Дома и стены помогают

Син с Анитой летели рейсом, который был на полчаса раньше того, которым должны были прибыть близнецы с остальной компанией. Места у них были в бизнес классе и располагались рядом, и перелет прошел без особых приключений. Почти всю дорогу Син молчал - он не знал, о чем говорить с Анитой, когда их могли слышать. Когда самолет приземлился, Син сразу написал об этом отцу.

"Вас встречает Ли. Езжайте на квартиру, ключи от которой он даст"

"Спасибо. Нам нужно будет потом приехать?"

"Пока нет. Ты неделю в отпуске"

"Понял, будем сидеть тихо"

"Красивая?"

Син чуть заметно смутился, получив это сообщение, хоть и понимал, что Анита эту переписку не видит.

"Очень", - ответил Син.

"Удачи", - написал отец.

Пассажиров бизнес класса приглашали на выход первыми, и Син подал Аните руку, помогая ей выбраться в проход, потому что у неё болело колено. Их вещи поместились в ручную кладь, и он забрал и сумку девушки, и свой чемодан.

- Нас встречает водитель отца, - сказал Син. - Добро пожаловать в Пекин.

Анита хотела поспать во время перелета, но не смогла даже сомкнуть глаз. Впрочем, и разговаривать ей тоже не особо хотелось, поэтому в самолете она молчала, неотрывно вглядываясь в бескрайнее небо за небольшим овальным окошком. Еще по пути в аэропорт Анита написала своей управляющей клиникой, что вынуждена будет задержаться на неопределенное время, и всех пациентов, записанных к ней на лечение, нужно будет переписать другим врачам. И все дела клиники пока ложились на ее плечи на время отсутствия Аниты. Она была уверена в этом человеке - они вместе учились на одном факультете, и клиника была их общим детищем, с той только разницей, что Гао Фэн мог позволить приобрести дочери несколько помещений под новую частную клинику.

Она переживала, что за время полета колено совсем перестанет ее слушаться, и первые несколько шагов была вынуждена сделать, оперевшись на поданную ей руку Чжу Сина. Если бы не две таблетки ибупрофена, выпитые накануне, все было бы намного хуже, а так уже к выходу из самолета идти стало гораздо легче. Все равно снова потребуется холод и покой, иначе потом не оберешься проблем. Поэтому и против того, чтобы Чжу Син взял ее сумку, Анита не стала возражать, в конце концов, она его силой не заставляла таскать ее вещи.

- Нет новостей о моем отце? - она могла бы в полной мере оценить прелесть северной столицы, если бы не нервозность, которая не отпускала ее с самого утра, когда все мысли возвращались только к одному единственному вопросу.

- Отец ничего о нем не написал, - ответил Син.

Они прошли в терминал в числе первых, хотя Син старался идти не быстро, чтобы Аните не пришлось бежать за ним. Ничего подозрительного пока не было видно. Зону выдачи багажа можно было пройти насквозь, не задерживаясь, а у выхода из терминала уже стоял Ли. Он был, как обычно, в дорогом костюме и выглядел как большой начальник Хусин (кем и являлся), а не как водитель лунтао. На его лице был хорошо заметен шрам, но в остальном он выглядел вполне как уважаемый человек.

- Привет, Ли, - сказал Син с вежливым поклоном. - Это Гао нюйши, - представил он свою спутницу.

- Привет, - ответил начальник охраны и забрал у Сина сумку девушку, оставив ему право самому таскаться со своим чемоданом. - Доброго дня, Гао нюйши.

Он отвел их к парковке, где стоял джип отца, и Син снова подал руку Аните, чтобы она могла забраться на высокую подножку. Сам он тоже сел сзади рядом с девушкой. Ли достал из внутреннего кармана конверт и передал Сину.

- Тут ключи от вашей квартиры, банковская карта и телефон с симкартой для Гао нюйши. Тай ло настоятельно рекомендует вам не пользоваться в Пекине вашими банковскими картами и сменить телефон хотя бы на ближайшие пару недель, - обратился Ли к девушке.

Син открыл конверт, переложил из него к себе в карман одну из двух связок ключей и передал Аните все остальное.

