Комната Шэн Бо

Для полной картины сосредоточенного усердия тигрята разве что языки не высунули, но иероглифы от этого ровнее не получались. Если так держать кисть, усердно напрягая руку и пальцы, к середине оды ладонь сильно разболится. Шэн закусила губу, чтобы сдержать усмешку – сейчас бесполезно требовать от учеников красивого почерка, хотя им ещё предстоят изнурительные занятия по каллиграфии в перерывах между боевыми тренировками. Её синшу был все же аккуратнее пародии на кайшу в исполнении тигрят.

- Юэ, расслабь руку, - строго сказала Шэн. – Лун, представь, что в ладони у тебя – воздух, не зажимай пальцы. Элементы лучше рисовать на выдохе, не спешите.

Переписывание Ши Цзина ровным кайшу было одним из излюбленных наказаний для юных воинов клана. Страшнее, чем мытье полов или внеочередные пробежки. А уж третий том, Да Я, полный сложных иероглифов и длинных текстов о деяниях легендарных царей, стал символом жестокости старика Хо. Но все же интереснее, чем рисовать хэн, пока не получится пятьдесят одинаковых палочек. Шэн посмотрела на свой лист и осталась недовольна – в элементах не было единого стиля, скорее жалкие попытки отойти от кайшу куда попало. Она отложила лист и взяла чистый, принявшись переписывать стихотворение заново. Во всем, что касалось собственных тренировок, тигрица была упряма, и с возрастом эта черта лишь усиливалась.

Юэ дописала первую строфу и уже поняла, что на всю оду ей понадобится минимум три листа – свиток был больше, чем их рисовая бумага. Она честно постаралась расслабить руку, но получилось не очень – черты стали ещё менее понятными. Девочка замерла, выравнивая дыхание, потом нарисовала горизонтальную черту на выдохе, затем, на вдохе, вертикальную, которая тут же уехала куда-то вбок, а на следующем выдохе получилась вполне ровная откидная вправо. Точки получались совсем плохо – они были больше похожи на кляксы.

- Сифу, а кто такой этот Сюань Ван? – спросила Юэ, перекладывая кисть в правую руку и разминая пальцы затекшей левой. – Он командовал армиями, да?

Девочка снова взяла кисточку левой рукой и стала дальше переписывать оду. Судя по тексту, Сюань Ван, грозный-прегрозный и светлый-пресветлый, собрался кому-то помогать на юге и возглавил армии. Юэ представила себе кем-то наподобие Бо-джи, но не сифу, а её отца, старейшины. Он был очень серьезным, старым и, наверное, очень-очень сильным. Сифу повезло, что у неё до сих пор жив отец. Интересно, а кто её мама? И где она сейчас? Если не назначит дежурство за вопрос про Сюан-Вана, может, решиться и спросить у неё? Юэ опустила взгляд на свиток и задумчиво прикусила петлю на кисточке, пока думала, с чего начинать следующий иероглиф.

Интересно, а все великие воины и полководцы также изучали каллиграфию? Или, все-таки, были раньше какие-то более гуманные, что ли, методы? Хотя, как показывает практика, самый эффективный вариант проверить возможности и узнать потенциал человека – кинуть его, как маленького щеночка, в воду, чтобы сам всплывал, крутился, вертелся, работал лапками. Если сумеет, то его ждет великое будущее, а если нет… Вот об этом думать совершенно не хотелось – и так слишком много смертей для него и его маленькой сестренки.

Лун продолжал усердно вырисовывать иероглифы, каждый раз, перед тем как взяться за следующий, внимательно рассматривая его, стараясь найти в нем основной элемент, палочку, который контактирует если не со всеми, то с большинством оставшихся палочек. Все эти иероглифы такие странные… Интересно, а кто вообще придумал этот язык? Вот почему в родно латинице все намного понятнее: есть алфавит, из которого составляются слова, а из слов уже предложения, а дальше абзацы и тексты, все буквы известны, известно как их писать – этому учат с детства, - а тут, в китайской… ну слишком уж все запутанно.

