Indominus Hulk

За то время, что Дженнифер "наблюдала" саму себя в монастыре, её неприятность не только не рассосалась сама собой, а напротив, приобрела новый поворот. Резкие вспышки эмоций, которые раньше обитатели её головы окрестили "желтым маревом", сгустились, прописались в сознании на постоянной основе, и теперь все говорили просто: Жёлтый.
Непохожий на всех остальных его "соседей", Жёлтый не говорил, изъясняясь образами или яркими эмоциями, и порой его эмоциональность перекидывалась на Дженнифер. Ирландку до сих пор даже громогласный Лирой никогда не мог заставить, не раздумывая, орать и куда-то бежать вместе с ним - сейчас же Джинджер сварливо сцеплялась с соседкой по комнате, а потом сама не понимала, из-за чего завелась и зачем ей это было надо. Агностик, превратившийся в эти дни в выкрученный на максимум кусок паранойи, рыдал, заламывая руки (ну, определённо заламывал бы их, будь они у него) и говорил, что не знает, чем это всё кончится, но явно ничем хорошим, и умолял что-нибудь наконец сделать.
Первым высказался гасконец - который наверняка всегда был самым умным в этой компании, просто нечасто это показывал. Напомнив всем присутствующим, что огненная чакра тоже жёлтая, а огненные маги - ребята вспыльчивые, гасконец предположил, что это в Дженнифер может так пробуждаться огненная стихия. Оратора немедленно закидали тухлыми помидорами, встречно напомнив ему, что у ирландки есть уже одна стихия, и ничего, Дагон ведёт себя как душка, спит в глубине, рулить не лезет. Но Джинджер решила этот шанс всё же испытать, и испытание как раз пришлось на визит в Цитадель Птиц. Там мастера согласились провести для девушки небольшой индивидуальный разговор, и вот в назначенный день и час Дженнифер торчала перед храмом, как памятник отчаянию, и страшно волновалась.
- У, собака страшная, сейчас на цепь-то тебя посадят! - грозился Лирой, не испытывавший к Жёлтому ни капли нежности. Жёлтый в ответ густыми волнами источал презрение. И Дженнифер не покидало чувство, что он бы Лироя кукишами в три слоя обложил, будь ему из чего эти кукиши складывать.

Настоятельница велела помогать всем, кто приедет на учебу из Храма Мудрости, поэтому Канна Мизуки сразу согласилась переговорить с одной из учениц, которых к ним прислали. Она пока толком не знала, в чем именно заключалась проблема девушки, и чему её предстояло учить, поэтому предпочла разбираться на месте. Она дожидалась назначенного времени, молясь в храме Будды. За пару минут до того, как должна была состояться встреча, Канна встала на колени перед изваянием Будды Майтрейи, коснулась сложенными руками лба, губ и груди на уровне сердца, после чего поднялась на ноги и вышла из помещения.

Девушка уже была на месте. Канна внимательно на неё посмотрела и поздоровалась полупоклоном. Европейка, взгляд загнанного зверя, слишком много беспокойства для одного человека. Старший мастер надеялась, что они найдут общий язык.

- Здравствуй. Ко мне можешь обращаться сифу Канна, лама Канна, нюйши, цзецзе, как тебе удобно. Как мне обращаться к тебе?

Канна стала слушать сбивчивые объяснения девушки, стараясь разобраться в тех проблемах, что привели её на это занятие. Её заинтересовало то, что рассказала Джен, потому что обычно магия Огня начиналась с того, что кто-то что-то случайно поджег, а потом уже решил в этом разобраться. Сейчас получался уникальный случай, когда тревогу забили до того, как случился первый пожар.

- Пламя способно "ломать голову", как ты выразилась, всегда быстрее, чем человек к этому готов. Ты чувствуешь стихию только в голове? Пока не удавалось случайно или специально создать пламя? - уточнила японка.

Стихийная магия Огня была похожа на очень темпераментного молодого жеребца. Он не будет утыкаться в руку и просить сахар, он будет с самого начала воевать за право быть главным. Но, если с самого начала не договориться с ним о том, кто кого катает, это будет грозить большими проблемами. Стихийная магия - это сила, которая превосходит силу простого человека. Она способна подавить волю мага, способна разрушить его личность, способна дотла сжечь его энергию. Этого нельзя было допустить, поэтому Канна считала, что в обучении магов Огня было важно позволить им чувствовать не только пламя в себе, но и инструменты управления этим пламенем.

