Урок каллиграфии

За долгие годы обучения воинов клана и студентов Шэн доводилось проводить самые разные занятия, но каллиграфию она преподавала впервые. Искусство изящного письма она изучала с детства – это была неплохая альтернатива развивать необходимое воину терпение в чем-то помимо мытья полов в храме, и она была благодарна своему наставнику, нередко убеждавшего вождя отправить своенравную тигрицу на урок, а не на общественно-полезные работы. Шэн вошла в комнату, коротко поклонившись ученикам. Она прошла к своему месту, расположенному напротив студентов, и села на колени перед низким столиком, на котором лежали листы бумаги и стояли письменные принадлежности. Этот день мог определенно войти в историю если не монастыря, то клана Белых Тигров – на Шэн были женские одежды – шаровары из тонкого шелка и халат с цветочным узором, подпоясанный алым поясом. Волосы тигрицы были собраны на затылке и держались на нескольких тонких заколках.

- Приветствую вас. Для тех, кто меня ещё не знает – мое имя Шэн Бо, - тигрица пристально посмотрела на всех собравшихся, чуть улыбнувшись Стивену. Мальчику будет полезно вырабатывать усидчивость, отсутствие которой слишком мешало во время занятий. – Сегодня у вас первое занятие по каллиграфии. Это древнее искусство, необходимое как воину, так и мирному магу. Оно учит контролировать эмоции, сдерживаться и через терпение и усидчивость добиваться поставленных целей. Сядьте прямо, расслабьте плечи и сделайте несколько глубоких вдохов, чтобы в теле не осталось ненужного напряжения. Каллиграфия не терпит спешки, чем сильнее вы торопитесь, тем дольше придется ждать результатов. Сначала вы будете учиться писать основные элементы на песке, и лишь тогда, когда их освоите, вы будете учиться писать иероглифы тушью. Справа от вас лежат палочки, которые на первое время заменят кисти. Держать их нужно точно так же, как кисть, - Шэн взяла лежавшую на столе палочку, поставив её вертикально. – Кисть держится вертикально большим, средним и указательным пальцем посередине. Ладонь и локоть расслаблены, иначе во время письма будет сводить руку. Представьте, что между кистью и ладонью находится легкий хлопковый шарик, который вы стараетесь не сминать. Запястье следует держать параллельно полу.

Шэн замолчала в ожидании того, что ученики возьмут палочки для письма и подготовятся к первому элементу. Песок был выровнен перед занятием, и сейчас не нужно было его разравнивать. Правильное положение кисти позволит быстро освоить базовые элементы, неправильное превратит занятия каллиграфией в пытку, так как во время письма будет дрожать локоть, будут болеть пальцы и середина ладони, а кривые черты будут провоцировать раздражение, вместо развития терпения и усидчивости.

-Правильно – отозвался Стивен. Мальчик взял одну из палочек, лежащих с боку, и принялся вырисовывать круг. Получился он не очень ровным, но не это было самым важным игре. Расчертив его на две части, Стивен сломал палочку, которую держал в руках на две части.

-Так как у нас нет ножичка или что-то похожего, то будем играть палочками. Под каком углом воткнется, так и чертим линию .

Протянув Тэрри одну половинку палочки, Стивен прищурил один глаз, прикусил кончик языка, приметился и сделал первый пробный бросок.

-Сойдет! – мальчик быстро затер неровности, но так, чтобы не задеть линии на песке – Давай, ты первый!
Однако, долго поиграть ребятам было не суждено. Провидению было угодно, чтобы эта азартная игра не на жизнь, а на смерть не состоялась. Начали приходить другие ученики, да так стремительно, что Стивен растерялся. В очередной раз его настроение переменилось так стремительно, как орел хватает хватает свою жертву крепкими когтями.

