Умный в горы не пойдет, пока повод не найдет.

Una mattina mi son svegliato
O bella ciao, bella ciao
Bella ciao, ciao, ciao

Не то, чтобы Беатрис с кем-то всерьез прощалась или тем более намеревалась вступать в партизаны, но наматывать на своих двоих добрых километра три в горы просто пыхтя с натуги было в высшей степени занудно. Да и пейзажи вокруг были как на подбор горные да лесистые. В самый раз попартизанить можно, если вдруг чего. Шатенка думала затянуть что-то посовременнее, но быстро поняла, что под поп-хиты по горным весям пешедралить получается как-то хуже. Не мотивирует почему-то делать монотонное "левой-правой, левой-правой". Видимо предки предков что-то знали такое, особенное.

O partigiano portami via
O bella ciao, bella ciao, bella ciao ciao ciao
O partigiano portami via
Che mi sento di morir.

Так, хотя стоп. Отставить морир. И партиджяно тоже отставить. За очередным поворотом горной дороги появились сначала ворота, а затем и остальной монастырь. Осталось покрыть последние метров двести и можно выдохнуть, дошла. Воодушевленно затоптав финальные метры до цели, сицилийка остановилась перевести дух и, заодно, осмотреться. Встречать ее никто особо не спешил, да чего там, даже за воротами ничья фигура по своим делам не маячила. Либо Беатрис так зашла удачно, либо тут и не было никого вовсе. Самой за ворота соваться без приглашения было боязно, еще не поняли бы кто и почему, проблемы бы начались.
- И дальше как? - почти уже успела спросить шатенка, когда ей на глаза попалась висевшая у ворот рында. Видимо в нее надлежало звякнуть, чтобы что-то или кто-то случился и дальше стало понятнее. Внутренняя кошка, до этого явно безмятежно дремавшая всю дорогу наверх, активно проявила интерес и в унисон с интуицией начала требовать прекратить на рынду пялиться и сделать уже что-нибудь полезное. Однако, стоило только всему случиться, как та же самая кошка, секунды назад сама тянувшая метафизические лапы к несчастной рынде немедленно поежилась, требуя прекратить это безобразие сейчас же. Девушка рефлекторно сделала пару шагов назад и демонстративно уставилась в проем ворот, делая вид, что она тут вообще не при делах, все само звенело, а рынды так и вовсе не существует даже.

Финн из тех лишенных личных границ учеников, на которых мастера могут взвалить любое задание и сопротивления не встретить. Он, как равнодушный мул, только крякнет, но потащит, чего бы ему там сзади в повозку не навалили. Впрочем, справедливости ради – ничего неподъемного мастера и не предлагают. В постоянных дежурствах типа мытья пола или посуда Финн вообще никаких проблем не видит, а какие-то более глобальные задачи в него попадают редко. Да и те, откровенно сказать, ненапряжные. Поэтому сейчас, когда одна из мастериц перебрасывает ему задачу встретить новичка у ворот – а заодно не быть неприятным гаджетом, не напугать человека и порога и уж тем паче не влезть в драку, – Финн отвечает "так точно" и топает. Он что-то такое слышал про то, что последняя новенькая ученица то ли попыталась вломить встречающему за все хорошее, то ли вообще успешно втащила ему от всей широты души. Короче, Финн примерно в курсе, откуда берется инструкция про "не драться" и даже в состоянии кивнуть в ответ с понимающей рожей.
Правда, он и не из тех встречающих, что начинают патрулировать ворота с самого утра, корчась от гиперответственности. Финн на свое задание выдвигается с ленцой, и в итоге слегка опаздывает, и колокол у ворот уже успевает вскрикнуть так, словно в него не просто позвонили, а с полной экспрессией вырвали ему язык.
Правда, добравшись до ворот – ему на это требуется еще с минуту, потому что после этого отчаянного звона он ускоряет шаг, пока следом за колоколом там еще что-нибудь не отправилось в утиль, – юноша обнаруживает, что колокол вроде висит где положено, а стоящая рядом девушка старательно изображает лицом, что ее тут вообще здесь нет.
– Чего, сломала? – добродушно интересуется Финн, кивая в сторону колокола. Присматривается к колоколу, выясняет, что там вроде как все на месте, и немедленно об этом сообщает: – Да не, кажись, все в порядке. Ну, тогда можно и к формальностям. Добро пожаловать в Линь Ян Шо, проходи, не стесняйся. Пойдем, покажу, где у нас тут чего, помогу разместиться. – Цветастые приветствия ему никогда особо не удавались, но, на взгляд Финна, и то, что уже сказано, для начала вполне себе пойдет.

