Пудель ест штрудель

Свою страшную тайну - о том, что на самом деле она вовсе не умеет писать стихи, очень смутно представляет себе, как именно это делается, а ещё не умеет сплетать слова в прекрасные и яростные стаи, - Райан носила с собой очень недолго, все время чувствуя страшные угрызения совести и настоятельную необходимость с кем-нибудь этой тайной поделиться. Сперва самой подходящей казалась кандидатура Матвея, который, возможно, мог что-нибудь посоветовать на тему того, как научиться стихосложению хотя бы немножко, чтобы хватало на внятную имитацию таланта. Но, поразмыслив, Райан всё же решила делиться этой тайной именно с Евгенией. Как с человеком, которого она такими откровениями подводит в первую очередь.
Отыскать Евгению оказалось не так просто, как думалось сперва. Райан начала с того, что заглянула к блондинке в комнату - и не обнаружила её там. Немедленного ответа на вопрос, куда же девушка делась, О'Мера тоже не смогла получить и, расстроенно хлюпая носом, побрела обратно в свою комнату. К счастью, по дороге ирландка столкнулась с Эвой - не самый высокий рост Эва компенсировала бешеной активностью, которую немедленно и развела, едва узнав, в чем заключается беда. Энергично перетряхнув округу, Эва вызнала, что Евгения зачем-то ушла на чайную плантацию. И Райан, осчастливленная этим знанием, ушла искать блондинку по новому адресу.
На чайной плантации все кусты уже были густо-зеленого цвета, и Райан неожиданно потерялась в них взглядом, совсем не умея заметить среди зелёных кустов одну светлую голову. Пришлось звать блондинку по имени, и О'Мера неловко позвала: - Евгения! Ты здесь? О, я понимаю, ты, наверное, очень занята. Но всё же, мне сейчас так ужасно надо с тобой поговорить! Это можно? Или мне лучше сейчас исчезнуть и принести тебе свои ужасно-срочные трагедии в другое время?

Увлечения Евгении порой носили чисто стихийный характер, довольно слабо подчиняясь логическим связям. Но в этот конкретный раз - кое-какую, пусть и довольно сомнительную связь Лантайн для себя всё же вымучила. И готова была в случае чего предъявить её удивленным народам.
Травы способны оказывать целительное воздействие на организм? Верно, при правильном применении, так очень даже способны. Значит, умение распознавать и грамотно использовать травы лежит близко к врачеванию, в котором блондинка старалась делать основные успехи. Следующий логический переход был уже более шатким и сомнительным, но все же тоже имел право на жизнь. Чай - это ведь тоже трава, правильно? Да абсолютно правильно, чего тут обсуждать. И тоже может оказывать на организм положительное воздействие, какое-нибудь там успокаивающее, или напротив, возбуждающее, если ситуация требует. Может, очень даже, этого у него не отнять. На этом плетение логической цепочки для Евгении практически заканчивалось, всё, что нужно было подвязать, оказывалось хоть как, но подвязано, и оставалось только финальным аккордом сделать вывод: а значит, надо научиться узнавать чай в лицо и запоминать, какой чему способствует. Благо, живого чая, на котором можно потренировать глаз, под рукой завались, целая плантация.
Начала Лантайн все же не сразу с плантации, а сперва с библиотеки, где накидала себе краткий конспект: кто, на что похож и для чего служит. И лишь потом заявилась на чайную плантацию, сравнивать листья друг с другом и учиться их друг от друга отличать. Именно в таком виде Евгению и застала Райан - по самые уши закопавшейся в чайные кусты.
- Я здесь! Тут я! - крикнула Евгения, поспешно выпрямляясь, чтобы подняться над кустами, и даже рукой помахала для верности. - Я, конечно, занята, но не слишком сильно. Готова выслушать все твои срочные трагедии и по мере сил помочь тебе их решить. Давай, подходи сюда!