Анита поджала губы и больше ничего не ответила. Мать так же не выходила на связь, Аните было бы достаточно всего лишь короткого сообщения с двумя буквами "ОК", чтобы хоть немного притупить напряжение этого дня, но она понимала, что это тоже может быть очень опасно. Возможно, ее телефон и не прослушивался, но этого же нельзя было сказать о телефонах ее родителей. На душе у нее скребли кошки,и Анита находилась в том состоянии, которое правильнее бы было назвать неким оцепенением и даже отупением от происходящего, словно она ни в коем случае не разрешала себе принять, что все это происходит именно с ней.

- Здравствуйте, Ли сяншен, - Анита поклонилась человеку со шрамом на лице, которого ей представили как водителя пекинского лунтао. Ей снова пришлось принять помощь Сина, чтобы забраться в машину и мысленно поблагодарить лунтао Пекина за любовь к большим машинам - в них сложно залезть, но зато можно спокойно выпрямить ногу и дать колену хоть какой-то отдых.

- Я думала мы поедем к Чжу сяншену, - на кантонском негромко спросила Анита - на кантонском не потому, что не хотела чтобы водитель ее слышал, а потому что отвратительно, еще хуже, чем по-японски, говорила на путунхуа, хотя оба этих диалекта были родственными друг другу. Но она хотя бы понимала, что говорит ей Ли сяншен. Она взяла в руки плотный конверт и наполовину вынула из него смартфон и еще один фирменный конверт с банковской картой и логотипом непосредственно самого банка, чтобы пробежаться по ним взглядом.

- Тай ло считает, что вам будет безопаснее сразу ехать на съемную квартиру, чтобы меньше людей знали вас в лицо, - ответил Ли на неплохом кантонском. - Но он встретится с вами, когда это будет более безопасно.

- Отец не говорил, есть ли какие-то новости о Гао сяншэне? - спросил Син также на кантонском, чтобы Аните было проще его понимать.

- Только то, что он залег на дно, - ответил Ли. - Гао нюйши, вашим родителям передадут ваш новый номер телефона, - добавил он. - В телефоне записаны номера ваших родителей, тай ло, Сина и мой.

Они ехали в центр города, в один из старых спокойных районов, не очень близко от офиса Хусин, но отсюда можно было в течение двадцати минут доехать до клиники и достаточно удобно было выезжать за город к дому отца.

- Мне нужно будет забрать мою машину, - сказал Син.

- Её уже перегнали на паркинг в вашем доме, - заверил его Ли. - В квартире есть сейф, пароль тот же, что у тебя на телефоне, - добавил он на путунхуа.

- Хао, - кивнул Син. - Хорошо, - перевел он на кантонский.

Джип заехал на подземный паркинг жилого комплекса, и Ли подъехал как можно ближе к лифтам, затем указал на припаркованную в дальнем ряду машину Сина.

- Я не буду с вами подниматься. Восьмой этаж, квартира 8024, - сказал начальник охраны. - Справитесь?

- Да, спасибо, Ли.

Син вышел из машины первым, помог выбраться Аните и достал сумки. Здесь он был впервые, видимо квартиру сняли специально к приезду дочери лунтао Гонконга, а не дали одну из тех, что триада держала для своих людей и партнеров.

- Хорошо, - Аните не хотелось думать, что все и правда все так серьезно, что даже в Пекине ей придется прятаться от людей, чтобы ее меньше видели и знали в лицо. Она едва сдержала нервную дрожь, вдруг вознамерившуюся пробежаться по ее спине, но зябко повела плечами, когда поняла, что попытка держать себя в руках оказалась все же провальной. От падения в бездну истерики ее удерживало лишь то, что она не хотела показывать свои эмоции при посторонних. И, хотя у нее пока не было ни одного повода не доверять Чжу Сину, Анита не знала до конца, может ли ему доверять. Ему, Ли сяншену и лунтао Пекина, для которых она могла стать всего лишь ценной обменной монетой, причиной лояльности Гао Фэна, если он все-таки останется жив. А когда она станет не нужна, ее могут просто сломать и выкинуть, как надоевшую куклу. - Спасибо.

