Экскурсия по средневековому городу

- А я и не знал, что ты меня старательно подтачиваешь, - усмехнулся Акихико, не упуская возможности прокомментировать столь интересное рассуждение. Хотя в словах Ребекки была своя правда, поскольку рядом с ней он действительно старался быть лучше, насколько это вообще было возможно с учетом его непростого характера. Так старался, что даже ни с кем не вступил в серьезный конфликт, хоть пару раз ему и пришлось удерживать себя от соблазна взбесить того, кто на это напрашивался, благо задеть гордость очередного темпераментного дона было проще простого.

- Ты уверена, что хочешь посмотреть этот фильм? - уточнил Акихико, когда девушка затащила его на какой-то подозрительный просмотр, старательно изображая скуку и раздражая, тем самым, других зрителей. Но поскольку Ребекка никуда уходить не собиралась, был вынужден уныло пялиться в экран, в итоге, признавая, что фильм сделан не так уж и плохо, пусть и имеет несколько очевидных недостатков. Правда, обсуждать данное творение он особым желанием не горел, порадовавшись возможности покинуть форум и отправиться в более приятное место, где их уже ожидали сеньор Агирре и его супруга, в официальности статуса которой Хасэгава был уверен не до конца.

- Предлагаю начать прямо сейчас, - Акихико бросил вопросительный взгляд на Ребекку, уточняя, готова ли та к осмотру достопримечательностей. - Лично я засиделся, пока мы смотрели фильм, поэтому совсем не против размять ноги.

Отдохнуть, перекусить и выпить вина они вполне могли и в отеле, чем Акихико и собирался заняться после экскурсии. Если не учитывать осмотра самого отеля, который, судя по отзывам этого стоил, и который вполне мог сорваться, как это часто случалось из-за того, что они с Ребеккой застревали в номере.

- Да напишу я вам этот отчёт. Можете не переживать, сеньор Агирре, - проворчала девушка, изучая меню. Не было в этом ресторане или даже кафе ничего такого, что можно было бы съесть. Одни бургеры да картошка фри. Ребекка не любила бургеры, могла съесть один или два за год, а картошку фри вообще терпеть не могла. Нет, фигура здесь ни при чём. Она не боялась навредить своей фигуре, ведь регулярные занятия спортом и куча спа-процедур делали своё дело, и кожа оставалась упругой и шелковистой, а фигура сохраняла свои размеры. Просто Ребекка не любила американскую еду. Вот лобстер или краб - это вкусно. А бургер - это для нищих.

- Ну, раз никто есть не будет, то я тоже согласна на экскурсию, - сказала девушка после того, как все посмотрели на неё. Самым прожорливым человеком в этой странной компании ей быть не хотелось, и она отложила меню в сторону и встала со стула.

Рикардо посмотрел на девушку и покачал головой. Только хотел что-то ответить, но Джулия положила свою руку на его ладонь и осторожно сжала. Мужчина вздохнул и следом за сеньориттой Санчес встал со стула. Помог встать своей женщине, взял ее под руку, и они направились в сторону реки, на противоположном берегу которой начинался исторический центр города с площадьми, ратушой и дворцами. Пройти нужно было чуть больше километра, можно было воспользоваться трамваем, а можно пройтись пешком. Погода была тёплая, солнечная, ветра не было, и можно было пойти пешком, чем они и занялись.

- Сейчас мы перейдём реку с назаванием Писуэрга и направимся к парку. Это центральный парк в городе, здесь можно увидеть множество разны птиц. Говорят, что здесь птиц можно взять на руки и покормить с рук. Но мы не пойдём в парк, наш путь лежит к дому Мигеля де Сервантеса. Если открыто, мы можем посетить музей, - начала Джулия свою незамысловатую экскурсию. Рикардо шёл рядом с ней, но поглядывал иногда назад, чтобы убедиться, что сеньортта Санчес и ее молодой человек идут следом и что-то слушают.