Лун поднял взгляд на наставницу, которая велела представить, будто бы у него в ладони воздух. Интересно, а как это? Шарик – понятно. Наверное, как шарик от настолького тенниса, а вот воздух…

- А вы еще и Воздухом умеете управлять, - искренне восторгаясь произнес тигренок, на мгновение забыв про оду, иероглифы и каллиграфию в целом. Да, не сдержался, но ему же все интересно, - Простите, - мальчик быстро потупил взор, поняв, что ляпнул явно лишнего, и принялся усердно выводить следующие иероглифы, стараясь представить, что в ладони лежит шарик. И, самое интересное, на выдохе действительно писать было удобнее. И с этим мнимым шариком… А все на выдохе делать легче, или просто ему везет с дисциплинами?

- Не умею, - честно сказала Шэн. – Моя вторая стихия – Земля, как и ваша. Но этого и не нужно, чтобы представить воздух в ладони. Лун, держать кисть намного проще, чем держать меч, так что учись малому, чтобы постичь более сложное.

Тигрица оторвала взгляд от очередного иероглифа, который на этот раз получился более легким и будто бы даже мягким, линии не были строгими, но в то же время оставались понятными и аккуратными. Шэн почувствовала себя в другом стиле, теперь кисть более уверенно скользила по листу, позволяя части её собственной личности проступить в строках Ли Бо.

- Сюань-Ван, Юэ, был предпоследним правителем династии Западного Чжоу, правившей до восьмого века до нашей эры, - тигрица посмотрела на девочку. – На его годы выпали сложные смутные времена, ему приходилось бороться с кочевниками, защищать границы царства и пытаться укрепить власть в Поднебесной. Он был достаточно хорошим и мудрым правителем, но не столь блистательным, как написано в оде. И, к сожалению, к концу жизни Сюань-Ван мыслил амбициями, а не здравым смыслом. Так, он казнил двух мудрых государственных мужей, одного за то, что его оклеветала наложница царя, а второго за то, что вступился за друга. И погиб Сюань-Ван от руки мстителя. Но это не значит, что вам стоит менее тщательно учить оду, - добавила Шэн с легкой ухмылкой.

Сифу ничего не сказала о кисточке, которую грызла Юэ. Либо не заметила, что вряд ли, либо решила, что девочке нужно догадаться самой. Будущая воительница с важным видом выпрямила спину, постаралась сильнее расслабить руку и стала вновь выводить иероглифы. У неё очень плохо получались горизонтальные полоски, которые должны быть узкими в середине и широкими по краям. Мало того, что они плясали во все стороны, но никак не хотели проходить чуть вправо и вверх, так ещё и кончик кисти жил своей жизнью. Юэ пыталась подсмотреть движения за Луном и сифу – бесполезно, они писали правыми руками, и их кисточки двигались в другую сторону. Мама писала левой рукой, но Юэ ни разу не видела, чтобы она вот так вот выписывала кистью иероглифы. Интересно, а какой рукой придется держать оружие? Как и все или наоборот?

- Сифу, а почему наложница оклеветала этого чиновника? – спросила девочка, не сдержав любопытство.

На самом деле, она плохо представляла себе, кто такие наложницы, но догадывалась, что государственные мужи – это кто-то вроде старейшин клана. Наложницы наверняка были женщинами, в клане женщин из касты женщин обычно не слушали, и уж точно не стали бы верить, если бы кто-то из них что-то наврал о старейшине. Неужели в Древнем Китае, где когда-то жили белые тигры, все было по-другому? Не могла же наложница быть из касты воинов, да ещё и уважаемым воином, мнения которого слушаются? Или Сюань-Ван был глупым, несмотря на то, что о нем написали такую длинную и сложную оду? Юэ не заметила, как задумалась, продолжая грызть петлю на кисти, и с мягких ворсинок на бумагу скатилась капля туши, оставившая кляксу прямо посереди столбца с иероглифами. Девочка вздрогнула, попыталась вытереть кляксу пальцем, из-за чего лишь сильнее её размазала, что-то прорычала себе под нос, затем испуганно посмотрела на наставницу.

