Сдохнуть, так чемпионом

Рейн с самого утра сегодня скакала через ручей, ополоумевшей рыжей торпедой носясь по камням с одного берега на другой, и тренировалась с хлещущим через край энтузиазмом, делать что-либо с меньшей самоотдачей Ирина просто не умела. Хотя тренировки обычно к зонам гиперактивности рыжей девицы обыкновенно не относились, но тут как-то вдруг сложилось всё одно к одному: и сама Ри неожиданно осознала, что если она продолжит в том же духе буи пинать, то её четырнадцатилетние дети начнут в развитии обгонять - поколение акселератов монастырь штурмует как-никак! - и ещё на днях Рейн попалась праздношатающей под руку Дамьяну, который вообще-то не слишком любил, когда его ученики загибаются от безделья и потому незамедлительно выписал рыжей живительный втык. Совокупность этих обстоятельств дала взрывной совершенно эффект, и сегодня с утра пораньше Ирина уже гоняла саму себя возле ручья, заставляя себя и отжиматься, и приседать, и огнём плеваться. А под занавес - даже стоять в ненавистной позе всадника, чтоб ей пусто было.
Правда, не заметить эффекта Рейн всё-таки не могла: хоть на тренировке у Чина рыжая в этом месте и изображала немощную, умирающую лебедем неумеху, сдвиги со времён этой тренировки определённо наметились. Коленки не так тряслись, бедра не так угрожали хрустнуть и порваться, задница не так болела и напрягалась, спину не так крючило... чуточку. Вот совсем чуточку, буквально едва-едва. Но и "чуть" - это уже тоже весьма неплохой прогресс. Поэтому Рейн продолжала, пыхтя, покачиваться в позе всадника на берегу. И мечтать о том, что когда-нибудь это задание для неё будет как тьфу и растереть, детским лепетом просто. Возможно, лет эдак через двадцать. Или через все двадцать пять.

Вот они, новые будни. Ни запаха машин, ни чикагской ругани. Что отец не пинает, привыкла, давно помер. А как приятно проснуться от удара под сраку и критику праздного образа жизни.
"Никак не приятно. Старый пердун, нашёл, где детей заводить..." - но в целом отношения были ровными, ибо лучше так, чем одной на улице. В проститутки не тянуло, людей резать - тоже.
Но это в прошлом. Сейчас она на вершине мира с целью познать дзен, найти нирвану и прочих бен ладенов.
"Только в качестве приятного бонуса", - главное - избавиться от зверя. Или подчинить. Так-то пусть будет, а применение найдёт. Человек такая дрянь, что любое дерьмо приспособит. Найдёт чувака - будет продавать её в зоопарк за бешеные деньги, а она потом сбегать. Чем не заработок? Правда, напарник удрать может, но это чревато. У зверей нюх, как правило, лучше.
Пока разгуливает в своей одежде. Хоть помылась. Не чистоплюй, но достало чесаться. А так футболочка, накидочка, штанишки, кеды. Муа, пэрсик.
Территория монастыря на удивление большая. Пришлось повозиться, пока всё запомнила. Девушка шагает вдоль ручья, рассматривая сакуры. Откуда они на Тибете? Очередная загадка.
"Magic. It ain't gotta explain shit", - хотя чего уж там. В науке ещё больше необъяснимого, чем в колдовстве. И вообще, зачем она об этом думает? Ни тем, ни другим становиться желания нет. Не впадать в бешенство и не ссаться от очередного припадка (буквально) - вот и все потребности.
На сей раз без компаньонов: доказала, что умеет ориентироваться и обещала быть хорошей девочкой. Хотя бы из выгоды.
Но одиночеству приходит конец, когда взгляд замечает фигуру в гордой позе... эээ...
"Лол", - воображение тут же дорисовало море, волну и доску для сёрфинга. И вот незнакомка в вышеуказанной позе покоряет девятый вал, несясь навстречу ближайшему рифу. Гордо поднятая голова, выгнутая спина: она знает, что делает.
Другой вариант - вылезание из узкой щели, но он не такой весёлый.
- Физкульт привет! - не надо быть спецом по йоге, чтобы понять, на что направлено упражнение. Краем уха слышала, что тренировки тут спартанские. Посмотрим. В Чикаго она не брезговала железом. Любители фитоняшек роняли слюнки, а ей тупо было не с кем тусить, ибо большинство представителей женского пола либо за денежку трахались, либо дома крестиком вышивали. А она гайки крутит и пиво пьёт. Тут уж поневоле в качалку ходить будешь.
- А чё не с остальными? - понятия не имеет, где остальные и есть ли они вообще, но чёт захотелось языком почесать. Разумеется, спросила, когда чувиха закончила: сама терпеть не может, если по руку говорят во время упражнения. Хочется взять гриф и сломать ключицу. И ноги. И челюсть.

- И тебе приветище, - неосмотрительно кивнула Ирина, не видя пока никаких причин не здороваться с человеком, который перед этим поздоровался с ней. Вот уже глубоко потом, в процессе разговора, может, и пожалеет, что чересчур приветливо распустила язык - вон, как с Анатолием вышло, там уже минуты через три захотелось завыть и предложить: "Слышь, дитё, а то давай сделаем вид, что меня здесь вообще не проходило?"
Жаль только, всякие приветливые телодвижения в позу всадника вписывались плохо. И вообще Рейн не понимала в упор: она головой дергала, так какого рожна от этого начало сводить колени? Или подошедшая поглазеть на тренировку девушка вообще не при чем, просто так совпало, что рыжей пора было выдохнуться именно сейчас, ни минутой раньше, ни минутой позже?
Гордо подняться из позы всадника не получилось, да и не очень-то хотелось - рассудив, что ни Чина, ни Дамьяна за кустами, скорее всего, не сидит, поэтому и риска получить по шее не предвидится, Ирина малодушно плюхнулась на задницу. И уже из сидячего положения, блаженно вытягивая ноги, ответила: - Какие остальные? Не знаю таких. У меня тут персональная олимпийская программа. А ты тут на экскурсии? Чё не с экскурсоводом? - мелко отомстила Рейн. Вскочила и принялась усердно встряхивать ноги - от того, что рыжая их вытянула, им как-то не особенно полегчало, как капризно ныли, так ныть и продолжили.