Комната Дамьяна Кораева

Пока девушка разбиралась с собой и своими мыслями, Кораев, кажется, все решил. Лаура, отвлекшаяся на саму себя, не сразу заметила передвижения его руки и осознала это лишь в момент, когда пальцы парня каким-то образом уже очутились под ее рубашкой и коснулись кожи спины.

Ирландка вздрогнула, издав какой-то тихий, приглушенный звук, описания которому она даже не смогла бы придумать, потому что именно в этот момент у нее сложилось странное, четкое ощущение, что внутри развернулся какой-то маленький, компактный, но настолько приятный смерч, из-за которого чуть было не подкосились ноги.

Это было странно и непонятно для нее. В конце концов, это всего лишь прикосновение. Причем просто пальцев, просто к спине. Ну, под рубашкой. Ну, сам забрался. Ну и что?... Ведь они даже ночевали в обнимку практически в обнаженном состоянии. Но тогда таких ощущений не было. Просто было тепло и уютно, а сейчас…

Волной испытываемых ощущений все мысли девушки смело в настолько дальний угол сознания, что она мгновенно позабыла и о словах Кертеша, и об Оливии, и даже о наставлении Лорккана перед отъездом.

Забыв обо всем на свете, кроме целующих ее губ, девушка еще плотнее обняла Дамьяна. В эту же секунду раздался грохот – увлекшись, Лау забыла о мешочке в своей руке и разжала пальцы – тканевый мешочек с тремя небольшими но весьма тяжелыми шариками грохнулся об деревянный пол и отлетел немного в сторону. В ответ на звук юная экстрималка вновь вздрогнула, правда на этот раз слегка испуганно, поскольку не сразу сообразила, что произошло, и откуда произошел такой шум.

Дамьян уже не скрывал ни своих чувств, ни своих желаний, ни своего возбуждения. Последнее Лау уже могла ощутить вполне так физически. В какой-то далекий миг, для Кораева все изменило, отношение к себе, отношение к девушке, которая была рядом. Хрупкая фарфоровая кукла и ранимая пташка исчезли из сознания и на их место пригла другая Лау, желанная, горячо и страстно любимая, настоящая и реальная как никогда.

Сильный грохот на какое-то мгновение выбил Дамьян из ритма, парень прервался на долю секунды и посмотрел туда, откуда почувствовал вибрацию. Ноги быстрее распознали источник шума нежели глаза, но глазам парень пока что доверял все таки больше. Не стоит спорить, в момент удара камня о дерево болгарин слегка вздрогнул, дурацкие шарики, умудрились напугать, давненько он не испытывал подобного чувства, странно, но сейчас настроение было на столько дикое и животное, что Кораев наслаждался даже чувством страха, которое медленно оседало где то в груди, успокаивалось и терялось на фоне остальных чувств, которые были на много важнее. Лау меж тем тоже вздрогнула, этого дамьян не мог не заметить.

- Не бойся, я рядом ...- Единственное, что смог выговорить Кораев, прежде чем вновь не прижаться своими губами к нежным, зацелованным губкам Лауры.

Черт… она совсем забыла, что держала в руках камушки. Кораев тоже отвлекся и глянул туда, куда они рухнули – чего скрывать, звук получился что надо. Внутри что-то аж оборвалось от испуга и рухнуло вниз. Впрочем, ненадолго…
Несколько простых слов и сердце рухнуло тоже куда-то вниз, вслед за страхом, чуть ли не сорвавшись в бешеный ритм от услышанного.

И вновь поцелуй, перехватывающий дыхание и кружащий разум. Кстати, жаль, что Дамьян бросил курить – аромат табака, смешанный с мятой, был весьма привлекательным…
Последней мысли удивилась даже сама Лаура – откуда что берется? Радоваться надо за человека, а ей запаха жаль.

Просто стоять тем временем становилось все не комфортнее, и ирландка, убрав свою ладошку, все еще накрывающую оставшиеся три гранитных шарика в его руке, полезла парню под футболку, тоже стремясь коснуться пальцами его кожи. В конце концов, такое удовольствие ей перепадало нечасто – раньше Дамьяна сдерживало его чувство к Оливии, потом ее возраст… А сейчас… Сейчас, кажется, ему было все равно.
Нежные, немного прохладные пальцы сначала робко, а затем чуть смелее коснулись его спины в ответном жесте ласки. Затем скользнули вдоль нее, гладя такую горячую кожу и в итоге просто обнимая.