Экскурсанты перешли мост, направились вниз по улице, которая вела к парку, около которого был установлен фонтан и памятник. Джулия посмотрела на фонтан, а потом остановилась около памятника. Ей не нравилось выступать на публике, обычно этим занимался Рикардо, в то время как она составляла все бумаги, документы, договаривалась о времени и месте проведения переговоров, но вот даже в свои пятьдесят три года она не смогла победить страх выступлений на публике. А сейчас публика была, хоть и не такая большая. Но всё равно она чувствовала себя неудобно. Рикардо сжал ее ладонь и тепло улыбнулся, придавая ей сил и уверенности. Он знал о ее боязни, ведь это было видно с самого начала, с первого собеседования и совместного проекта, где ей тоже пришлось отвечать на вопросы, достаточно каверзные, которые задавали его конкуренты. Тогда Рикардо внимательно следил за своей новой помощницей и видел, что ей очень непросто. И почему-то ее хотелось успокоить, защитить. Но в машине после мероприятия он просто ей сказал, что надо быть чуточку смелее, учиться вырабатывать стержень и не переживать по пустякам. Это было почти тридцать лет назад.

Рикардо вздохнул. Почти тридцать лет назад он потерял самую любимую женщину в своей жизни. Но теперь он может с уверенностью сказать, что Джулия занимает такое же место в его сердце и жизни, как и Лида. Мать Маркуса он не забывал никогда, но с Джулией было хорошо и спокойно.

Поддержка Рикардо придавала ей немного сил и уверенности, и она продолжила:
- Мы остановились у памятника испанскому поэту Хосе Соррилье-и-Мораль, который жил в девятнадцатом веке. Отец Хосе занимал высокую судебную должность в городе и отправил сына учить право. Но сын сбежал в Мадрид, так как ему больше нравилось сочинять стихи. Однажды он узнал о смерти знаменитого сатирика под псевдонимом Ларра, и сочинил стих, который прочитал на его похоронах, чем очень впечатлил толпу. Соррилья написал очень много произведений, везде он восхвалял Испанию и христианство. Где бы он ни был он всегда восхвалял свою страну. Его называют испанским Виктором Гюго.

Джулия посмотрела на памятник, потом перевела взгляд на молодых людей.

- Если вы готовы, то можно двигаться дальше, - сказала она.

Поскольку все решили заменить привычную пищу духовной, экскурсия началась незамедлительно, позволяя ее участникам познакомиться с городом, имеющим, вроде как, богатую историю, ну а самому Акихико в очередной раз убедиться, как сильно испанцы отличаются от японцев. Причем различие это сквозила во всем: в традиционной архитектуре, ленивых взглядах местных жителей, иногда бросаемых в сторону их своеобразной компании, да и в самих экскурсоводах, которые совершенно не походили, например, на его собственных родителей, несмотря на проведенные вместе годы предпочитавших держаться друг от друга на приличном расстоянии. Но, надо сказать, небольшая прогулка получалось занятной, так что Акихико вел себя прилично и слушал внимательно, надеясь все-таки ощутить тот самый испанский дух, о котором ему все уши прожужжал сеньор Домингес.

Про поэта с очередным сложным именем, которое тут же вылетело из его головы Акихико слышал впервые, поэтому больше зацепился за слова о восхвалении им христианства. Из-за таких вот пропагандистов эта во всех отношениях невеселая религия докатилась и до Японии, совратив кого-то из его предков и, в итоге, сделав формальным католиком его самого. Правда, в Испании это давало свои преимущества, создавая ему образ просвещенного японца, по целому ряду параметров отличающегося от своих соотечественников.

- Почему у испанцев такие длинные и заковыристые имена? - уже не в первый раз прошептал Акихико на ухо Ребекке вопрос, не потерявшей своей актуальности за время его жизни в чужой стране. - Такое ощущение, что родители специально соревнуются, придумывая самые сложные сочетания.

В этой ситуации его радовало только одно - сам он детей заводить не планировал. В противном случае Ребекке вполне могло прийти в голову изобрести что-то совершенно невыговариваемое, чтобы очередной раз выделиться, да еще и совместить их фамилии, доводя до истерики всякого, кто пожелал бы познакомиться с несчастным ребенком.

