Мастер-класс по прорицанию: зов крови

Очень длительный срок парню заходила исключительна ментальная магия. Если бы у него было завышенное самомнение, он мог бы вообразить себя чуть ли не Богом ментальной магии. Или как минимум одним из самых сильнейших ментальных магов мира. А как максимум... Впрочем, Куруку было совсем не до всех этих сравнений в могуществе. Может, раньше он и страдал такой болезнью, а сейчас ему было абсолютно всё равно. Да ведь чем сильнее маг - тем он большую ответственность несёт перед миром. Силу ещё нужно было уметь держать внутри себя, не давая ей разрушить тебя изнутри. Когда-то давным-давно великий учитель Цири одним простым приказом дала парню бесконечно важный жизненный опыт. Он и повзрослел разом на десяток лет, поумнел, в общем, преобразился полностью. Возможно, с такой силищей он должен был давно уже сдаться Настоятелю на пробу нового мастера ментальной магии. Но полное отсутствие опыта преподавания, а так же незнание всех мелочей не давало ему зелёного света в мастера Храма. Да и отсутствие желания преподавать - всегда главный аргумент.

Кажется, что в ментальной магии он больше ничему не учился. Его развитие остановилось. Изучение внутреннего мира шло не такими быстрыми путями. Всё активнее проявляла себя звериная форма, а так же было положено начало каким-то странным снам. Он мог бы попросить индивидуальное занятие, но вовремя подвернувшийся мастер-класс по прорицанию заставил его изменить свою тактику. Да, он пойдёт вместе с толпой желторотых новичков, друг с другом как-то связанных, кричащих, словно малые дети в детском саду, постоянно переговаривающихся и т.д. и т.п. Может, он и любил больше тишину и покой, но так же поговаривали, что это занятие будет особенным, а он с недавних пор полюбил всё особенное.

- Доброе утро, сифу Юн, - он словно не обращал внимания на то, что народу собралось действительно много для такого весьма небольшого здания. На мастер-классе по магии воды желающих было не меньше, а даже больше; можно было подумать, что кто-то специально созывал всю ребятню на занятия. Или их относительная периодичность и заставляла учеников стекаться со всех комнат в эпицентр событий? Раньше хоть выбор был - по нескольку занятий на неделе, не успеваешь отдохнуть от одного, как ещё несколько предлагают посетить. А сейчас уже было даже не так важно, куда именно он придёт. Словно существовала какая-то невидимая взаимосвязь между тем, чему учили в Храме, и его желанием учиться. Как будто он оказался сейчас в нужное время в нужном месте.

Когда Шэн пришла в лазарет, там собралась уже целая толпа учеников. Это было неожиданно, но довольно любопытно. Шэн всегда ценила тягу к знаниям, потому надеялась, что интерес учеников позволит обойтись без балагана даже при таком большом собрании участников.

Шэн надолго уезжала из Линь Ян Шо, и сейчас могла узнать далеко не всех присутствующих. Но были и те, кто уже много лет прожил в монастыре, и не раз уже посещал её занятия. В любом случае, она пока не могла оценить средний уровень владения Прорицаниями в этой группе. Да и ни к чему это было. Экспериментальный формат занятия позволял каждому испытать свои способности на практике. Тигрица села на циновку перед учениками и сложила руки на коленях. Она подождала с минуту, дожидаясь тишины.

- Здравствуйте. Если вдруг кто не знает, меня зовут Бо Шэн, и сегодняшнее занятие будет посвящено Прорицаниям. Мне будет помогать сифу Юн. Юн Мэйлин, раздай, пожалуйста, пробирки всем ученикам, а я пока расскажу, что им предстоит, - сказала Шэн.

Она считала, что самые ценные знания - те, которые постигаются на практике. Если во Врачевании или магии Огня без подготовки можно было совершить серьезные ошибки, в Прорицаниях это было сделать сложнее.

