Чайные и отЧаянные

Обещания нужно выполнять. Особенно если они даны важному для тебя человеку. И уж тем более, когда ты сама вызываешься на выполнение сомнительной работы, затопив всю округу нездоровым энтузиазмом и заверениями в своей компетентности чуть ли не во всех существующих в этой вселенной вопросах.
Напоминая себе о неизбежности грядущего и в очередной раз проклиная свою горячность, заставившую без выяснения таких жизненно важных моментов как: «что из себя представляет», «что умеет», «чем интересуется», «какие проблемы может создать», подписаться на выступление в качестве бесплатного «аниматора» для целой группы учеников, Маргарита переступила порог чайного домика, которому суждено было сегодня выступить в качестве места сбора нескольких неприкаянных душ.

Первый зал встретил испанку приятной прохладой и какой-то удивительной тишиной, не прерываемой обычным журчанием разливаемого по чашкам чая и неспешной беседой любителей этого традиционного напитка. Отсутствие случайных посетителей рыжая приняла за добрый знак и, раздобыв солидных размеров чайник прекрасного Дянь Хуна и несколько изящных чашек из местных запасов, заняла место за одним из столиков, с которого открывался отличный вид на входную дверь. Обладая весьма скудной информацией о своих будущих подопечных, включающую только имена и подозрительные слова Арлетты о степени буйности, Рита боялась упустить любую мелочь, способную помочь ей составить верное впечатление о каждом из направленных к ней учеников, а потому собиралась подвергнуть их внимательному изучению с первых секунд появления в чайном домике.

Запах заварившегося чая приятно защекотал ноздри и, не оттягивая долгожданный момент встречи вкусовых рецепторов с насыщенным напитком, отдающим легкими древесными и виноградными нотками, Маргарита наполнила ближайшую чашку и поднесла ее к губам, параллельно прикидывая, услышат ли участники запланированного действа просьбу подходить по одному или, заявятся всей толпой сразу. В любом случае, уже после нескольких глотков, рыжая была готова даже к самому фантастическому сценарию развития событий, а потому расслабилась и сконцентрировалась на ощущении разливающегося по всему телу тепла, не забывая, впрочем, следить за входной дверью.

Отыскать Ингрид в монастыре, как правило, было несложно - девушка не имела привычки подрываться с места и уматывать невесть куда на поиски приключений. Чаще всего Расмуссен, не занятая обучением, пребывала или в своей комнате, или, в хорошую погоду, очень рядом со своей комнате, на террасе. В общем-то, именно там датчанку и выловила мастер Давенпорт, немедленно сообщившая около того радостную новость: обещанные занятия скоро грянут, но не сейчас, потому что вот прямо сейчас женщина и без того загружена занятиями по самые гланды. Зато пока, чтобы Ингрид не томилась без дела, для неё организована дополнительная нагрузка, приступать можно практически немедленно - через час датчанку ждут в чайном домике.
Расмуссен уточнила было, что вообще-то от безделья она не умирает и даже нисколько не томится, умея чем-нибудь занять себя в свободное время, - но уточнила разумно, аккуратно, словно между делом, вовсе не пытаясь при помощи этого мягкого замечания отбрыкаться от найденной для неё работы. В конце концов, это будет невежливо. В конце концов, труд облагораживает. В конце концов, это будет хоть какое-то разнообразие, потому что в последние месяцы мастера даже дежурствами стабильно попадали мимо датчанки.
Словом, через час Расмуссен, конечно, ещё не торчала в чайном домике как штык, но как раз вот-вот готовилась в него вступить.
Ингрид полагала, что самым затруднительным во всём мероприятии будет распознать в чайном домике того, кто должен будет её встретить, направить и ввести в курс дела - обладающая слабым воображением датчанка нарисовала для себя со слов мастера Давенпорт лишь довольно приблизительный портрет, - но, даже надумай Ингрид перепутать рыжие волосы с зелеными, ошибиться у неё всё равно бы не вышло. Рыжая девушка в чайном домике была вообще единственной живой душой, попросту не с кем спутать.
- Добрый день. Я от мастера Давенпорт, - вежливо сказала Ингрид. Подошла ближе, коротко притронулась ладонью к округлому боку чайника, убедилась, что внутри горячая заварка, и всё так же вежливо спросила, указывая на чайник пальцем: - Разрешите присоединиться?