Девушка вместе с Акихико шла позади и слушала все, что рассказывала сеньора Хуантос. Потом они остановились у памятника одному поэту и писателю, и девушка фыркнула. Рассказ сеньоры Хуантос напомнил Ребекке, как учительница литературы восхваляла этого писателя, перечитывала его поэмы и заставляла их учить стихотворение "смерть Ларры", которое Ребекка помнит до сих пор. Но никому об этом знать не обязательно.

- Сеньора Хуантос, я не могу вас не поправить. Но Ларра - это не псевдоним. Если я не ошибаюсь, его полное имя - Мариано Хосе де Ларра-и-Санчес де Кастро. Он был очень великим драматургом и сатиииком, и его смерть - это огромная потеря для Испании.

Произведения этого писателя она тоже читала. То, что входило в школьную программу, и не считала, что Серрелла был намного круче.

- У нас имена точно такие же, как и у вас. Вам легче произносить свои имена, но да, у нас часто бывают задвиги в двойных именах. Вот мою маму зовут Лючия-Фернанда, сокращенно Люцифер. А мы считаем себя супер христианской страной, второй после Ватикана, чтим Бога, посещаем всякие службы. И при этом называем детей Люциферами, - засмеялась девушка, а потом поняла, что говорила слишком громко. Какся-то женщина посмотрела на нее и покачала головой. Ребекка взяла Аки за руку и пошла побыстрее.

- Сеньора Хуантос, а может мы не пойдем в музей Сервантеса? Что там интересного? Может, посетим лучше церковь какую-то? Или надо показать Акихико памятник Колумбу.

Сервантеса она не любила, его щнаменитое произведение "Дон Кихот" считала бредом, который можно написать только под действием наркотика. Потому что в добром здравии и трезвом уме нельзя написать, что человек борется с мельницами. А в школе очень чтили этого писателя, кто-то из старших классов даже ставил какие-то сцены. И ее класс ходил в театр на балет. Балет по произведению о мужике, который дерется с мельницами. Как хорошо, что она была директорской дочкой и не посещала эту ахинею. Поэтому и сейчас она хотела посетить что-то другое кроме дома этого писателя.

- Я думаю, мы все-таки посетим дом-музей этого писателя, сеньоритта, - строго сказал Рикардо и подал руку Джулии, чтобы она смогла на него опереться, когда пойдет. Женщина кивнула, и небольшая группа туристов с экскурсоводом направилась дальше. Власти города старались сохранить исторический облик города, и в этом была заслуга Фридриха, который очень часто ездил сюда и сам проверял работу своих подданных.

- Расскажу немного о самом городе. Первые упоминания о нем датируются второй половиной одиннадцатого века. Король здешних земель поручает графу... как же его звали?

- Педро Ансурес, - подсказал Рикардо.

- Графу Педро Ансуресу заселить земли на берегах реки Писуэрга. Существует две версии, кто основал город. По одной город основали римляне, дав ему название из римского и кельтского слов. А по другой - гортд основали арабы, назвавшие его "белад Валид", что означает "город правителей". В тринадцатом веке король отнимает у Ансуресов город, и начинает править, - рассказывала женщина, неспешно двигаясь аниз по улице по направлению к дому-музею мигеля Сервантеса. Ей, как и многим испанцам, нравился этот классик, и она очень ценила его творчество.

О городе Джулия знала не так много, и, замолчав, стала думать, что бы еще рассказать про этот город, чтобы это не было нудно. Рикардо осторожно сжал ее ладонь, и она прижалась к нему. Тихо всхлипнула.

- Эй, ты чего? - удивился мужчина. - Все хорошо, у тебя получается. Но давай я тебе помогу. Я знаю историю города. - Он посмотрел на молодых людей, идущих сзади, и вздохнул. - В начале шестнадцатого века во дворце состоялось бракосочетание дочери кастильской королевы и короля Валенсии и других регионов, что послужило объединению Испании и стантвлению этой страны. Город пережил многое, здесь были пожары, набеги, здесь родился самый известный инквизитор, и умер Христофор Колумб. До семнадцатого века город был столицей, здесь жили монархи и короли.