- В пробирках, которые раздает сифу Юн, находится человеческая кровь. Вы можете её нюхать и даже трогать, она не заразна. Вам нужно сосредоточиться и почувствовать, кому эта кровь принадлежит. Сосредоточьтесь на энергии Аджны - чакры третьего глаза, именно она показывает то, что происходило и происходит в реальности. Её энергия окрашена в цвет индиго. Маги Огня могут взглянуть через пламя, иногда это помогает. У каждого из вас могут быть свои подсказки. Кто-то увидит, кто-то услышит, что-то может почувствовать запах. Отгоняйте логику, вычленяйте голос вашей интуиции, чувствуйте, смотрите, а не думайте. Постарайтесь как можно четче понять, чья это кровь. Не говорите вслух, если вам нужно что-то фиксировать - возьмите на полке у входа бумагу и карандаш. В первой части занятия вам просто нужно понять для себя, чья это кровь.

Мэйлин не ожидала, что на мастер-класс, тем более по прорицанию, которое обычно было не столь популярно в Храме, как та же магия огня, например, или ментальная магия, придет столько человек. Насчитав пятнадцать душ, Мэйлин немного заволновалась, хватит ли всем пробирок с кровью и не придется ли бежать добирать еще пару-тройку другую. Тогда бы сама идея занятия могла оказаться невыполнимой, но, еще раз пересчитав присутствующих и кинув беглый взгляд на штатив, девушка поняла, что даже еще и несколько пробирок останется в запасе, если вдруг кто-то опоздает и захочет присоединиться к занятию. Впрочем, вряд ли Бо-джи одобрит саму идею опоздания.

Несмотря на то, что она прекрасно знала, в чем будет заключаться своеобразное задание, она все равно внимательно выслушала тигрицу, так как в ее речи содержалась достаточная часть теоретического материала, которой Мэйлин заинтересовалась.

Она обошла всех присутствующих, выдав каждому по индивидуальной пробирке. Крови в них было едва ли на треть, но этого должно было быть достаточно для осуществления задуманного. По правде говоря, хватило бы и четверти, но на занятии наверняка были и те ученики, которые только собирались развить в себе эту сложную способность, и приходилось ориентироваться на них.

Теперь, когда все желающие приобщиться к провидению получили материал материал для работы, они могли переходить непосредственно к заданию. Это должно было быть довольно интересно.

Пока еще Альда не знала почти никого из мастеров, и по лицам ориентировалась из рук вон плохо, уповая в первую очередь на звук и на то, что человек, руководящий ходом занятия, будет говорить совершенно не так, как бубнят себе под нос и другу на ухо окружающие девушку ученики. Исходя из этого главного и единственного ориентира, Альда коротала время до начала занятия, с любопытством разглядывая прибывающих учеников. Которых прибыло, без преувеличения, много, можно было немало времени потратить, только запоминая лица, без вдумчивого рассматривания подробностей. Поэтому в каком-то плане итальянке очень повезло, что командный голос мастера Бо Шэн было невозможно пропустить мимо ушей - глаза сейчас легко могли и подвести.

Дженнаро послушно сбегала ко входу за карандашом и бумагой прежде, чем успела как следует, обстоятельно подумать, так ли ей на самом деле нужны писчие принадлежности. Пожалуй, что и нужны - а если нет, так всегда легко обставить дело так, будто без них и впрямь было не выжить. Начала Альда с того, что подписала лист, двумя энергичными росчерками изобразив в верхнем правом углу свои инициалы. И только потом взялась за пробирку, осторожно вращая ее в пальцах. Как пользоваться чакрой, Дженнаро представляла себе довольно слабо, но мастер выразилась более чем недвусмысленно - сосредоточиться на Аджне.

Чакра третьего глаза, значит. Альда осторожно надавила самым кончиком пальца себе на лоб, между бровей, отпечатывая на тонкой коже полукружье ногтя - в представлении итальянки, третий глаз должен бы раскрываться где-то примерно здесь, значит, и чакру стоит поискать примерно там. Дженнаро сосредоточилась, представляя, что у нее во лбу магическим образом раскрывается тот самый третий глаз, всевидящий, как око Саурона, но не желто-алый, а космически синий и удивленный. И если на что-нибудь посмотреть этим третьим глазом... Альда подняла пробирку на уровень лба, "показывая" кровь своему предполагаемому магическому оку - и немедленно увидела медведя.

