Дом Николь Шелл. Должок?..

С одной стороны отлично, с другой стороны - хреново. Хреново потому, что уровень владения ментальной магии Джеффа оказался выше, чем предполагал байкер, и приказ не прошел. Отлично же потому, что не возникло конфликтной ситуации и американец не стал атаковать в спину. Дойдя до своего байка, он вставил ключ в замок зажигания и ударил по кик-стартеру. Усевшись на своего железного коня, Кай повернул голову в сторону дома девушки, которую к сожалению так и не увидел, и проводил взглядом Джеффа с бабушкой.

За несколько минут двигатель прогрелся, и байкер покинул эту улочку. У него еще были дела со впиской в эту деревню, да и ко всему прочему он хотел осмотреть местность, а если поконкретней - сбегать на разведку в горы и оценить те растения и минералы, которые можно было добыть там а потом и использовать. Заодно и звериную форму поддержать - давно он уже не был волком, и все чаще возникало желание почувствовать эту звериную свободу инстинктивной мотивации...

Маленькая девочка отпрянула от окна, боясь, что байкер обернется. Он заводил мотоцикл, довольно неторопливо, а Мэтт в это время тоже показался у калитки. Все в порядке – вроде, но Никки на то и была Никки, чтобы не доверять этому. Чувство паранойи закралось в юную головку: если не было драки, значит, был сговор. Точно был. И не то чтобы она теперь от Хама отпрянула или с ножом кинулась – это не прокатит, но намеревалась много раз переспрашивать. Чтобы убедиться, все ли окей, нет ли обмана.
Девочка слезла со стола, пряча холодное оружие в шуфлятку: пусть лучше останется, чем потом искать. Скалка? Скалку она кинула на кровать: унесет потом, а то бабушка заметит. Бабушка часто печет лепешки, этим удобно раскатывать тесто. Побежала к дверям комнаты и как-то неуверенно помучавшись, пока американец обменивался со старушкой приветствиями, все же открыла замок.
- Бааа… - и чего она пришла так рано? Впрочем, это же к лучшему: сейчас не очень хотелось совсем одной в доме быть, пусть и с защитником. Она еще не доверяла. – У нас опять тумбочка сломалась, Мэтт починит?
И стояла в дверях, вроде его и выгораживая, что пришел не в любовные романы играть, а сама на них уже тоже была не настроена. «Пожалуйста, зайди.» - глядя ему в глаза как-то взволнованно, попыталась передать мысль. Она до сих пор не понимала, как это работает: он не учил ее. По правде, она вообще не знала, что сама пользуется магией разума – думала, только он читает. Какой же у нее разум, без образования, у деревенщины.
«Что он хотел? Что ты держишь в руках? Он заплатил тебе? Мэтт, покажи руки, покажи, что там нет ничего!» - она отступила за порог на крошечный шаг, не боясь перед носом хлопнуть дверью. А мало ли что, кто сказал, что Хам не хитрый ублюдок?

У Никки была удивительная бабушка - все понимала, на все кивала, всему по-доброму улыбалась и при этом давно уже не воспринимала всерьез какие-то важные вещи. Любимой внученьке приглянулся взрослый лаовей? Ну что ж, со всеми бывает, не у всех проходит. Пусть радуется, дитятко, пусть ломает тумбочки, раз уж силушку некуда девать. Мэтт помогал женщине снять легкое пальто, - он все время сожалел, видя, как старое уже поколение кутается и мерзнет в любое время года, - и качал головой. Он-то слышал, что она думала, когда мило смотрела на него и улыбалась. Ах, какая прелестная женщина.
Поднял глаза на взволнованную Николь, кивнул. Девушка делала успехи. В смысле, она начала осваивать ментальную магию, отчего-то предполагая, похоже, что чем больше вытаращишь глаза, тем больше шансов быть услышанной. Извинился перед бабулей, подхватил дверцу тумбочки, что все еще стояла, прислоненная к стене, и пошел в комнату. Работа ждет. Рукой отстранил девушку от прохода - не решится же она дверь захлопывать и пальцы ему ломать? Это же Никки! Хмуро глянул, будто изучая девушку на предмет возможных сговоров с байкерами. Хмыкнул -да чушь это все - и сел на кровать. Поморщился, вытащил из-под себя скалку, оглядел ее весьма удивленно, так же удивленно перевел взгляд на китаянку, все еще хмурящую лобик. Замолчал.
- Ты знала, что он приедет, нет? - Хам был серьезен, хоть виду показывал куда меньше, чем обычно. Не нравился ему этот хмырь. Расчетливый. И в целом человек, кровей явно не благородных. - Он вот... передать тебе просил.
Мэтт залез рукой в карман джинс, из которых и так торчали купюры, и протянул девушку мятую пачку. Аргументировать, конечно, не просил. Чепуха это все...