-Привет… Ни Хао… - бурчал мальчик то на китайском, то на родном английском, но все время скорее самому себе, чем приходящим. Ему казалось, что его будто бы застукали за чем-то непристойным, поэтому он старался не поднимать взгляда с песка. За Дамьяном и неизвестным мальчиком вошла Шэнбо, так что Стивен больше не смотрел на Тэрри, а стеснительно улыбался в ответ мастеру. Толком и не начавшаяся игра была позабыта. Ребенок уже держал в руках новую палочку, идентичную той, которую держала Сифу, и старательно запихивал под стол обломок той, которой рисовал круг до этого. Стиве взял кисть, как ему показалось, ровно за середину, что в общем-то было несколько далеко от правды. Критически осмотрев результат и сравнив его с тем, что показывала Шэнбо, мальчик оказался им доволен.

Тэрус, конечно, был непрочь поиграть в азартную и любимую игру всешх его друщей, но не на уроке ведь? Он не одобрял решение нового друга поиграть на этом песке, столь аккуратно разровненным. Вот где-то на улице, в каком-нибудь укромном месте - это пожалуйста.
Когда Стив сломал палочку, он слабо покачал головой и вздохнул, но взял этот предмет. Ему выпала честь первым кинуть палочку-ножичек, но только он поднял руку, чтобы совершить бросок, как в помещение стали заходить ученики. Кто-то был постарше, кто-то одного с ним возраста. Тэрри положил обломок палочки рядом с собой и стал наблюдать за приходящими сюда людьми. Вот вошла его наставница, и он кивнул ей в знак приветствия. Нверное, надо было поклониться, но для этого нужно хотя бы встать. А он так хорошо сидел.
- Я думаю, Стив, можно будет вечером сыграть в игру. Заныкаемся куда-то на территорию, утащим с кухни ножик и поиграем. Как смотришь на это? - Тэрри заговорщески улыбнулся, глядя на Стива.
В этот момень вошла женщина с белыми волосами. Тэрри ещё с европейской школы знал, что учителей надо приветствовать, поэтому, как только она остановилась, легко поднялся с пола и поклонился ей согласно всем правилась этикета. Ну, может, не всем, но правилам. Потом также легко опустился на пол. Кажется, он это сделал единственным, и стало как-то не по себе. Щёку налились румянцем, и он смущённо улыбнулся.
Женщина, она представилась мастером Бо, начала рассказывать про каллиграфию, и мальчик пожалел, что ничего с собой не взял. Говорила она на китайском, и ему приходилось напрягать мозг, чтобы понимать. Что-то ему всё же осталось непонятным, но он пока не думал об этом.
Она показала, как надо держать кисть, в данном случае палочку, и посмотрел на Стивена. Потом пожал плечами и взял свою палочку. Зажал тремя пальцами ровно, как ему показалось, посередине, и постарался расслабить руку и локоть. Ничего не получилось, и он хмыкнул. Переменил положение руки, немного опустив плечо, а локтевую кость постарался расположить параллельно полу. Почувствовал, как ему показалось, что напряжение немного спало, и снова взял палочку. Пока напряжения не боло, и он посмотерл на женщину. Её волосы ему очень нравились. Просто он никогда раньше не видел белые волосы. Они даже не седые. В общем, красиво.

Сегодня воды Янцзы повернутся вспять. Сифу Бо в женской одежде? Это что-то новое. Ну, что мастер меча преподает каллиграфию ещё терпимо – говорят, эти два навыка неразрывно связаны, но если бы сегодня пошел снег, Чин удивился бы не так сильно. За все время жизни в Линь Ян Шо Шэн Бо всегда носила одежду, удобную для воина, которая была в основном мужской. Ученик ирбиса был уверен, что воительница с детства знакома лишь с искусством убивать множеством разных способов и не видит себя вне сражений. От занятий каллиграфией он ждал возможности понять, как этот навык поможет усвоить боевые искусства, и никак не ожидал разговоров о мирном созерцании.