Паренек даже как-то тяжело вздохнул и чуточку приуныл – он-то уже думал, что Шэн Бо и такое может, но, как оказалось… Хотя, может оно и к лучшему, тогда он станет первым белым тигром, который научится управлять противоположными стихиями. Тигренок еще до конца не осознавал, на сколько это на самом деле сложно и не обязательно, что у него получится, но был уверен, что и это ему тоже по силам. Но если верить словам Сифу, а им всегда необходимо верить, тем более, что наставница стала для него авторитетом, то меч держать еще сложнее, чем держать эту дурацкую каллиграфическую кисть, из-за которой уже болела ладонь. Понятное дело, что меч тяжелее кисти, но его же не надо держать также странно.

Лун поднял взгляд на наставницу, которая рассказала буквально в двух словах о том, кому и посвящалась эта самая ода, если паренек правильно все понял. Лун косо взглянул на сестру, пытаясь понять, откуда она может знать о наложницах – слишком маленькая еще. Но ничего не сказал, а вновь переключился на переписывание непонятного текста, который, кажется, для начала надо будет сидеть расшифровывать и переписывать иероглифы более понятно, а заодно сразу же переводить на более человеческий язык. Ладонь тигренка чуть округлилась, и он почувствовал, как с нее спадает общее напряжение. Чуть сильнее надавить в начале горизонтальной полоски и в конце – так получалось почти также, как на листочке. Ну, хотя бы хоть как-то приближенно на это походило. А еще надо аккуратнее обмакивать кисть в чернила, чтобы не взять больше и не испортить бумагу, или окончательно все не смазать. В общем, почти даже немного начинало получаться. Криво и косо, но получиться.

- Юэ, вымой руки и начни переписывать этот лист заново, - строго сказала Шэн, завершая последнюю строчку стиха.

Она взяла из стопки ещё один лист бумаги, и вновь начала записывать стих о священной горе, чтобы как можно лучше освоиться в новом для себя стиле. Шэн всю жизнь отрабатывала кайшу, за один день лишу не освоить.

- Там была какая-то непонятная история. Вроде бы эта наложница была влюблена в чиновника, стала к нему приставать, он, оставаясь верным своему господину, её отверг, она и обиделась, - нехотя рассказала Шэн. – Не отвлекайся, тогда не будешь ставить кляксы. Ей-богу, в эпоху правления Сюань-Вана были и более важные для Поднебесной события, чем его отношения с наложницами. Например, он построил части Великой стены и изменил систему земледелия.

Будущих воинов клана должны интересовать другие вопросы. Не кто с чьей наложницей спит или ругается, а как, например, пришла в упадок династия Чжоу. Или хотя бы о том, о каких ратных подвигах Сюань-Вана идет речь в оде. Воин не должен интересоваться только боями, но уж досужие придворные сплетни стародавних времен – не лучшее увлечение для будущей воительницы.

- Слушаюсь, сифу, - четко сказала Юэ, опуская взгляд.

Бо-джи злилась. Девочка уже научилась это замечать – по едва уловимым стальным ноткам в голосе, по сужению зрачков ярко-рыжих глаз, по тоненьким морщинкам на лбу, поджатым губам. Сифу старалась казаться спокойной, но Юэ уже часто нарывалась на её праведный гнев, чтобы научиться сразу замечать, когда наставница недовольна. Девочка отложила в сторону испорченный лист и пошла к умывальнику. Она тщательно вымыла руки с мылом, оттирая с пальцев и ногтей темные следы туши, потом посмотрела на висевшее на крючке полотенце, но вытерла руки по брюки тренировочной формы и вернулась за стол. Юэ взяла чистый лист рисовой бумаги, положила его на войлочную салфетку, выпрямила спину и вновь взяла кисть. Намочила её в туши, очень тщательно вытерла, заточив кончик о край тушечницы, и стала старательно переписывать иероглифы с испорченного листа. Она старалась не торопиться, но было скучно писать одно и то же два раза. Зато черты стали получаться немножко ровнее – она уже знала, как рисовать эти иероглифы, так что получалось чуть быстрее, чем в первый раз. Юэ теперь молчала, боясь что-нибудь спрашивать у наставницы, чтобы не злить её ещё сильнее. Так она дошла уже то четвертой строфы, и вдруг улыбнулась. Строчки оды показались знакомыми, они были либо о клане, либо о ком-то, похожем на Белых тигров, и от этого очень хотелось поделиться своей догадкой или просто радостью с Луном и сифу. Девочка робко посмотрела на наставницу.