Пока что Жёлтого, несмотря на его попытки пойти по головам, держали крепко - а Дженнифер казалось, у нее в голове происходит натуральная инсценировка выражения "держите меня семеро". Разве что не семеро, а пятеро, но они явно все держали и все упахивались на благо общего дела. И непрерывно понукали, умоляя решать свои проблемы быстрее, потому что ни у кого нет точного прогноза, как долго еще все будет оставаться так же хорошо и гладко.
- Нет, пламени пока не было. Случайного не было, а специально я не пробовала, - покачала головой Дженнифер. Специально попробовать, это ж надо Жёлтого отпустить на волю вольную, и кто его знает, что он там тогда успеет натворить. Джинджер считала, что доверять этой морде у нее пока нет никаких оснований и, соответственно, доверять ему пока и не стоит. Девушка постаралась объяснить: - Я ощущаю это так, будто у меня в голове появился кто-то лишний. Я обычно по жизни всегда слышу нескольких... персонажей, но этот появился совсем недавно. Мы зовем его Жёлтый. Я скорее чувствую его, чем слышу - и он очень настойчивый, и все время пытается то ли смешаться с тем, что я чувствую на самом деле, то ли вообще заместить это собой.
- Ты там тоже давай, настойчивости добавь, - пропыхтел критик. - А то по тебе не очень слышно, что у нас катастрофа, с которой мы рискуем не справиться.

Канна немного удивленно выслушала о том, что происходило в голове у девушки. Ей показалось, что магия Огня там была не главной проблемой. С другой стороны, персонификация того, что являлось пламенем в характере, могла со временем сыграть на руку этой Джен.

- Очевидно, что этого Желтого из твоей головы не выгнать. Значит, мы будем тебя с ним знакомить и воспитывать его, чтобы он там жил по твоим правилам, - решила Канна. - Пока расскажи, что ты о нем уже знаешь.

Монахиня села на ступени храма и предложила девушке занять место рядом, потому что разговор мог затянуться перед тем, как можно было переходить к практике. Канна хотела, чтобы Джен смогла обуздать пламя, которое в ней проснулась. Стихия Огня не была плохой сама по себе, это не был демон, одержимость которым заставляла совершать чудовищные поступки, хоть со стороны иногда могло казаться, что с некоторыми магами Огня происходит именно так. Пламя было всего лишь стихией, мотивы поступков принадлежали человеку. И человек мог и должен был решать, как ему использовать тот ресурс, что давала ему магия Огня. Один с помощью рук творит произведения искусства, другой производит сложнейшие хирургические операции, третий готовит суп, а четвертый сворачивает шею.

- Вот еще новости: не выгнать, - от гасконца дохнуло ледяным холодом. По которому явственно чувствовалось, что он а) недоволен и бэ) не согласен. А еще, пожалуй, цэ) не намерен это терпеть. Жёлтый в ответ нарисовал на табличке нечто схематическое, в котором Дженнифер не сразу опознала средний палец - а опознав, разозлилась. Суньте ему там в зубы кто-нибудь за меня! Пусть не приучается в моей голове командовать как в своей собственной!
- Вопросов нет, - охотно согласился Лирой. И уточнил: - Ты мне только покажи, где эти зубы. Там, знаешь ли, найти что-нибудь затруднительно.
- Сунь куда-нибудь, - предложил менестрель. - Если вместо зубов там будет какое-нибудь ухо, так это все равно отлично. В ухо даже доходчивее.
Дженнифер позволила им развивать эту дискуссию дальше, попросив только совсем уж не отвлекаться от основной миссии. Сама же Джинджер присела рядом с сифу Канной на ступеньки, помолчала немного, собираясь с мыслями, и начала: - Жёлтый, он... появлялся даже не так, как остальные. Не как радио, когда щелкнешь тумблером, и вот оно играет, а постепенно, как будто силу набирал. Сначала я его чувствовала только отдельными вспышками, а теперь ощущаю постоянно. И ему как будто мало, что он выражает свою позицию, свое мнение - он хочет, чтобы мы все выражали то же самое. Очень напористо хочет. Иногда у него даже получается, - признала Дженнифер. - И тогда я злюсь, когда злится он, сержусь, когда сердится он. Жёлтый, он обычно всегда сердится, или недоволен, или не согласен, причем довольно агрессивно не согласен. Я не уверена, что хоть раз чувствовала от него что-то хотя бы умиротворенное, а уж тем более светлое и радостное, - не вполне уверенно заключила Дженнифер. Возможно, она сейчас на Жёлтого клеветала. Возможно, что-то умиротворенное и светлое действительно бывало. Но тогда так редко и так неотчетливо, что и не заметишь этого за постоянным бычьим накатом.