После колокольного звона никто в воротах чудесным образом не возник. И спустя минуту после - тоже. Не иначе как сицилийка настолько удачно прикинулась мебелью, что ее стало не видно, не слышно, а значит и встречать не обязательно. Второй раз к рынде подходить желания не было. Внутренняя кошка при одной только мысли об этой металлической штуке поднимала шерсть дыбом и делала спину дугой. С другой стороны пускать перед воротами корни и покрываться пылью от времени тоже идея была так себе. Из очередного "приступа кошкости" девушку вывел появившийся в воротах парень. И только уже Беатрис рыпнулась к нему с облегченным "Здрасте!", как тут же вернулась откуда стартовала.
- Всмысле, сломала?! - выразительно уставилась на парня шатенка с немой претензией. Вон висит ваш дурацкий звонок, чего ему станет то, он ж железный. А Беатрис, в отличие от некоторых, нет. Кошке такое вопиющие игнорирование ее любимой тоже по нраву не пришлось, так что кошачий совет единодушно постановил парня в число приятных не заносить и спуску ни при каких обстоятельствах не давать.
- Scialla! Что этой железяке будет, - уловив дружелюбные нотки в голосе встречающего шатенка решила подыграть и на этой ноте съехать с "неправильного" начала знакомства. Получилось неплохо. Особенно когда следом предложили показать куда можно бросить порядком задолбавший рюкзак. Да еще и мгновенно проснувшееся кошачье любопытство сверху добавьте.
- Беатрис, - представилась сицилийка, одновременно со словами направляясь к стоящему в воротах парню. Имени своего тот, правда, не назвал, но такая мелочь девушку не затруднила.
- А ты...?

– Да даже если бы сломала, что с того? Ну сказала бы мне, что он тут до тебя такой и был, я бы поверил, – пожимает плечами Финн. Ему играть в дотошного блюстителя порядка неинтересно с детства. А уж встречать новенькую ученицу санкциями сразу с порога, это вообще никому не надо. Финну так-то недвусмысленно намекнули, что Линь Ян Шо надо постараться представить в лучшем свете – насколько это, конечно, возможно силами такого некрасноречивого и, откровенно говоря, ленивого гида.
Новенькую зовут Беатрис. Это звучит очень гордо, чем юноша немедленно и делится: – Звучное имя. Красивое. А я Финн, приятно познакомиться. – В полном имени-то, конечно, у него, может, тоже что-то звучное найдётся, но Финн давно уже полагает, что не такое он официальное лицо, чтобы полным именем вокруг себя разбрасываться, его глубоко неофициальному рылу это как будто совсем не подходит. – Помочь рюкзак дотащить? Считай меня послушным тягловым мулом, я сюда для того и направлен. – Его, в принципе, мастера уже применяли для тягания мешков, один несчастным рюкзаком тут теперь не напугаешь.
В близлежащих планах у Финна еще маячит некоторое подобие экскурсии для Беатрис – такой, тезисной, чтобы коротко обозначить, где здесь что есть и на что можно рассчитывать. Но абстрактно тыкать пальцами по воздуху без конкретных объектов в зоне прямой видимости кажется ему чересчур заковыристым. А из объектов на горизонте пока только храм маячит, поэтому Финн с чистой совестью решает, что экстракт экскурсии подождет, никуда не денется. И вместо того, чтобы болтать самому, юноша пытается сподвигнуть к этому Беатрис, интересуясь: – Ты к нам учиться чему-то конкретному? Или так, из общего любопытства?
Хотя тут, кажется, все рано или поздно заканчивают общим любопытством, с какой бы очень конкретной целью ни приезжали.

