Нет здесь ничего трудного

Пока у Гийома первые дни в Линь Ян Шо слегка смазывались из-за магического истощения и его последствий, Эжен уже как умел активно втирался в ежедневную жизнь монастыря. Наверное, это с большим натягом можно было назвать "налаживанием связей с общественностью" - даже, вернее, с административной ее частью: он терся возле мастеров, узнавал, какие дисциплины в монастыре в принципе преподают, каких занятий допроситься проще, каких сложнее, к кому из мастеров можно обратиться с конкретной просьбой - в общем прорастал ушами всюду, где его могли заметить. Старательно формировал о себе впечатление как о человеке, который планирует не просто в монастыре задержаться, а активно над собой работать. План, откровенно говоря, таким и был: работать со всей доступной честностью. Требователен Эжен не был, готовый подтягивать себя в той области, в которой выпадет возможность, и очень быстро обнаружил себя договаривающимся о занятии с одной из мастериц Линь Ян Шо.

По диалогу у Эжена сложилось впечатление, что мастер Алексиу вообще любительница объединить учеников в группу, особенно если они сами напрашиваются, и нагрузить их тренировками сразу толпой. По меньшей мере, в этот раз она именно такой трюк и провернула, сразу предупредив, что индивидуальным занятие с высокой долей вероятности не будет. И так оно и вышло - когда в назначенный день и час Эжен явился на тренировочную площадку, почти одновременно с ним туда же пришел еще один парень, высокий и плечистый, можно тоже сказать - монументальный, и тоже ровно с той же целью. Получив первую нехитрую задачу, Эжен дружелюбно кивнул сегодняшнему товарищу по уроку и двинул бегом вокруг тренировочной площадки.

Временных рамок мастер не ставила, а потому и Эжен, в свою очередь, не ставил скоростных рекордов, обегая площадку в удобном неторопливом темпе. Три круга дались относительно легко; после этого еще с полкруга Эжен прошел шагом, успокаивая дыхание и сердцебиение, а потом вернулся на площадку и приступил к разминке. У него был в привычке уже почти машинальный набор простых упражнений, чтобы, двигаясь сверху вниз, прогреть все основные сочленения: размять шею, плечи и руки, поясницу и тазобедренный сустав, колени и голеностоп. Все это Эжен проделал не спеша, с привычной неторопливой честностью - и только после этого вопросительно взглянул на мастера Алексиу, с готовностью ожидая нового задания.

По прибытии в монастырь Джуза изъявил немедленную готовность упасть в тренировки всем лицом и не вылезать оттуда до получения зачётов, отличных отметок или как тут работа учеников оценивалась. Его очень грело, что сифу Джаз в него поверила, и учиться в Линь Ян Шо разрешила, и с обучением готова была помогать, - и в ответ Джуза чувствовал себя обязанным и был искренне готов жилы рвать на тренировках, только бы доказать, что он не позорище, а вменяемый или даже достойный ученик. Поэтому едва ли не первое, что он сделал, переступив порог монастыря, - немедленно стал выяснять у сифу Джаз, куда воевать, в смысле, где очередь за обучением, в которую вставать надо. Сифу пообещала всё устроить, что-то там наколдовала на своем конце, с кем-то пообщалась - и вскоре принесла Джузе новость, что один из мастеров готов провести занятие для него и ещё одного ученика, утром на тренировочной площадке.
Из слов мастерицы Джуза умудрился как-то совсем не понять, что "сифу Алексиу" - это женщина. И едва не дал задний ход на тренировочной площадке, когда увидел там женщину и не понял, а ему-то куда. Благо, второй ученик, появившийся на площадке примерно в то же самое время и уверенно к женщине рванувший, помог сориентироваться и разобраться. Следуя за ним по пятам, Джуза приблизился, приветственно поклонился мастеру и принялся ждать, когда его начнут усиленно учить.
Сифу Алексиу, впрочем, разгоняла занятие постепенно, начав с того, что прописала обоим ученикам разминку. Джуза едва не рванул уже сразу тут пахать на износ и ставить трудовые рекорды - но, поглядев на то, с какой неспешной уверенностью взялся за дело его сегодняшний товарищ по учебе, тоже решил не спешить. Наверняка ведь они один фиг дальше не двинутся, пока оба разминку не закончат, так и чего спешить тогда. Пристроившись рядом со вторым учеником, Джуза сделал три круга вокруг тренировочной площадки примерно в одном с ним темпе, потом так же не спеша покрутил шеей и руками, сделал пару десятков наклонов в разные стороны и приседаний - и на этом в целом посчитал, что с разминкой он управился и готов к дальнейшим нагрузкам.