- Сифу, а тут же про наш клан написано, да? – довольно громко спросила Юэ, радостно улыбаясь. - Двинул он воинов, храбрых, как тигры, вперед. Это же не про обычных тигров?

Не отвлекаться. Кажется, это действительно лучшее, что можно было сейчас сделать. Правда, наверное, было не очень правильно, что он практически не обращал внимание на смысл того, что переписывал – лишь улавливал общий смысл, потому как некоторые иероглифы были ему все-таки совершенно незнакомы. Мальчик в сожалением взглянул на сестру, которой наставница велела начать ей лист заново, потому что, наверное, было много клякс. Тигренок взглянул на свои каракули и едва заметно нервно вздохнул, осторожно переведя взгляд на Бо-джи, ожидая, что она скажет ему сделать тоже самое. Но она промолчала. Странно, несмотря на то, что клякс у него не было, но написано было не многим лучше, чем у Юэ – его навыки владения кистью и тушью были просто потрясающе ужасны. И, наверное, сейчас возможность переписывать все заново очень сильно мотивировала на старания.

Лун проводил взглядом сестренку, которая пошла мыть руки, а сам продолжил выводить эти дурацкие иероглифы. Причем несколько раз поймал себя на мысли о том, что жутко хочется высунуть язык и прикусить его. Зачем? А фиг его знает, просто вот хотелось, но нельзя – Сифу точно будет ругаться. Мальчик стал тратить на каждый последующий иероглиф больше времени, зато они теперь стали практически одного размера и не такими размашистыми, как получалось раньше. Некоторые элементы, типа хэн, особенно не давались, приходилось подрисовывать кончики. Но Лун понятия не имел, что эта горизонтальная палочка называется хэн, но выводить ее, если узнает, легче определенно не станет. Юэ вновь задала вопрос. Интересный вопрос – и как он мог пропустить такую интересность в тексте? Мальчик невольно пробежался по уже написанным строчкам еще раз, находя среди них то, о чем говорила сестра. Да, и вправду, про тигров написано, ну, в смысле, очень про них прям. Прямо про них, про них! Лун с интересом взглянул на наставницу, прервал рисование (а иначе это никак не назвать) начатого иероглифа.

- Про обычных тигров, - Шэн усмехнулась. – Белый тигр – священное животное в Поднебесной, считается, что вся западная часть неба принадлежит именно белому тигру. Поэтому наш клан всегда стремился соответствовать той чести, что оказало нам Провидение, наделив именно этим звериным обликом. Вы оба пока плохо владеете своим внутренним зверем, плохо его чувствуете, но у вас уже сейчас сердца тигров. Храбрые, решительные, и готовые понять, что такое долг, клан и честь.

При всем желании сказать детям Рё, что в оде говорится именно об их клане, Шэн должна была сказать правду. Это – ещё одна черта белых тигров. Не врать. Не говорить лишнего, но никогда не позволять себе опускаться до лжи, которая снежным комом потянет за собой иллюзии. Тигр – царь зверей (что бы ни говорили эти облезлые кошки с кисточками на хвостах), тигр выше мелких разборок, в этом – его сила и уверенность. Шэн было приятно, что тигрята гордятся своим кланом, по вопросу Юэ и по взгляду Луна она понимала, как им приятно читать такие слова о тиграх. Они станут воинами. Пусть сейчас это ещё неопытные котята, которые не могут переписать оду, не перепачкавшись в туши, и не могут усидеть на месте, пытаясь контролировать Огонь, у них все впереди. Они докажут вождю и клану, что достойны называться детьми своей матери. Жаль, что Рё этого не увидит. В серых глазах Юэ и Луна Шэн замечала тот взгляд, что привыкла видеть у подруги. В чем-то они были на неё очень похожи.

