Расправь крылья

Сину очень понравилось то, что он услышал от Тая. Оставалось только освоиться с этими превращениями, чтобы начать осознавать себя собой в образе птицы. Он усмехнулся на слова Тая о лобовом стекле.

- Звучит как отличный план, - сказал Син.

Но вопросы еще оставались, и их было очень много, поэтому Син был уверен, что многое забудет спросить у Тая сразу. и придется разбираться позже. Превращение человека в ворона противоречило логике и здравому смыслу, оно подчинялось своим, неведомым Сину законам. Он уже понял, что при превращении оставался в одежде, и, вернувшись в свой облик, оказался в ней же. И это немного взрывало мозг.

- У меня еще несколько вопросов, - сказал Син. - Получается, я превратился вместе с одеждой? Что именно превратится вместе со мной? Если что-то лежит в кармане, или на мне будет рюкзак, это превратится тоже? Влияет ли то, что на мне надето, на то, как будет выглядеть ворон? Или он всегда одинаковый? Если у меня как у человека будет рана, будет ли она у ворона? И если ранят его, будет ли рана, когда я превращусь обратно?

Тай сроду не слышал от сяолунтао столько слов за раз. Обычно тот угрюмо молчал и отделывался какими-то короткими фразами, которые начисто отбивали всякое желание с ним разговаривать, и Таю это всегда было только на руку. Он не мог, положа руку на сердце, признать, что Чжу Син выглядит приятным собеседником. А сейчас любо-дорого глянуть, вопросы из него аж сыпятся. Далеко пойдет, если освоится в своем новом теле.

- Ну раз ты до сих пор стоишь в одежде, а не собираешь ее по всему залу, логично сделать вывод, что все твоя одежда превратилась вместе с тобой, - было бы неловко, окажись перед ним царевич в чем мать родила. Тая, конечно, сложно было смутить видом голого тела, но его эстетические предпочтения касались, в основном, его жены. - Никогда не превращаются сумки, рюкзаки, шлемы, любое оружие - все, что объемное и слишком "чужое". Ключи, телефон и сигареты останутся при тебе, что-то маленькое, достаточно прилегающее к телу, если можно так выразиться.

Тай представил себе ворона, который многозначительно держит в клюве заточку и быкует "семки есть? а если найду?" Тут не только в Будду уверуешь, тут и сам просветление словишь.

- И давай подумаем, - предложил Тай. - Если твоему голубю свернуть башку, согласись, плохо будет и голубю и тебе. И в обратную сторону это работает точно так же. Если с тебя вывалится пара перьев, ничего с тобой не станет, будешь немного помятый и местами взъерошенный, но в остальном - жив, цел, орел.

Тай терпеливо отвечал на все вопросы, и Син внимательно его слушал, игнорируя язвительный тон. Сам факт того, что Тай это ему объяснял и сейчас с ним возился вместо того, чтобы проводить тренировку с синими фонарями, означал, что старший из близнецов проявил максимум лояльности и дружелюбия, на которые был способен.

- Кстати, а если свернут башку, я останусь трупом ворона, или превращусь в человека? - на всякий случай поинтересовался Син.

Было бы досадно пропасть без вести, оказавшись кормом для бездомных кошек или бесславно окончить свой путь в мусорном баке с трупами ворон и голубей.

- И, можно личный вопрос? Я понимаю, что ты все это знаешь, потому что умеешь превращаться сам. Скажешь в кого? - прямо спросил Син.

Если превращения были в принципе возможны, людей, которые ими владели, могло быть достаточно много. И нужно будет внимательнее обсуждать дела семьи в присутствии кошек, собак и даже птиц. Син задумался, кем мог бы быть Тай. Вряд ли кем-то добрым и пушистым. Слишком себе на уме для домашней собаки и даже для дикого волка. Он подумал, что возможно это какой-то одинокий охотник типа пумы.

- Вернешься в человеческий облик, - сказал Тай, надеясь, что вопросы у Чжу Сина иссякли, потому что он и сам не привык так много говорить. Но у того остался один, самый животрепещущий. Специально приберег напоследок.