Поймать Финна и припрячь к делам – проще простого.
Как ловят впадающего в глухую спячку питона, полубезжизненной колбасой повисшего на ветвях: вот вам хвост, вот голова – вяжите. Финн связывается на два счета: начать и тут же закончить. И любой третий счет уже будет глубоко лишней тратой сил.
Временная навьюченность заданиями вместо занятия? Ладно, осилим.
Искать рыжую девушку? Рыжая как Кровавая Мэри, понял. Это и перебором легко найдется, рыжих здесь на одной ладони пересчитать можно.
Через час в чайном домике? Ну, что ж поделаешь, против команды не попрешь, самое время выползать в нужном направлении.
Финехас именно что выползает, перебирая ногами так неспешно, что и Ахиллпс, и черепаха будут в сравнении с ним неоспоримыми чемпионами. Да что уж там – даже Лэнс Хенрикссен, кое-как извивающийся в темной трубе по указке Джеймса Кэмерона, и тот может рассчитывать на уверенную бронзовую медаль и приятную ступеньку на пьедестале почета. С такими-то успехами – ничего удивительного, что Финн опаздывает и въезжает в чайный домик не спустя час, а несколько позже.
Даже удивительно, что египтянин при этом опаздывает вроде как не глуше всех.
– А я вас вроде уже где-то видел, – прямо с порога сообщает Финн рыжей девушке, где-то по пути проглотив приветствие. Где – это для юноши вопрос уже сложный; как зовут – и вовсе неподъемный, тут ловить абсолютно нечего. Когда дело касается имён, из памяти Финехаса всё высыпается хуже, чем из насквозь дырявого решета. Но вот лица ровно та же самая память хранит цепко. Финн мимоходом кивает блондинке: – Тебя, понятно, вижу каждый день три раза в день. Привет, – и снова настойчиво пытается вспомнить, почему эти рыжие волосы и это светлое лицо ему так знакомы: – Может, вы мастер-класс какой-нибудь вели? Что, неужели нет?

У каждого человека непременно существует родственная душа, которая его понимает с полуслова и готова поддержать многие лютые начинания. В случае Октавии - было не исключено, что на эту роль требовался не абы кто, а обязательно родственный придурок. Чтобы вдвоём ехать крышей куда попало было веселее. Родственную душу Дженнаро, похоже, в этом монастыре отыскала уже стопроцентно, а вот насчёт "придурка" пока была не уверена и всё приглядывалась. То казалось, что пронесло, а то наоборот, мерещилось, что это как раз он, родимый. В общем, сложная ситуация. Типичная такая для Октавии сложная ситуация.

Как следует познакомиться со своей "родственной душой" Дженнаро пока так и не успела. Девушка буквально только-только встретилась с парнем по имени Стефано, и уже едва ли не со второго слова намертво сцепилась с ним языками. Выясняя, у кого из них акцент более колоритный и убийственный, молодые люди, абсолютно не следят за своим ногами на ходу, упетляли куда-то едва ли не в дальние дали, где мастер Давенпорт нашла их не иначе как чудом. Наверное, имела право вообще ноги поотрубать, раз уж всё равно они такие непутные. А она всего-то на какие-то работы сослала. Помиловала. Славься, о милосердная!

Выяснения отношений не стихали и по дороге к чайному домику - куда Октавия и Стефано, что с их непутными ногами и прочно сцепленными языками было неудивительно, добрались последними. И уже заходя в комнату, Октавия не переставала увлеченно доказывать: - Ну сам посуди: что ты там мог выучить? От пяти утра до полшестого? На коленке, между пуделем и тигром? Не смеши меня! Здрасте, здрассте, очень приятно, - на миг отвлеклась Октавия, кое-как соблюдая необходимые ритуалы вежливости. И снова с жаром вернулась к спору: - Честно говоря, я вообще удивляюсь, что ты при таком режиме осилил на этом языке общаться. И ты ещё после этого что-то болтаешь про мой акцент?

