Всё в твоей голове

Помирать во цвете лет Гийом не планировал. Тем более, таким глупым образом. Дважды тем более, на самом пороге нового этапа в жизни, после начала которого, по страстным уверениям Эжена, все долно было измениться, причем сугубо в лучшую сторону. На деле же, это дурацкое, необязательное происшествие с поиском дороги до монастыря как-то слишком уж сильно выбило Гийома из колеи, и из нормального самочувствия, и из всего на свете. Навязчивое головокружение, хоть и слабело понемногу, но делало это как-то уж слишком медленно, никак не оставляло в покое, и не менее навязчивое ощущение стекающей к затылку слабости - тоже. Какое-то время Гийом упрямо делал вид, что он железный и ему все нипочем; потом все-таки уступил настойчивым, встревоженным уговорам Эжена и отправился в местный лазарет. Чтобы его там или починили, или сразу пристрелили, как безнадежно поломанного, - конечно, любой общечеловеческий здравый смысл диктовал, что произойдет первый вариант, но какая-то сверхтревожная, позорная, паническая часть Гийома и второго варианта не исключала.

Возле лазарета царила блаженная тишина - не иначе, ученики в монастыре не убиваются, не калечатся и ведут себя образцово-прилично, как самые миролюбивые люди на свете, - причем настолько полная, что Гийом даже усомнился, что в лазарете кто-то есть. Лазарет, который не работает по прямому назначению? В котором никто не стонет, не охает, не жалуется на плохое самочувствие и даже дежурного целителя, если судить по звукам - вернее, по их отсутствию, - как будто и нет? Звучало фантастически. Гийом все-таки понадеялся, что уши его обманывали. Он поднялся на крыльцо, задержавшись на верхней ступеньке и поморщившись от того, как вновь усилилось головокружение, подступив волной, переждал этот небольшой приступ - а потом толкнул легкую дверь лазарета и с сомнением позвал: - Добрый день? Здесь кто-нибудь есть?

Дарсия в лазарете болталась на совершенно птичьих правах. Она даже не дежурила - кто бы ее пустил дежурить самостоятельно, с ее-то откровенно прискорбными навыками врачевания, - а крайне эпизодически подменяла маму, у которой вообще-то сейчас в лазарете и было дежурство и которой потребовалось срочно отлучиться, потому что ее подшефные ученики то ли решили друг друга поубивать, то ли что-то еще в этом духе. В общем, маме было нужно немедленно пойти и в горящем режиме все порешать. Дарси же осталась затыкать собой брешь в лазарете, связанная по рукам и ногам обещанием не геройствовать. План в теоретическом изложении звучал очень просто: если придет кто-то с чем-то простым, она быстро это поправит. Если же кто-то принесет сложную болезнь или травму, то Дарси останется подтирать симптомы и облегчать больному существование, пока мама не вернется, вот и все хитрости.
Но, даже имея на руках такой план, Дарси все равно нервничала. И, чтобы успокоить свои дрожащие руки, ушла в соседнюю комнату разбирать травы - которые, если по-честному, должен был позже перебрать кто-то из дежурных учеников, но раз уж она все равно здесь и ей нечем себя занять, то почему бы не помочь людям, - и напрочь проморгала появление пациента, встрепенувшись и метнувшись обратно лишь тогда, когда услышала чей-то зовущий голос, вопросительный и негромкий.
- Ой! - первым делом брякнула Дарси, увидев в лазарете совершенно незнакомого ей юношу - наверное, кто-то из новичков, она же в последнее время за этим совершенно не следила и вообще в новых лицах не ориентировалась, - худого и бледного, с неожиданно очень голубыми глазами - кажется, даже у мамы были не такие. Правда, тут же Дарсия смутилась и поспешила исправиться: - Я имела в виду, здравствуй! Проходи, садись вот сюда на циновку. Рассказывай, что беспокоит? - Или надо было не спрашивать, а сразу ауру смотреть, как умная знающая женщина? Вот черт. Ладно, все равно уже ляпнула.