Незаметно они подошли к неприметному двухэтажному дому из песочного камня, в котором находился музей Сервантеса. Рикардо поцеловал ладонь своей жены и повернулся к молодым людям.

- А сейчас сеньоритта Санчес расскажет нам о жизни знаменитого испанского писателя Мигеля Сервантеса. А я пока куплю билеты, - усмехнулся мужчина.

Уточнение Ребекки и ее дальнейший рассказ об испанских именах, начинающих ему казаться еще более странными, чем раньше, заставил Акихико поежиться. Подобное нагромождение, на его взгляд, в современном мире не имело ни малейшего смысла, в связи с чем оставалось только порадоваться японской лаконичности, подарившей ему одно имя и одну фамилию. "Айко-Летиция Хасэгава-Санчес" - собрал он в голове устрашающую конструкцию, добавив к первым придуманным именам их с Ребеккой фамилии, и тут же пообещал себе не допускать подобного безобразия, даже если его, под страхом смерти, заставят продолжать род.

- И это еще меня называют странным, - покачал Акихико головой, приходя к выводу, что имя матери его девушки как нельзя лучше объясняет поведение дочери. В конце концов, чего можно было ждать от дитя Люцифера, как не постоянных попыток ввести в искушение? Хотя было бы трудно найти более подходящую пару для того, кто уже давно претендовал на комфортабельный котел в адском отеле.

Тем временем, прогулка продолжилась, и их добровольные экскурсоводы познакомили их с несколькими фактами из истории города, некогда считавшегося столицей, о чем Акихико слышал впервые. Правда, стоило признаться, что подобные моменты долгое время оставались вне сферы его интересов, поскольку помимо рабочих вопросов Хасэгава предпочитал уделять повышенное внимание языку. И, особенно за последнюю пару месяцев, добился серьезного прогресса, больше не чувствуя себя в испаноговорящей компании тупым и ничего не понимающим болванчиком.

Так, за занимательными рассказами, они и добрались до музея Сервантеса, который Ребекка хотела обойти стороной, но вместо этого попала в ситуацию, когда роль экскурсовода пришлось примерить на себя ей самой. И поскольку Акихико не сомневался, что она легко выкрутится, как делала это всегда, решил немного помолчать, ожидая реакции девушки на делегирование ей сеньором Агирре полномочий, касающихся знакомства присутствующих, а, в первую очередь, именно его с историей жизни Сервантеса, о которой Хасэгава знал чуть больше, чем ничего.

История города, рассказанная сеньорой Хуантос и дополненная сеньором Агирре, показалась Ребекке очень скучной и нудной. По ее мнению, не стоит лишний раз зацикливаться на прошлом, когда есть настоящее, а впереди мелькает интересное будущее. Вся история с ее набегами, пожарами, иезуитами, если они вообще водились в Испании, тамплиерами и прочими событиями всегда казалась девушке скучной и ненужной. Нет, конечно, знать историю надо, и что-то она знала. Например, про войны, эпидемию чумы, грипп. А вот вся нудятина того, кто с кем жил, как жил и зачем жил, ей была неинтересна.

И Сервантес тоже не был интересен. И похоже, только ей этот писатель не был интересен. Потому что сеньор Агирре потребовал, чтобы она рассказала Акихико про этого писателя. Когда мужчина ушел достаточно далеко, чтобы ее не слышать, она посмотрела на сеньору, а потом перевела взгляд на табличку.

- Что мне рассказать про него? Я не жила вместе ним, поэтому не знаю, как он жил, с кем тра... простите, спал. В этом доме он останавливался, чтобы дописать свое величайшее произведение. Жил он здесь два года, а потом уехал дальше.

Ребекка улыбнулась, посмотрев на Акихико, а затем перевела взгляд на сеньору Хуантос. Женщина покачала головой и вздохнула. Ребекка пожала плечами. Увидела, как к ним направляется сеньор Агирре.

