О своем, о женском

После появления в монастыре Сэтоши прошла уже пара недель, и постепенно ее самочувствие начало приходить в норму. Токсикоз до конца не прошел, но, по крайней мере, она стала походить на человека, а не на его бледную тень, которой являлась в первые дни после подтверждения подозрений о беременности. Синяки под глазами стали меньше, а, как минимум, один из потерянных килограммов вернулся на законное место. Так что теперь Маргарита с чистой совестью могла начать показываться людям на глаза, не боясь, что те начнут убегать от нее с громкими криками.

Но если физическое состояние практически перестало ее беспокоить, то страхи за будущее так никуда и не делись. Рита и представить себе не могла, каково это быть женой, тем более женой воспитанного в строгих традициях японца, и матерью. Причем, второе волновало ее намного больше, поскольку маленькие дети до сих пор казались ей выходцами из параллельной реальности, с которыми лишний раз страшно было находиться в одном помещении, а уж не только заниматься каким-то там воспитанием.

Поскольку эталоном матери для Маргариты всегда являлась ее наставница, каким-то поразительным способом умудрившаяся вырастить сразу троих, своими страхами рыжая решила поделиться именно с ней, воспользовавшись отсутствием Сэтоши и оправившись прямиком к дому Арлетты. В лазарете наставница сегодня не дежурила, так что Рита надеялась застать ее у себя, уже вскоре после принятия решения о визите, стучав в знакомую дверь. Она не знала, дошли ли до наставницы слухи о ее беременности, но, в любом случае, собиралась быть с ней предельно откровенной, поскольку Арлетта относилась к небольшому числу людей, которых она с уверенностью могла назвать своими близкими.

Арлетта, исхитряющаяся иногда ничего вокруг себя не замечать, слухи последних недель все как один пропустила мимо себя. Хотя там вроде бы разносили по монастырю что-то шокирующее, чему стоило бы глубоко изумиться. Дети, во всяком случае, изумлялись и с умеренной бурностью обсуждали. Арлетта же упорно пропускала все мимо ушей, потому что ее мысли сейчас занимала совсем иная проблема. В свободное от занятий и дежурств время Давенпорт занималась уборкой в доме, ворча, что у их семьи развелось как-то очень много вещей, и они собой все заполонили, свободного места не найдешь. Когда же Арлетта не была руками и ногами вовлечена в уборку, она о ней интенсивно думала, соображая, где и за счет чего еще можно выиграть пространство. Пространство сейчас требовалось как никогда: Арлетта наконец собралась впустить в свою жизнь еще одного человека, что для нее означало и впустить его в свой дом - а дом пока что был к этому катастрофически не готов.
Стук в дверь застал Арлетту в тот момент, когда она, частично выворотив содержимое комода, пыталась переложить вещи как-нибудь так, чтобы освободить один из ящиков, а лучше парочку. Особого успеха пока достигнуть не получалось, и Арлетта отправилась открывать дверь, так и оставляя за своей спиной позорно раздраконенную гостиную.
Впрочем, стоило открыть дверь, и мысли о том, что у нее в доме временно царит некоторый беспорядок, тут же выветрились из головы.
- Рита! Здравствуй! - всплеснула руками Арлетта. И почти тут же заметила: - Ты выглядишь... немного потрепанной. Что случилось? Проходи же! Я могу что-нибудь для тебя сделать? - Арлетта отступила от двери, пропуская в дом свою бывшую ученицу. Несмотря на очевиднейшую приставку "бывшая", Давенпорт все так же была готова выказать Маргарите все возможное понимание и постараться оказать посильную помощь.

Казалось, Арлетта немного изменилась с их последней встречи, но она была все так заботлива по отношению к своей бывшей ученице, которой уже перевалило за тридцать, и которая под чутким руководством наставницы прошла долгий путь, сама пару лет назад став мастером.

- Да, случилось, - утвердительно кивнула она головой, заходя в дом. - И, наверное, мне просто надо поговорить с кем-нибудь опытным в таком вопросе, а то мне кажется, голова скоро взорвется от всевозможных глупых мыслей.

Судя по тому, как Арлетта ее встретила, наставница ничего не слышала о ее беременности, решая какие-то важные вопросы, не позволяющие собирать местные сплетни. Да и в те дни, когда Рита посещала лазарет, она всегда напарывалась на кого-то другого, поэтому понимала, что сейчас должна будет огорошить Арлетту новостями, если мать троих взрослых детей вообще можно было удивить чем-то подобным.

- Я... - Маргарита ненадолго замялась, - беременна. Я этого не планировала, так что теперь понятия не имею, что с этим делать. То есть, конечно, имею, но... Я боюсь...