Слушая слова мастера, Юэ замерла, едва не поставив очередную кляксу на листе с одой. Она ошиблась, но сифу рассказала о белых тиграх ещё более интересные вещи. Девочка радостно улыбнулась, гордо выпрямив спину. Да, она знала, что все белые тигры – особенные, и они с Луном станут настоящими храбрыми воинами. Продолжая улыбаться, она коротко поклонилась наставнице в благодарность за ответ и стала дальше перерисовывать иероглифы. Оставалось две строфы – последний лист. Кисть даже стала слушаться немного лучше, все эти палочки и точки выходили чуть более понятными. Юэ по-прежнему многое не понимала в тексте оды, но уже не стала расспрашивать наставницу, лишь периодически подглядывала в то, что писал брат, чтобы от него не отставать. Но он переписывал быстрее, ведь её пришлось выбросить один лист и начать заново. Девочка уже хотела любой ценой догнать Луна, но потом поняла, что все то, что она пишет, нужно будет ещё и читать. Она сделала глубокий вдох, вновь обмакнула кисть в тушь, заточила кончик о край тушечницы и постаралась выводить иероглифы ещё ровнее, не поднимая взгляд на сифу.

Юэ казалось, что строгая наставница неотрывно следит за каждым её движением, потому волновалась, боясь допустить какую-нибудь ошибку. Вообще, дочь Рё Шэ считала Бо-джи едва ли не всесильной. Она была уверена, что сифу может успевать следить за всем, в курсе всего, что она делает и думает и знает ответы на все вопросы. Этакое воплощение Будды на Земле, но ещё и умеет драться и превращаться в белого тигра. При этом Юэ даже не сомневалась, что мама была такой же.

Пошла последняя строфа текста. Рука затекла, ладонь болела, а пальцы каким-то волшебным образом все равно оказались перепачканы в туши. Это Юэ ещё не могла заметить, что после того, как она этими пальцами почесала кончик носа, она оставила на лице темную отметину от туши. Девочка уже не понимала смысл текста, который переписывает. Но все равно старательно перерисовывала хитрые иероглифы, прикусив губу.

Не про них… Паренек раздосадовано вздохнул. Ну, он-то, на самом деле, уже было подумал, что про их клан даже великие писатели пишут (то, что текст, который они переписывали, был написан кем-то великим, он не сомневался – наставница вряд ли стала бы засорять им головы всякими глупостями, которым им и так вполне хватает). Тем не менее, он был несравненно горд тем, что звериный облик их клана считается священным животным. Наверное, именно поэтому и существует клан – для того, чтобы все белые тигры жили в согласии и помогали тем, кому это необходимо. Именно в этом Лун видел всю священность белых тигров. Благородное животное, которое умеет выжидать. Сейчас он даже на несколько секунд забыл о каллиграфии, почувствовав, как в сознании всплывает образ белого тигра, его самого. Внутренний Зверь, несмотря на всю ту опасность, что он в себе нес, сейчас был благосклонен и доволен чем-то. Неужели из-за того, что сказала Бо-джи, а также что он вынес из ее слов для себя? В любом случае, он не чувствовал агрессии или ярости. Это было некое умиротворение и спокойствие. Такое, скажем, тигриное спокойствие.

Тигренок улыбнулся. Наверное, не только в мыслях, но и на лице отразилась улыбка. Но, да, каллиграфия. Точнее ода, на которой они с Юэ, с подачи Сифу, изучают еще и каллиграфию. Только вот теперь даже эта каллиграфия казалась ему какой-то очень простой. Он только что впервые почувствовал свою Звериную сущность, точнее почувствовал-то он ее не впервые, но впервые сумел именно так прочувствовать. И это тигриное спокойствие ему безумно понравилось. Может, он научился контролировать своего внутреннего Зверя? Глупо, конечно, надеяться на подобное, но почему бы и нет?