Тай исподлобья взглянул на Сина, раздумывая, достоин ли он того, чтобы ему рассказывать. В семье было не так много человек, которые в принципе знали о том, что он владеет магией. Да что и говорить, даже Ким Чжан до сих пор ничего не знала, хотя они были женаты уже лет десять, а вместе жили и того больше. И Тай не считал, что поступает нечестно или неправильно по отношению к ней. У него никогда не воникало необходимости пользоваться при ней телекинезом или магией земли или, упаси небеса, превращаться в животное. Все проблемы, возникающие в быту, которые можно было решить магией, можно было так же прекрасно решить и без нее. Не чайник же подогревать, используя магию огня, что за бездумная растрата своих сил и способностей. А если приходилось пользоваться магией на работе, то пусть она же и остается на работе, незачем тащить это домой. И если раньше он ездил в Линь Ян Шо, то со временем отказался и от этого, чтобы проводить с Ким Чжан больеш свободного времени. Только он и она, и никакой магии между ними.

- Показать? - наконец спустя несколько долгих минут молчания, за которые старший из близнецов тщательно взвесил все за и против, ответил он.

Сина ответ о смерти в зверином обличье немного успокоил, хоть он не мог точно сказать, почему. Сейчас привычный мир стал для него слишком странным, слишком зыбким, будто он узнал о том, что есть Матрица и выход из неё.

На второй вопрос Тай ответил не сразу. Син решил, что этот вопрос был слишком личным, и, возможно, такие вещи спрашивать не принято даже у тех, кто посвящен в тайны магии. Тай его оценивал. Син чувствовал, что сейчас речь шла о том, что старший из близнецов должен был решить для себя, насколько сяо лунтао достоин быть посвященным в очень личную тайну. И ответ превзошел самые смелые ожидания.

- Да, - кивнул Син.

Сейчас он мог увидеть со стороны, что в это время происходило. На такое в начале занятия он не смел и рассчитывать. Оставалось только сделать поправку на то, что Тай знал о превращениях очень много, и превращаться будет не как ничего не соображающий новичок. Значит, можно будет надеяться, что пума или другое животное, в которое он превратится, не кинется без согласия своего человеческого сознания.

Тай поднялся с места, отошел на пару шагов назад, с удовольствием размял шею, повел плечами, настраивась на работу. Он давно не превращался, и, хотя иной раз в полнолуние ему отчаянно хотелось перекинуться, он находил способ этого избежать, считая, что он управляет своим зверем, а не наоборот, значит, это ему решать, когда выпускать зверя на свободу, а когда не время.
___

Превращение занято чуть больше времени, чем обычно, но боли не было, только легкий зуд по всему телу, который довольно быстро прошел, стоило только росомахе встряхнуться. Густая, бурая, а в некоторых местах почти черная шерсть лоснилась на свету. Эта росомаха была крупнее обычных своих сородичей.

Зверь оскалился, обнажив внушительные мощные челюсти, затем смачно, с подвыванием зевнул и потянулся, царапнув длинными когтями по полу. Сильно пахло химией, пылью и застарелым потом, который стоял здесь даже после ежедневной уборки. Росомаха принюхалась, приоткрыв пасть, потом смешно встопорщила короткие усы и чихнула, избавляясь от настойчивых запахов.

Человек неподалеку зверя не заботил. Только умалишенный добровольно полезет к росохаме чесать ее за ухом, чего Тай никогда бы не потерпел и в более лучшие дни, так что мог спокойно оттяпать руку, перекусив тонкие сухожилия вместе с не менее тонкими костями. Росомаха просто уселась прямо там, где стояла, и принялась смотреть на царевича, ожидая от него каких либо телодвижений.