Новостей от отца все же не было. Нужно было привыкнуть к мысли, что следующие дни она проведет в бесконечном и бессмысленном ожидании. Анита пыталась запоминать дорогу, что многочисленные высоки и офисные здания за окнами джипа сливались в одну серо-неоновую массу. Они проехали мимо какого-то торгового центра, затем еще одного, а потом миновали таких же еще примерно десятка три, а то и четыре.

Она попрощалась с водителем прежде чем несколько неповоротливо выйти из машины, и на всякий случай сразу поискала выезд с парковки и пешеходные пути выхода, а потом посмотрела на машину Чжу Сина, чтобы запомнить и ее номера. Пока не знала, зачем, но посчитала, что лишним не будет.

- Я скажу, если хоть что-то узнаю о твоих родителях, - сказал Син, когда они подошли к лифтам. - Но думаю, что они в безопасности.

Отец наверняка знал больше, он общался с Гао сяншэном, и вряд ли просто строго велел ему головой отвечать за Аниту. Просто залег на дно - это залег на дно. Лифт приехал, и Син нажал кнопку восьмого этажа. Это был довольно новый жилой комплекс - значит, соседи плохо знали друг друга, и тут было проще затеряться.

Фойе восьмого этажа было просторным и светлым. Без претензий, но уверенный комфорт-класс. Син заметил, где находились камеры, и был уверен, что здание под охраной Хусин. Квартира находилась почти в самом конце коридора, а окна выходили в двор, а не на шумный проспект. Син поставил в коридоре свой чемодан и рядом - сумку Аниты.

- Добро пожаловать, - сказал он.

Син выглянул в коридор, затем закрыл дверь на замок и щеколду. Разулся, прошел в небольшой холл, из которого вели двери в спальни. Зеркальные окна, но шторы не были закрытыми. Тут не страшно. На кухне на столе стояло два пакета с горячим обедом. В холодильнике наверняка тоже была еда, чтобы не выходить хотя бы сегодня из дома и не звать курьеров.

- Выбирай себе комнату, - сказал Син и поднял сумку Аниты, чтобы отнести, куда она укажет.

Анита молчала всю дорогу до квартиры, слишком сосредоточенно думая о своем колене. У нее назревали нехорошие ощущения, что колено пострадало все-таки сильнее, чем если бы это был просто ушиб. С каждым шагом нога слушалась все хуже, но она до последнего была уверена, что не сломала, потому что перелом надколенника видно визуально, у нее же чашечка выглядела абсолютно нормальной и целой. Видимо, требовалось покоя и холода больше, чем одна ледяная банка колы.

- Любая. Пусть будет та, - она кивнула на первую попавшуюся ей дверь, которая вела, судя по выглядывающему карешку кровати все же в отдельную спальню, а не в ванную или кладовку, если она здесь была. Квартира была небольшой, существенно меньше, чем была у ее родителей в Гонконге, но при этом и чуть больше, чем квартира Аниты. Новый дом, хороший ремонт и полностью незнакомый мир. - Мне нужно переодеться и снова приложить холод к колену. Посмотришь в холодильнике лед, пожалуйста?

Она прикрыла за собой дверь в спальню, прохромала к кровати и с облегчением плюхнулась на нее, боясь смотреть на собственную ногу, которая, казалось, распухла так, что могла с трудом пролезть через штанину дорожных джинсов. И постаралась побыстрее переодеться в мягкие домашние брюки, которые по пути нашла в собственной сумке. На колене расцветал внушительный багрово-фиолетовый синяк. Анита чуть не расплакалась от этого вида, но только обиженно засопела и еще раз ощупала свою бедную коленку. Нет, определенно не сломана.

Син оставил сумку Аниты в её комнате, затем во вторую спальню отвез свой чемодан. В комнате его были кровать, стол и шкаф, более чем достаточно. На кухне в нижнем ящике морозилке были пакеты со льдом, один из которых Син достал и завернул в кухонное полотенце, которое он положил на столешницу.

Обыскав кухонные шкафы, он нашел коробку с аптечкой, которую положил возле льда, и бар, в котором было несколько бутылок приличного алкоголя. Син выставил на стол чашки, тарелки, палочки, бокал для Аниты и стакан для виски для себя. Включил чайник и нашел пачку вполне приличного листового улуна. Он поставил на стол лотки с обедом, не став все перекладывать в тарелки. Син не был уверен, что принцессу устроит такой быдло формат обеда, но так было быстрее, чем искать всю нужную посуду по шкафам.

