С корабля на бал

Санджар заметил, что его ответ разозлил Алахчит. Будто она считала, что он должен с одинаковым радушием воспринимать что новости о том, что она не знает, выйдет ли замуж за другого, или слова о том, что он ничем не отличался от Ильяса в правах на власть над собственным племенем. Санджар часто бывал несдержан в словах. Он привык, что к этому обычно относились как к должному. И ему было сложно с Алахчит, которой хватало и гордости, и упрямства, и обидчивости. И в то же время иногда ему казалось, что, общаясь с нею, он смотрелся в зеркало.

- Твой народ - это много разных людей. Очень разных, - сказал Санджар. - И с годами их будет становиться все больше. Всех одновременно не понять. Для них просто должны быть правила. И главное из них - важные решения принимает Великий Хан.

Санджар считал, что Алахчит сложно из-за того, что она хотела быть хорошей для всех и при этом вести Орду туда, куда считала нужным. Но он понимал, что недовольные будут всегда. И в его племени далеко не все и не всегда одобряли его решения. Он считал, что если он сам был уверен в том, что делал, остальные должны были его слушать.

Алахчит замолчала, ей было неприятно, что нескольких слов оказалось достаточно, чтобы они снова смотрели в разные стороны и обижались. Алахчит все больше склонялась к мысли, что ее отказ Санджар-гуаю в женитьбе был одним из лучших решений за все это время - если бы все эти ссоры появились уже после свадьбы, это стало бы неприятнее в стократ. Где-то в глубине души она даже понадеялась, что у Номинжин не получится осуществить задуманное, и самой Алахчит придется выйти замуж за Медведя от безысходности, но это в ней скорее говорили вредность, упрямство и гордость, а еще желение сделать все назло Санджару. Поступок, в общем-то, совершенно дурацкий.

Она снова сомневалась в правильности своих решений, но не стала об этом говорить. Равновесие между великодушием и жестокостью может быть очень хрупким. В один момент тебя могут называть великим правителем, а в следующий - не менее великим тираном. И Алахчит пока не научилась балансировать где-то между этими двумя понятиями, как бы ей того хотелось.

- В любом случае, пока все не решится с Медведями, Менгу и Унур будут оставаться под стражей, - ответила она. - Отдохни завтра с дороги. Нет никаких срочных дел до тех пор, пока не вернутся разведчики.

Санджар не знал, на какой приём он надеялся, когда возвращался в Орду. Все было слишком сложно, сейчас было невозможно что-либо загадывать на будущее. Сейчас казалось, что те вечера у костра с Алахчит были не с ними. Санджар устал с дороги. Он понимал, что мог сказать лишнее, но все же считал, что слова Алахчит о его праве на ханство были обидными и несправедливыми.

- Мне не приходить завтра? - уточнил Санджар, имея в виду вечер, а не день.

Он не хотел, чтобы Алахчит оказалась в неприятной ситуации из-за встречи с ним. Что бы она ни решила, отношения между ними должны были оставаться в Орде. И Санджар понимал, что будет верен Алахчит как нойон, если даже ничего иного ей от него не будет нужно.

Он думал о том, почему именно с Алахчит ему было так сложно. Почему её слова задевали сильнее, почему он был с ней таким упрямым и обидчивым. Она была сильной, и эту силу в ней он признавал. Ему было сложно разделить то, что он видел, на Великого Хана и просто Алахчит. И он не понимал, чего она ждала от него.

- Не нужно, - ей было непросто произнести эти слова, но так было правильно. Если Медведи заподозрят ее в неподобающих для ее статуса отношениях, когда ее будущий жених - ведь все ждали, что она согласится, или почти все - был в той же стоянке, то скандала будет не избежать, и о союзе можно позабыть навсегда. Монголы - гордый народ, они не терпят удары по своей репутации и чести, в кого бы они при этом не превращались, в Лис или Медведей. Особенно сейчас, когда Алахчит нужно было дождаться вестей от Номинжин. Если у нее все получится, то все будет уже по-другому.

