Я принес тебе цветок...

Здравствуй, солнце!
Ян, потянувшись в постели, призадумался. "Сегодня никаких занятий нет...Знаешь, ведь самое главное в этом дне- прожить его как-то правильно, что ли...свободно. Так, чтобы с удовольствием вспоминать о нем, сидя на продолжительном семинаре...Вспоминать с упоением, радостью, легкостью. Да, этот день однозначно надо сделать особенным!". С этими мыслями юноша поднялся с кровати.
Погода за окном была солнечной, на улице тепло, даже душно. Американец придерживался определенных норм, установленных в монастыре: одежда не должна быть вызывающей, больше скромной, хотя и разрешался свободный стиль. Поэтому он нацепил какие-то черные брюки и тонкую зеленую кофту. "Ну-у, вполне себе нормально, наверное...". Куда собирался Ян- никто не знает, даже он. Предполагалось, что юноша решит это по ходу дела.

"Я ни разу не был в парке глицинии. Туда надо сходить обязательно. Кто знает, может, усядусь среди цветов и впаду в глубокую медитацию". Конечно же, Ян не желал отдавать такой день в руки медитации, но шутливые мысли лезли в голову. Настроение было приподнятым: юноша чувствовал какую-то легкость и радость.

Выбравшись на улицу, Ян уверенно направился к парку глицинии. Тропа, ведущая к парку, была усыпана щебнем. Больше всего юноша не любил щебень: он вонзался в стопы его обуви, причиняя неприятные болезненные ощущения. Но ничто сейчас, казалось бы, не остановит его: постепенно до него долетал аромат глицинии. Тонкий, едва уловимый, нежный, влекущий. Это было красиво. Ветер изредка поднимался.

Пройдя еще немного, Ян оказался под аркой, созданной огромными плетями вистерии. Они были тепло-фиолотевого цвета, кое-где белого, где-то совсем розового. Но большую часть занимали цветки, сочетающие в себе все цвета: и фиолетовый, и белый, и розовый... Это было потрясающе. Сейчас запах был сильным, головокружительным. Казалось, он совсем окружил Яна, обнял его, заставив оторваться от реальности.

Юноша нашел где-то под одним из деревьев уютное место, улегся там и приступил к наслаждению. Ничто не могло испортить его блаженства: он чувствовал удовлетворение.

Желание уехать возникло во время посещения библиотеки. Она с ним больше не встречалась, старалась не попадаться ему на глаза, но та мысль, возникшая тогда, никак не давала ей покоя. И вот, наконец, собравшись с мыслями, она отправилась в Лхасу, чтобы присмотреть себе и, возможно, даже купить билет на самолёт. Поздно вечером она вернулась в деревеньку и попросилась на ночлег в один дом. Удивилась, что ей не отказали, и рано утром она направилась в монастырь.

Есть совсем не хотелось, никаких важных дел и занятий не было, и она решила в такой солнечный день погулять по парку. Настроение было замечательное, в начале лета она уедет, с поступлением в институт решаются вопросы, и она станет студенткой. Обучится профессии, а там, может быть, и забудет его. Она пока не знала, хочет ли забыть его или нет, но понимала, к своему страху, что это чувство совсем не похоже на то, что охватывало её с одноклассником. Может, это что-то другое? Привязанность?

Про паркглициний она знала, но никогдатам не была, поэтому и решила пройтись до него. Здесь было тихо и спокойно. Здесь можно было найти уединение и попробовать себя в ментальной магии. Нужно скрывать мысли, чтобы никто не смог проникнуть в сознание и выудить их оттуда. Ментальный щит она ставить умела, получалось пока ещё не очень хорошо, быстро, и был он не такой сильный, как того хотелось бы, но эьто всё-таки была хоть какая-то защита. И надо, как сказала на одном занятии сифу, постараться достичь того, что его постановка не будет отвлекать внимание.

Она шла медленно, полной грудью вдыхая приятный аромат, проводя ладонями по цветкам этого растения, а сознание её пока выстраивало ментальный щит. Паутинка к паутинке, следом синие нити энергии Аджны, которые не пропускали никого постороннего.

Но вот что-то заставило её остановиться. Неподалёку в укромном месте лежал парень, с которым она познакомилась на занятии по магии воды. Ян, кажется... да, точно. Кажется, он отдыхал, и девушка остановилась, нерешительно прикусив нижнюю губу и думая, что делать дальше - уйти или завести разговор.