Осесть бы на пол от изумления, да Дженнаро уже сидела. Было очень непривычно вдруг видеть подсказку, возникающую из ниоткуда и практически бьющую девушку прямо в лоб. Заставив себя не разваливаться на части в немом изумлении, Альда торопливо начертала поперек листа orso bruno*. И остаток времени посвятила тому, что мелким почерком дополняла и расширяла это определение - тут был и оборотень, и мощный, крепкий человек (догадка, исходившая из того, сколько крови пожертвовал для занятия предполагаемый оборотень). По наитию девушка еще добавила к уже написанному, что это человек среднего возраста, но здесь уже никакой внятной логикой подкрепить написанное не могла. Так, голая интуиция.

Всё же Евгения была девушкой в какой-то степени воспитанной и уж совершенно точно - не лишенной инстинкта самосохранения. Это только всякие наглухо отбитые люди не понимают, когда тормозить надо. Евгения же, едва заслышав твёрдый голос мастера, немедленно выплюнула ухо Матвея и придала своему лицу максимально невинный вид. Как будто никто тут никого не жрал всего пару секунд назад.
И вообще, вовремя прикинуться славной овечкой - это тоже более чем ценное умение.
То ли и впрямь реакция у Лантайн оказалась отменная, то ли просто мастер Бо на первый раз простила кретинке - но даже ни одного замечания о том, что каннибализм в стенах монастыря вообще-то ни разу не поощряется, не прозвучало. Вместо этого мастер сразу перешла к сути занятия, а застигнутая врасплох Евгения засуетилась на месте, как бестолковая курица. В идеале, блондинке бы уйти - Лантайн так изначально и планировала сделать: качественно оборвать Матвею оба уха и ускользнуть до начала мастер-класса. Теперь же, когда занятие уже началось, пробираться к выходу по головам с криками "простите-извините" было бы банально невежливо. И вообще девушка подозревала, что мастер Бо легко может её четвертовать за такой фортель. Чисто в воспитательных целях. Пришлось оставаться и срочно убеждать себя, что прорицание - тоже штука очень полезная, просто крупно недооцененая.
На доставшуюся ей пробирку с кровью Евгения посмотрела с лёгким сомнением. И мысленно похвалила саму себя за то, что девочка она не слишком нервная, в обморок не хлопнется. Хотя даже немного жаль, что задание сейчас совсем другое, было бы любопытно посчитать, сколько на мастер-классе найдется чересчур нежных фиалок и будут ли такие вообще. Лантайн осторожно покачала пробиркой вправо-влево, не углядела никаких откровений в том, как мягко колышется кровь - а затем, постепенно втягиваясь в эту странную игру по поиску знаков свыше и отчасти следуя методам Доктора Кто, поднесла пробирку к носу и понюхала.
Кровь неожиданно и явственно пахла спиртом.
Евгения сперва подумала, что ошиблась. Втянула воздух ноздрями ещё раз, так старательно, что закололо где-то над переносицей, и с удивлением поняла: нет, не ошиблась. Пробирка отзывалась необъяснимым, но отчетливым запахом спирта. Взяв это за искомый знак, Евгения деликатно постановила, что кровь принадлежит человеку, крепко и увлеченно пьющему. И, пытаясь уловить что-то ещё, продолжала глубоко вдыхать через нос, пока не закружилась голова - но больше на похожие знаки девушке так и не свезло. А по одной только любви к спиртному опознать донора, увы, было никак нельзя.