Она поднялась со скамьи, подошла чуть ближе, отчаянно хотела коснуться ладнью щеки, зная, что под пальцами будет колоться щетина, тронуть кончиками эти нахмуренные брови с морщинкой между ними и плотно сжатые губы, прижаться к груди, обвивая двумя руками плотно-плотно, просто чтобы почувствовать, что он все еще рядом, но она так этого и не сделала.

- Это небольшое утешение, но эти дни я не могла перестать о тебе думать. И когда я смотрю на Есугэя, я представляю тебя, а не его. Если бы я могла просто отказать ему, я бы это сделала, не задумываясь ни на мгновение.

Санджар выслушал то, что сказала Алахчит. Она осталась на расстоянии от него, и он не стал подходить, просто внимательно на неё посмотрел.

- Я тоже думал о тебе все эти дни. И боялся, что ты дашь согласие Медведю, пока я не в Орде. Я не знаю, что я надеялся изменить, оказавшись рядом с тобой, - сказал Санджар. - Я понимаю, что если ты дашь ему согласие, ты пожертвуешь собой, а не предашь меня. И я все еще надеюсь, что есть какой-то другой выход.

Он понял только то, что должен сейчас сказать об этом Алахчит. Он был обидчивым, он многое, связанное с ней, воспринимал слишком близко к сердцу. Но сейчас нужно было хотя бы ненадолго забыть об эгоизме и подумать о том, что происходило в мыслях и чувствах Алахчит, которой было намного сложнее. И на которой лежала ответственность за всю Орду.

- Принимая решение, думай не обо мне. Думай о себе, - сказал Санджар. - Для Лис ты намного большее, чем та, кого можно выгодно выдать замуж.

Алахчит переживала, что Санджар подойдет еще ближе, и тогда их кто-то может увидеть, кто сделает свои собственные выводы, но он не стал сокращать целомудленную дистанцию между ними. Она беседует со своим нойоном, что вернулся с поручением из города, здесб нет ничего предосудительного.

- Я бы не поступила так, - она покачала головой, хоть и считала, что так стало бы намного проще - вырвать одним движением, чем выковыривать постепенно, заставляя эту боль длиться и длиться целыми днями. - Я бы дождалась твоего возвращения.

И не только для того, чтобы отложить принятие этого тяжелого дял нее решения. Она хотела чувствовать, что несмотря ни на что, она потеряет, может, возлюбленного, но не друга. Ей было важно понимать, что есть кто-то, кто видит в ней не просто Великого Хана, а обычную Алахчит, которой тоже бывает сложно и страшно, которая боится остаться в одиночестве и не оправдать ожиданий.

- Подожди всего лишь еще пару дней, - попросила она, - и все решится. Быть может, все удастся изменить.

Ей уже не хотелось думать о том, что будет, если Номинжин не справится с Медведем, и он окажется слишком предан своим принципам и своему слову.

Сейчас напряженность между ними ослабла, но Санджар понимал, что дело не в недопонимании, а в вопросе, который Алахчит предстояло решить. Он не знал, на что она надеялась, но хотел надеяться вместе с ней.

- Я буду ждать, - ответил Санджар. - Не буду тебя задерживать. Сейчас сплетни ни к чему.

Он хотел бы поговорить с Алахчит дольше. но понимал, что в Орде были гости, кругом были глаза и уши, а время на обсуждение дел Великого Хана с нойоном уже слишком затянулось.

- Спокойной ночи, Алахчит, - сказал Санджар. - Я надеюсь, что все решится хорошо.

Он не представлял, можно ли заставить Медведя передумать с предложением. И не знал, как Алахчит могла бы отказать, сохранив важный для Орды союз. Ситуация казалась Санджару безвыходной. И он очень хотел, чтобы мятежные ханы за это дорого заплатили.