Кстати, нарастала одна проблемка, о которой младший мастер явно не задумывался. Еще бы – откуда ему знать, что от длительных поцелуев стоя, у невысокой девушки очень сильно устает шея, которая всегда откинута назад. К тому моменту, когда дискомфорт стал нестерпимым и включил, наконец, мозг, Лаура выгнулась как кошка, разрывая поцелуй и возвращая голову на привычное анатомическое место. Шейные позвонки слегка хрустнули, а сама девушка чуть виновато и одновременно недовольно глянула на парня. С одной стороны – жаль, что пришлось прерваться, с другой – мог бы и догадаться, хотя бы поддержать ее за затылок, он-то вон насколько выше!

Пальцы девушки Лауры были прохладными, от этого казалось, что по его разгоряченной спине водили маленькими кусочками льда, это было непередаваемо приятно. А потом она прижалась к нему, по спине пробежали мурашки. Дамьян слегка вздрогнул, но на этот раз от удовольствия. Странный контраст температур весело щекотал кончики нервов, с которых, по ходу, сняли все защитные оболочки и они теперь торчали поверх кожи, стараясь не упустить и самого мимолетного прикосновения.

Сознание включилось как-то слишком резко, так же резко, как прервался контакт их губ. По ощущениям было сродни с тем, если посмотреть на яркую лампочку после долгого пребывания в темноте. Именно таки сейчас казались попытки понять и осознать происходящее. Лаура отстранилась, шарики в руке, хорошо, это понятно, но почему? Стоп, быстро найти мозг, обратится к паре точек, получить реакцию и расписку о том, что мысль переварена, дождаться выводов и заключений, а потом обратно к нервной системе, что бы тело начало реагировать. Шарики - Лау, шарики - Лау. Дамьян еще пару раз перевел непонимающий взгляд с девушки на свою поделку, после чего необходимая химия в его мозгу завершилась, сигнал прошел.

Кораев резко шагнул к столику и положил на него шарики, после чего уже более ласково подхватил Лау на руки и подошел к комоду, посадил на него девушку. Так было лучше, теперь их глаза были почти на одном уровне. О, эти глаза, сейчас они были особенно прекрасны, в них читалось возбуждение, они блестели и желали чего-то тайного, но от того не менее приятного.

Некоторое время она пытливо наблюдала за Дамьяном, который, казалось, впал в ступор. Парень настолько растеряно переводил взгляд с нее на камни в своей руке, что девушке нестерпимо захотелось улыбнуться – младший мастер откровенно не понимал что эти странные предметы делают у него в руке и как они связаны с ней. Вот же увлекся…

Впрочем, эта задумчивость оказалась недолгой. Раз – и результат многодневного труда лежит на столе, два – и она уже, едва слышно взвизгнув, взлетела в воздух, автоматически обхватывая его за шею, а уже через мгновение приземлилась на комод.
Молодец… Догадался, что ей неудобно

И вот теперь, когда их лица оказались почти на одном уровне, Лаура с жадностью заглядывала в его глаза, пытаясь прочесть, понять то, что сейчас захлестывало разум Кораева, пробуждая инстинкты и подавляя налет цивилизации, заставлявший в последнее время держаться его подальше от нее.
В темноте его взгляда горел огонь, и это было настолько захватывающе, что девушка вновь не удержалась от едва слышного возгласа. Ему вряд ли это было понятно – а для нее сейчас все было впервые. Наверное, это немного смешно – но именно вот так, откровенно, ярко и без малейшего обмана – да, впервые. А потому необычно, интересно, да и вообще просто вызывало бурю ощущений.

Обвивающие его шею руки плавно сползли на спину, нежным, скользящим движением добрались до поясницы и вновь скользнули под черную ткань. На этот раз Лау почувствовала себя немного смелее и, вырисовав на горячей коже несколько абстрактных линий, ушла обеими руками вверх по спине, притягивая Дамьяна ближе к себе. В принципе, сейчас, наверное, можно было бы ожидать, что она поведет пальцы вниз одновременно царапая – девушка довольно много читала о подобном, да и видела в кино неоднократно. Но ей это было не по душе.
К тому же, мелькнула где-то мысль, Лив, наверняка, изображала из себя дикую кошку, царапаясь вовсю, так что лучше сыграем на контрастах…

Те волнистые линии, которые она провела вниз от лопаток болгарина к его пояснице, показались ей самой огненными дорожками. Будто она ведет вниз пальцы, а под ними вспыхивает огонь.
Дойдя до пояса, Лау немного отодвинулась от Дамьяна и увела свои руки со спины ему на бока, касаясь уже не кончиками пальцев, а положив обе ладошки парню на талию.
И вновь пауза… Ирландке хотелось стянуть с молодого человека футболку, коснуться ладонью его груди уже осознанно, но это было как-то… страшновато, что ли…
Ей еще никогда никого не приходилось раздевать.