- Лгать с порога немного не мое, - изобразила из себя сицилийка благонравную леди. Как будто не она буквально минуту назад делала вид, что погремушки у ворот вообще никогда не было, а увидела она ее только тогда, когда напрямую едва ли не пальцем ткнули. Внутренняя кошка немедленно согласилась с тем, что "так оно все и было, мои лапы не при делах и вообще я тут бабочками любуюсь, а не это вот ваше гремучее непотребство." Первое впечатление, смазанное неприятной вступительной фразой парня начало развеиваться. Видимо тут не все - фанатики дисциплины и с ними даже можно иметь дела без риска заразиться клинической педантичностью.
- Да он не тяжелый....., но спасибо, - от помощи с поклажей девушка отказываться не стала, не забыв при этом представить ситуацию так, что она и сама бы справилась, но не собирается лишать парня шанса побыть джентльменом. Ловко сбросив с плеч лямки рюкзака, шатенка с благодарной улыбкой вручила его Финну и навострилась следовать за новоиспеченным гидом-носильщиком.
- И так и эдак, мне кажется. - Вопрос бы с заковыркой. Сицилийка не смогла бы однозначно сказать, затащил ее в Линь Ян Шо в первую очередь "синдром кошкости", из-за которого пушистое альтер-эго уже успело втравить шатенку в ряд проблем, или она просто приехала чему-то научится, а заодно кошке мир показать. Так уж получалось, что одно с другим неплохо сочеталось, так что не очень понятно, что главнее и приоритетнее.
- Главное, чтобы любопытство кошку не сгубило, - пошутила Беатрис, на что сразу же получила волну внутреннего возмущения в ответ. Мол никакие кошки еще от любопытства не пострадали, и вообще у кошек девять жизней, в отличие от некоторых. Так что уж чья бы собака лаяла.

Лично Финн ничего предосудительного не видит в попытке увернуться от ответственности, в которую человек вляпался не целенаправленно, не по умыслу, особенно злому, а по чистой случайности. А уж Беатрис, как новенькой, которая еще не знает, где в монастыре какие подводные камни, он и вовсе готов сделать скидку. Но честность девушки, безусловно, вызывает уважение. Финн на нее так и смотрит – с большим уважением.
– Я думаю, после такого перехода от деревни любой рюкзак уже кажется неприятно увесистым, да? – понимающе подмигивает Финн, забирая у Беатрис ее рюкзак. Самого парня периодически гоняют в деревню за продуктами, потому что он по телосложению как раз неплохо подходит для того, чтобы мешки ворочать. И даже когда мастера не зверствуют и не наваливают каких-то километровых списков с тяжеленными заказами, все равно, к концу похода становится уже неприлично сладко думать о том, как он доберется до монастыря, и там брякнет оземь всю свою поклажу и будет вволю разминать подзатекшие плечи. Так что Финн уверен, что Беатрис ее рюкзак так или иначе, но надоел уже знатно, и охотно разгружает девушку.
– "И так, и эдак" – отличный настрой. Очень гибкий, – одобряет Финн. И добавляет: – А кошка твоя, я думаю, в безопасности. У нас их здесь много, и пока ни одна не пострадала. У нас здесь – как это? – очень cat-friendly атмосфера. Кошек тут уважают. – Взять ту же сифу Грей, попробуй ее не поуважай. Или Бо-джи, например, – она же формально тоже кошка, просто очень крупная.
Тем временем храм уже приближается настолько, что в него уже можно осмысленно тыкать пальцами. Ну, Финн и тычет, и поясняет: – А это наша местная достопримечательность. Храм Будды. Он же местная библиотека. Он же – место для вдумчивых занятий, вроде каллиграфии, и всяких сидячих лекций. Он же – монструозный плацдарм для дежурств, которым тут периодически пугать пытаются. В общем, думаю, ты с ним так или иначе, познакомишься поближе. Желаю, чтобы это было "так", а не "иначе".