Стефано мог в своё оправдание только поклясться, что он не ходил специально по монастырю и не выискивал девушек, которые умеют выкручивать мозг профессиональнее прочих, причиняя наибольшие мученя. Девушки откуда-то появлялись сами именно такими, как на подбор, одна другой краше. И открывалась в них эта дьявольская способность ровно после того, как юноша успевал по той или иной причине к ним привязаться, и убегать было уже попросту жаль. Октавия своим знакомым до слёз акцентом завоевала симпатии почти моментально. Собственно, из-за её характерного выговора Стефано к ней и подошёл. И это моментально стало неиссякаемым источником разговоров и споров. Октавия уверяла, что на китайском она говорит божественно и безгрешно - тогда как Стефано пытался возразить, что, будь это чистейший выговор, он бы не дернулся к девушке так радостно, и тут же огребал в свою сторону ворох упреков и придирок.
В пылу спора, пришедшегося обоим по душе, забыть можно было о чём угодно. Особенно о тех внезапных вещах, которые в ближайшем будущем ну никак не должны были свалиться на голову. А они таки да, хлопнулись. В лице очаровательного мастера, попенявшей ученикам за то, что их носит не пойми куда невесть какими маршрутами, и направившей обоих в чайный домик. При этом следить за направлением движения пришлось Стефано, как спорщику, работающему в основном в обороне. Октавии было совершенно не до того. Она увлеченно гнала и генерировала упреки.
- Ты не поверишь, сколько всего можно сделать, если ты каждый день сидишь между слоном и пуделем хотя бы пятнадцать минут, - совершенно серьёзно сказал Стефано. Виновато улыбнулся всем присутствующим - мол, мы конечно попробуем закончить спор в ближайшие три минуты, но гарантий, увы, не будет, - осторожно развернул Октавию в сторону чайного столика, потому что девушка попыталась затормозить где попало, и продолжил защищаться: - Да, ты представляешь, болтаю вот всякое. Например, что твоей буквой "р" весь Пекин разогнать можно. Ты сама слышишь, как она у тебя грохочет?

Ожидание не такая уж плохая штука, когда у тебя есть настраивающий на философские размышления чай, список имен будущих подопечных и прекрасная фантазия, примеривающая к этим именам разнообразные характеры и внешность. А поскольку ученики не торопились порадовать испанку своим присутствием, та успела сотворить в своей голове такое количество ярких образов, что, пожалуй, реальность во всех ее разнообразных проявлениях уже ничем не могла Маргариту удивить.

Первой, нарушив затягивающееся ожидание, порог чайного домика переступила светловолосая девушка, которую рыжая когда-то давно встречала на просторах монастыря. Ориентируясь на скандинавский тип внешности и некую выдержанность в манерах, Эрнандес идентифицировала ее как Ингрид и порадовалась, что, несмотря на все «страшилки», касающиеся женского состава вверенной ей группы, гостья вела себя более чем корректно.
- Конечно, присоединяйся, - Рита подвинула к девушке одну из пустых чашек, словно намекая, что собственно не для себя одной старалась, выбирая чайник больших размеров.

Появление следующего участника предстоящего действа не заставило себя долго ждать, воплощая в жизнь предположение, что все заинтересованные лица поняли Арлетту буквально и решили собраться в одно время. Темные волосы, оливковый оттенок кожи и какие-то смутные воспоминания об одном из совместных занятий подсказали испанке, что данного молодого человека должны звать Финехас.
- Ну, увидеть меня на каком-нибудь мастер-классе, да и не только – когда-то было делом нехитрым, - с улыбкой прокомментировала Маргарита заданный ей вопрос, вспоминая, как в свое время успела намозолить глаза, чуть ли не каждому второму обитателю монастыря.

Последней к их разношёрстной компании присоединилась парочка болтливых итальянцев. Причем их бесспорная «итальянистость» выпирала, как в именах – Октавия Дженнаро и Стефано Грассини, так и в количестве произносимых в минуту слов. Ожидая, пока поток не слишком значимой информации, выливаемой молодыми людьми друг на друга, иссякнет, Маргарита наполнила оставшиеся чашки, приглашая тех, кто еще не успел этого сделать, присоединиться к чаепитию.

- Имени вы моего, как я полагаю, не знаете, - начала рыжая, как только в чайном домике воцарилось то, что можно было назвать относительной тишиной, поэтому сразу представлюсь. Зовут меня Маргарита Эрнандес и властью данной мне свыше, а точнее мастером Давенпорт, - при этих словах испанка постаралась соорудить на лице просветленное выражение, плохо вяжущееся с озорно поблескивающими глазами, - вы были временно переданы на мое попечение. А поскольку я не являюсь сторонником тирании, то даю вам уникальную возможность определиться в своих желаниях и изложить, какое занятие является для вас сейчас наиболее предпочтительным. Можно в чем-нибудь попрактиковаться, а я, если что, помогу, подскажу, а главное – прослежу, чтобы вы сами не убились и разрушений не учинили. Если кто предпочитает хозяйственные работы – тоже хорошо. Ну а для неопределившихся, - рыжая обвела группу учеников многозначительным взглядом, - задания я придумаю сама…