Да, так однозначно было удобнее, на много, причем не только ему, но и Лау тоже. Она нее сразу воспользовалась своим новым положением и принялась активно гладить ему спину. Приятно, очень, нежные касания, раньше с ним так ласково никто не обходился. Лив была настоящей кошкой, не сказать что плохо, но иногда хотелось именно нежности, а Мифа ... нет уж, тогда был не секс, а настоящая битва. Хотя, ту ночь с синеволосой Дамьян уж точно никогда не забудет на столько это все было необычно. А Лау отличалась от них обоих, она была скромна, нежна и создавала иллюзию неопытности. Стоп! А вот тут стоит подумать повнимательнее. Такая ли это уж и иллюзия. Кораев включи мозг, вспомни сколько ей лет, очнись, озабоченная болгарская морда, ты что делаешь?

В голове парня щелкнул переключатель, казалось что глаза, которые только что блестели диким пламенем погасли, а внутренний зверь, который только мгновение назад наслаждался буйству инстинктов замер, в ожидании, причем совершенно не понятно чего. Пауза затянулась, пара замерла в странной позе. Парень стоял прильнув к девушке, ноги которой били слегка раздвинуты, ее руки лежали у него на талии и кажется пауза затянулась слишком долго. Но она была важна, безумно важна, так как сейчас они оба должны были понять, что все происходящее нельзя назвать никак иначе чем ошибка. Такая мысль начала медленно но верно зарождаться в мозгу Дамьяна привлекая все больше и больше внимания к себе и не оставляя ни одного другого логического решения как банально спросить.

- Ты уверена ? - Всего два слова, но сколько в них сейчас значения для них обоих, сложно даже представить. И ведь от ответа зависит слишком многое, по крайней мере для Лау и Кораева.

Лауре было хорошо и страшно одновременно. И не хотелось отлипать от парня, и не хотелось лезть дальше. Дальше – это там, где пока еще страшно. Почему? Непонятно… Дамьян один из немногих, кому она верила и доверяла. Он добрый, ласковый, заботливый. Чтобы ни случилось – она в первую очередь метнется к нему за помощью!

И тут ирландка замерла, прикусив губу и вновь отведя взгляд. Она вспомнила, как несколько месяцев назад в сложной ситуации не пошла к нему, а приняла предложение Лораны и уехала с Кертешем. Если бы она тогда попросила Кораева сопровождать ее… Если бы только не испугалась предположительной реакции родителей на него… И если бы не боялась доставить младшему мастеру проблем своей просьбой – ну, а как бы он всем объяснял почему чужая ученица попросила именно его съездить к ее родителям?!... Наверное, все бы было по другому. И ничего бы не случилось. Теперь поздно об этом думать.

Лау решительно вскинула глаза, глядя прямо в темные омуты Дамьяна.
И как только на это сделала – ее решительность снова дала сбой и уползла, прикидываясь ветошью за плинтус. Она боялась. И не потому, что не доверяла или считала как Изабель, что тот, кто будет у нее первым – должен будет стать ее мужем. Нет… Просто боялась как любая девчонка у которой это впервые. И слова сорвались с языка раньше, чем она успела обдумать их последствия.

- Конечно, нет.

Черт… Ну почему жить так сложно?! Никто ничего не понимает!
Чуть ли не до крови прикусив край губы, девушка подтянула Дамьяна ближе к себе, благо ее руки все еще держали его за талию, и крепко обняла, одновременно уткнувшись лбом ему в переносицу, как когда-то очень давно. Немного помолчала, а затем неохотно и очень тихо спросила:
- А ты? Ты готов взять на себя такую ответственность и стать первым у 14-летней девчонки?

А ведь правда, готов ли он к этому. Одно дело отвечать четырех девушек головой, при этом учить их и следить за тем, что бы они ничего не натворили, а уже совсем другое дело взгромоздить себе на плечи нечто вот такое. И вроде и хочется сказать, что да, готов, будет нежен, ласков и вообще самым лучшим на свете, но это было бы ложью. Он не самый лучший, далеко, и не самый хороший, и не может ничего обещать. Он Огонь и сколько бы при этом не было в нем Земли он все равно остается Пламенем, своевольным и диким. Ну так что, Дамьян готов ли ты соврать ради своей собственной выгоды и желания, готов? Или все таки нет? Решайся, молчание будет так же принято как отказ. Хотя, логике и здравому смыслу все и так было понятно.