Признание получилось более чем сумбурным, но Арлетте не впервой было расшифровывать тарабарщину ее учеников, поэтому Рита надеялась, что основную мысль ей все же передать удалось, пусть эмоций в ее речи было намного больше, чем реального содержания.

- Что ж, постараюсь оказаться достаточно компетентной и опытной, - серьезно кивнула Арлетта. И внутренне подобралась, отчетливо понимая: если у нее сейчас нужного опыта не окажется, она его не сходя с места родит, придумает, или пойдет к кому-нибудь все же опытному и уже из него добудет для Маргариты нужные ответы. Желание быть для учеников крепким плечом и опорой у Арлетты порой теряло разумные границы, даже несмотря на то, что некоторым ученикам уже было слегка за тридцать и они вроде как могли позаботиться о себе сами.
Вопреки царящему в комнате бардаку, Арлетта все же проводила Маргариту в гостиную, как в комнату, несколько более подходящую для бесед. С заваленного дивана Давенпорт сгребла рубашки Валентина, мельком думая, что вот их явно можно депортировать из комода и придумать для них более подходящее место, переложила их на подлокотник, потом прибавила к ним многочисленные футболки Эмиля, освободив таким образом немного горизонтальной поверхности, и пригласила: - Присаживайся.
Самой Арлетте места на диване не хватило, поэтому Давенпорт без стеснения села на пол, у ноги Маргариты. И хорошо, что успела сесть, не то от таких новостей пришлось бы ровно на тот же самый пол неизящно обрушиться.
- Ого! Поздравляю? - осторожно сказала Арлетта, вспоминая, как сама неожиданно выяснила, что беременна. Она этому, помнится, обрадовалась как-то не сразу, а несколько позже. Ощутимо позже, и пока по лицу и голосу Маргариты было не понять, наступило ли уже это "позже" для нее. - И что именно тебя пугает? Ты боишься не справиться?

У Арлетты в доме явно происходило что-то грандиозное, поскольку вещей вокруг было разбросано даже больше чем обычно у нее самой до появления в ее жизни Сэтоши. Но, решив не заострять на этом внимания, Маргарита осторожно села на освобожденное место, чувствуя, что сидеть на диване ей, пожалуй, сейчас нравится больше, чем на циновках, которые ей за последнее время успели порядком надоесть, хотя раньше по отношению к себе подобных негативных чувств не вызывали.

- Что пугает... - начала она, когда Арлетта не без некоторого удивления выслушала ее новости, - хочется сказать - все. Начнем с того, что я совершенно не представляю, каково это - быть матерью. Я привыкла жить свободно, мотаться с места на место, думать только о работе... А сейчас... Сейчас же все поменяется. Да плюсом ко всему идет куча проблем с родственниками. Мои родители даже о моей личной жизни ничего не знают, так что будут в шоке от новостей. А уж про его я и вовсе молчу, там наверняка жуткий шум поднимется.

Несмотря на их с Сэтоши взаимные обещание разобраться со всевозможными проблемами, Маргарита пока видела их совместное будущее более чем туманным. На данный момент они сошлись на том, что после того, как ей окончательно полегчает, они вернутся в Японию, а дальше... Мысли о том, что будет дальше проносились в ее голове одна за другой и совершенно не давали расслабиться, что в ее нынешнем положении не приносило ничего хорошего.

Арлетта кивнула, понимая, что слышит что-то очень знакомое - ясно, пугает все. И, похоже, в первую очередь пугает общая неясность ситуации, когда понятно только, что прежняя жизнь, очевидно, закончится, а вот что начнётся - это пока рисуется крайне туманно.
- Поменяется, - не стала отрицать Арлетта. - Но очень велика вероятность, что поменяется в первую очередь в голове. И необходимость все время быть рядом с ребёнком уже не будет казаться якорем - наоборот, мысль о том, чтобы покинуть его, будет страшной, пусть даже у тебя есть сотня уважительных причин, - у Арлетты, казалось, в свое время их примерно сотня и была, но оттого только сильнее хотелось свернуться тёплым клубком вокруг таких родных маленьких человечков. - И вообще, думать только о работе вредно. Кто мне пенял, что по уши зашиваться в работу порядочным женщинам не положено? - с мягкой улыбкой напомнила Арлетта о давнем разговоре, стараясь немного расслабить общий тон беседы, потому что Маргарита казалась ей зажатой в нервном напряжении.
Вопрос с родителями был сложнее, потому что ей казалось, тут уже все более индивидуально. Сама Арлетта в свое время принесла отцу условно радостную новость о том, что она теперь одинокая кукушка с тремя детьми, но тогда отец воспринял это как-то не очень трагически, а сейчас души не чаял во внуках, только жаловался, что редко их видит. И отсутствие у Арлетты мужа как будто бы казалось ему, как и самой Арлетте, не таким уж и трагичным обстоятельством, раз уж со всем справиться получилось.
- Ты же знаешь, у меня у самой есть дочь, - издалека начала Арлетта. - И когда она приходит ко мне со словами "мама, вот мой молодой человек, и я с ним сплю", мне в первый миг хочется умереть от разрыва сердца, во второй - убить подлеца, потому что не для этого бродяги я ягодку растила. Но если бы моей дочери было уже слегка за тридцать, я бы, думаю, радовалась тому, что она решила завести семью, - задумчиво закончила Давенпорт. Примерять на себя - все-таки ужасно необъективная штука, и потому суждения Арлетты сейчас за километр отдавали лютой субъективщиной.