- Благодарю вас, - всё так же вежливо и церемонно ответила Ингрид. Села за столик, взяла в руки чайник и, манерно придерживая крышку кончиками пальцев, наполнила пододвинутую к ней чашку. Знатоком чая девушка не была никогда, гораздо лучше и удачнее ориентируясь в кофе, - но, по меньшей мере, скромных знаний Ингрид хватало, чтобы понять, что чай хорош. Ничего общего с тем пойлом из пакетиков, что наливают в кафе.
Появление первого ученика Расмуссен встретила благосклонно. Отчасти её подкупило обаятельное лицо, чем-то схожее с мордочкой умной обезьянки, отчасти - спокойное поведение парня, разговорчивое без излишней болтливости. А вот явившаяся следом парочка такой проверки не прошла. По ним сразу было видно, что они итальянцы или где-то около того - молодые люди истогали из себя громкое, бесконечное parlare, причём явно делали это, не напрягаясь вообще. Ингрид немедленно закатила глаза и демонстративно заткнула раковину уха пальцем, показывая, что кто-то уже наплевал ей целое ухо всяческой чуши и кому-то самое бы время подзаткнуться, тем более что заглядывать в рот сегодня всё равно будут не им.
Слова Маргариты датчанка выслушала внимательно, тут же вычленив для себя главное: никакого конкретного плана на учеников у заместительницы мастера пока нет, предстоит безудержная импровизация. И тут же девушка первой взяла ответное слово, представившись: - Меня зовут Ингрид Расмуссен. У мастера Давенпорт я просила занятия по стрельбе из лука и ножевому бою, буду счастлива, если вы сможете мне с чем-нибудь из этого помочь. Также я с радостью поупражнялась бы в фехтовании, но, боюсь, не найду спарринг-партнера в вашем лице. Не обижайтесь. Здесь вообще почти никто не фехтует, - пояснила Ингрид. Особо красноречивым взглядом уколола парочку итальянцев - уж эти-то могли бы и фехтовать, почти их национальное оружие, как-никак, - и закончила: - А в целом, я готова довериться вашей фантазии. Согласна даже на хозяйственные работы. Меня на них так давно не назначали, что это уже похоже на несправедливость.

Наскоро найденный ответ Финехаса категорически не устраивает, но при этом юноше в равной степени катастрофически не хочется начинать чересчур пристально копаться в прошлом и выяснять, кто, да где, да когда. Поэтому приходится довольствоваться условным ответом – виделись на каком-нибудь мастер-классе. Ладно, пусть это подойдёт.
В отличие от Ингрид, Финна громкие и торопливые голоса пришедших следом учеников ничуть не раздражают. Напротив, это даже интересно, когда прямо под боком разворачивается яркое, живое представление. В котором, что самое ценное, Финехасу не надо участвовать ни словом, ни жестом, представление полностью самостоятельное и прекрасно справляется и без него. Египтянин щурит на громкую парочку зелёные глаза и нисколько не упрекает ребят за посторонний трёп, ни словом, ни даже мыслью.
И вообще, его сейчас гораздо больше интересует, что Маргарита планирует делать с их почти-мушкетерской четверкой. А исходя из слов Маргариты, вдруг получается, что обязательный труд вдруг трансформируется в открытый вопрос со свободной формулировкой ответа.
Финн болтает в пальцах чашку так, чтобы вода внутри закручивалась тугой воронкой, и вяло думает. Креативность у юноши и без того в крови еле брезжит, редкими вялыми вспышками, а сегодня, так, похоже, и вовсе мертва. И ждать от неё подсказок не приходится. Египтянин продолжает болтать чашкой над столом, так, что воронка своим длинным хвостом почти касается дна чашки. И тягуче сообщает: – Я Финн. И давайте пока считать меня неопределившимся.