Эва подозревала, что они с подружками были правы, когда решили заявиться на мастер-класс как можно раньше, с запасом - но, как выяснилось, и близко не представляла себе, насколько верным было это решение. Ученики вдруг почему-то именно на прорицание решили отозваться лютым энтузиазмом. И повалили в лазарет в таких количествах, что только успевай их считать. Старк кое-как пыталась это делать, одновременно озадачиваясь тем, точно ли все желающие поместятся в комнате и откуда они вдруг вообще расплодились в таких количествах. И негромко отсчитывала вслух: - Одиннадцать, двенадцать... чертова дюжина!... четырнадцать, пятнадцать... Неужто все? Пятнадцать душ! Народ что, резко с ума посходил? Так до весны же вроде еще далеко!
И тем не менее. Людей не волновало, что календарь пока предписывает терпеть и не беситься. Люди резко отринули надоевшую черепицу, ощутили в себе голос Космоса и рванули предсказывать будущее. Всем подряд и в неограниченных количествах. Эва недовольно поморщилась - в таком свете ее светлое начинание "учиться, учиться и еще раз в хвост и в гриву" как-то мельчало. Переставало выглядеть торжественным и серьезным. Типа, фигня вопрос, тут таких учащихся и без тебя целая армия. Валлийка попыталась пожаловаться подружкам, что ее больно бьют в самооценку, вот практически ногами месят, но пытаться делать это между словами мастера и ныть в проброс было откровенно неудобно. Поэтому пришлось жалобы отложить до другого раза. На после мастер-класса, к примеру.
- В бубен постучать, конечно, не дадут, да? Жаль, - буркнула Эва, сосредоточенно болтая кровь в пробирке. Бубен, конечно, был строго фигурой речи, на деле не требовался вообще и только был призван выразить, что как шаман Эва куда сильнее чем как прорицатель и смогла бы с помощью альтернативных методов выжать из этой склянки с кровью ощутимо больше информации. Но нельзя так нельзя. Старк воззвала к своей синей чакре, которая предположительно и теоретически болталась где-то внутри черепа, и напрягла все органы чувств, понятия не имея, откуда в первую очередь должен пойти поток подсказок, и боясь пропустить первые сигналы извне.
Сперва на попытки Эвы напрячь синюю чакру отозвалась пробирка - и начала услужливо подсказывать, как посторонние люди трогали ее руками. Отвлечься от откровений пробирки не получалось, и Старк, решив, что искать ответ кругами и через десять рук будет плохим решением, перелила немного крови себе на ладонь. Полегчало сразу, стеклянные воспоминания ушли на второй план, а перед глазами у Эвы заплясали нечёткие коричневые пятна, силящиеся сложиться в более-менее чёткие картинки. Ужасно тянуло намазать чужую кровь себе на переносицу, а лучше бы сразу на чакру, чтобы картинки поступали в Аджну напрямую, не размазываясь по дороге обо что попало - Старк, вовремя вспомнив, что она в приличном обществе и на неё тут вообще-то люди смотрят, ограничилась тем, что сжала перепачканную в крови ладонь в кулак и поднесла ко лбу, выбрав этот жест как лучшую из доступных альтернатив. И с радостью отметила, что этот нехитрый, почти детский трюк сработал.
Первым из бурых пятен сложился медведь, огромный и мощный. Тут же вспомнив, как она в своё первое появление в монастыре каталась на медведей в варёном виде, Эва на автомате назначила владельцем крови Дамьяна. Следующие картинки никак этому не противоречили - сперва Старк увидела вроде бы очертания двух гитар, потом заметила, что у одной из гитар странная форма и рискнула переименовать её в бутылку. Но затем перед глазами зарябили длинные полосы, которые Эва сперва попыталась записать в высокую траву, потом усомнилась из-за откровенно не травяного цвета картинки и наконец с отчаянием утопающего назначила эти полосы то ли длинной бородой, то ли длинными волосами. Ни то, ни другое к облику Дамьяна уже не клеилось, поэтому пришлось с сожалением отринуть такую хорошую версию. Напоследок, потянувшись к крови финальным отчаянным движением чакры, Эва ещё успела увидеть пятно невнятной формы, похожее на какой-то крылатый рисунок из психологического теста. Это уже и расшифровке-то не подлежало, где уж такое пытаться к общей картине подшить.
Итак: медведь, наверное, в том смысле, что оборотень, играет на гитаре, выпивает, предположительно носит длинные волосы или длинную бороду. Или и то, и другое сразу. Да ещё крылья эти... Версию о том, что человек - маг Воздуха, Стара дерзко отмела: как-то очень плохо в её воображении воздушная магия сочеталась с медвежьим альтер-эго. А других вариантов на горизонте не было. И что с крыльями, что без - никого из знакомых втиснуть в получившийся шаблон Эва не могла. Не вмещались.

