говорят. Они молчат сейчас.

Это было что-то другое, непонятное ей. Если бы она услышала знакомый шепот, это бы не привело ее в такое замешательство, потому что к такому она, все-таки, уже давно привыкла.

- Не знаю, - призналась она, потому что никак не могла разобраться в том, что ощущает. Она даже не могла придумать этому каких-то синонимов, но ощущаемое ею было не опасностью, а чем-то вроде простого...нет, не предвкушения, а ожидания? Предупреждения? Нет, все не то.

В оконное стекло вдруг врезался ком снега, Яшви вздрогнула от неожиданности и пролила часть чая на столик. Снаружи послышались возбужденные детские крики, а ощущение, которое пыталась поймать за хвост Яшви, окончательно пропало.