Незатейливая экскурсия началась сразу следом, стоило парню только забрать действительно порядком подзадолбавший рюкзак. Не то, чтобы он был вот прямо "неприятно увесистым", как это расписывал Финн, но и таскаться с ним как с писаной торбой тоже великого желания Альбрицци не ощущала. Тем более, что тема быстро переехала с поклажи на собственно сам монастырь. Не прошло и минуты, как новоприбывшей открылась, видимо, главная достопримечательность - Храм Будды.
- Mamma mia! - уважительно присвистнула сицилийка, рассматривая монструозное на фоне прочих карликовых построек здание. Вот уж точно, достопримечательность, так достопримечательность. Пройти мимо невозможно. Даже сослепу. От общего впечатления девушку отвлекла фраза про дежурства. Которые назначались в том числе в и Храм. Стоп, что? ТУДА?! От одной только мысли о том, чтобы пойти надраивать в этой громадине полы и наводить прочее благолепие внутренняя кошка немедленно подняла шерсть дыбом, спину дугой и возмущенно зашипела. Еще не хватало все девять жизней там убить, протирая пыль. Не дождетесь! Не бывать такому НИКОГДА!
- Хочется верить, - горячо согласилась Беатрис, всячески поддерживая мысль парня о том, что ей в это адское трудо-чистилище наведаться не придется, если совсем все прахом не пойдет.
Стараясь отвлечь себя и кошку от неуютных мыслей о дежурствах шатенка уцепилась за "cat-friendly" фразу, сменив тему в сторону, как ей показалось, позитива.
- Сифу Грей? Бо-джи? - вопросительно посмотрела сицилийка на Финна, ожидая разъяснений. Пока было понятно, что это две явно уважаемых персоны, причем обе со своим "синдромом кошкости", раз уж фелиниды тут в почете. Внутренняя кошка при этом сразу поддакнула, что раз кошки тут - священные животные, то ни на какие дежурства ни в какие храмы их отправлять нельзя. Иначе карма испортится, чакра забьется, удача отвернется и вообще заставить кошку работать - это смертный грех.

Храм впечатляет Беатрис – сначала в хорошем смысле, а потом тут же, не сходя с места, и в плохом тоже. О последнем Финн жалеет: вот надо было все-таки подержать язык за зубами, не портить впечатление сразу. Условных три минуты хотя бы оставить девушке на чистое, ничем не омраченное восхищение. А то выходит, не успел презентовать одну из главных достопримечательностей монастыря, как сам же ее и загадил лишними подробностями.
Ну да ладно. Чего уж теперь. Поздно делать лютые телодвижения жабрами в попытках заглотить неосторожно вылетевшие слова.
– Не увлекайся несанкционированным мордобоем, и честь драить храмовые полы тебя с высокой вероятностью минует, – пытается Финн то ли предупредить, то ли обнадежить. На его памяти, туда попадали на дежурство в основном или отметившиеся лихой дракой, или какие-то совсем безнадежные в смысле мозга ученики, которым тот самый мозг, видимо, пытались вправить трудотерапией. Ну и так, исключения еще иногда случались, потому что проштрафившиеся и безнадежные набираются не всегда, а полы мыть таки надо.
А Беатрис уже сыпет следующими вопросами, и выясняется, что Финн, увлекшись рассуждениями, некоторые из них вывалил вслух, и озадачил девушку незнакомыми именами. Ну ладно, пусть это тоже будет часть экскурсии.
– Старшие мастера, грозные и прекрасные дамы, большие профессионалы в своих областях, – охотно поясняет Финн. Может, ученик он и не самый прилежный, и вообще ходячий позор наставницы (то-то ее и в монастыре не видно, посмотрела на уже не такую зеленую поросль, из которой ничего путного так и не выросло, и, видимо, больно травмировалась фейспалмом), но уж с уважением к мастерам-то у него в порядке. Ровно как и с нежеланием лишний раз нарываться. – Они, правда, в последнее время не преподают, все младшие мастера по этой части отдуваются. Но, может, когда-нибудь ещё вернутся к обучению младшего поколения, тогда и познакомишься. Из базового: весьма уважаемые женщины и кошки, услышишь, как их упоминают с почтительным выдохом – не удивляйся. – Тем временем за разговором они пересекают ручей по мостику и почти упираются в ученические корпуса. О чём Финн немедленно и сообщает: – А вот в этих домах у нас ученические комнаты. Сразу поищем тебе свободную или сперва покормим тебя с дороги? Столовая тут рядом, крюк будет небольшой.

