О головной боли и не только

День начался определенно неудачно. Сначала дурацкие сны, смысл и содержание которых, к счастью, Арабелла так и не запомнила. Потом промозглое утро, так же не принесшее положительных эмоций. Стоит ли говорить, что завтрак показался пресным (хотя может и не показалось). И в довершении всего мигрень. Ноющее чувство в висках преследовало южанку с самого утра словно назойливый комар. Хотя ни один известный Арабелле вид комаров не обладал способностью вооружаться перфоратором и буквально высверливать голову так, что хотелось лезть на стенку. И хотя "симптомы" во многом походили на очередную активность "чертей в голове", сейчас творилось что-то такое, что рационально объяснить девушка не смогла бы.
До сегодняшнего дня каждый раз, когда "черти" начинали активно доставать Арабеллу, приступы были краткосрочны. Проходил час, в некоторых случаях два или три максимум, после чего головные боли шли на спад. И даже в случае с Джуном в библиотеке, когда, казалось, голову просто расколет беснующееся цунами, разом избавив Кортес от всех земных проблем, ситуацию довольно быстро удалось взять под контроль. Кроме того, с того знаменательного дня Валенсия начала учиться техникам медитации, в освоении которых некоторым образом даже продвинулась. И хоть она по-прежнему не могла наладить с "чертями" двусторонний контакт, всплески шаманской активности переносить стало существенно легче. Но сегодня все шло по совершенно другому сценарию. Тупое чувство боли буквально ввинчивалось в виски, не давая нормально сосредоточиться вообще ни на чем. Как девушка ни старалась, даже о попытках погасить очередной приступ медитативной терапией не могло быть и речи. Попытка заглушить мигрень лекарствами из привезенной с собой аптечки тоже никакого результата не дала. Оставшись полностью безоружной, Валенсии не оставалось ничего иного, кроме как обратиться за помощью к целителям.
- Здравствуйте, - негромко позвала каталонка, остановившись на пороге лазарета. К сильной мигрени прибавилась еще и слабость, отчего Арабелла тяжело оперлась рукой на дверной косяк. Отчего-то становилось очень душно, словно на улице стоял самый разгар знойного барселонского лета. Поправив сбившуюся на лицо челку, девушка провела тыльной стороной ладони по лицу. К ее неприятному удивлению на руке остался влажный след, хотя было довольно прохладно.

После многочисленных поисков, когда Яшви не могла определиться, где же все-таки то место, которое можно назвать домом, она, наконец, пришла к выводу, что нигде и везде сразу. Ее дом там, где она, потому что все самое необходимо у нее всегда было с собой, а, значит, и нет необходимости искать какое-то конкретное место. Она умела довольствоваться малым. И поездки в монастырь удавалось воспринимать намного легче, теперь, когда Яшви хорошо представляла себе, кто она такая и какой у нее путь.

А от медитативного разбора засушенных трав ее отвлек голос от входной двери. Женщина была Яшви незнакома, но она и так мало кого знала в монастыре, что ее ничуть не смущало.

- Ну-ка, ша, - негромко, но твердо на непали велела она всем "своим", которые всегда толпились возле нее, стоило ей чуть ослабить хватку и позволить им находиться рядом, и которые возбужденно загомонили, почувствовав присутствие чужих духов. Ощутив ее волю, сонмы шепчуших наперебой душ угомонились и отпрянули назад, тая в воздухе, и возле Яшви осталась только верная многорукая тень. Когда-то Яшви пообещала ей остаться между мирами, привязать свою душу на вечные поиски выхода из этого бесконечного авичи, и с тех пор тень неусыпно следила, чтобы Яшви не нарушила обещание. Они уже согласились однажды отпустить ее, и больше своего не упустят.

Яшви давно уже не старалась подчинять своих духов, находя в сотрудничестве больше выгоды и удобства для себя. Ее способность развивалась сама собой, так, как до нее столетиями эту науку интуитивно осваивали многие монгольские шаманы, образуя удивительный тандем сущего и нереального.

- Вам лучше сесть, - все так же твердо, словно перед ней был уще один нарушающий ее спокойствие дух, сказала Яшви, подходя ближе к молодой женщине. Яшви не так хорошо знала врачевание, как ей бы того хотелось, но ей оно сейчас было и не нужно, чтобы понять, что происходит с незнакомой ей посетительницей лазарета. Многорукая тень с любопытством сунулась вперед, почти вплотную к незнакомке, но Яшви покачала головой, и та вернулась обратно, за плечо молодой шаманки, туда, где всегда и была, незримо присутствуя рядом. - Я постараюсь вам помочь. Но вы должны меня слушать, чтобы я - и они - могли вам помочь. Как вас зовут?

Яшви хорошо помнила свою инициацию, будто это произошло всего лишь несколько дней назад. И тяжелое забытье, и слабость, последующую после выздоровления, и прекрасно понимала, что может сейчас чувствовать незнакомка, только вступившая на тропу шаманизма.

- Вы сейчас на границе двух миров, мира людей и мира духов, - как могла объясняла Яшви. - Нельзя сопротивляться, нужно услышать духов, пойти им настречу, а потом вернуться. Я буду звать.

Попытки Гийома крутиться возле лазарета в попытках урвать немного полезных знаний предсказуемо привели к тому, что в лазарете из него начали встречно выжимать пользу. Гийом полагал это вполне справедливым разменом - тем более что ничего не выполнимого от него не требовали. С точки зрения врачевания его знания по-прежнему были ниже ватерлинии, а вот в травах он относительно разбирался и потому время от времени его подгружали заданиями, связанными с тем, чтобы помочь подновить запас целебных трав в лазарете. Именно за этим Гийом привычно и сунулся в лазарет - узнать, чем он может быть полезен, и встречно прощупать почву на предмет своей идеи фикс.

Возле лазарета он сперва замедлил было шаг, завидев на пороге женскую фигуру - кажется, пациент, поперек пациента было лучше не соваться, не отвлекать дежурных, стоило подождать, пока они освободятся, - но уже через несколько шагов стало понятно, что ситуация другая. Что возле такой пациентки Гийом мог побыть не бесполезным балластом, а помогающей парой рук. Даже с расстояния он почувствовал отзвуки того, как тяжело гудит воздух возле девушки - словно его наполняют незримые, тонкие, но от этого не менее настойчивые, зовущие на грани требовательности. Оставалось лишь сложить это с тем, как тяжело, почти обессиленно девушка стояла на пороге, опираясь на дверной косяк, и моментально найти референс в собственном опыте - и после нехитрого вывода Гийом наоборот, прибавил шаг.

К тому моменту, как он оказался рядом, девушка уже получала инструкции от дежурной целительницы. В целительнице по выверенной четкости указаний легко было угадать опытного шамана, даже если пропустить мимо себя ощущение уверенного присутствия за ее плечом. Целительнице Гийом негромко сказал: - Я тоже могу помочь, - стараясь, чтобы это прозвучало мягко и дало понять, что перетягивать на себя одеяло и лезть поперек более знающего шамана он не собирается. К пациентке, пока еще остававшейся на пороге, Гийом обернулся следом и бережно поддержал ее под локоть, предварительно обернув ладони рукавами - чтобы дать ей тонкую ниточку поддержки, но при этом не сбить, не помешать прямым контактом, в некоторой степени обезличить себя этим слоем ткани.