Яну хотелось смеяться: солнце не пробивалось сквозь плотные ветви дерева, прохладный ветерок щекотал его лицо, а аромат точно перенес его в родной лес Нового Орлеана. Он чувствовал свободу и очень тесную связь с природой. Он водил руками по холодной траве: юноша точно чувствовал воду, которая бурлила в каждой травинке, ощущал влагу, которая таилась в земле. От этого становилось еще более приятно. Его отросшие волосы развивались на ветру, метались из стороны в сторону, часто падая на лоб. А тогда, когда ветер усиливался, двигались и сами ветви. Они покачивались и казалось, что ты лежишь под звездным небом, каждый цветок- звездочка. И бывало, что ветер срывал слабенький цветочек. "Спеши, молодой человек! Загадывай желание, чтобы звезда пленительного счастья услышала твою просьбу...".

Ян напрягся. Ему послышались вдруг прибившиеся шаги. Ветер мешал прислушаться, понять, показалось ему или нет. Поколебавшись с минуту, он приподнялся на локтях. Впереди вдоль дорожки никого не оказалось. "Показалось, что ли? Щебенка...как я не люблю ее!". Смирившись с тем, что ему, наверное, послышалось, Ян снова прилег на спину, но слух не расслаблял.
Он резко сел. "Точно не показалось!". Обернувшись, американец увидел Яреци. Он сразу узнал ее: да, они познакомились на уроке водной магии! Этого он не мог забыть, ведь именно в ней юноша учуял что-то чрезвычайно общее, близкое ему, совсем родственное.
-Яреци!-закричал Ян, махнув рукой в знак приветствия. "Почему она так...встала в нерешительности? Ах, Ян, поднимись же и подойди к ней!". Недолго думая, юноша вскочил на ноги и уверенно направился к девушке. Приблизившись, он снова поздоровался с ней, но уже по-человечески, при помощи слов.- Какими судьбами здесь? Тебя давно не видно было в монастыре, ты куда-то уезжала?

Ян очень хотел бы, чтобы она осталась, провела с ним какое-то время, ведь тогда, на уроке водной магии, он не смог познакомиться ближе с девушкой, но желал этого: почему-то его тянуло к ней, он был убежден, что есть нечто объединяющее их. Юноша желал отыскать это нечто.

Девушка слегка вздрогнула, когда услышала возглас парня. Где-то далеко вспорхнула птица и улетела, испуганно крича. И сонно, как ей показалось. Ну что за люди. Почему надо кричать? Почему нельзя быть тише и спокойнее? Она вздохнула и зевнула, прикрыв рот ладонью, мол, да, это она, и нечего так кричать. Он направился к ней, и она вздохнула, удивившись, с какой лёгкостью он вскочил на ноги. Чёрт, надо бы тоже как-нибудь чему-то поучиться, а то не тренируется, даже не учится махать бокенами, чтобы понять хотя бы философию катаны. Она теперь рисует, и это оказалось чуть ли не смыслом её жизни. Она любила рисовать, но никогда не думала, что случайное присутствие на мастер-классе станет поводом научиться этому искусству.

Она мотнула головой и улыбнулась. Щит вроде держался, никаких проблем не возникало. Значит, пока всё хорошо, больше концентрироваться не стоит, но при этом необходимо быть начеку. И не подавать никакого вида, что у неё что-то случилось. Пусть и хорошее, но вот это может породить лишние вопросы типа "зачем уезжаешь", "а когда вернёшься".

- Привет, я тоже рада тебя видеть, - улыбнулась девушка, - я как Фигаро, то здесь, то там... ездила в Лхасу по делам. Но пока я здесь.

Ян вспомнил, что его учитель математики так высказывался:" Ребята, я вам не Фигаро, чтобы скакать то здесь, то там, подождите!". Так она говорила всякий раз, когда ее несколько учеников одновременно звали на помощь разрешить какую-то математическую путаницу.
Американец поставил себе за правило никогда не докапываться до людей, видя, что они мнутся, не желая продолжать разговор в том или ином русле.
Тут что-то ударило в голову юноши, и он вспомнил песню его любимой американской певицы Ланы Дел Рей, которая носила очень необычное название:"13 Beaches". Но он старался не думать о песнях дивы, ибо всякий раз, когда он вспоминал ее лирические песни, его бросало в грусть, точно в жар.
-Понял,- едва улыбнулся Ян, пожелав снова вернуться на свое место под деревом. В такие моменты он не знал о чем говорить.- А я здесь...- начал было он, но вдруг замолк, думая:"А нужно ли ей это? С чего ты взял, что Яреци хочет знать, какого черта ты здесь делаешь?".-...просто отдыхаю,- криво улыбнулся он.