Предложение мастера Бо угадать человека по нескольким каплям крови, честно говоря, в чем-то предсказуемое. Отчасти это задание напрашивается само собой, стоит посмотреть на пробирки и в связи с ними подумать о прорицании - как подобная задача поиска залетает в голову первой. Ну просто лежит на поверхности, бери кто хочешь.
Если бы эта блестящая, неоспоримая, железобетонная логическая цепочка хоть как-нибудь облегчала Джулиет жизнь, было бы превосходно. Но нет, не облегчает. От того, что задача быстро придумывается и так же быстро угадывается, более лёгкой она не становится.
Диас с осторожностью берет пробирку в руки - близость крови оптимизма девушке не внушает - и открывает было рот, чтобы уточнить у Аурела, как жизнь должна протекать дальше. Но тут же вспоминает, что, во-первых, мастер Бо страшно не любит, когда ученики на занятии начинают болтать, даже если строго по теме, а во-вторых, Аурел вовсю корчит из себя интуитивного мага, так что интересоваться у него, как правильно, бесполезно. Да и потом, изначально замысел был в том, чтобы справиться без подсказок. Так что лезть к парню с таким вопросом будет ещё и не по правилам, даже с учётом того, что эти правила Джулиет придумывает себе сама, без посторонней помощи.
Стараясь не мудрить чересчур и не выдумывать сложные, непосильные подходы к задаче, бразильянка начинает с того, что просто-напросто трогает кровь синей энергией. Сперва осторожно, проверяя, можно ли так вообще, самым краешком протянувшегося от чакры тонкого синего щупальца. Потом смелеет и заливает синей энергией почти всю пробирку, сканирует сверху донизу, как рентгеновским аппаратом. "Сканирование" почему-то выдаёт на выходе образ, похожий на бравого викинга с туристических открыток. Разве только рогатый шлем на голове не мотыляется - зато взамен, думает Джулиет, присматриваясь к возникающей в воображении картинке, кажется, есть медвежья шкура на плечах. Судя по всему, это весь ответ, который бразильянке может и желает предоставить синяя чакра. Жаль только, знакомых викингов у Джулиет, кажется, не было и нет, поэтому полученный ответ, выходит, пропадает впустую.

Идея угадывать человека по нескольким каплям крови - даже если в конечном итоге ничего угадать так и не выйдет, даже если просто на уровне идеи - кажется Романо безмерно крутой. О чем мальчик тут же незамедлительно сообщает Валентину, осмотрительным, но от этого не менее восхищенным шепотом. И вообще, Романо бы желательно, чтобы его восторг разделили как можно больше рядом стоящих людей - но не бегать же от человека к человеку и не хватать каждого за локти, чтобы поделиться впечатлениями, в самом-то деле. Хотя так можно, конечно.
Но с другой стороны, мало ли способов привлечь к себе внимание. Даже если без локтей и без "хватать". Получив на руки пробирку, движимый любопытством Романо первым делом осматривает стекляшку со всех сторон, а затем начинает совать внутрь пальцы.
И первый же поместившийся в пробирку палец немедленно там застревает.
Романо холодеет, представляя себе в красках, как он сейчас или без пальца останется, или казенный инвентарь разобьет. Если второе ещё туда-сюда, не очень страшно, то первое - вообще катастрофа. Мальчишка осторожно начинает тянуть палец обратно, стараясь сохранить в целости всё, и руку, и стекло. Процесс идёт небыстро, и Романо так на нём сосредоточен - он не то что одной чакрой, он мысленно весь внутри пробирки, с руками и ногами.
И вот не исключено, что это пробирку в ответ на такое к ней внимание начинает делиться своими соображениями.
Сперва Романо рассеянно думает, что человек должен быть немаленький и очень здоровый - вон сколько крови из него выкачали, а он всё живой, лично сам мальчик такой раздачи кровей не пережил бы. Ни физически, ни морально, жаба бы заела. В этом месте напрашивается следующая мысль, что неизвестный человек должен быть ещё и щедрый. Но, несмотря на всю свою щедрость и добрость, наверняка может отлупить длинной палкой, да причём не просто так, а со знанием дела.
А потом получается без потерь освободить палец, и поток дельных мыслей немедленно прекращается. Но второй раз рисковать руками Романо уже не хочет. Это не настолько остро необходимо.