Мысленно била себя по глупой голове Дарси очень недолго, а потом сообразила: если парень из новоприбывших, значит, про то, как ведут себя настоящие целители, умелые и мудрые, - по меньшей мере, в Линь Ян Шо, - он ничего не знает. Значит, как она, Дарсия, в этой ситуации поступит, так правильным и будет. С чего посчитает нужным начать, на то и имеет право. Вот так - и, стоило принять это решение, как Дарси сразу подуспокоилась и готова была смотреть на все уже более трезвыми глазами. Тем более, ей же сейчас лечить, ей нужно не суетиться и не мельтешить.
Головокружение, да еще, как странно описал его юноша, "отдающее в затылок", звучало не как самостоятельная проблема, а как симптом чего-то большего. Озадаченно Дарси взглянула на ауру юноши, рассматривая ее в поисках подсказок - и очень быстро увидела проблему. Фиолетовая Сахасрара в ауре была заметно бледнее остальных чакр, словно выжатая. Больше ничего криминального Дарси не увидела, хотя искала внимательно. Значит, на этом, пожалуй, следовало и остановиться.
- Вижу! - сообщила Дарси юноше почти радостно. - Так, сиди спокойно, сейчас я все поправлю, - чем-то сложным здесь не пахло, значит, можно было и не дожидаться маму, и самой со всем справиться. Дарси осторожно направила к бледнеющей чакре энергию, поддерживая ее, пока Сахасрара постепенно не налилась цветом, не сравнялась по яркости с остальными чакрами. Закончив с этим, Дарси еще раз придирчиво осмотрела ауру, проверяя, что нигде от нее не спряталось ничего страшного, ничего такого не увидела и тогда только сказала: - Ну вот, готово. Сам-то как себя чувствуешь? Лучше? А ты как себя до такого состояния вообще довел, прости за вопрос? - Сахасрара была из тех чакр, которыми пользуются редко, даже прорицание она делила с Аджной напополам. Но Аджна у молодого человека была абсолютно в порядке, так что у Дарсии тут и здравых вариантов никаких не было.

Во врачевании Гийом понимал откровенно ничего - даже не пытался к нему подступиться, полагая, что если Эжен, более умный и талантливый, эту дисциплину пока огибал как что-то неподъемное, то самому Гийому там и вовсе ловить было нечего. Поэтому лучшее и самое здравое, что он сейчас мог сделать - никак не мешать девушке, которая взялась его лечить. Вообще никак не мешать, в том числе и с вопросами под руку не лезть. Хотя вопросы у Гийома невольно появлялись. Например, что такого девушка умудрилась увидеть. Ее восклицание "вижу!" едва не заставило Гийома вздрогнуть, а следом он уже раскрыл было рот, чтобы уточнить, что ж там такого - но выдохнул и промолчал. И еще раз повторил сам себе: не надо сбивать целительницу, у нее и так задача сложная.

От рук девушки быстро распространялось приятное, освежающее облегчение, мягко стекало к затылку и постепенно вымывало изматывающее головокружение. На мгновение Гийом даже глаза прикрыл, наслаждаясь тем, как его голова снова приходит в норму, - а потом, устыдившись, резко их открыл. Что он, в самом деле, как какой-то кошак, которого почесали за ухом и он тут же растаял. Что это за позорное поведение.

- Я-то? Да так, - сухо ответил Гийом. Потом подумал, что, пожалуй, стоит проявить какую-никакую вежливость по отношению к целительнице, и добавил чуть более развернуто: - Пришлось поколдовать по дороге к монастырю. Много поколдовать. - В подробности он не вдавался, полагая, что это никому ничего не даст. Толку-то с них, с этих подробностей. Вместо этого Гийом уточнил: - Уже все? Могу быть свободен? - Все-таки удивительная, хоть и неподъемная наука - врачевание. Вот где настоящие чудеса, здесь людей чинят в считанные минуты.