- Надеюсь, что с появлением ребенка мозги у меня встанут на место, - печально вздохнула Маргарита. - Пока с этим все туговато. Если не сказать катастрофично.

Она понимала, что Арлетта права, и природа все равно должна была взять свое. Она уже это делала, поскольку не планируя раньше заводить детей вообще, Рита не представляла сейчас для себя другого варианта кроме как стать матерью, и мысль о возможной потере ребенка вызывала о нее жуткие страдания. Но, видимо, ей еще предстояло проделать долгий путь, прежде чем она должна была почувствовать свою готовность к грядущим в ее жизни изменениям.

- По поводу своих родителей я волнуюсь не так сильно. Они поймут. Ну, может, немного подивятся моему выбору отца ребенка...

Маргарита представила, как ее практически двухметровый отец с удивлением смотрит на Сэтоши, немного уступающего в росте даже ей самой. А уж с учетом бурного испанского темперамента Рауля Эрнандеса не стоило и надеяться, что тот оставит скромные габариты ее избранника без сочных комментариев.

- Меня больше волнуют его родители. Яреци, у которой мы с Дарсией были на свадьбе, изрядно потрепали нервы, прежде чем приняли в семью. Мне, конечно, плевать на их одобрение, но вот он сильно расстроится.

Сэтоши обычно все принимал слишком близко к сердцу, так что усугубившиеся отношения с родными могли надолго вогнать его в уныние. А рожать ребенка в такой депрессивной атмосфере ей как-то совсем не хотелось, поэтому стоило хотя бы попробовать наладить контакт с упрямыми и несговорчивыми Мотидзуки.

Арлетта действительно искренне хотела оказаться для Маргариты самой полезной и нужной советчицей - но так уж выходило, что они все-таки подобрались к тому вопросу, в котором Давенпорт банально не хватало опыта. Она мало что могла сообщить Рите по поводу общения с упрямыми родителями как раз по причине отсутствия столкновений с этими самыми упрямыми родителями. Её собственный отец, реагирующий на все довольно мягко, пока дочь жива-здорова и не несчастна, за упрямого не сходил никак, а с родственниками Тэруса у неё вообще ни одного шанса встретиться так и не было.
Но надо же попытаться сказать хоть что-то, чтобы не сидеть совсем уж бесполезным истуканом.
- Мне кажется, Яреци принимает всё излишне близко к сердцу, - осторожно заметила Арлетта. - Её мой сын до полусмерти напугал, всего-то обсуждая с ней ментальную магию. Причём наверняка ведь не говорил, что она круглая дура и ничего не знает, а ей все равно хватило, чтобы паническими волнами пойти. Представляю себе, как она себя накручивает в действительно сложной конфликтной ситуации - хотя нет, не представляю, это выше моей фантазии, - отказалась Арлетта. Яреци порой казалась ей Водой в наихудшем её проявлении, на которой малейшая нервная рябь мгновенно превращается в штормовые волны ужаса, и непонятно, под колпаком её, что ли, держать, от любых волнений оберегая. Арлетта усомнилась: - Неужели твой молодой человек такой же до крайности впечатлительный? Брось, не верю, должен же он быть хоть немного потверже, - и, в любом случае стоило добавить то, что Арлетта произнесла следом: - Пусть я совсем не знаю твоего избранника, но дерзну утверждать, что неплохо знаю тебя. Ты умеешь подойти к людям так, чтобы им понравиться, я мало знаю людей, способных в этом с тобой сравниться. То, что у тебя не заладилось с Куруком, говорит только о том, что он исключительный, причём не в самом хорошем смысле слова. Так что я уверена, ты сумеешь с родственниками жениха не разругаться. Если захочешь, конечно, - сочла нужным уточнить Арлетта. Резко брошенное Маргаритой слово "плевать" её тревожило. Вряд ли это был тот самый подход, с которым стоило начинать такие, как выяснилось, важные отношения.