Впадать в исполненную восхищения истерику от предстоящего задания Валентин не спешил. Он сюда так-то учиться пришел, это дело серьезной головы требует - а какая тут может быть серьезная голова, если ты через каждые полторы минуты взвизгиваешь с придыханием? Правильно, никакой. Поэтому на восхищенно гарцующего Романо Фельтин поглядывал с подозрением. И даже осторожно отодвигался, чтобы ненароком не заразиться. Не нахвататься пустых восторгов раньше времени.
Что такое синяя чакра и как ее задействовать, Валентин уже знал - успел нахвататься на занятии у мастера Шири Лю. Правда, совершенно по другому поводу, что печально. И в представлении мальчика ментальная магия должна была от прорицания отличаться, несмотря на общую чакру. Предположительно - отличаться в корне. И понять, чем именно, было у Фельтина основной задачей на ближайшие двадцать минут.
Валентин обратился к синей чакре, не с первого раза, но почувствовал знакомую смутную тяжесть в голове, дающую понять, что процесс пошел и магия включилась, и мысленно потянулся к пробирке, намереваясь разбираться на ощупь. Первым порывом было просто попробовать спросить - и Фельтин честно, качественно потормошил кровь в пробирке, всячески пытаясь жестикуляцией энергии дать понять, что спрашивает.
Ответ пошел невероятной клинописью ломаных линий. Валентин несколько раз сморгнул, пытаясь разобраться в хлынувшей в ответ в мозг картинке, и не сразу понял: да это же руны. Те самые, на которые про лекции слушал. Фельтин ухватился было за карандаш, намереваясь зарисовать пару-тройку рун, но быстро от этой затеи отказался. Все равно сейчас их прочесть не получится, тут пока без словаря никак.
И как подсказка - это подсказка была слабая. Ну мало ли кто в монастыре руны читать умеет.

– Женщина! Прекрати меня жрать! Я в одно ухо только хуже слышать буду! – говорит Матвей и корчит страдальческие рожи. Но вступать в драку с девчонкой и начать отбиваться не спешит, считая, что если начать кусаться – это вполне обыденный финт в духе Евгении, то и бросит она это дело точно так же, как только на что-нибудь отвлечется. И парень оказывается кругом прав. Едва завидев мастера, блондинка тут же прекращает жевательные упражнения и вытягивается по стойке "смирно", Матвей же ограничивается тем, что невозмутимо трогает и поправляет пострадавшее от девичьих зубов ухо. Не откусила и ладно.
Вместо того, чтобы сразу приступать к заданию, еще какое-то время Матвей, откровенно развлекаясь, наблюдает за тем, как Евгения с самым серьезным видом обнюхивает пробирку, и борется с желанием надавать девушке советов различной степени глупости. Все-таки не стоит забывать: это как раз тот момент, когда за несвоевременное вмешательство легко можно получить локтем в зубы и по морде, за блондинкой не заржавеет. Выбить хотя бы один зуб, правда, она вряд ли сумеет, но это уже другое дело. Двинуть-то двинет. С этой мыслью Матвей перестает глазеть на драчливую девушку и начинает заниматься своим заданием.
Подход к материалу у Болотова один – как у упрямого барана, разве что парень не все время в одни и те же ворота лбом лупится, а пытается зайти с разных сторон и привампиривается своей чакрой к чужой крови то здесь, то там, подхватывая сведения по крупицам. И очень быстро Матвей складывает в своем воображении образ мужика с бородой, потом пририсовывает к этому длинный посох в руках у человека, а вокруг – облако дыма. Дым кажется Матвею скорее сигаретным, чем от костра, а посох выглядит как что-то, чем можно отлично садануть кому-нибудь по хребту, несмотря на всю нечеткость и условность плавающих в подсознании деталей. К опознанию человека, правда, это ни на миллиметр не приближает. Но если Матвею велят описать подозреваемого, так он опишет, и, возможно, поточнее, чем многие в этой комнате.