В первые мгновения Дарси слегка растерялась. Во-первых, она откровенно отвыкла от того, что с ней могут не хотеть общаться - вечно все в монастыре были ласковые, открытые, готовые болтать по любому поводу. И теперь поведение молодого человека, который отвечал коротко и сухо, напрягался так, словно его даже простые вопросы кололи куда-то в уязвимое нежное нутро, заставляя дергаться и съеживаться, ее глубоко озадачивало. Во-вторых, не в радостные цвета дополнительно окрашивало ситуацию желание пациента немедленно сбежать. Что, такой уж из Дарсии вышел плохой целитель, что хотелось как можно скорее оказаться от нее как можно дальше? Но всю свою растерянность Дарси поспешила героически проглотить и твердо сказала: - Нет уж, посиди еще. Дай энергии устаканиться, а результату закрепиться. Иначе мало ли, упадешь в обморок где-нибудь под кустом. - Хоть Сахасрара и наполнилась цветом, она продолжала слегка рябить, пока наполнившая ее энергия приживалась в ней, и Дарси искренне полагала, что в эти мгновения лучше не скакать и организм не взбалтывать. Пусть успокоится.
В образовавшуюся в разговоре паузу Дарси напряженно размышляла, пытаясь сообразить, что же это за колдовство такое, которое вытягивает Сахасрару, но при этом особенно не отражается на остальных чакрах. И непростительно долго тупила, пока соображала, и как-то совсем упустила из виду то, что, учитывая ее знакомство с Джуном, ей следовало вспомнить гораздо раньше. Конечно-конечно, есть такое колдовство.
- Так ты шаман! - воскликнула Дарси с неуместным торжеством - да наконец-то сообразила. И дальше смотрела на молодого человека уже с искренним интересом: шаманов в монастыре, в отличие от других магов, было мало, а активно практикующих, так и вовсе по пальцам одной руки пересчитать можно было. - Недавно приехал, да? А ты к нам учиться или учить? Меня зовут Дарсия, а тебя?

Какие бы особенности характера, в том числе не самые приятные, ни были присущи Гийому, самоубийцей он все-таки не был, а потому спорить с целительницей, какой бы юной и неопытной она ни выглядела, не собирался. Тем более, если она, допустим, с малых лет живет в монастыре и примерно столько же времени учится - тогда она вполне может быть большим профессионалом в своей области. Нельзя делать поспешные выводы только потому, что у нее, видите ли, слишком юное лицо. Поэтому, если девушка велела сидеть и не дергаться - значит, надо было взять себя в руки и подавить желание улепетнуть и спрятаться обратно в ракушку.

- Сижу, - вынужденно согласился Гийом. И призвал на помощь всю доступную ему выдержку, чтобы не ляпнуть лишнего. Банальный инстинкт самосохранения диктовал ему, что ссориться с целителями - дело последнее. Сложно предугадать, в какой ситуации вдруг может экстренно понадобиться их помощь, поэтому лучше было сразу повести себя разумно и не портить отношения. Девушка тем временем внимательно разглядывала Гийома, и явно что-то соображала, и наконец пришла к абсолютно верному выводу - который совершенно не вязался с ее радостным выражением лица.

- Шаман, - осторожно подтвердил Гийом. И пристально вгляделся в девушку - у той лицо все так же сияло, и это совершенно не походило на то, к чему Гийом привык, словно бы не имело ничего общего с тем, как настороженно относились к нему в Тулузе, и даже Эжен, при всей его братской любви, принимал необычную способность Гийома, но никак не восторгался ею. У Дарсии же выражение лица было совершенно иное, какое-то не по делу светлое, и Гийом с непониманием уточнил: - Тебе что, совсем не страшно?

- Почему мне должно быть страшно? - искренне не поняла Дарсия. Возможно, отчасти потому, что Джун как-то довольно качественно выстебал ее преувеличенные и глупые представления о шаманах - впрочем, он, бедолага, едва ли не только этим в монастыре и занимался, он и жене своей по первости тоже доказывал, что шаманизм, это отнюдь не кровавая и не страшная штука, - пугаться она не спешила. И округлять глаза, и выспрашивать о жутких подробностях - тоже. Она уже в целом представляла себе, что таких уж жутких подробностей там нет, а если и есть, то совсем иного рода, и, короче, всё это работает, с одной стороны, сложнее, а с другой, без такого уж сгущения красок, как в фильме ужасов. Но Гийом смотрел с подозрением. Как будто ожидал, что Дарси как минимум начнет тыкать в него пальцами и визжать, а как максимум - потянется за вилами, чтобы на них колдуна сразу же и наколоть. Это он вообще напрасно в такую позу вставал. Это надо было его переучивать, желательно сразу.
- Я, конечно, не очень хорошо разбираюсь в тонких материях. Я больше по части материй осязаемых. Ушибов, вывихов и всякого такого, - сказала Дарси. - Но у меня есть знакомые шаманы. И среди них нет ни одного страшного человека. - Вот разве что Ломэхонгва была под вопросом. И то, она была скорее не страшная, а другая, Дарси не очень понимала, как она думает и рассуждает, вот и все. - Вполне милые люди. Некоторые, так даже очень милые. Поэтому - нет, я не боюсь, от шаманов я зла не видела. Надеюсь, ты не планируешь становиться исключением?