– Вот и чудесно. Значит, ты вне зоны риска, тебе мытье храмовых полов на шею, вероятнее всего, не повесят, – заявляет Финн, не моргнув и глазом. Он, конечно, мог бы делать поправку на то, что в монастыре в разнообразные перепалки с драками и прочим рукоприкладством встревали в основном девушки, но конкретно сейчас – Финн просто выложил базу, ничего такого не имея в виду. Мало ли, вдруг Беатрис, при всей ее заявленной кротости, вдруг остро захочется с размаху съездить кому-нибудь по ослиному рылу? Деятели-то в монастыре разные есть, некоторые порой аж напрашиваются. Ну вот, на случай каких-нибудь таких прецедентов – теперь Беатрис точно предупреждена и знает, чем рискует.
– В меню? Ну как – рис с начинкой, – с лёгким запозданием отвечает Финн. Это не из тех вопросов, на которые он готов с лёгкостью ответить, да и вообще, за кулинарными монологами – это не к нему. В монастыре, безусловно, есть люди, которые самый вяло сваренный рис способны расхвалить на все лады и продать как блюдо молекулярной кухни из мишленовского ресторана или какие там еще кухонные изыски звучат красиво до смачности. Но это, опять же, скорее к девушкам. У Финехаса язык для такого недостаточно хорошо подвешен, его максимум – выдать базу так, чтобы она звучала более-менее радужно. – Нормальная такая начинка. Овощи, курятина, все прижаренное. Ничего такого выдающегося, конечно, но и ничего недостойного, дежурные по уму сделали. Да пойдем, сама заценишь, – и Финн решительно забирает вправо, тем более, что столовая тут совсем рядом, можно все эксперименты провести сразу, не откладывая. При этом экскурсия, в понимании Финехаса, не окончена, а потому он на ходу продолжает тыкать пальцами в разные стороны, поясняя и показывая: – Вот эти дома слева – жилые корпуса. В первом живут мастера и старшие суровые обитатели, в остальных – ученики. Короче, как ты понимаешь, у первого дома под окнами лучше не голосить и другими порицаемыми делами не заниматься. Швырнут в тебя дежурством из окна и не побрезгуют. Вот это сразу справа – столовая, ее сейчас осмотрим поподробнее изнутри. А следующее за ней здание – лазарет. Туда носишь все свои простуды, переломы, головные боли и прочая, и прочая. Только не стесняйся в этом плане. А то, если принесешь запущенную болячку, дежурные целители могут еще и сверху добавить. Потом вылечат, конечно, но сперва от себя воспитательно всекут – короче, тебе не понравится, я думаю. – Сам Финехас в этом плане исключительно везучий скользкий гад: он серьезную травму за время жизни в монастыре поймал всего раз, и то его тут же подлечила снисходительная ученица, вовремя оказавшаяся рядом. Даже не пришлось идти к мастерам и объяснять, что он за олух и каким образом сам себя уделал.