Вода закипела. Син добавил немного кипятка в чайник для заварки, слил его в раковину и заварил улун, который почти сразу наполнил кухню ароматом прелого сена. Син поставил чайник на стол, но пока не стал разливать напиток в чашки, чтобы он получше заварился. Он достал из морозилки еще один пакет со льдом, бросил несколько кубиков в стакан и залил их виски.

На глазах всё-таки выступили слезы, скорее от жалости к себе, чем от боли, и Анита зло стерла их, стараясь при этом не размазать тушь и подводку, что превратило бы ее в панду. Она слышала, как Чжу Син копошится в соседней комнате, но никак не могла заставить себя подняться с кровати и выйти на кухню, потому что это значило, что нужно держать лицо и дальше, когда все, что ей хотелось - это обхватить себя руками и дать волю всему, что она чувствовала: от страха до противного, поганого, мерзкого сомнения в том, что она теперь хоть когда-нибудь вернётся в Гонконг и увидит своих родителей. Но она не могла прятаться в этой комнате вечно. Отчасти потому, что колену требовался холод.

Анита переоделась до конца во все домашнее, неуклюже двигаясь, заглянула в шкаф и повесила одежду на вешалки, а потом медленно выползла в холл, стараясь на нагружать пострадавшую ногу. По квартире уже плыл аромат зелёного чая и чего-то горячего, какой-то готовой еды, и Анита вдруг поняла, что завтрак был невероятно давно, чуть ли не в прошлой жизни, пусть она и не чувствовала голода как такового из-за нескончаемой тревожности. Она чувствовала себя разбитой вдребезги, и никак не могла собрать кусочек за кусочком обратно. Раньше, когда что-то случалось, она всегда могла подойти к папе, обнять его за шею и уткнуться носом в колючую щеку, а сейчас к кому ей идти?

Анита добрела до ближайшего стула, устроилась на нем и с мрачной решимостью пристроила пакет со льдом, обернутый кухонным полотенцем, к ноге. Боль начала потихоньку отступать, и у девушки была возможность хоть немного отвлечься от нее и рассмотреть убранство квартиры и понаблюдать за Чжу Сином. Нужно было что-то сказать, но Анита не знала, что вообще сейчас будет уместно говорить.

- Спасибо. За лёд и...просто. Спасибо, - наконец выдала она, вся как-то разом проникнув и словно враз став как-то меньше и младше, чем была.

Аниты не было долго, а, когда она вернулась. Син заметил, что у неё были красные глаза. Ей сейчас накрывали эмоции, которые догнали за день. Он почувствовал смутное желание подойти к ней и обнять, но не был уверен, что Аните от этого не станет хуже. Он, разумеется, был бы очень рад сойтись с ней ближе в те дни, которые предстояло провести вместе. Но сама Анита могла чувствовать, что, оказавшись в западне в чужом городе и в зависимости от него, ей придется еще и терпеть его поползновения, когда ей совсем не до того.

- Я рад, что сейчас ты в безопасности, - сказал Син. - Будешь виски или вино? - предложил он.

Он подумал, что за прошедшие три дня Анита могла принять его за алкоголика, хотя в обычной жизни он пил намного реже, просто даже при его работе не каждый день в последний момент замечаешь снайпера.

Син налил им обоим уже завиравшийся чай.

- Тут есть аптечка, может тебе пригодится. Если нужно, я могу позвать врача из клиники отца, - добавил Син.

- Я пока ничего не хочу, спасибо. Может быть, попозже, - ей и так было мерзко, чтобы добавлять себе состояние, от которого потом будет ещё гаже, потому что алкоголь не решит ее проблем, и не факт, что ей станет легче, а не хуже, ведь тогда она может начать жалеть себя. Ей не очень нравился вкус виски, Анита предпочитала более лёгкие напитки, если то было возможно. Да и вообще сейчас сама не знала, чего ей хочется сильнее - то ли чаю выпить, то ли повеситься.