Бабушка по обыкновению покивала и разделась с улицы, почапав тихонько в свою комнату. Всегда такая понимающая – хотя Никки казалось, ничего она не понимает. Многого, по крайней мере. Мэтью с ней был хороший, вежливый и… кхм, а с девочкой вот он бывал грубым. Как сейчас, когда пошел быком и отодвинул от двери: она только сжаться и успела.
Хам почему-то игнорировал недоверие. Вряд ли не замечал, но словно и не трепыхался, доказывая: время давал, что ли? Вел себя будто не было ничего, - а оно было. И в ней тонюсенько так попискивало, по-мышиному, скреблось о сердечко лапками: и жаться к нему хотелось, и страшно было. Мэтью ведь разный, если злить, то страшен просто. А сейчас вот вернулся с улицы такой никакой, как будто ничего не было там, старые знакомые сошлись, покурили, разбежались и все дела.
Она пропустила его внутрь, все так же оставшись стоять у двери и не закрывая, чтобы не попасться в ловушку. Испуганно, без смешливой улыбки, которая могла бы появиться, смотрела, как американец прямо на скалку уселся. Неуклюжий такой, но сейчас не об этом.
«Неа.» - покачала головой из стороны в сторону, так как-то неуверенно: с чего бы ей знать, что кто-то придет.
- А ты?
А Хам достал из кармана деньги. Не шибко большую сумму, но все же – купить фруктов на неделю. Посерьезнел так, и она – тоже. Подхватила от него это: хмуриться. Китайцы, в общем, не те люди, которые много думают о деньгах: разве на рынке щелкает как сэкономить можно. А в повседневной жизни, да и здесь, в деревне, когда и на собственном хозяйстве живется… Нет, ей нужны были на нитки, и Мэтью взять бы мелочь уговорил, если б захотел, даже не сложно. Сейчас же девочка сильнее вжалась в дверь, как будто подальше от этих бумажек быть хотела.
- Я не возьму.

Соврать, не соврать? В принципе, Мэтт не размышлял над этим никогда, не имел привычки томиться совестью, когда она будет несильно повреждена.
- Нет, не знал, - американец сделал даже разочарованное выражение. Мол, эка я все же ненаблюдателен, раз так промахнулся. Хорошо хоть, в доме оказался. - Мне они тоже не нужны. Он сказал, это за платье.
Хаммер положил деньги на покосившуюся тумбочку без дверцы, будто и не заметил совсем, как Николь от них шугается. Прищурился, наклонил голову, рассматривая девушку. В моменты, когда он не хотел, чтобы она ему доверяла, Ник все равно считала его, пусть не ангелом, но правым. А сейчас, когда он, вообще-то, ее защищал, даже деньги, которые ей нужны, между прочим, не стал закапывать в землю - она косилась на него подозрительно.
Мэтью кивнул. Понимающе хлопнул себя по коленям обеими ладонями и с усилием поднялся с кровати. Ну зачем же мучить девушку своим присутствием, если она сама так мучается собственными догадками? Это он еще, кстати, почти забыл, как она его обвиняла в "краже" чужих способностей.
- Мне уйти, может? - абсолютно серьезно поинтересовался мужчина, на всякий случай к Никки не приближаясь. В последнее время она девушка боевая стала. Могла и запульнуть чем.