- Ох, ну надо же! Пекин разбежится! Скажите, пожалуйста, какая цаца! - всплеснула руками Октавия - нимало, впрочем, не обидевшись. В её понимании, она чужой язык освоила настолько идеально, насколько вообще было можно. И никакими пошлыми намеками на то, что она что-то там неправильно произносит, поколебать уверенность Дженнаро в своей непогрешимости было нельзя. Хоть из противотанковых орудий по ней настреливай - не погнется и даже не поцарапается. Зато Октавию вполне можно было задеть и обидеть указаниями на то, что она чего-то не может. А Ингрид именно такой фокус и изобразила со своей пантомимой.

Слышишь, Бивис? Она только что назвала нас грязью, Бивис!

Ну ладно, вслух, может, и не назвала. Но, судя по глазам, явно очень громко подумала примерно об этом.

- Я, конечно, фехтовать не умею - но не думаю, что это так уж сложно, что аж повеситься, - мстительно сказала Октавия. И в поисках поддержки оглянулась на Стефано: - Если уж можно путунхуа выучить, сидя по пятнадцать минут в день между пуделем и тигром, то в рапире-то какой вопрос? Мне просто не интересно было. А так - ну, давайте мне сюда эту вашу тыцалку и покажите, как колоть. Я мигом научусь, вопроса нет.

Разгромив белокурую бестию, Дженнаро мигом повернулась к Маргарите. И с самой приятной улыбкой доложила: - Меня зовут Октавия. И я умею метать сюрикены. Еще... всё. Так что если вы хотите меня чему-то научить, так учите с нуля чему угодно. Я как чистый лист, малюйте на мне что пожелаете, хоть пейзаж, хоть абстракцию какую лютую. Я не против.

Октавия не считала, что их перепалка по поводу акцента, хоть и рьяная, её хоть сколько-нибудь оскорбляет, и это было замечательно. После общения с Ириной, которую можно было смертельно обидеть всего одним неосторожным словом, даже если это слово внешне будет совсем никакое, вроде "автобус" или "закат", в разговоре с Октавией можно было отдыхать душой.
Только главное - не слишком к этой лафе привыкать. Потому что многие обитатели монастыря настроены вовсе не так благостно, да и у той же Октавии наверняка есть больные темы, которые лучше не бороздить так безоглядно и смело.
Вот, одну такую тему Ингрид уже нащупала чуткими женскими пальцами.
- Мне фехтовать не доводилось - но я, в принципе, видел вживую, как это делают. Думаю, смог бы навостриться примерно так же, если бы возникла необходимость, - поддержал Октавию Стефано. И чуть было не повторил следом за соотечественницей уже натершую язык дурацкую фразу про пятнадцать минут. Самой Октавии это придуманное ею выражение, похоже, нравилось до крайности, раз она увлеченно склоняла его на все лады, по поводу и без, да так, что уже и самому Стефано пудель и тигр начинали въедаться в мозг.
Кажется, сейчас они договорятся до того, что все вместе пойдут изучать рапиру и фехтование. Класс. И ещё у Стефано запоздало возникло нехорошее подозрение, что они с Октавией повелись на нехитрую провокацию. Что вообще не надо было эту фехтовальную тему развивать.
Вдвойне - класс.
- Стефано, - представился юноша, указывая на себя пальцем и в чем-то неосознанно копируя красивый жест Евгении, с её постукиванием концом карандаша по плечу. Представиться - дело нехитрое, теперь предстояло облечь во внятные слова суть проблемы, и Стефано принялся неуклюже объяснять: - Понимаете, какая вещь. Мне вроде как назначена наставница, но я её пока ещё не видел ни разу. Я так понимаю, ей сильно не до меня сейчас. А чтобы я не болтался без дела, меня занимают кто и чем может. Чем меня собиралась занять мастер Давенпорт, я понятия не имею, - честно сказал Стефано. И мастер Давенпорт, возможно, ровно так же была без понятия, когда на меня соглашалась. - В любом случае, сифу Конг уже предстоит разбираться с тем, чем меня без её ведома начинили другие мастера. Не думаю, что здесь где-то что-то можно усугубить или испортить, так что помыкайте мною как хотите. Хотя лучше всего, конечно, загоните куда-нибудь повыше, - подумав, уточнил Стефано. Казалось бы, и так в горах живём, куда уж выше. Но Стефано, разумеется, имел в виду - чтобы до земли под ногами лететь надо было несколько метров.