Констанция в последние, наверное, месяцы пребывала откровенно в печали: дела у неё двигались из рук вон плохо. Наверное, она к этим самым делам как-то неправильно подходила. У неё и по части магии успехи оставались скудными — магия саму себя никак не учила, — и в части основного дела её жизни похвастаться тоже было толком нечем. Стихи из-под пера выходили сомнительного, скомканного качества, такие, что на них было жалко переводить время и попытки написать музыку, и репертуар из славных хитов условно-бродячего менестреля у девушки всё никак не появлялся. Со свойственной ей романтичностью Констанция объясняла это себе отсутствием музы. Вот как только появится и вдохновит как следует, так стихи сразу и попрут гроздьями. У каждого приличного поэта ведь должны быть муза. У Данте вот была его Беатриче, у Петрарки — Лаура. А у неё, у Констанции, кто?

Яснее ясного, что у Констанции случай был тяжелее. Ей бы нежная и прекрасная девушка в качестве музы не подошла, она таких чувств совсем не пробудит. Нет, Констанции на подобную роль требовался прекрасный мужчина. "Прекрасный", естественно, в мужском смысле слова — крепкий, плечистый, весь сочащийся силой и надёжностью, а модельную внешность туда уже можно было и не прилагать. Это приятное дополнение, но вовсе не обязательное требование. И казалось бы: восточный монастырь! Боевым искусствам учат! Тут таких мужчин должно быть пруд пруди, хоть кастрюлей вычёрпывай — а можно даже позволить себе и решетом, потому что даже если кто-то просочится сквозь дырки, останется всё равно предостаточно, вот настолько их должно было, в представлении Констанции, быть много. Ан нет, ничего подобного. В монастыре учились и попадались Констанции навстречу всё в основном одни девицы, а редкие парни или были уже заняты и подкатов не ценили, или как-то не вдохновляли творить. В общем, довольно долго всё было довольно грустно. Потом Констанция, по счастью, вспомнила, что в голову не только есть можно, что ей ещё неплохо получается думать. И села, и подумала как следует, и что-то даже начало вытанцовываться.

Где в основном обитают крепкие, сильные мужчины? Пожалуй, на тренировках по боевым искусствам. А где эти тренировки чаще всего проходят? Конечно, на тренировочной площадке. Значит, там их и надо выглядывать. Ну гениально же, и чего только раньше так тугодумила. Констанция воодушевилась, выбрала день, собралась пораньше и отправилась караулить своё предполагаемое счастье.

Ей даже повезло с первого же раза: на площадке действительно шла тренировка. Как раз только начиналась, ещё можно было успеть пристроиться зрителем в первый ряд и всё как следует рассмотреть. Мастер-женщина Констанцию не интересовала, а вот ученики, которых та гоняла по площадке — очень даже. Констанция пристроилась за плетнём, стараясь держаться так, чтобы её светлая макушка не торчала над кустами, и приготовилась жадно наблюдать. Пока как будто всё было весьма многообещающим. Как будто можно было рассчитывать, что приглядеть себе потенциальную музу Констанции всё-таки удастся.

За тем, как ученики взялись за работу, Маджента наблюдала, не вмешиваясь. Темп работы, который парни для себя выбрали, ее в целом устраивал. Конечно, можно было делать все и чуть быстрее, но раз никто не сачковал, то и придираться Маджента не планировала. Пока юноши тратили время на качественную разминку, и претензий к ним у гречанки не было. Эжен, на ее взгляд, действовал чуть более аккуратно и вдумчиво, Джуза, напротив, чуть более лохматой и рвано, но в целом, претензий пока не было ни к кому и после разминки можно было спокойно переходить к следующим упражнениям.

- Два важных качества для бойца - выносливость и устойчивость, - сказала Маджента. Не призывала к дискуссии, просто констатировала факт. Без первого в принципе любые физические нагрузки кончались очень быстро, а по второму Маджента сегодня планировала основательно погонять учеников. - Одним из базовых упражнений для развития и того, и другого может служить поза всадника. С неё сегодня и начнём. - У учеников, занимавшихся в монастыре на более-менее продолжительной основе, эта поза быстро начинала отскакивать от зубов. Сейчас же Маджента сделала скидку на то, что перед ней два вновь прибывших ученика, и продиктовала, сопровождая свои слова демонстрацией: - Ноги шире плеч, стопы параллельны друг другу и смотрят вперёд. Если встаёте в эту позу впервые, используйте в качестве мерила ширины расстояние в три длины стопы. Опускаетесь так, чтобы бёдра были параллельны земле. Спину выпрямить, таз подобрать. Колени над носками. Руки согнуть в локтях и отвести назад, кулаки удерживать прижатыми к поясу. Стоять для начала будете три минуты, считайте это продолжением разминки. Приступайте.