"Рис с начинкой" в понимании всю сознательную жизнь прожившей среди итальянской кухни Беатрис мог означать или ризотто или аранчини. При воспоминаниях о которых на голодный желудок разум услужливо выудил из омута памяти умопомрачительные ароматы и вкус, а также очень сочные картинки помянутых блюд. Тем более, что родители Беатрис были с кулинарией на "ты" и готовить умели на славу. Так что ничего удивительного, что и без того улыбающаяся сицилийка расплылась вовсе уж в улыбке чеширского кота и на предложение пойти и заценить двинулась за парнем немедленно, со всей возможной готовностью и желанием. Внутренняя кошка точно так же незамедлительно откликнулась довольным мурчанием, всячески подбадривая и поощряя Альбрицци в стремлении как можно быстрее оказаться около столь вкусно обещанной еды. Так что ничего удивительного, что вторую часть лекции, которая про лазарет, болячки и воспитательно-карательную медицину она не слушала практически никак. Слова парня. конечно, доносились до ее ушей, но сталкивались с уже оккупировавшими голову мыслями о вкусной еде, которая была вот совсем сейчас и рядом и уносились прочь, потому что ловить было явно нечего. Единственное, что смогло пробиться через кордоны голодных мыслей, так это слова о том, где шатенке предстояло жить в монастыре. Повернув голову в сторону, в которую указывал Финн, Беатрис с интересом рассматривала видневшиеся вдалеке постройки корпусов, которые отсюда были неотличимы, так что понять которые из них для мастеров, а какие ученические было решительно невозможно.
- "Старшие суровые обитатели"? - переспросила Альбрицци, так и не поняв о ком сейчас говорит Финн. Если с дуализмом бытия "учитель - ученик" все было предельно просто и прозрачно, то что за старшие обитатели такие и почему они вдруг суровые вопросов было явно больше, чем ответов.

Вот сразу же так и сказал – "скорее к девушкам". И, похоже, был кругом прав. Судя по тому, как загораются глаза Беатрис, она по крайне куцему описанию Финна умудряется вообразить себе что-то эдакое. Такое, чтоб прям на слюни изойти можно было. И, в общем, всю оставшуюся дорогу до столовой она примерно это и делает. Исходит. И Финн крепко подозревает, что значительная часть всех остальных его слов проходит мимо девушки.
Ну и ладно. Что он тут, какие-то уникальные сакральные знания выдает, которые нигде в другом месте получить нельзя? Нет же. Наверняка специально для Беатрис найдутся люди, которые ей все это повторят, если у нее возникнуть вопросы. Стопудово кому-нибудь да будет не лень.
Впрочем – о, кое за какую информацию она все же цепляется.
– "Суровые старшие обитатели" – это выучившиеся ученики, которые не стали преподавать. Могут по шее дать больно, если их бесить, там у каждого уже готов рабочий арсенал под это дело, – поясняет Финн. Технически, там все сложнее, конечно. Но если попытаться объяснить в подробностях, то он точно этой нафиг сейчас не нужной информацией перегрузит Беатрис, а у нее и без этого в глазах уже один почти только рис с разнообразными начинками.
Ну и чего этот рис тогда откладывать, если он так манит, проклятый.
В столовой, предсказуемо, никого, все уже перехватили полагающихся харчей в отведенное время. Финн сгружает рюкзак Беатрис у двери, чтобы он там временно постоял, широким жестом обводит пустующие столики и приглашает: – Выбирай любой, какой больше понравится. Я счас, еду организую. – Этот процесс у него отработан неплохо, он не из тех людей, которые вот прям всегда успевают прийти на раздачу харчей. Найти оставшиеся с обеда порции жареного риса с курицей и овощами, заботливо припрятанные дежурными, разогреть одну и притащить обратно к Беатрис в чистенькой пиале, вместе с вилкой и палочками. По инерции-то Финн, конечно, тянет палочки, а вилку подхватывает так, в последний момент, потому что мало ли, кому чем удобнее. Выставив перед Беатрис все принесенное добро, Финн так благожелательно, как только может, сообщает: – Приятного аппетита. Зеленый чай пьешь? Если да, то сейчас тоже соображу.