Когда в комнате набралось много человек, Райан мигом стало неуютно. Толпа - страшная сила. Толпа в своей оголтелой неукротимости легко решится на то, на что не посмеют пойти три-четыре сбившихся вместе человека. О'Мера втянула голову в плечи и с отвагой утопающего намертво прилипла к Доминике, то ли прячась за высокую девушку, то ли ища у нее защиты, то ли все и сразу. И в таком состоянии ирландка пребывала до самого начала мастер-класса, даже почти не отлепилась от подруги для того, чтобы забрать предназначенную ей пробирку с кровью.
Кровь Райан восприняла неожиданно спокойно. Оторванная от живого человека, не текущая сиюминутно из разрезанной руки, она воспринималась не остро. Если можно было так сказать - не кроваво. Райан осмотрела пробирку с вежливым интересом, а затем, невольно цепляясь за слова Шэн о том, что можно что-то "услышать", забормотала себе под нос: - Конечно, я понимаю, так сразу ты мне ничего не расскажешь. Дело в том, что я тебя неверно слушаю? Невнимательно? Надо до предела напрячь слух, чтобы услышать твой шепот? Хорошо, я это сделаю, - и, моментально подтверждая слова делом, Райан припала к пробирке ухом.
Вслушиваться в кровь сквозь стекло было тяжело, и не в последнюю очередь - из-за того, что многие вокруг тоже считали нужным сказать что-нибудь вслух. Райан напряженно прислушивалась, пока наконец, ей не послышались сперва осторожные гитарные аккорды, затем их нагнала неторопливая волынка. И, сложив их в единую мелодию, О'Мера заулыбалась: - О! Мне кажется, я понимаю. Если бы кровь могла исполнить мне песню, это, мне кажется, была бы Kiss Me I'm Shitfaced. Этот человек играет в группе и он самый крутой в мире? Он покупает больше чем один стакан? А как он относится к утиному фламбе? И глубоко внутри у него огромное сердце, но он уже проводил свою прекрасную леди домой, - пробормотала Райан, пересказывая вспомнившиеся ей строчки песни. И вздохнула: - Возможно, это сойдет за предсказание, но это совсем не похоже на ответ. Нет, господа и дамы, понятным ответом здесь и не пахнет!

Ага. Где-то так и предполагала.
Ярина с довольным видом кивнула самой себе - все. что можно было угадать, неаккуратно ткнув пальцем в пространство, девушка угадала. Действительно, мастера предложили ученикам по некоторому количеству крови найти - если подобным образом таки можно выразиться - ее источник. Ярина деловито хрустнула пальцами, хотя демонстрировать ловкость рук в самое ближайшее время ее никто не просил, и с нездоровым блеском нетерпения в глазах потянулась к пробирке. Одесситка чувствовала, что заветная планка достижений, за которой не то чтобы непременно все сплошь розовые облака и сахарная вата, но уж точно многое не так, как сейчас, уже находится совсем близко, буквально еще пару раз прыгнуть как следует, и можно ее взять. Стимулировало к работе это так, что никакой сахарной вате и в самых смелых мечтах не снилось.
Пробирку Ярина торопливо ощупала, чтобы почти тут же мысленно ее отбросить и напрочь перестать рассматривать. Стекла сейчас были ненужным мелким мизером, который и внимания-то не стоит, сейчас все внимание - благородным кровям. Или не слишком благородным, это в процессе выяснится.
Если с пробиркой и стеклом работали руки, то внутрь пробирки Ярина полезла чакрой - традиционно, как во все сложные, подозрительные, труднодоступные и прочие места. Вклинилась в кровь любопытной синей паутиной энергии - и только что руки в боки не уперла, присматриваясь к каждой капельке, такой мелкой, какую только получалось выделить: нуте-с, и что вы можете мне поведать?
Тут, конечно, было сложнее, чем с Розмари. Розмари стояла рядом вся целиком, трогай ее, рассматривай, изучай, только вслух не говори, а то не оценить может. Здесь же человека не было, был только маленький его кусочек, и приходилось сосредотачиваться до звона в висках, чтобы за несколькими каплями крови полноценно почувствовать человека. Насколько легко получилось увидеть мужской силуэт, почти настолько же сложно оказалось перейти к нему и начать вдаваться в подробности. Ярина еще сильнее разогнала чакру - треть крови, две трети синей паутины, и начинает казаться, что вот-вот лопнет пробирка - и постепенно силуэт начал обретать лицо. Одесситка увидела и длинные светло-русые волосы, и эффектно свитую в две косы бороду, и низко нависающие над глазами пшеничные брови. Еще усилие - и лицо обрело имя, которое Ярина по дури своей едва не ляпнула вслух: Харольд Урс, если-я-правильно-читаю-ваши-нордические-имена.
Девушка чертовски подозревала, что задание-то на деле таки не слишком сложное для ее уровня. Просто Ярина пока не очень понимала, с какой стороны к нему следует подбираться, и потому выполняла три десятка лишних действий на одно правильное, вот в чем сейчас была главная сложность. Понимала бы, что делать не надо - может, сил бы хватило энциклопедическую статью составить про одного конкретно взятого человека.