Объяснения Джен были довольно путанными, но Канна старалась их понять и разобраться с тем, что творилось у девушки в голове. Если отбросить сам факт, что сознание девушки представляло собой некую тусовку противоречивых образов, в остальном все было типично: пламя в своих первых проявлениях было агрессивным и держалось в оппозиции.

- Огонь часто проявляет себя с агрессивной стороны, - сказала Канна. - Он недоверчив, и его более мягкие черты станут видны позже. Тебе нужно обьяснить ему, что ты готова его услышать, если он будет тебя слушаться.

На словах это было просто, на практике - нет, причём Джен нужно было найти собственный способ договориться с Огнём.

- У каждой стихии есть два ключа. Внешний ключ магии Огня - движение. Его видят со стороны. Внутренний - желание, которое побуждает это движение. Если ты поймёшь, какое желание разбудило Желтого, тебе будет проще с ним разобраться. Подумай сейчас над этим,

"С агрессивной стороны" - это, на взгляд Дженнифер, было еще чересчур мягко сказано. Жёлтый пока представлялся ей эдаким диким Халком, который мало что понимает кроме слова "ломать". Не в такой терминальной стадии, конечно, но явно гребущим куда-то туда. И Джен отчаянно сомневалась в том, что из вот этого-то агрессивно настроенного бугая вдруг могут показаться мягкие и нежные черты. Сифу Канна явно говорила, основываясь на собственном богатом опыте, так что не было причин считать, что в этом конкретном месте ирландке парят ложь. Почти наверняка это самая что ни на есть истина, просто пока в эту истину не получалось поверить.
И голова, похожая на коммунальную квартиру, неудобна тем, что ее обитатели в режиме он-лайн немедленно слышат все, что в этой голове только появляется.
- Я боюсь его слушать, - почему-то шепотом призналась Дженнифер, как будто это могло спрятать ее признание от Жёлтого и сделать его слышимым только для сифу Канны. - Ну честное слово, за все время нашего с ним знакомства он еще не предложил ничего, к чему стоило бы прислушаться! Я боюсь, что если начну слишком внимательно к нему прислушиваться, то сама стану похожей на него, я и так уже иногда это делаю. И, естественно, не могу же я сделать вид, что собираюсь к нему прислушиваться, если он будет меньше искрить, когда на самом деле не собираюсь. Он ведь у меня в голове, он так же хорошо, как и я, знает, что я его боюсь. Это как кидать на обман двадцатигранник, у которого на всех гранях по единице. Критическая неудача, как ни крутись, - печально сказала Дженнифер.
Просьба понять, какое именно желание разбудило Жёлтого повергло Дженнифер в глубокий ступор - ей казалось, она уже целую вечность живет с Желтым у себя под черепом, и сейчас затруднилась бы даже ответить, когда именно он вообще прорезался. И, судя по тому, какая тяжелая тишина на миг вдруг установилась в голове, никто не мог ей ничего по этому поводу подсказать.
- Я протестую! Это завальный модификатор сложности! Что будет дальше, смертельный энкаунтер? - возмутился критик. Дженнифер же, не обращая внимания на его вопли, согнулась почти пополам, упираясь локтями в колени, и обхватила голову руками, силясь сообразить: что могло вытащить Жёлтого на свет и когда же, черт его дери, он точно появился?

Канна понимала, как сложно сейчас девушке. Джен привыкла к тому, что у неё в голове было многоголосье, которое приходилось как-то выслушивать, или подчинять, или что она там привыкла с ним делать, чтобы не терять связи с реальностью. Персонификация магии Огня оказалась сильной и страшной, но от неё уже было невозможно как-то избавиться, нужно было искать возможность, чтобы пламя стало союзником. Хотя сейчас Джен пугала одна мысль о том, чтобы вести переговоры с её Желтым.

- Он все равно останется частью тебя. Ты не сможешь от него сбежать или спрятаться. Но он не желает тебе зла, потому что, навредив тебе, он навредит себе самому, - заметила Канна.

В голове Джен бушевал пожар. Который нельзя было потушить, но можно было ограничить, превратив в спокойный очаг, который будет приносить пользу. Огонь всегда стремится подчинить себе волю мага, но его можно обуздать, угомонить и держать под контролем.

- И он должен понимать, что может обрести истинную силу лишь тогда, когда подчинится твоей воле, - добавила Канна. - Об этом с ним можно говорить прямо.