Учитывая, что она и так уже наговорила предостаточно, в этот раз Арлетта деликатно промолчала, сочтя за лучшее оставить эмоциональность Яреци и Сэтоши без дальнейших комментариев. В конце концов, ей было даже сложно выразить что-то дельное по этому поводу: людей уже не переделаешь, вечно держать их за кирпичными стенами, чтобы они ничего волнительного не видели и не слышали, тоже было невозможно, остается только научиться с их зыбким настроением справляться, и научиться в первую очередь Маргарите, потому что Арлетта все-таки была человеком посторонним, и ее личное умение держать удар здесь никак бы не помогло.
- Ты так живописуешь, как будто Сэтоши родился в семье драконов. Ну и что, если не сдержишься пару раз, некоторые люди даже уважают, когда им дают должный отпор. Может, это как раз тот случай. Да и вообще, все время гнуть спину вредно для позвоночника, - проворчала Арлетта, пытаясь за ворчанием скрыть то, как ей отвратительно ощущать себя бесполезной. От всех ее советов, похоже, толку было примерно ноль, и даже если бы Арлетта просто обняла Маргариту и стала бы ее укачивать, как ребенка, мягко уверяя, что все образуется и все обязательно будет хорошо, от этого было бы куда больше пользы.
- Ты обязательно со всем справишься. Я это точно знаю, - твердо сказала Арлетта, предпочтя все же такую форму заверений. И коротко, мягко коснулась колена Маргариты: - Рита, если тебе понадобится помощь - любая, все, что в моих силах - ты всегда можешь ко мне обратиться. Пусть ты уже не моя ученица, но от этого ты не стала для меня менее дорогим человеком. Если я могу быть для тебя полезна, то я хочу такой быть, - закончила Арлетта. Ей пока все упорно казалось, что сейчас выходит из рук плохо. Что никак не получается подставить такое надежное атлантово плечо, на которое Маргарита, уж верно, рассчитывала.

- Ну... наверное, не драконов, - усмехнулась Маргарита, представляя родню Сэтоши увиденную на свадьбе Тору и Яреци, грозно клацающую зубами и изрыгающую пламя. - Хотя, кто знает. Я с ними толком и не общалась. Может, они в глубине души добрейшие люди, а может, превращаются по ночам в монстров и съедают младенцев вместе с колыбелями. Лучше не буду гадать, все равно скоро все узнаю.

Возвращение в Японию было уже не за горами, и Маргарита хотела бы поменьше думать о грядущих проблемах и трудностях. Сейчас на первом месте у нее должно было быть здоровье ребенка, а не бесполезные переживания о вещах, с которыми она пока ничего не могла поделать.

- Спасибо тебе, Арлетта. - С чувством ответила Рита на слова бывшей наставницы. - Я же все понимаю, и мне достаточно просто с тобой поговорить и почувствовать чью-то поддержку. В Японии у меня не будет человека, к которому можно вот так завалиться со своими страхами, поэтому сейчас я пользуюсь имеющейся у меня уникальной возможностью.

Маргарита улыбнулась и непроизвольно обвела взглядом комнату, отмечая, что жизнь Арлетты, как всегда, кипит.

- И как ты со всем только справляешься? - восхищенно спросила она, переводя взгляд на наставницу. - Я в ужасе из-за одного ребенка, а ты как-то троих вырастила.

Чем больше Маргарита думала на эту тему, тем больше поражалась потрясающим способностям Арлетты, которые казались ей чем-то более грандиозным, чем та же магия. Сама она никогда бы не смогла полностью посветить себя детям и обязанностям мастера и очень надеялась, что наставница, вырастив троих Давенпортов вполне приличными людьми, найдет, наконец, время и для себя.