Пока юноши осваивали это упражнение, Маджента краем глаза зацепила какое-то беглое движение у плетня. Пока она не придала этому значения, продолжая демонстрировать ученикам позу всадника и проверяя, что они всё делают верно, - однако мысленно отметила для себя, что и на этот счёт тоже нужно быть внимательнее.

Еще по учебе в академии Эжен прекрасно усвоил, что преподаватели бывают разных типов. Есть, например, дружелюбные бабочки, легко поддерживающие с учениками оживленный разговор и не карающие за небольшие выходы из темы. А есть и такие деловитые осы, как мастер Алексиу: ни на что не отвлекаются, четко диктуют инструкции, за несанкционированный выход из темы могут ужалить. С ними, в принципе, тоже легко: прыжков вбок не делать, не отвлекаться, от инструкций не отступать. Праздно трепаться не стоит, но здравые вопросы по теме приветствуются. Сложного-то ничего. Не беси, и не укушен будешь.

Пока вопросов у Эжена не было. Инструкции из мастера Алексиу сыпались подробные и даже в картинках. На словах "поза всадника" Эжен слегка подзавис - не то чтобы он был знаком с таким упражнением или, по меньшей мере, с таким его названием, - но с последовавшей тут же демонстрацией все стало понятно. Под диктовку мастера Алексиу Эжен принял необходимое положение и стал честно себя в нем удерживать.

Как любое упражнение на статику, поза всадника понемногу точила мышцы, нагружая их все сильнее с течением времени. Эжен крепко подозревал, что, не занимайся он раньше всерьез, к концу первой минуты он рисковал бы взвыть и запросить пощады. Сейчас же его физической формы хватало на то, чтобы удерживаться в этом статичном положении, и ровно, размеренно дышать, и следить за тем, чтобы спина не скрючивалась, пятая точка не отклячивалась, а колени не расползались куда попало, и чувствовать, как постепенно напрягаются мышцы - и, в общем-то, не разваливаться к концу трех минут, а чувствовать себя вполне еще бодрячком. Если мастер Алексиу возжелает организовать еще парочку таких ударных трехминуток - ну, Эжен в целом полагал, что потянет. Причем как будто должен потянуть не позорным образом, не разваливаясь по дороге и не превращая упражнение в акт великого терпения.

Джузе пока даже нравилось, как все идет. Мастер им - задачу, они в ответ - ее выполнение, и все было спокойно, легко и логично. И второй ученик своей немногословностью Джузу в целом устраивал. Вот если бы он постоянно отпускал неуместные комментарии, вот тогда да, терпеть его было бы в разы сложнее. А так - все усердно работали, и словами пользовались по минимуму, только там, где это было совсем уж необходимо, и Джузу это полностью устраивало.
Вот что его не устраивало, так это он сам. Вернее, его собственные навыки и знания.
Никакого учителя, который объяснял бы правильные техники рукопашного боя и ставил какие-то приемы, у Джузы не было. Весь его опыт получен исключительно из уличных драк, где сначала ему наминали бока, а потом по прошествии времени он и сам начал пересчитывать ребра желающим нарваться. Вот и весь сказ, и никаких упражнений с красивыми названиями ему известно не было. Поэтому, когда мастер начала требовать "позу всадника", Джуза искренне не понял, чего от него хотят. В тревоге он оглянулся на второго ученика - у того тоже на лице тоже промелькнуло непонимание, и Джуза слегка успокоился. Ладно. По меньшей мере, они здесь были примерно на равных условиях и, в случае чего, огребать за незнание должны были вместе.
Огребать по итогу никому не пришлось. Мастер, видимо, решила не омрачать этим самое начало занятия и вместо этого просто показала, как должна выглядеть нужная поза. Джуза немедленно повторил все за ней, выровнял колени и бедра, подобрал зад и принялся мысленно отсчитывать три минуты, которые нужно было вытерпеть в таком положении.
Ну, в целом, терпелось нормально. Конечно, поза была непривычной, а потому с непривычки сложной. но Джуза в основном боролся за равновесие и за то, чтобы не отклячивать чего не надо куда не следует, потому что тогда его немедленно начинало перевешивать и покачивать, и за этим нужно было пристально следить, чтобы не опозориться на ровном месте. Нагрузка на ноги на этом фоне ощущалась гораздо менее драматичной; она была чем-то, что Джуза пока сносил довольно спокойно.