- Я не думаю, что тут что-то очень серьезное. Просто сильный ушиб, и нужно держать ногу в покое какое-то время, - она, конечно, в травматологии разбиралась примерно как свинья в апельсинах, но и даже начальных знаний хватало, чтобы определить, сломано колено или нет. Или Анита просто так сильно старалась себя в этом убедить, что коленная чашечка, даже если и была сломана, должна была чудесным образом срастись тут же исключительно по силе ее мысли. - Посмотрю, есть ли в аптечке эластичный бинт, и просто забинтую.

В медицине существовало такое понятие, как комплаентность. Если говорить простыми словами, то это было степенью соответствия добросовестности пациента по выполнению рекомендаций, данных лечащим врачом. Исходя из этого, комплаентность самой Аниты по отношению к своему же колену, равнялась примерно единице по десятибалльной шкале. Обычно таких пациентов она, конечно же, как врач, осуждала. Но все меняется, когда в качестве пациента выступаешь ты сам.

Син сам подошел к аптечке, чтобы Аните не пришлось вставать с места. Он нашел в коробке эластичный бинт, который передал девушке, затем принес из коридора небольшой пуф, на который она могла положить ногу, чтобы было удобнее.

- Ты в этом разбираешься лучше меня, - сказал Син. - Но если в какой-то момент поймешь, что врача вызвать нужно - скажи.

«Гао с женой на Филиппинах», - пришло сообщение от отца. Син прочитал и едва заметно улыбнулся, скорее просто нервная гримаса, прилипшая сегодня к его лицу, немного расслабилась.

- Твои родители на Филиппинах, - сказал он Аните.

Син сел за стол на свое место и положил себе в тарелку рис дао и кусочки свинины в сладком томатном соусе. Он был голоден как волк, и сейчас это почувствовал, накинувшись на еду с заметным аппетитом. Он не стал уговаривать Аниту что-то тоже поесть - понимал, что этим скорее будет ее бесить. Еда была на столе, и девушка сама могла решить, что сильнее - голод или нервная тошнота от сложного дня.

Анита благодарно кивнула, взяв у Чжу Сина бинт и поставила чуть согнутую в колене ногу на пуфик. Естественно, за это время синяк никуда не делся, но отек чуть-чуть спал, и колено уже не выглядело таким опухшим, как до этого. Может быть, за сегодня-завтра холодом удастся согнать отек, и станет намного лучше. Отложив пакет со льдом на стол, Анита принялась бинтовать колено, следя за тем, чтобы не сильно пережимать ногу, но и давать достаточную поддержку пострадавшим тканям. Закончив, Анита поднялась и оценила результат своей работы, пройдясь по небольшой кухне туда и обратно, а заодно и убрав уже успевший подтаять лёд обратно в холодильник, чтобы воспользоваться им позже.

- Хорошо, - впервые за весь день Анита позволила себе практически незаметную улыбку облегчения. Если отец на Филиппинах, значит, сейчас подобраться к нему будет чуть сложнее, но в этом случае Анита не очень хорошо, понимала, кто будет решать сложившуюся в городе ситуацию с предателями и остались ли у отца люди, которым он все равно может доверять. В любом случае это явно не в ее компетенции, здесь Анита уже ничего не сможет сделать.

Она вернулась обратно за стол, чтобы потянуть к себе чашку с горячим чаем. Анита понимала, что нужно съесть хоть что-нибудь, но пока боролась с отвращением к любой еде, кроме зелёного чая. Она не считала себя такой уж прямо девой в беде, хотя объективно ею и являлась, она просто не могла понять, чего ей хочется больше, чтобы ее просто тихо положили в уголке и оставили в покое, или чтобы ее пожалели, потому что все ещё было страшно, больно и непонятно, что делать дальше. Здравый смысл всё-таки оказался умнее, и Анита положила на тарелку немного риса. Ещё и Чжу Син вызывал в ней довольно противоречивые чувства - одно дело, когда вы знакомьтесь в баре и стараетесь узнать друг друга получше на добровольных началах, и совсем другое, когда тебя буквально насильно заставляют жить с ним целую неделю.

- Почему Чжу сяншен велел тебе тоже оставаться в этой квартире? - вдруг спросила она, вспомнив, что Син свои вещи тоже привез сюда. - Он думает, что за тобой тоже могут следить?