Врет-не врет? Девочка не могла прочитать по губам, по словам, по действиям: этого чурбана вообще не пробьешь ничем. Откровенные вопросы – что там, фи, - его нисколько не смущали. Она проследила только, как мятая пачка бумажек легла на тумбочку. За платье, значит. А, вполне может быть, тогда же точно ничего не вернули, но… Никки как-то сумняшеся передернула плечами: странно все это. Впрочем, фигня это все: он резко поднялся, уходить собравшись.
- Нет! – малышка выдала, даже не задумываясь: куда же так просто, кинуть ее собрался… Разве встретиться за углом договорились, приятели. Они даже один язык знали, и невдомек было Шелл, что Америка – она большая, народу полно, а англоязычных стран и того больше, и вообще язык мира это.
Она перекрыла дверь тельцем, смешно распластавшись от косяка до стенки и, поколебавшись, все же закрыла ту за собой. И только указав ему взглядом на недоделанную тумбочку, приступила к расспросам, которые и волновали-то на самом деле. Мебель – это мебель всего лишь.
- О чем вы говорили? Кто он такой? Он не придет больше? Ты с ним знаком, да? Мэтт, ты на моей стороне?
Она начала с вызовом, а закончила как-то потерянно, едва сдерживая руки, чтобы не закрыть ими лицо. Ей было страшно и одновременно с этим непонятно, чего она хочет и кого боится. Ей нужен защитник, и Хам весьма в этой роли кстати. Но вот предаст он ее – она же снова начнет оправдывать и снова подпустит, как только американец соврет. Но Мэтт же не врал ей, ни разу, ведь правда?
Боже, как ей хотелось быть обнятой. И как она это отчуждала. Несмелый огонек в крохотной душе: разгорается-гаснет, и так по бесконечному кругу. Научи же ее не бояться!

Слишком уж поспешно девушка бросилась на дверь, прикрывая ее телом. Мэтт хмыкнул - так прикрыла, что не обойти, конечно, не пролезть. Наивная. Господи, какая же наивная. Пляшущие на ее лице эмоции отражали все ее думы раньше, чем Ник успевала их озвучить. И с каждым новым словом мужчина становился все мрачнее. В общем-то, да, случилось, что не сдержался. Да. Но, черт возьми, он ей не шваль какая-то ползать по полу, целовать пальчики и вымаливать прощения.
- Отчитываться перед тобой должен? - рявкнул Хаммер, смерив девушку нехорошим взглядом. - Совсем из ума выжила? Ты сама-то себя со стороны слышишь?
Американец начал мерить шагами комнату, не обращая внимания ни на девушку, ни на тумбочку, ни на какие-либо другие предметы мебели.
- К тебе он приходил, между прочим! И если кому и стоит задуматься, что происходит, то это мне, разве нет? Я нахожу молодую девчонку в занюханной забегаловке Лхасы, каким-то образом она ввязывается в передрягу... И, черт возьми, эти передряги продолжают ее преследовать постоянно! Может ли такое быть с невинной девушкой просто так? А потом на порог является байкер, чью рожу я как раз и видел в той самой забегаловке, и дает денег. Может, мне стоит о чем-нибудь спросить? Или продолжать и дальше верить в наивность маленькой китайской девочки?
Пока говорил, Мэтт даже не поднимал взгляда. Скорее, зачитывал какие-то факты полу под ногами и лишь в самом конце, когда уже почти вплотную приблизился к Николь, поднял голову и уставился на девчонку. Кивнул, - ну, мол, есть, что сказать? - и остался стоять. На самом деле, он не задумывался ни о чем том, что сейчас перечислил. Просто хотел продемонстрировать девушке, как может выглядеть ситуация с его стороны, а не только с ее.

Николь смотрела на него, такого большого, серой тучей сделавшегося, наматывающего круги по комнате как зверь загнанный, слушала все его выпады - что собака на котенка лает, и… не выдержала, стушевалась, поникла со своими вопросами, с ожиданиями. Она ведь хотела только – отпрянула от него, смотря большими глазами, вдоль по стеночке, - чтоб успокоил, чтоб объяснил, рассказал. А то вечно чуть что, сразу в себя и грузный такой, будто проблемы только его и касаются. Она же от них не отказывается, ну если в ней причина – скажи! Дебил, деревянный, нет, каменный.
Она не хотела сказать «понятно» и, поджав губки, взять его и выставить. Никки не стервозная, Никки лапочка – и всем этим пришибленным своим видом требовала его признать это. Ну, не требовала, нервно мяла руки, трогала локти пальцами. «Мэтт, ты правда думаешь, что я сама?» - взгляд в пол. Да не слышь ты эти мысли, не пристало при тебе еще плакать. Уходи, если хочешь, но тебе ли не знать, что я сама из дома уже почти не выхожу.
Недоверие, Хам. И тебе, и миру, и всей мужской половине – недоверие. Думал, ты один такой особенный, которому нервы можно высасывать? А может, и один. Потому что некому больше, никого подпускать не хочется.
И она отошла от него еще на шаг, и еще – пока в стол не уткнулась. Отвернулась спиной – демонстративно: верю я, что со спины не ударишь, фиг с тобой. Просто посмотрела в окно и как обычно соскочила с темы.
- А правда, бабушка тебя любит? – тихонько так, несмело: уже готовая услышать, как он либо дверью ляпнет, либо просто заорет снова.