Очень быстро Констанция выяснила, что если ныкаться за плетнём качественно, так, чтобы её совсем видно не было — то довольно закономерно и ей самой ничего не будет видно сквозь кустарник. Это была печальная новость. Получается, чтобы как следует разглядеть мужчин и не нарваться самой, Констанции требовалось основательно рискнуть головой, едва ли не выставить её на всеобщее обозрение. Некоторое время девушка колебалась, взвешивая, стоит ли риск того. На одной чаше весов было её потенциальное счастье, личное и творческое, а на другой... кстати, а что там было? Ну вот что ей сделают, если поймают? Скажут выйти вон? Прогонят с тренировочной площадки? Подумаешь тоже, какая ужасная трагедия. Констанция однозначно решила, что неприятные последствия в её случае будут мизерными, и дерзко высунулась над плетнём.

Ох, ну это явно того стоило.

Мужчины, которых мастер как раз выставила в весьма авантажную позу, откровенно радовали взор. Радовали бы ещё сильнее, будь на них не мешковатая форма для кунг-фу, а что-нибудь более эффектное, но и так, в целом, было неплохо, и скрыть, что они хорошо сложены, никакая дурацкая форма не могла. Один, с красивым европейским лицом, показался Констанции более изящным, второй, мрачный азиат — более монументальным и крепким, похожим на глыбу. В принципе, поэтично воздыхать можно было на любого, тут оставалось только выбрать на вкус и цвет, какой понравился больше. Констанция же с выбором откровенно не спешила, полагая, что это всегда успеется. Никто её никуда не гонит, не заставляет решать вот прямо сейчас — тем более, что вот прямо сейчас это ничего не ускорит и никуда её не продвинет. В любом случае следующий этап — собственно дерзкое присваивание потенциальной музы — мог начаться не раньше, чем у парней закончится тренировка. Поэтому пока Констанция беззастенчиво наслаждалась видом. Ну и да, старалась подметить побольше всего интересного, чтобы потом было на основании чего выбирать.

Словосочетание "поза всадника" вызвало у учеников замешательство, поэтому решение не просто назвать, а и продиктовать, и показать полностью себя оправдало. Под диктовку дела у учеников пошли бодро. Выносливости обоим хватало для того, чтобы отсидеть трехминутку и не выглядеть умотанными и умирающими, как делали бы в такой ситуации новички. Эжен справлялся без особых проблем, Джуза же ощутимо боролся с равновесием, и это лишний раз укрепило Мадженту во мнении, что в направлении устойчивости обоим будет полезно поработать.

- Передышка. Разомните ноги, - скомандовала Маджента. Пока ученики встряхивались и отдыхали, она вновь уловила за плетнем движение, на сей раз совершенно отчетливое. Кто-то там то ли подглядывал, то ли непонятно чем занимался - в любом случае, оставлять это просто так Маджента не планировала. Ученикам она назначила парное упражнение, продиктовав: - Возвращаетесь в позу всадника, только теперь становитесь лицом друг к другу, на расстоянии, не превышающем длину вытянутой руки. И стараетесь удержать равновесие со своей стороны и выбить из равновесия оппонента. Можете считать это соревнованием. Кто больше раз потеряет равновесие, тот и проиграл. Прошу к барьеру, - а сама прямой наводкой двинула к плетню, выяснять, что и почему там происходит.

За кустарником обнаружилась светловолосая девушка-ученица. Несколько полных секунд Маджента разглядывала ее, решая, как поступить, потом остановилась на том, что явившийся на занятие - участвует в занятии, и сказала: - А ты чего здесь прячешься? Задания давались для всех. Три круга вокруг площадки бегом, приступай, - занять приблудившуюся ученицу, раз уж она все равно не нашла себе никакого занятия лучше, было делом ерундовым, причем вне зависимости от уровня ученицы. Маджента в этом не видела ровным счетом ничего трудного.