- Поговорить - это всегда пожалуйста, это меньшее из того, что я могу. Ещё умею обнять и погладить по голове. Обращайся, если будет потребность, - с лёгкостью разрешила Арлетта. Уж это-то она точно была всегда в силах сделать, равно как и транслировать уверенность в том, что её ученики самые лучшие-умные-замечательные и всегда со всем справятся, что бы ни привалило.
- Прошу прощения за бардак, - запоздало сказала Арлетта, заметив, как Маргарита рассматривает нагромождение вещей. - У меня в самом ближайшем будущем намечается переезд. И я, как ты можешь видеть, к нему усиленно готовлюсь. Дети делают вид, что страшно оскорблены тем, что им приходится потесниться.
После этого разговор как-то почти сам собой соскользнул на детскую тему, и Арлетта позволила себе признаться: - Хочешь страшную тайну? Я сама до сих пор в ужасе от своей троицы. Когда они только родились, я думала: как же я с ними справлюсь, если их трое, а руки у меня всего две, да и потом, как с ними общаться вообще. Потом они подросли и стали лезть куда не просят, то расцарапанными вернутся, то вообще поломанными. Помнишь, Валентина ты как-то так и доставила? Потом они стали еще старше - и вот им уже по семнадцать лет, а они по-прежнему пытаются довести мать до седых волос, только уже на новый манер. Я уже уверовала в то, что это никогда не кончится. Что я могу только их любить, понимать и спасать вовремя, - полушутя-полусерьезно сказала Арлетта. И ободряюще кивнула Маргарите: - Но, видишь, и с тремя башибузуками совладать можно, так что с одним ребенком ты уж точно справишься. Тем более, что у ребенка будет не только мама, но и папа. Больше рук, больше глаз. Больше любви, - чуть подумав, добавила Арлетта. В то, что Маргарита повторит ее печальную историю, нежданно-негаданно оставшись без мужа, Давенпорт категорически не верила. Хватит уже подобных печальных историй.

- О, за объятиями и поглаживанием по голове, я точно приду, - заверила Маргарита. Среди ее знакомых было не так много людей, рядом с которыми она могла показать себя слабой и получить поддержку, поэтому за подобную возможность Рита была готова ухватиться руками и ногами.

- Переезд? - эхом повторила она, неожиданно для себя услышав это "магическое" слово. Бардак ее совершенно не волновал, поскольку в ее съемных квартирах бывали завалы и похуже, а вот история с появлением нового жильца Маргариту более чем заинтересовала.

- Значит, у этого дома появится не только хозяйка, но и хозяин? - Она сильно сомневалась, что Арлетте пришло в голову взять под свою опеку какого-нибудь ребенка, поэтому в голову приходило только одно - наставница, наконец, решила подумать и о личной жизни, что было, если она все правильно поняла, просто отличной новостью.

- Я понимаю, что мне еще очень повезло. Сэтоши отлично ладит с детьми. Намного лучше меня самой. Но, наверное, когда появится ребенок, я на все начну смотреть иначе и научусь всему необходимому.

Пусть Маргарита и старалась себя как-то успокоить, временами в ее голову закрадывалась мысль, что с материнским инстинктом у нее какие-то проблемы. Она не верещала от умиления при виде маленьких детей и очень плохо представляла, что вообще с ними делать, хоть и прожила уже больше тридцати лет и должна была чему-нибудь научиться.

История с переездом, как Арлетта и подозревала, все же сумела привлечь внимание Маргариты. И из этой истории Рита тут же сделала абсолютно верный вывод, задав максимально точный вопрос, хоть и подобрала для него несколько неожиданные слова. Услышав выражение "появится хозяин", Арлетта на несколько мгновений задумалась, примеряя это описание к тому, как теперь поворачивалась ее личная жизнь. И, решив в итоге, что эти слова всё же подходят, уверенно кивнула: - Точно. Ты совершенно права. Появится, и очень скоро. - Этот шаг был уже обговорен и решен, оставалось только его сделать, и Арлетта, как инициатор этого переезда, со своей стороны прилагала максимальные усилия, чтобы счастье состоялось быстрее. Хотя война с вещами тянулась куда дольше и медленнее, чем хотелось бы. Еще сейчас бы только не хватало, чтобы вещи в конце концов победили. - Дети, правда, выделываются и ставят условия. Им всё кажется, впятером нам в доме будет тесно, - или о чем-то другом еще они себе думают, попробуй заставь их признаться, что ими на самом деле движет.
- Ну вот, видишь - раз Сэтоши хорошо ладит с детьми, то и половины проблем уже нет. Тогда с тем, чтобы закладывать в капризный детский рот эту вашу омерзительную кашу, он точно справится. Останется только кому-нибудь из вас научиться вовремя отбирать опасные предметы у шаловливых детских ручек, и, можно считать, самые ключевые навыки освоены, - преувеличенно бодро посулила Арлетта. Ключевых навыков, конечно, было несколько больше, но все они не представляли из себя нечто невозможное и довольно успешно постигались на ходу. И, зная Риту как ответственную и серьезную девушку, Арлетта не сомневалась в том, что без должной заботы ее ребенок не останется.