- Думаю что нет. - Если уж сама Лау не могла быть в этом уверенна, он просто не имел права врать ей и убеждать в правильности. Все было честно. Теперь все решать ей. Это в конце концов ее тело, ее мораль и ее принципы. Он является лишь реализатором каких-то девичьих фантазий и желаний. Пусть звучит грубо, но в чем то и веро, так что пусти решит Лау.

Дамьян спокойно отступил на шаг и так и замер стоя перед девушкой, изучающе ее рассматривая и ожидая, чего же она теперь будет делать. Инициативу проявлять совсем уж не хотелось.

«Думаю, что нет»… Три слова, а полосонули по сердечку как ножом. Да и Бог с ними со словами – Лаура не была ими удивлена ни капли, в конце концов, какой нормальный здравомыслящий парень готов взвались на себя груз ответственности за связь с малолеткой? Ее отцу это, вон, вообще стоило женитьбы. Но с другой стороны…

Ирландка крайне удивленно проследила за тем, как Дамьян вдруг отступил на шаг назад и уставился на нее изучающим взглядом. Это было… неприятно. И если она могла понять его слова, но действия остались загадкой. Что это такое?
Больше всего это сейчас напомнило ей того же Кертеша, замок отца, зал в котором они были и тот случай. Мгновенно стало настолько же обидно, неприятно и, чего скрывать-то от самой себя, как-то унизительно, но тогда было хотя бы твердое осознание, что Кодряну просто ее разыгрывал, учил жизни. Пусть жестоко, но учил. А сейчас… Вроде бы все было по обоюдному согласию – и на тебе. Это выглядело насмешкой… Только что они были вместе и вот он стоит в стороне и смотрит на нее, словно не понимает, что она творит.

В этот миг девушка вдруг осознала, как она выглядит со стороны, - 14-летняя девчонка, от которой к тому же пахнет алкоголем, сидящая на комоде с припухшими от поцелуев губами и раздвинутыми коленками. Щеки мгновенно залила краска, и красивое лицо тут же исказилось гримасой раздражения. Резким движением Лау свела ноги вместе и спрыгнула с комода, с вызовом взглянув в глаза младшему мастеру.

И тут произошла странная вещь… Она вдруг поняла, что все это время было не так. Что именно пугало ее и заставляло вечно идти на попятную. Господи, это же так просто! В сознании словно схемка нарисовалась, объясняющая что и как.
Кертеш… Именно вспомнив его, она догадалась. Дамьян никогда не был уверен в своих действиях. И никогда не брал на себя ответственность за их отношения – ей постоянно приходилось решать самой, что будет дальше. С первого поцелуя до сегодняшней сцены.
Девушка попыталась представить на месте болгарина Кодряну и тут же поняла, что тот просто не оказался бы в такой ситуации. Он либо вообще не стал связываться с малолеткой, либо уж шел до конца, взяв на себя смелость принять это решение.

Сила… Вот что объединяло Кертеша и ее отца, в свое время совершившего эту ошибку, но сумевшего найти в себе мужество признать ее и решить вопрос о последствиях. Боже, как смешно… Только сейчас она поняла, что то, что больше всего бесило ее Кодряну – являлось его несомненным достоинством. В какой бы ситуации они не оказывались – именно он всегда принимал решение, что делать дальше. А она совсем об этом не думала и даже не понимала. Он вытаскивал ее за шкирку из ночного клуба, где ей подмешали наркотик, он вытаскивал их из гостиницы после неудачного покушения, он вытаскивал их из Европы и решал вопрос, как они доберутся до Тибета, а потом до Храма, он объяснялся со всеми портье, когда снимал им один номер на двоих, потому что нельзя было оставаться на ночь поодиночке. Да, он постоянно язвил, ехидничал и зачастую говорил весьма неприятные вещи. Но он ни разу не бросил ее одну, не заставил взять на себя груз ответственности за принятое решение. И именно этим Кертеш так дико напоминал ей Лорккана.

Какими-то совершенно другими глазами ирландка смотрела на Кораева и одновременно мимо него. Милый, добрый, привлекательный и интересный. Самый лучший, как она уже неоднократно говорила. Но совершенно неспособный решить что-либо за них двоих.
Господи, ну зачем она сюда приперлась?! Ждал бы свою Лив! Вот она-то уж точно все решит сама! И поженятся они в тот день, когда этого захочет брюнетка, а не когда будет готов младший мастер. А она ему нафиг не нужна, иначе бы не отказывался с завидной регулярностью от предлагаемых отношений. Да что же она, в конце концов, ведет себя как пирожок с саморекламой?!