Погода, кажется, хотела испортиться. Ветер усиливался: сейчас он был совсем холодным. Волосы попадали в глаза юноши, кололи, причиняли дискомфорт.
-Что ж,- прервал он тишину,- ладно, не стану тебя отвлекать, Яреци. Рад был увидеться,- улыбнулся Ян.
Юноша медленно повернулся и направился к своему прежнему месту. "Наверное, она сейчас уйдет. Не зря же она стояла в нерешительности там. Наверное думала, заговорить со мной или нет...".

Земля стала совсем холодной: мало того, что солнце не попадало сюда и не могло греть землю, так еще и ветер охлаждал ее. Поэтому мальчик решил не ложиться на нее: он уперся о дерево и встал, скрестив руки на груди. Ему захотелось вернуться в комнату, улечься на теплую постель и уснуть.

"Мне нет места в этом мире. Но это то, что есть. Что-то отделяет меня от остальных людей. Куда бы я ни повернул, всюду есть что-то, что блокирует мой путь".

Вот был один небольшой плюс после тех встреч с мастером японского оружия - она стала более открытой и уверенной в себе. Конечно, она пока ещё присматривалась к людям, не открывалась им, но радовало то, что люди здесь были другие. Со своими тараканами, у которых на уме были не только дискотеки и мальчики-девочки, но и что-то другое. Тяжело было жить в мире, где на протяжении десяти лет видишь одних и тех же одноклассников, с которыми и поговорить-то не о чем. Хорошо хоть, что были и испанские друзья, дети друзей родителей, разбросанные по стране, с которыми было очень весело и интересно.

Юноша теперь показался ей каким-то огорчённым, наверное, у него что-то случилось, а может просто она своим присутствием помешала ему медитировать? Странно это. Первой мыслью было попрощаться и уйти. Лечь спать, а потом снова думать и рисовать. Но это, наверное, неправильно. Может, ему поговорить не с кем?

Она склонила голову чуть на бок и стала с интересом его рассматривать. Он теперь стоял у дерева, скрестив руки на груди и поникнув головой. Холодный ветер трепал его волосы, и Яреци, достав из сумки, перекинутой через плечо, резинку, стянула волосы в хвост, чтобы они не мешались больше.

- Ян, у тебя что-то случилось? Не хочешь поговорить об этом? - Тихо спросила она, сделав к нему пару шагов, но оставаясь пока на значительном расстоянии. Вот не любила она, когда люди стоят слишком близко к ней. В метро это не так важно, там иначе не получается. Или в магазине. А вот при разговоре можно и не соприкасаться телами, вот так.

Подпирая плечом ствол дерева, Ян старался не думать о Яреци, которая должна была в любой момент уйти (и которую, по идее, всё ещё можно было почти что в любой момент догнать, и остановить, и снова опутать её своим присутствием, и вот этой-то большой соблазнительной глупости как раз и надо было не сделать) - и как будто попадал в притчу о белой обезьяне, когда старательно изгоняемая мысль вдруг оказывается повсюду, просачивается сквозь любую мало-мальски подходящую щель. Ещё немного такого старательного не-думания, и мозг так замкнет, что он даже в очертаниях соцветий глициний начнёт видеть профиль девушки. И это, кажется, уже должно называться "сладостно бредить".
И когда Яреци окликнула юношу, Ян в первый миг чуть не решил, что вот оно, подъехало. Замкнуло.
- Ты не ушла! - радостно сказал Ян, поспешно оборачиваясь. Яреци по-прежнему была рядом, более того, она даже приблизилась на пару шагов, и вонзавшиеся было в мозг дурацкие трагические мысли исчезли, растаяли, как клочок сладкой ваты на горячей ладони, и Ян не придумал ничего лучше, чем глупо и радостно улыбнуться: - Знаешь, а тебе очень красиво с хвостом, - и с распущенными волосами тоже, но когда ветер треплет и мотает их в разные стороны, это сложно оценить. Самого Яна ветер тоже трепал безжалостно, перебрасывал отросшие волосы на лицо, и Ян смешно жмурился, пытаясь уберечь глаза от прохладных уколов. Вот бы ему сейчас тоже хвост.