Эрика попыталась настроиться на задание как можно серьезнее и основательнее - ей это было, бесспорно, необходимо. Кровь... как к ней нужно подходить? Ее для пользы дела лучше воспринимать как живого человека или как связанную с ним вещь? Учитывая, что Ривер пока не доводилось осознанно делать ни того, ни другого, разницы, конечно, особой не было, ясности бы это не внесло, но все равно, знать хотелось. Даже как бессмысленный вопрос - этот вопрос маленькой мексиканке все равно был интересен.

Получив на руки пробирку, Эрика начала с того, что тяжело вздохнула. И начала как можно внимательнее исследовать доставшуюся ей пробирку с кровью. Повертела в руках, потрогала донышко, потом поднесла к глазам, к щеке, приложила к виску... Чем дольше пробирка гуляла у Эрики по рукам, тем отчетливее Ривер слышала какое-то невнятное бормотание, вроде бы похожее на подсказку, но в то же время предельно скомканное, как будто подсказывающий некто каши в рот набрал. Далеко не с первого раза получилось разобрать в этом бормотании то ли "Ирландия", то ли "Исландия" - словом, поручиться Ривер могла только за то, что это было название страны. Какой конкретно - вопрос пока открытый.

Дальше - хуже. Три раза Эрика слышала какой-то огрызок слова, за которым всенепременно должно было что-то следовать, но вот никак не следовало, обрывалось в тишину. На четвертый раз мексиканке удалось сообразить, что это, должно быть, полноценное слово, а не его чудом уцелевший обрывок. "Фолк" - жанр вроде бы такой в музыке есть, верно? Кто из обитателей монастыря имел отношение к фолку, Ривер знать не знала, разве что могла попытаться наугад пальцем ткнуть. Не разгуляешься, в общем, с таких кусочных знаний.

С самого своего прихода в лазарет Джулиет ухитрялась непрерывно носить какое-то непомерно трагическое лицо. Серьезное и при этом - чтобы надрыв чувствовался. Чтобы все сразу понимали: она на мастер-класс не просто так пришла, а с привкусом трагедии. С легким налетом драмы. Аурел девушку в этом увлекательном занятии не перебивал. Джулиет сама все это себе придумала, сама все отлично устроила, так чего ж теперь портить так хорошо сложившуюся мизансцену.
И пародировать - это все-таки, пожалуй, тоже "портить". Хотя можно попытаться отмазаться тем, что на пародию Аурел претендовал не специально и даже по большей части неосознанно. Просто у них с Джулиет оказался симметричный к прорицанию подход, максимально серьезный. Аурел для себя определял начало работы так: сперва определить все детали, которые глазу видны, а там, глядишь, потихоньку и незримые сперва подробности начнут проступать. Вот, например, пробирка: обыкновенная, стеклянная, гладкая, тщательно скругленная, не придерешься. Крови в ней не так чтобы много, примерно на треть, а то и меньше, кровь, пожалуй, тоже обыкновенная, красная, точнее, темно-красная, без видимых аномалий... и травами пахнет.
В этом месте Аурел почувствовал знакомый холодок в кончиках пальцев, указывающий на то, что чакра проснулась и начинает вести бал. Повинуясь стихийному движению мысли, Аурел накренил пробирку, чтобы коснуться крови пальцем и поближе проверить свою первую догадку. Запах действительно был - легкий аромат, какой, пожалуй, присущ травяным настоям, и исходил он словно бы не от самой крови, а откуда-то извне, но непременно возникал в связке с пресловутой пробиркой. Ну, здесь одно из двух, подумал Аурел: или человек умеет правильно и виртуозно собирать и настаивать травы, или он эти травы в том или ином виде долго употреблял, а может, употребляет до сих пор. Впрочем, одно другому не помеха - что дает третий вариант как гибрид первых двух.