Подойдя к билетным кассам, мужчина увидел, что музей закрыт. Странно, вроде не понедельник, день, когда обычно не работают музеи, но почему-то он был закрыт. С одной стороны было хорошо - погода располагала прогулке по городу, но с другой он уже настроился на посещение музея.

Стрельнув у охранника сигарету и узнав, что причиной закрытия стала прорванная труба, затопившая первый этаж. Что поделать - такова жизнь, а значит можно со спокойной душой прогуляться по улицам средневекового города. Рикардо докурил сигарету и попрощался с охранником, а потом неспешным шагом направился к своей женщине и молодым людям. Сеньоритта Санчес молчала, и Рикардо, строго на нее посмотрел и перевел взгляд на Джулию.

- К сожалению, музей закрыт, так что не услышу я рассказ о жизни и творчестве сеньора Сервантеса. Это очень плохо. Но ничего, в городе есть что посмотреть. Пойдемте?

Он снова взял свою женщину за руку, чтобы она смогла на него опереться. Перейдя дорогу, они направились вверх по перпендикулярной улице.

Стоило сеньору Агирре немного отойти в сторону, как Ребекка позволила себе забыть о формальных приличиях, не просто отказавшись рассказывать история Сервантеса, объяснив свое нежелание чем-то вроде отсутствия знаний по вопросу, а, как это нередко бывало, сведя все к вопросу сексуальных взаимоотношений. И если на первый вариант он бы согласно кивнул, то при такой подаче материала просто не мог удержаться, чтобы немного не подразнить девушку, сводящую жизнь знаменитого писателя к моментам: с кем, кого и сколько.

- Какая жалость, - с деланными нотками разочарования произнес Акихико, - а ведь именно этот момент меня больше всего и интересовал. Теперь придется томиться в неведении относительно сексуальных предпочтений Сервантеса. Хотя, возможно, сеньор Агирре лучше осведомлен в этом вопросе и сможет нас просветить.

Рикардо Агирре, который должен был стать источником этой жизненно важной информации, не заставил себя долго ждать, вернувшись и сообщив, что музей закрыт. И Акихико хотел уж было продолжить сетовать на тему нераскрытости животрепещущей темы, но, в последний момент, решил притормозить, поскольку речь шла о начальстве его девушки, и хотя бы кто-то из них двоих должен был проявлять к нему должное уважение.

- Пойдемте, наверняка, в городе еще немало интересных мест. - Полагая, что и он вполне может позволить себе демонстрировать из с Ребеккой близость, Акихико взял девушку за руку и отправился следом за немолодой парой, показывающей в этом плане положительный пример. Глядя на них, Хасэгава на минуту даже задумался, смогли бы они с Ребеккой сохранить подобные отношения лет через тридцать, когда тела потеряют молодость и силу, но очень быстро решил не забивать свою голову вопросами, ответы на которые можно было получить только опытным путем.

- Ах, какая жалость, - закатила глаза Ребекка, когда сеньор Агирре сказал, что музей закрыт. - Как же я теперь буду жить-то? - Рассмеялась она достаточно тихо для того, чтобы сеньор Агирре не услышал этого. Она любила быть дерзкой и никогда никого не боялась, так как была уверена, что обязательно найдет в себе ума вылезти сухой из воды. Ей нравилось дразнить всех, особенно учителей в школе и преподавателей в институте. Учебные заведения остались далеко позади, а дерзость осталась.

Девушка прижалась к Акихико, когда он взял ее за руку, и направилась следом за начальником и его помощницей. Они официально, как она слышала, не были женаты, да и вели себя часто как начальник и помощница. А потом у них родился ребенок, и о них стали слышать и знать все, кроме ленивых. Но сеньор Агирре позволял себе лишнее только при тех людях, кому доверяет. Он не любил разговоры о своей жизни и сыновьях, но вот сейчас между ним и его женщиной проскальзывала нежность. Интересно, у них с Акихико может быть что-то подобное? Ребекка сжала ладонь своего любимого человека и улыбнулась своим мыслям.