Ответы учеников на несложный вопрос, касающийся их пожеланий по поводу предпочтительных занятий, вызвали у Маргариты настоящую бурю эмоций. Тут перемешались и радость от проявленной готовности выполнять любую работу, и огорчение по причине отсутствия у большинства учеников креативности и конкретной направленности интересов, и сочувствие печальному рассказу Стефано о заброшенности мастерами… Вспомнив, как первые дни после своего появления в монастыре и до момента назначения ей в наставницы мастера Давенпорт, она сама неприкаянно бродила по округе в поисках того, кто мог бы ей помочь адаптироваться, и, в итоге, окончательно растрогавшись, рыжая произнесла проникновенную речь:
- Если необходимо, кто мне можно обращаться практически в любое время. Особенно, если речь идет о магии Огня, Воздуха или проблемах в налаживании контакта со звериной сущностью. Ну и при желании помахать кулаками или катаной. Это тоже наше все.

Высказавшись и решив, что подобного предложения достаточно, чтобы сделать мир немного лучше, испанка перешла к распределению между подопечными оригинальных заданий, которых ей услужливо предложила богатая фантазия.
- Ингрид, это очень хорошо, что ты четко можешь ответить на вопрос о своих интересах. Понимать, чего тебе действительно хочется – не меньше шагов десяти на пути успеха. К сожалению, фехтование, стрельба из лука и ножевой бой – не совсем мой профиль. Но, останавливаясь на последнем, даю тебе следующее задание. Протри в этом и соседнем зале столы. Все необходимое можно найти в запасах мастера Айро на чердаке. Имея опыт работы с холодным оружием, я хорошо знаю, как важен контроль над кистями рук. Твоя задача не просто убирать со столов пыль, но и следить за движением кисти, как если бы в ней была не тряпка, а нож.

- Финн, раз ты в неопределившихся, придется положиться на мою нездоровую фантазию. Найди на чердаке среди хлама швабру с деревянной рукояткой, там такая есть, я видела и, пока моешь в чайном домике пол, подумай, как бы ты реагировал, если бы на тебя напали, и тебе пришлось использовать этот хозяйственный инвентарь в качестве оружия. – Маргарита ненадолго прищурилась, внимательно изучая лицо молодого человека и пытаясь вспомнить, на каком мастер-классе она его встречала раньше. – Попробуй использовать свои навыки работы с бо. Вроде, я когда-то видела тебя с ним в руках.

- Октавия, - Эрнандес негромко вздохнула, в очередной раз прокручивая в голове бурную реакцию девушки, связанную с намеком на отсутствие у нее навыков фехтования и с учетом этого выбирая подходящее задание. - Тебе, пожалуй, дам возможность развить смекалку, терпение и концентрацию. Там же, где и все остальные, возьми ведро, наполни его водой и помой оставшиеся после нашего чаепития чашки. И да, один нюанс, до чашек запрещается дотрагиваться руками. И конечно, нужно быть очень аккуратной, чтобы их не разбить. Это может расстроить мастера Айро и, соответственно, плохо сказаться на здоровье здесь присутствующих.

- Стефано, стремишься воспарить – постигай магию Воздуха. В этом я помочь могу, но не в данный момент. Сейчас, раз хочешь быть выше, получай в свое распоряжение потолок. Проверь его на наличие пятен и паутины в углах и, если что-то найдешь, убери. Твое задание, я тоже немного усложню. На столы и стулья забираться нельзя, но можно использовать все, что найдешь на чердаке. По этому поводу я с Айро договорюсь. Кстати, стремянок там нет точно.

- Если все понятно – приступайте. Но имейте в виду, я могу неожиданным образом вмешиваться в процесс вашей работы. – На том, порадовавшись своему индивидуальному подходу к каждому ученику, Маргарита отправилась договариваться с чайных дел мастером и обещать ему вдвойне компенсировать разрушения, если таковые все-таки будут иметь место.