С "суровыми старшими обитателями" разобрались быстро. Ими оказались не кто иные, как "выпускники", которые научиться научились, а дальше себя еще не пристроили. С одной стороны это сразу объясняло их серьезность. А с другой не давало никакого объяснения тому, зачем их бесить. Да и вообще, специально бесить людей - занятие странное. Если не сказать глупое. Потому что даже сама Беатрис, хоть и была из числа миролюбивых людей, которые не провоцируют скандалы, но если до нее кто-то систематически начал бы докапываться, не сдержалась бы и отвесила такому доставучему человеку пинка под зад. Так что если она не умудрится взбесить кого-нибудь просто самим фактом своего существования, проблем с этой частью обитателей не предвиделось.

- С чего ты решил, что я начну их бесить? - спросила сицилийка, следом за парнем заходя в столовую. В помещении стоял приятно щекочущий ноздри аромат еды, что на разогретый предвкушением и неплохой такой прогулкой по горам голодный желудок быстро сыграло свою роль. Предложенный девушке рис с мясом и овощами не был ни ризотто, ни аранчини. Но источал чертовски аппетитный аромат, который быстро вытеснил сиюсекундное разочарование в том, что Альбрицци не угадала с выбором блюд.

- Molte grazie! - незамедлительно поблагодарила сицилийка, вооружаясь предложенными палочками, но все же придержала себя от желания немедленно приступить к изничтожению содержимого пиалы.
- А ты сам разве не будешь? - поинтересовалась Беатрис, заметив, что на столе стоит только одна порция. Правда буквально следом ее догнало осознание того, что вокруг практически никого не было и, видимо, время приема пищи уже прошло. Но все равно поинтересоваться хотя бы из вежливости лишним не было точно.
- Да, конечно, - подтвердила Альбрицци, когда речь зашла о чае. И хоть зеленый чай и не было ее любимым, уступая первенство своему красному собрату, ничего против Беатрис не имела. И, поддавшись на настойчивые внутреннекошачьи требования прекратить болтать и начать уже наконец-то есть, подцепила палочками кусочек курицы из своей пиалы.

– Я ничего не решал, – немедленно отказывается Финн. Он, если уж на то пошло, вообще ничего не имел в виду, просто рассказывал, как оно тут все обстоит в здешних широтах. – Меня на сегодня назначили твоим экскурсоводом, вот я тебя и экскурсоводю по мере сил. И просто предупреждаю на всякий случай о нюансах, о которых вспоминаю. Если этот "всякий случай" тебе никогда не понадобится – прекрасно. Будешь одной из самых образцовых учениц. Мастера гордиться будут. – Ну, тут Финн, может, немного и преувеличивает, но ему искренне кажется, что никакого лютого преувеличения в его словах нет. Так, разве что самую малость.
На чай Беатрис соглашается. Так что Финн ей это немедленно организует. И добродушно рассказывает, выставляя свежезаваренный чай на стол: – Я уже пожрамши. Приходил в общую смену. По расписанию у нас тут завтракают в семь утра, обедают в два часа дня и ужинают в восемь вечера. Но если опоздать и прийти позже, по своему, альтернативному расписанию, то ругать особо не будут. Самое страшное – придется все делать самостоятельно, и еду себе накладывать, и посуду за собой мыть. Ну вот как сейчас. Обычно этим дежурные занимаются.
Про столовую больше рассказать особенно нечего – разве только уходить в какие-то совсем уж нудные детали, которые сейчас как будто ни к чему и только заморочат Беатрис голову. С минуту Финн просто добродушно и терпеливо следит за тем, как девушка расправляется со своей порцией. Потом думает, что вот так и сидеть и таращиться – это минимум неловко, а то еще и крипово, и нужно все-таки экскурсоводить дальше и наскрести в себе какие-нибудь слова.
– Ты вроде особо не переживаешь – вот и правильно. И не стоит, – говорит в итоге Финн. – Я тут, конечно, наболтал всякого стращающего, но по факту, оно не так часто встречается. У нас средняя температура по больничке в основном нормальная. Думаю, ты впишешься без проблем.