Процессия двигалась вверх по улице, и пока было молчание. Рикардо смотрел под ноги и был задумчив. Думал он о Маркусе, точнее о разговоре с ним. После того звонка он так и не смог остаться на линии, слыша, что Маркус брал трубку. Сразу отключался, услышав его "алло". Чего он добивался? Что хотел сказать? Ведь он считал себя виноватым, что этот разговор о, наверное, самом важном в жизни сына моменте, не состоялся. Он всячески избегал этой темы, да и Маркус не горел желанием узнавать про этот период жизни. Почему же он об этом вспомнил?

Рикардо тяжело вздохнул. Джулия посмотрела на него.

- Что-то случилось?

- Я подумал о Маркусе. Я... наверное, должен был ему все рассказать. Он... мне кажется, он винит меня, что я отмазал его тогда от тюрьмы.

- Дорогой, уже ничего не изменить. Но давай мы вернемся в Японию и поговорим с Маркусом. Твой сын нуждается в тебе, дорогой.

Рикардо вздохнул и кивнул. Свободной рукой убрал прядь волос с ее лба и коснулся щеки. Поцеловал в висок. Джулия улыбнулась.

- Мы дошли до главного кафедрального собора Вальядолида. Сейчас этот собор является музеем. В нем находится великолепный алтарь, созданный одним скульптором, который был сделан для другого собора. А вот на главном куполе, женщина указала рукой на статую, украшающую собор, - находится статуя Иисуса Христа высотою почти тридцать метров. Кстати, этот собор так и не достроили. В некоторых местах можно увидеть недостроенные элементы.

Джулия посмотрела на молодых людей.

Ребекку поворот событий с закрытым музеем более чем устроил, ну а сам Акихико не имел ничего против того, чтобы еще немного пройтись, раз уж полноценной тренировки ему в ближайшее время не светило. Хотя он неторопливой прогулки с прижимающейся к нему девушкой трудно было ожидать полноценной физической нагрузки. Но даже так, в подобном времяпрепровождении имелась своя особая прелесть, позволяющая не жалеть о приезде в Вальядолид, по поводу которого Хасэгава изначально выражал некоторые сомнения.

- Интересно, когда я стану старше, ты тоже будешь ко мне прижиматься или поищешь себе японца помоложе? - не удержавшись, уточнил Акихико у своей спутницы. Их отношения явно отличались от отношений сеньора Агирре и сеньоры Хуантос и во многом базировались на физическом притяжении, которое со временем могло и ослабнуть. Наблюдение за немолодой, но вполне гармоничной парой, порождало в его голове нетипичные мысли, итогом которых стало неожиданное заключение, что он не отказался бы от возможности разделить свою старость с близким человеком. Если ему вообще было суждено дожить до старости, поскольку с годами количество людей, желавших ему всяческого нездоровья только росло.

- И почему же собор недостроили? - решил уточнить Акихико, когда их компания добралась до очередной городской достопримечательности, выглядящей, надо признать, весьма достойно. До этого он не задавал вопросов, предпочитая довольствоваться получаемой информацией, но тут немного изменил стратегию, поскольку сакральных смысл остановившихся строительных работ был ему непонятен, особенно после того, как осталось доделать какие-то мелочи.

- Я не хочу тебя расстраивать, но когда ты станешь старше, то и я не останусь молодой. Я не Дориан Грей, и тоже состарюсь. Может у меня будут жеткие морщины, и я небуду тебя привлекать. Кстати, у меня такой же вопрос - ты не захочешь уйти от меня к красивой и молодой девушке?

Пока она рассуждала, то невольно очень внимательно рассматривала профиль сеньора Агирре. Сколько на самом деле ему было лет она точно не знала, да и не была уверена, что это кто-то знает. Он выглядел лет на пятьдесят, и его женщина тоже выглядела на такой же возраст. На лице сеньоры Хуантос были возрастные морщины, но для женщины это было незаметно и совершенно нормально.

Ребекка увидела, как сеньор Агирре притронулся к своей женщине, как поцеловал ее в висок, и улыбнулась. Сеньор сейчас не был похож на того человека, которого все знают. Со своей женщиной он был мягким, чутким и нежным. И это было очень мило. Девушка улыбнулась своим мыслям.