Он опустил взгляд, чтобы Шэн Бо не прочитала его мыслей, и вежливо поклонился в знак приветствия. Он выпрямил спину, послушно сделав несколько глубоких вдохов. Прямо как перед медитацией. Чин чуть заметно улыбнулся сидевшей рядом Дани, после чего вновь придал лицу серьезное выражение. Нельзя забывать, что он – мастер, и должен вести себя подобающим образом. Держать палочку было сложнее, чем меч – вывернуть запястье, напрячь пальцы и сохранить ощущение расслабленности в руке, казалось невозможным, но маг очень старался. Он умел писать иероглифы, благо успешно окончил школу и получил неплохое образование дома. Но это была обычная повседневная скоропись, да и почерк Чина сложно было назвать красивым или хотя бы понятным. Терпение и усидчивость – то, что так старательно прививал своим ученикам ирбис. Чин снова сделал медленный вдох, расслабляя руку, и понял, что держит палочку правильно. Он поднял взгляд на мастера, ожидая следующего задания и стараясь не отвлекаться на мысли о том, что рядом сидит Дани, знакомая с искусством каллиграфии, которая наверняка следит за его попытками выучить этот сложный для маго Огня навык.

Зачем она пошла на каллиграфию? Ну да, чтобы честно вспомнить о терпении и усидчивости, а то в последнее время этого девушке ой как порой не хватает. Или все так и должно быть? В любом случае, о чем-то переговорить с Чином Даниэла не успела – в комнате появилась Шэ, после чего все быстренько замолчали от отбросили свои дела. Стоит заметить, что довольно много учеников заинтересовалось каллиграфией. Хотя, европейцы, скорее всего, пошли сюда, чтобы вообще понять что это такое и с чем это употребляют. Но ее определенно радовало, что Дамьян все-таки явился на занятие. Да, болгарину определенно не помешает научиться усердию и терпению. Пусть сейчас он был не столь вспыльчив, как это бывает с магами Огня, но его поведение все равно оставляло желать лучшего. Впрочем, стоит заметить, парень всячески пытался приспособиться. Иногда шел не самым простым путем, но это был его выбор и он действительно старался.

Поскольку итальянка каллиграфию изучала раньше, то никаких трудностей с правильным держанием палочки у нее не возникло. Дани краем глаза взглянула на старания возлюбленного А он определенно молодец. Девушка нашла лишний повод гордиться Чином, а также лишний повод выловить его где-нибудь среди деревьев, чтобы подарить легкий поцелуй. Черт, да он намного талантливее ее – итальянка палочку сумела правильно взять в руки спустя минут пятнадцать и со сто первым объяснением.

Малыш спал. Руж с улыбкой наблюдала за спящим ребенком – его сны были такие… необычные: различные бабочки-цветочки, птички-зверюшки или же просто различные цвета или красивые пейзажи, что он видел раньше. Постепенно подтягивались другие желающие изучить столь необычный предмет. По крайней мере, среди европейцев он явно был сегодня популярен. Точнее она – каллиграфия.

- Здравствуй, Энекен, - улыбнулась еще одному подоспевшему своему ученику женщина. Мальчик так трогательно заботился о своей собаке, что Руж это безумно умиляло. Мальчишка был очень заботливым и ответственным – не каждый ребенок будет не то чтобы брать с собой в подобное путешествие на другой конец света своего любимца, но даже дома они не всегда способны так прекрасно заботиться о нем. Обычно, даже несмотря на то, что именно дети выпрашивают себе маленького друга, все заботы по уходу за животным ложатся на родителей. Но даже когда дети вырастают, они совершенно не приучены к подобного рода ответственности. Нет, не все, конечно, но не без этого.