Даже не пытаясь скрыть недоверие, Ингрид скептически хмыкнула, когда темпераментные итальянцы, перебивая друг друга, заговорили о том, что рапира, мол - это все совсем не штука, и научиться ею колоть проще простого, вот буквально пяти минут хватит. Особенно усердствовала девушка с выбеленными волосами - юноша в своих высказываниях был не так резв, не так категоричен и, соответственно, меньше бесил.
- Как будто не тряпка, а нож. Поняла, - невозмутимо кивнула Расмуссен, не удивляясь странно прозвучавшему заданию. Причем, как быстро выяснилось, датчанке перепал далеко не самый сок. Например, на месте Стефано, которому выпало карабкаться под потолок и который сам же и накликал это себе на голову, девушке оказаться совсем бы не хотелось. Да и на месте Октавии, которой предложили работать без рук - тоже.
- Тогда мы за инвентарем. На чердак, - за всех решила Ингрид, небрежно перехватывая у Маргариты рулевое колесо, которое та вроде как временно выпустила из своих крепких рук. Расмуссен отставила чашку, из которой пила, поднялась из-за стола, скомандовала: - Все поднимаемся наверх, - и, предчувствуя возражения со стороны Октавии (кажется, она уже даже открыла рот для возмущения), немедленно отрезала: - Молчи. Я флагманский корабль.
На чердаке Ингрид немедленно нашла ведра, и тряпки, и швабру, и все это - за какую-то минуту, пока все остальные поднимались по лестнице. Этот инвентарь Расмуссен тут же молча распределила между учениками, а потом шепотом (почему-то ей казалось, если Маргарита это услышит, она такую кооперацию не вполне одобрит) спросила: - Нам ведь не запретили пользоваться друг другом? Мы можем друг другу помогать? Я в первую очередь имею в виду вот вас двоих, - Ингрид поочередно ткнула пальцем в Стефано и в Октавию. Задание Финна тоже казалось есть хоть и нестандартным, но выполнимым, а вот итальянцы как-то совсем уж печально встряли.

В этом клубке выяснения запутанных отношений Финехас чувствует себя откровенно лишним. Он не претендует на то, что умеет фехтовать или может научиться за считанные минуты, не пытается с кем-нибудь спорить и что-нибудь там оспаривать – место под солнцем? или что ещё в таких ситуациях делят? – молчаливым и согласным наклоном головы приветствует доставшееся ему задание, озвученное Маргаритой, и вообще до поры до времени ведёт себя так тихо, что похож на большую и мягкую ростовую куклу, посаженную за столик в качестве декорации, чтобы пустовато в помещении не казалось. А потом девушки-блондинки, продолжая передел территории, выходят в своей пикировке на новый уровень, и Финехас немедленно начинает ржать.
Лучшее здесь, конечно, это "флагманский корабль", с помощью которого Ингрид припечатывает соперницу. Финн это высказывание очень даже оценивает, отзываясь добродушным хохотом. И, когда девушка поднимается из-за столика, парень, наоборот, слегка задерживается, чтобы оценить, какая у их флагманского корабля нынче корма.
Корма отличная, это твердая "пять".
Поднимаясь следом за Ингрид по лестнице, Финехас, едва успев войти на чердак, получает от девушки ведро и швабру. И, поддерживая её начинание с взаимовыручкой, легко отзывается: – Тот, кто поможет мне набрать воды для помывки домика, может всю дорогу ехать у меня на шее, чтобы добраться до потолка. Я на такой размен согласен.

Вот так счастье обрушилось. На миг Октавии показалось, что она только что постигла дзен - славное такое состояние, когда в голове настолько пусто, что даже тишина кажется грохотом. Только дзен, наверное, приходить должен от общей умиротворенности, а на Октавию это всё обрушилось от потрясения. Мысли все куда-то разбежались, кинулись врассыпную так, словно в них пальнули петардой, и даже благословенное "чо" пришло не сразу.

- Как это - "без рук"? Зубами, что ли? Вы же не надеетесь, что я сейчас за полчаса и без подсказок разовью в себе телекинез до невиданных высот? - пробурчала Октавия, но пробурчала без особого напора, заранее предчувствуя, что ни к чему этот маленький бунт не приведёт и задание ей не поменяют, а потому придётся тем или иным способом выкручиваться. Сама Дженнаро пока способов не видела никаких, и надеяться могла только на помощь коллег по несчастью. И потому Октавия молча поплелась за Ингрид на чердак, проглотив замечание девицы о том, что она тут, видите ли, флагманский корабль, и из-за этого все должны её слушаться. Если бы не острая нужда наладить отношения, Дженнаро непременно объявила бы себя пиратской фелукой и принялась бы саботировать указы от самопровозглашённого начальства.

- Я кому угодно сколько угодно вёдер воды налью, только помогите мне, - яростным шепотом поклялась Октавия. И схватилась за вёдра, которые доставала Ингрид, всем своим видом показывая, что готова бежать к пруду хоть сейчас и сколько угодно раз. - Что мне с этими чашками делать без рук? У кого-нибудь идеи есть? У меня - никаких.