Паренек поймал на себе взгляд сестры, и улыбка стала еще шире. Интересно, а она когда-нибудь такое чувствовала? Только вот Юэ, кажется, сейчас была занята исключительно каллиграфией. Лун постарался вновь переключиться на нее же, только вот какая-то легкость так и осталась внутри. Теперь ему казалось, что кисть стала вдруг намного удобнее, тушь не растекается по листу, а сами иероглифы, будто бы сами по себе рисуются. Не идеально, конечно, но эта часть текста была написала понятнее, чем предыдущая. И, наконец-то, ода закончилась.

Терпение, смирение и усидчивость, которые развиваются во время каллиграфических упражнений, во время тренировок часто оказываются нужнее, чем смелость и самонадеянность Истинное мастерство, необходимое в бою, не возникает от простого понимания, оно также не может развиться во время одних только занятий с наставником. Каждый должен уметь самостоятельно развивать свои способности, прилагая для этого все усилия, тратя каждую минуту свободного времени на самосовершенствование. Воин клана - не просто гордое звание, которое определяется принадлежностью к определенной касте. Это – вся жизнь, в которой главное место занимает постоянное развитие собственных навыков. Ради одного боя, в котором выступаешь в тот момент, когда твой меч действительно должен сослужить верную службу клану или мастеру, тратишь годы на тренировки, чтобы один-единственный удар этого меча достиг цели. Счастлив тот воин, кто, совершенствуя свои навыки, имеет возможность их не применять, но Шэн смутно верила, что такое время когда-нибудь наступит для воинов её клана. Она воевала не только в те моменты, когда должна была выйти с отрядом в бой, тигрица была вынуждена воевать всю жизнь, идя предначертанным судьбой путем, всю жизнь, с того момента, как она сдала экзамен, она должна находиться в полной боевой готовности, не забывая навыков, постоянно совершенствуя способности, настраивая разум и сердце на службу клану и вождю. Для этого нужны терпение и воля, а также железная дисциплина, что с детства прививается каждому тигренку их касты.

Лун дописал текст, Юэ тоже почти закончила. Почерк обоих тигрят оставлял желать много лучшего, но сегодня они впервые пытались вот так писать иероглифы, да ещё и начали со сложного текста, а не базовых элементов. Как освоят упражнение по контролю пламени, пусть начинают отрабатывать каждый из элементов иероглифа Юн, чтобы выработать правильный кайшу. Вождь не спросит с них знание каллиграфии, но в клане принято, что каждый, кто берет в руки меч, умеет держать и кисть.

Все молчали. Заметив, что осталось всего несколько иероглифов, Юэ стала рисовать их медленнее, стараясь, чтобы они получились как можно ровнее. По сравнению с первым листом, третий был намного красивее. Лун дописал оду, и теперь все, наверное, ждали её. Юэ нахмурила лоб, но не стала торопиться, хотя очень хотелось скрыться из-под пристального взгляда наставницы. Последняя строчка, девочка замерла, почти не дыша – не хватало только сейчас поставить кляксу. Она тщательнее вытирала кисть, из-за чего полоски получались тоньше, и местами были видны тоненькие полосочки отдельных ворсинок. Но вот текст был дописан, и она отложила кисть, торжествующе улыбнувшись. Юэ посмотрела на наставницу, дожидаясь, что она скажет. Сифу Бо тоже что-то писала, но странным почерком, не таким, как была написана ода. Мельком посмотрев на иероглифы, Юэ поняла только то, что в тексте говорилось о какой-то горе и каких-то звездах. Она медленно читала, знала не все иероглифы, и ещё считала неприличным вот так наго смотреть на текст без разрешения.

Тест было сложно переписывать, а его предстояло выучить наизусть. Юэ попыталась вспомнить хоть что-нибудь из того, что записывала, но не получилось. Когда школу ещё не закрыли, их заставляли учить и рассказывать какие-то стихи, но они были короче, проще, и не на китайском, но ведь в школе не готовили воинов клана белых тигров, обычным детям можно учиться меньше, а им с Луном нужно делать все, что говорит сифу. Девочка прямо посмотрела на наставницу, но промолчала.