Тем временем занятие началось. Руж улыбнулась подруге (да, Шэн была для нее сейчас самым близким человеком). Тигрица была в женской одежде. Неужели это ее влияние? Стоит отметить, что выглядела она в ней превосходно, не зря Руж говорила ей многократно, что она не просто воин, что она женщина. Но предсказательница пришла на занятие наравне со всеми, потому не имела права отвлекать ни Шэн, ни других учеников, среди которых было еще два мастера монастыря. Прорицательница взяла палочку в руку, внимательно слушая наставницу. Было безумно непривычно держать инструмент для письма подобным образом. Женщина терпеливо, едва не прикусив губу, пыталась взять палочку все снова и снова. Отчего-то палочки для еды дались ей намного проще. Но ничего. Усердие тоже не проходит просто так: в конце концов у нее получилось.

На первый взгляд, собравшиеся ученики и мастера справились с палочками. Они сами поймут, если держат кисть неправильно, потому что напряжение заставляет руку дрожать, не давая выполнить даже самые простые элементы. Шэн чуть дольше задержала взгляд на Руж. Она была рада, что предсказательница готова учиться новому, вместо того, чтобы жить прошлым. За то время, что они жили в монастыре, Руж стала намного спокойнее, она нашла для себя новые смыслы в заботе об учениках, а все остальное время старалась проводить с Кассием, которого принесла даже на занятие по каллиграфии.

- Хорошо. Первый элемент, который вы должны запомнить – горизонтальная черта, хэн. У неё много значений – балка, потолок, пол, единица, предел. Во время изучения каллиграфии вам стоит уделить больше всего времени отработке именно этого элемента, все остальные чертятся намного проще. Сначала я покажу, как он рисуется тушью, после этого вы будете рисовать его на песке, - Шэн обмакнула довольно большую кисть в тушечницу и смахнула о край излишки туши, затачивая кончик кисти, подобно острию копья, но при этом он был наполнен тушью, а не пересушен. – Каждый элемент рисуется на выдохе, хотя бы пока вы только начинаете учиться.

На столе лежали листы бумаги. Шэн положила один из них на кусок плотной такни, укрывавшей стол. Бумага лежала ровно, нижний край параллельно краю стола. Шэн коснулась кистью бумаги, чуть заметно надавила кончиком кисти на бумагу, слегка опуская его вниз, затем провела саму черту, уменьшив нажим, чтобы хэн в центре был тоньше, чем по краям. Черта прошла чуть-чуть вверх, затем Шэн увеличила нажим на кисть, делая на конце черты небольшое утолщение. Чернила быстро впитались в бумагу. Шэн отложила кисть и показала лист ученикам.

- Хэн выглядит таким образом. Сначала с легким нажимом прорисовывается начало линии, затем кисть, у вас палочка, скользит со скоростью капли дождя, стекающей по стеклу, при этом нажим уменьшается. Конец хэн утолщается за счет небольшого движения кончика кисти сверху вниз. Если кто-то уже пытался рисовать на песке, сначала разровняйте его с помощью специальной лопатки, и приступайте. Напоминаю, черта рисуется во время выдоха, рука расслаблена.

Шэн вновь положила лист бумаги на стол и стала наблюдать за тем, как ученики справятся с первым элементом. Обычно изучение хэн занимает много времени, которое всем, кто планирует освоить каллиграфию, придется найти за счет свободного – время занятий слишком ограничено, чтобы ждать, пока все ученики будут оттачивать рисование отдельных элементов.

Угадай, что? Опа-зды-ва-ла! У себя дома Лолли вставала тогда, когда ей, заблагорассудится, то есть ближе... к ланчу, делала то, что ей хочется, никуда не бегала, училась кое-как, никакими каллиграфиями не увлекалась и даже не собиралась увлекаться. Ее вполне устраивало собственное расписание, в котором четким временем обозначались лишь трапезы, а все остальное - отдано тебе лично.

Но Чин сказал, что ей это н у ж н о! А если это действительно так, то... значит нужно взять то, что тебе нужно, раз даже другие так считают. Лолли маленьким ураганчиком неслась по коридорам, натыкаясь на все стены и углы, не рассчитывая скорости своего бега. Зато! Счастье есть! Она ни разу по дороге не упала и не прочесала носом пол! А это значит - девушка делает успехи и совсем немалые!