Раздражение на лице Лауры сменилось злостью, внезапно она смерила Дамьяна с головы до ног насмешливым взглядом и ни слова не говоря, пулей вылетела из его комнаты. Девушка была на 100% уверена, что он не станет ее догонять – это же будет решение остановить ее, может быть объяснить что-то, а парню это явно было не к чему. Он вновь дал ей возможность решать, что делать дальше – что ж, она решила.

Влетев в свою комнату и захлопнув дверь, ирландка одним махом погасила свет во всех светильниках, нырнула под одеяло с головой даже не раздеваясь и впервые за последние 1,5 года расплакалась.
Просто от того, что она больше не знала, как ей жить дальше.

Дамьян стоял столбом. Наблюдал, за изменениями в лице Лау. Возможно, как ему казалось именно он повел себя как козел, неприступный весь такой, напичканный моралью и нерешительный. Но кроме этого у него была совесть и логика. Она сама наверняка была бы не благодарна ему за то, что могло случится. Молодой мастер ни сделал ни движения, когда девочка сорвалась с места и убежала. Лишь когда дверь хлопнула, Кораев слегка свернул в сторону источника звука голову. НА лице почему-то появилась странная ухмылка, с чего бы это, не понимал сам болгарин, но почему-то чувствовал, что все сделал совершенно правильно. Со своей извращенной личными понятиями о чести и хреновым воспитанием, точки зрения. Но внутри все еще полыхал огонь противоречий. Над принять более точное решение, все эти кроговерти отношений, любовные треугольники и прочее, все это было слишком сложным для него. А такие сложности и проблемы парень решать не умел, в его руках была сила, логика, тактическое мышление, порой он бывал слишком груб, но на фоне всего жтого никогда не проявлял злобы, почти никогда, до нее надо было достучатся, а за последнюю неделю это уже случилось дважды. Сейчас он злился на себя, что не смог взять ситуацию под контроль раньше, и теперь все закончилось так вот печально. Нет, надо будет подумать утром, может сходить и хорошенько поговорить с Лау, но не сейчас, сейчас надо лишить себя этих лишних и никому не нужных противоречий. И лекарство от избытка эмоций и мыслей было под рукой.

Дамьян вышел на общую террасу, а потом и вовсе покинул учебный корпус, пустым взглядом всматриваясь в пустоту он шел уже по вполне себе знакомому маршруту. Сколько ночей он проделывал эту дорогу сколько раз возвращался по ней уставший и выбившийся из сил за пару - тройку часов до звонка на подъем, много, не больше и не меньше, просто много.

Не дойдя нескольких метров до географического начала Дикого Парка, Кораев начал превращение. С каждой секундой, пока его тело менялось, перевоплощалось в зверя, обретало новый вид, менялось и сознание молодого мастера. Мысли улетучивались, терялись на фоне звериных инстинктов, становились не важными и не серьезными. А теперь надо было бы хорошенько отвести душу, порадовать и себя и зверя охотой. Добыча, она всегда тешит самолюбие, особенна та, которую ты поймал сам, своими лапами и убил своими же клыками. Кораев ни разу не испытывал жалости к тем зверькам, которых убивал - это было естественно и заложенно природой. Ведь даже человек по натуре - хищник.

...
Вот уже, какой день девушка находилась в Монастыре, но ничего толкового не происходило. Скукота, да и все. Делать нечего. Изначально Динна надеялась на большее, да и когда въехала, думала что будет сложнее, чем представлялось, но хоть интересней.
Все эти неудобства Храма раздражали ее. Она часто слышала какие-то голоса по ночам, а дверь не закрывалась. Она часто нормально не могла попасть в душ. Стирать приходилось самой. Убирать в комнате тоже. Ученица редко спала, ведь еще не отвыкла от большой двуместной кровати. В общем, ужас.
Вот и сейчас, Миллис лежала на спине, смотря в потолок, и не знала, как уснуть. На улице опять было слышно какой-то вой, что очень настораживало и слегка пугало блондинку. Динна решительно настроилась впервые заглянуть в комнату к мастеру. Она искренне надеялась, что Кораев в комнате и главное один. А спит он или не спит, это не столь уж и важно. Спит – разбудим. В конце концов, он наставник. Вот пускай и развлекает девушку.
Миллис в чем была одета так на улицу и вышла, тихо закрывая за собой дверь. Босиком, в одной только белой шелковой ночной рубашке, на носочках она медленно прошлась по террасе и подошла к дверям учителя. Девушка не могла решиться толи сначала постучать и дождаться ответа, толи тихо войти. Отдав должное своей наглости, Динна конечно же тихо открыла дверь и вошла внутрь.