Стоило сифу Алексиу скомандовать передышку, и Джуза подорвался вверх из позы всадника с какой-то даже позорной скоростью. Упражнение откровенно не привело его в восторг: ноги, конечно, за три минуты болеть не начали, но уже постепенно наливались неприятной тяжестью, да и в целом Джуза чувствовал, что получается у него не очень. Хуже, чем у ученика рядом, это уж точно, и понимать это было неприятно и неуютно. Потому что, казалось бы, кто из них двоих тут главный выносливый лось - а на деле получалось, что пока Джузу штормило и покачивало, второй ученик стоял почти незыблемо, уступал ему Джуза даже не в выносливости, а именно что в умении держать равновесие. Это немного злило и сразу подсвечивало, где у кого-то смачная дыра в подготовке: для того, чтобы стоять так же незыблемо, Джузе надо было жестко вкопаться в землю всеми копытами. Поза всадника была не из тех, что подобные фокусы позволяют.
И, не успел Джуза от этого злосчастного упражнения как следует отдохнуть, в первую очередь - морально, как мастер немедленно его туда вернула. Да еще и с усложнением. Джуза вздохнул, но подчинился - назвался учеником, полезай во все инструкции.
Опять же, сложна была не столько конкретная поза, сколько накрученное на неё усложнение с удержанием равновесия. И в попытке это самое треклятое равновесие удержать Джуза как мог напряг мышцы, стараясь вкопаться в площадку, и усталости от статичной позы толком не чувствовал, сосредоточенный совсем на другом.
Ему было бы, пожалуй, проще на жердочке простоять, чем в такой вот позе. Второй ученик проворными, легкими, но вместе с тем почти что жалящими прикосновениями ладоней подталкивал Джузу то там, то сям, совсем разбалтывал, заставляя беспорядочно перебрасывать вес то туда, то сюда. Джузе подобные маневры давались из рук вон плохо: он и так колебался на ногах, а тут приходилось еще сильнее колебаться, пытаясь толкать оппонента в разные места. Какое-то время парень все-таки пытался по этим правилам играть, отвечать легкими толчками на легкие толчки, несколько раз, плюхнулся на задницу - а потом, чувствуя, что мастер вот-вот объявит "стоп игра" и не желая проигрывать всухую, сгреб соперника за руки и бесхитростно поволок на себя, пытаясь хоть так заставить его сойти с насиженного места и тоже немного собрать формой пыль. Тупо физической силой, раз других умений в рукаве обнаружено не было.

Мастер была к своим ученикам строга и по-деловитому беспощадна. Эжен неплохо представлял себе подобный подход, который он замечал у некоторых магистров ещё в академии Тулузы: нагрузить студента, потом нагрузить повторно, но сильнее, и рекурсивно повторять, продолжая увеличивать нагрузку, пока на пределе возможностей из студента наконец не полезет прогресс. Вот и сейчас происходило нечто примерно то же самое. Едва Эжен мысленно распрощался с позой всадника, как его туда немедленно вернули, только ещё и дополнив упражнение элементами борьбы. Эжен легонько вздохнул с выражением полнейшей покорности судьбе, в последний раз встряхнул ноги, разминая их, и приступил к новому заданию.

Быстро выяснилось, что "элементы борьбы" не так сложны, как они рисовались изначально. Равновесие Эжен держал уверенно, быстро выяснил, как подталкивать второго ученика, заставляя его шататься, но при этом не начиная бултыхаться самому, - и теперь осторожными быстрыми толчками вовсю нарушал равновесие оппонента, теребил его то за правое плечо, то за левое, вынуждая беспорядочно смещаться туда-сюда. Несколько раз парень действительно потерял равновесие; потом, словно выдумав мощный ответный ход, встрепенулся, сгреб Эжена за плечи и потащил на себя. Эжен уперся пятками в землю, насколько позволяла не самая удобная поза, и что есть сил напряг и без того напряжённые мышцы ног и спины, пытаясь вкопаться в площадку и удержаться на месте - без толку. Соперник словно и не почувствовал особо этого сопротивления, и легко сдернул Эжена с места - а там уже Савиньяк, дополнительно выведенный из равновесия своими же попытками тянуть назад, сам распрекрасным образом хлопнулся на спину.

- Сдаюсь! - торопливо сказал Эжен и примирительно улыбнулся: уложили его на обе лопатки, и весьма чисто, чего уж тут скрывать. Против медвежьей силищи контрприема в рукаве не оказалось. Там, похоже, самое разумное, что можно было сделать - не попадаться в эту медвежью хватку вообще, подумал Эжен, поднимаясь и отряхивая тренировочную форму. Но раз уж поймали, то как будто трепыхаться поздно. Додумайся второй ученик пользоваться этим своим преимуществом раньше, и счёт был бы совсем другим. Вероятно даже, глубоко не в пользу Эжена.