Итак, нужный кабинет... Еще один шаг - и Лолли уже перелетает порог кабинета. В буквальном смысле этого слова. Она опять не рассчитала, задела носком порог и... проскользила по полу кабинета, распластавшись звездочкой и, в итоге, впилившись лбом в один из ящиков с песком.

- Зд'равствуйте....

Чин внимательно наблюдал за тем, как сифу Бо рисует хэн. Сколько хитростей ради того, чтобы провести простую горизонтальную линию. Чин ещё раз посмотрел на то, как держит палочку, и во время выдоха попытался нарисовать черту. Рука чуть дрогнула, из-за чего полоска получилась немного выгнутой вверх. Чин чуть покрутил запястьем, сильнее расслабляя руку, и терпеливо проел ещё две черты. Ни одна из них не была похожа на ту, что нарисовала Шэн Бо. Пока занятие каллиграфией не успокаивало, а раздражало ученика ирбиса – ему было неприятно, что все смотрят, как он не может справиться с простым, на его взгляд, заданием. Глубокий вдох, короткое движение палочкой вниз… рука дрогнула, оставляя на песке глубокую кривую борозду. Чин резко обернулся на дверь и стиснул зубы. Он так и не успел понять, за какие кармические грехи ему в ученицы досталась Лолли. Ученик ирбиса покраснел, метнув на девушку яростный взгляд. Он уже понял, что перед сифу Бо отвечать, в первую очередь, ему.

Ученица ударилась лбом о ящик с песком, наверняка будет ходить с шишкой на голове. Один из тридцати двух признаков Будды, между прочим. Чин закусил губу и опустил взгляд на ящик с песком. Почему-то он был уверен, что сейчас у него не получится ровно нарисовать хэн.

Говорят, что искусства каллиграфии и владения клинком похожи: то же изящество, та же лаконичность… Писать красиво тоже надо уметь и это не так просто, как может показаться. Все начинается с азов, поэтому Шэн начала объяснение с того, как правильно держать палочку. Постановка кисти в каллиграфии – чуть ли не дело первой важности. Рён учился писать иероглифы на Родине, поэтому особых сложностей, как он надеялся, не возникнет, в любом случае кисть-то держать правильно сможет. Каллиграфия – это еще и практика дзен. Много же в ней полезного, как и в любом искусстве Востока…

Он аккуратно взял палочку: обычно в первые разы напряжение всегда больше, чем должно быть, но это лишь дело времени. При освоении элементов , иероглифов и правильной постановке кисти рука быстро привыкает, и на это не обращаешь внимание, так как полностью поглощен процессом. Первый элемент – черта. Самый сложный, как говорилось. Он с интересом наблюдал, как спокойно и плавно учитель нарисовала тушью хэн. В середине проглядывалось небольшое утончение элемента. Из подобных палочек и складываются иероглифы, целые предложения. Кажется, нужно было начинать тренироваться на песке. Выдох соответствовал большему расслаблению, поэтому писать требовалось именно на нем: это что-то вроде помощи начинающим. Рён плавно начал вести черту. Палочка уверенно рисовала хэн, когда вдруг кто-то бесцеремонно ввалился в помещение. Рука дрогнула, конечно, испортив весь элемент. Он резко повернулся к вошедшему. Это оказалась девушка, кажется, она упала: об этом свидетельствовало её неловкое положение. Бывает же такое. Рён её не видел, он сам недавно прибыл, поэтому всех учеников в лицо еще не знал. Может, она так разволновалась из-за опоздания, что упала, не успев войти? Да, эти европейцы еще порадуют своим поведением, и не нужно быть провидцем, чтобы это утверждать. Судя по всему, что он успел заметить за эти несколько дней… включая и первый обед в столовой… Несколько глубоких вдохов-выдохов для возврата себе столь нужного спокойствия. Рён разровнял песок и вновь продолжил рисовать хэн. На этот раз он не обратил бы внимания, если б что-нибудь еще произошло, но ничего так и не случилось, поэтому черта подошла к своему логическому завершению. Он нарисовал еще несколько, но они не были одинаковыми. Кажется, этот критерий был основным: при рисовании элементы должны быть одинаковыми.