Евгения оказалась гораздо ближе, чем думала Райан, пытавшаяся отыскать блондинку взглядом аж почти что на другом краю плантации. А оказалось, блондинка припадала к корням кустов не так уж и далеко. О'Мера немедленно обрадованно засуетилась, затопталась на месте, прикидывая, где же ей будет ловчее и проще пробраться между кустов, и с энтузиазмом сказала: - О, если ты не слишком занята, тогда это же замечательно! Тогда я сейчас подойду к тебе и поделюсь своим горем! Ты ведь не против? Я так понимаю из твоих речей, что ты не против. Тогда я спешу к тебе!
Спешила Райан своеобразно, подолгу зависая у кустов, заламывая руки, вздыхая и ища, как бы ловчее протиснуться мимо. Кончалось это все, как правило, одним и тем же жестом: с испуганным писком ирландка всем телом падала сквозь кусты, прокладывая новую дорожку там, где ее прежде не было. До Евгении Райан добралась, уже будучи твердо уверенной в том, что чайную плантацию она практически изничтожила. И горестно сказала: - Это какой-то ужас! Я варвар хуже любого слона в посудной лавке! После меня можно смело пускать козлов в огород, десятками, они и толпой таких разрушений создать не смогут. Но это еще не самая плохая новость. По меньшей мере, она не имеет к тебе прямого отношения. Но у меня еще есть и другая новость, и ею я собираюсь подстрелить тебя в самое сердце.
Стрелять плохими новостями в самое сердце, в понимании О'Меры, было нужно не слишком громко. Поэтому Райан склонилась поближе к Евгении и доверительным шепотом сообщила: - Ты знаешь, я ведь не умею писать стихи. Совсем. Я напрочь не понимаю, как у людей это получается. Как у них получается складывать такие разные по всем своим параметрам слова в такие гладкие строки. Это уже совсем безнадежный диагноз или с этим еще можно что-нибудь сделать? - жалобно спросила Райан. Хотелось бы, конечно, чтобы можно было - потому что сейчас было бы обидно отвалиться от уже начавшей складываться теплой компании.

За тем, как Райан опасно лавировала среди кустов, Евгения следила с тревогой. И думала, что вот всё же, наверное, было бы и проще, и умнее самой выйти к ирландке. Как минимум это спасло бы чайные кусты. А теперь-то уж что их спасать.
Правда, следовало отметить: если кусты и пострадали, то совсем немного. Худенькая ирландка никак не могла их не только растоптать и уничтожить, но и даже заметно поломать. Райан проскользнула между кустами относительно легко, почти как бумажная, оставив после себя пустошь и разорение только в своём воображении. Сама Лантайн так легко бы не отделалась.
А потом Райан рассказала о своей срочной трагедии, и блондинка едва не утратила дар речи.
- То есть - не умеешь? В плане, совсем? - убито уточнила Евгения. В первый миг у девушки в душе рухнул заботливо лелеемый карточный домик, державшийся на Райан и Матвее как на двух главных опорах, на одной ноге ему было явно не выстоять. Но потом Райан робко спросила, можно ли как-нибудь спасти ситуацию. И Лантайн, встрепенувшись, немедленно начала думать в том же направлении. Вдруг починить одну надломившуюся опору карточного домика окажется проще, чем найти новую.
- Может быть, сделать и можно. Давай присядем! - предложила Евгения. Села на землю среди кустов и сказала: - Я думаю, можно попробовать постепенно исправить это тренировками. Обычно же всегда начинают с простого и только потом переходят к сложному. Вот в каллиграфии, например, прежде чем перейти к написанию сложных иероглифов, сперва долго участся рисовать правильную горизонтальную линию. В поэзии, наверное, должен работать этот же принцип. Я надеюсь. И сначала тебе надо научиться подбирать рифму и попадать в размер, чтобы потом это меньше тебе мешало выражать стихами свои мысли. Ну, я это так вижу. Давай попробуем потренироваться. Будем по очереди говорить что-нибудь в рифму, пока ты не почувствуешь, что в этом месте тебе стало легче. Я начну, - заявила Евгения. Пошарила глазами вокруг себя и задала первый образчик рифмы: - Лохматый чау-чау желает выпить чаю.