Выслушав, все наставления Сифу Бо, и сосредоточив все свое вниамние на палочке и ящике, Дамьян приступил к плавному вырисовыванию символа Хэн. Однако, не прошло и пары минут, как в комнату в прямом смысле слова ввалилась девушка, благополучно распластавшись по полу. Девушку Кораев видел но не был с ней знаком, да и акцент, который услышал впервые, показался болгарину странным, раньше он такого не слышал. Решив, что потом стоит познакомиться поближе и выяснить, откуда этот непонятный говор, Дамьян вернулся к своему ящичку с песком.

Было не совсем приятно признаваться себе в этом, но кажется, каллиграфия станет для болгарина еще одним большим испытанием. Вроде ничего сложного, но на песке не было ни одной пары хоть отдаленно похожих друг на друга символов. Причем они разнились даже по длине. Полностью разочаровавшись в своих возможностях и очередной раз убедившись в совей бестолковости, Кораев положил полоску на песок, а сам, скрестив руки на груди стал ждать продолжения занятия, лелея надежду, что дальше будет проще.

Даниэла взяла в руку палочку, чуть поудобнее садясь перед ящиком. Она отчетливо помнила эти ощущения, когда впервые пытаешься рисовать Хэн. Безумно нервничаешь в первые секунды, потом расслабляешься, мол, - что может быть проще, чем нарисовать горизонтальную линию. А потом начинаешь раздражаться, потому как понимаешь, что это намного сложнее, чем ты думаешь. Раздражение не проходит, а лишь увеличивается. И чем больше ты бесишься, тем более кривыми получаются эти палочки, которые ты начинаешь ненавидеть всем сердцем. И так до тех пор, пока ты не сделаешь несколько глубоких вдохов, не успокоишься и не поймешь, что это будет продолжаться ровно до тех пор, пока ты не поймешь, что даже в таком деле как каллиграфия, спешить не стоит, что лишних мыслей быть не должно. Лишь сосредоточенность на своем деле.

Дани еще раз взглянула на Чина, который старательно выводил Хэн… Вздохнув, она коснулась концом палочки песка, проводя аккуратную линию. Все бы хорошо, только вот с утолщениями ей всегда было сложнее всего. Тяжело вздохнув, она сделала еще несколько попыток и даже осталась вполне довольна. Но неожиданно ее занятие прервало появление француженки. Ну да, кто бы сомневался? Она опять грохнулась. Итальянка закатила глаза, прикусив губу, чтобы не рассмеяться. Итальянке было ее порой искренне жаль, хотя несчастнее нее, наверное, был только Чин, которого Учитель сделал ее наставником.

Руж внимательно слушала тигрицу, запоминая каждое слово ее речи и проговаривая все еще раз про себя. Давно она не испытывала подобных ощущений – последние лет 20 преподавала она, а не ей, поэтому снова оказаться за партой, грубо говоря, слушать учителя, в роли которого сейчас выступала ее подруга. Предсказательница старательно водила палочкой по песку, пытаясь выводить ровные горизонтальные линии, углубляя кончик у краев, словно делая больший нажим на кисть, чтобы сделать в этом месте линии более толстой. Но линия отказывалась получаться идеально ровной – хотя бы в одном месте рука, но дрогнет с непривычки. Это раздражало, но предсказательница спокойно продолжала выводить хэн дальше, раз за разом упорно стирая получившуюся кривой линию и повторяя всю процедуру заново. Терпения стало не хватать. Что тут скажешь – воздушный характер, хотя и более спокойный и уравновешенный, чем у магов, с единственной стихией Воздуха.

Неожиданно в комнату влетела девушка, которая относительно недавно пребыла в Линь Ян Шо и попало под крыло Чина – одного из учеников настоятеля. Девушка была довольно неуклюжей и даже чем-то напоминала Руж ее же саму, только больше 20 лет назад, когда она обучалась в школе – такая же шумная, порой безалаберная и искательница приключений, но вместе с тем имеющая чувство ответственности и умение отвечать за свои слова и поступки.

Примостившись в неудобной позе на коленях у ящика, мальчик, чуть сведя к переносице брови, будто морщась, изучал собравшихся. Делал он это молча и сосредоточенно, переводя взгляд с одного незнакомца на другого, и только Флер кивнул на приветствие, лишь скользнув по женщине уголком глаз. Ребенок доверял ей, находя схожесть в заботе за беспомощным младенцем и беспомощной собакой. А потому не проявлял той осторожности, которая в отношении к другим людям была неотъемлемой частью общения.
Особенно настороженно Энекен сверлил взглядом спину Чина. Ему пришлось провести с этим человеком приблизительно пол дня, пока шел от деревни, и хотя этот парень был забавный, когда изъяснялся жестами и пререкался с девушкой-китаянкой, Феннерс не знал его языка и мыслей, которые, возможно, видела его собака. Пес явственно проявлял ужас, замирая и ведя себя тихо-тихо в присутствии ученика Ирбиса. И худощавое тело Эна сразу становилось таким напряженным, сконцентрированным.
Татуировка. Эн был довольно наблюдательным малым, но сложный иероглиф на шее китайца заметил только сейчас: возможно, раньше мешали спадающие волосы. Юноша не сменился в лице, но заинтересовался загадочным значком. Заинтересовался настолько, что не сразу заметил, как начал трепыхаться щенок в руках. "Ты ходил недавно в туалет" - усаживая пса на колени и приглаживая взъерошенную шерстку, Феннерс вдруг уловил мелкие колебания. - "Да он дрожит!" Обеспокоенно посмотрев на Руж, а затем обернувшись на стихшие голоса, как если бы кто-то крикнул, ребенок увидел в центре комнаты женщину. Прокралась бесшумно, как смерть белая, и стала говорить, разбавляя речь жестами и взмахами, плавно и певуче, будто в танце, и в то же время в холодном сосредоточении. Энекен вздрогнул, встретив ее взгляд: глаза старого воина, резкие, пылающие. Но белой смерти никто больше не испугался, ее приветствовали кивками,за ней повторяли движения.
Ведомый чувством стадности, Феннерс тоже взял в руку палочку, стал умащивать руку, обхватывая деревяшку то кончиками пальцев, то всей ладонью, то ближе к одному из концов, то посередине, то сгибая в локте, то распрямляя. Делал он это бесцельно и отвлеченно, вертя головой по сторонам, подражая то одному ученику, то другому, и в конце концов, когда позы у всех стали примерно одинаковыми, выбрал себе в качестве подражания Дани. Но когда в этой позе пришлось нарисовать черту... Первый "тычок" в песок - а это был именно тычок, а не касание, - расковырял гладкую поверхность в одном углу ящика, второй, уже более бережный, провел в нем однотонную линию без той утонченной легкости, которая была в примере Шэн Бо. Третью попытку Энекен сделал и вовсе неаккуратную, но вряд ли по своей вине: пес на коленях дернулся, тыкнув носом в локоть. Прекратив "черчение", мальчик сжал собаку за шкирку, оттягивая от занятой руки. Дрожание беспокоило юношу, но он не мог найти его причины. Ребенок не чувствовал хищников среди людей. Сидя у своей коробки, он, загладив поверхность песка лопаткой, вычерчивал уже не линии, а сложный иероглиф на шее Чина, срисовывая его как картинку.