Син отошел в сторону, чтобы не мешать Таю, и, не отвлекаясь, смотрел за тем, что происходило дальше. Он все равно не понял, в какой момент и как тело человека начинает становиться телом зверя, хотя эта трансформация происходила здесь и сейчас. И на месте Тая довольно быстро оказался крупный мохнатый зверь, похожий то ли на медведя, то ли на барсука. В любом случае, это не был тот, к кому хотелось бы тянуть руки, даже веря, что Тай все держал под контролем. Син не сразу понял, кто перед ним, только потом вспомнил давний поход в зоопарк в Европе. Wolverine, их же называли обжорами. Взгляд Сина остановился на когтях зверя. Ну да, росомаха, так перевилось это название. Таю очень шло.

- Ты меня сейчас понимаешь? - спокойно и негромко спросил Син, глядя на зверя.

Он не стал называть Тая по имени, потому что не понимал, помешает ли это ему оставаться в облике зверя. Но Син хотел убедиться, что росомаха сейчас сохраняла способность контролировать себя и помнить о том, что изначально является человеком. Самому Сину до опыта тая в превращениях было как до Уругвая на велосипеде, но он хотел видеть, чего можно достичь в будущем.

Круглые, словно плюшевые уши встали торчком и обратились в слух, когда Син к нему обратился. Был бы на его месте Тео, он бы уже задорным мячиком рванул вперед, требуя, чтобы его погладили и почесали, обслюнявил бы все штаны, и потом бы еще и щедро оставил на них свою рыжую шерсть. Для росомахи такие забавы были чужды, и уже один тот факт, что он согласился продемонстрировать Чжу Сину свой зверооблик, был актом величайшего доверия. Потому что если он еще кому-нибудь об этом расскажет, что ж, придется его тогда сожрать.

Ромосаха размашисто качнула головой в своеобразном знаке согласия, что да, слышит, да, понимает, но все равно близко подходить не советует. Вместо этого поднялась на все четыре лапы, немного косолапые, и вразвалку направилась прямо к человеку. Со строны росомаха могла показаться нелепой и неуклюжей, потому что ее задние лапы были длиннее передних, и из-за этого создавалось впечатление, что животное идет, сильно сгорбившись. Впрочем, это ей совершенно не мешало долго и изнурительно преследовать свою добычу, а еще отменно лазить по деревьям.

Росомаха обнюхала штанину Чжу Сина, блезгливо фыркнула, потому что от человека тоже несло химией, потом, а еще птичьими перьями, и пошла дальше по залу, по пути отшвырнув лапой шарик фольги, которому и так сегодня уже досталось. Здесь не было ничего интересного, только футбольные мячи в квадратной металлической корзине в углу зала, но Тай никогда не горел футболом, поэтому проигнорировал и эту находку.

Син убедился, что Тай его услышал и отреагировал на него как человек. Но затем, когда росомаха приблизилась, Син замер, чтобы не спровоцировать зверя. Хотелось верить, что у Тая все под контролем, но все-таки это был не какой-нибудь дружелюбный енот, чтобы нарываться. Зверь был крупным, а его зубы и когти не предвещали ничего хорошего. Син даже подумал, что ворону при личной встрече с росомахой не светило вообще ничего хорошего. Ну разве что уверенность, что умерев в виде ворона превратишься в труп человека.

- Ты меня сейчас слышишь и понимаешь, и в любой момент обратно станешь человеком и все это запомнишь? - спросил Син, не двигаясь с места.

Добавилась еще куча вопросов, но их стоило задать Таю после того, как он станет человеком, чтобы он мог на них членораздельно ответить. Например, насколько то превращение, которое видел сейчас Син, отличалось от его собственного. И что чувствовал Тай - такую же дикую боль, или уже что-то более терпимое.

- Я могу обращаться к тебе по имени, это не помешает?

Так и не обнаружив ничего, что могло бы привлечь его внимание в должной мере, зверь вернулся обратно к тому месту, где оставался Чжу Син. Тот задавал вопросы, на которые можно бы было ответить утвердительно, но Таю надоело кивать головой как китайскому болванчику, поэтому он решил, что достаточно повыгуливал росомаху, пора ей и честь знать.
___

- Ты можешь обращаться ко мне по имени, я достаточно хорошо себя контролирую, - все-таки ответил Тай, открыв глаза, когда обратное превращение закончилось, и он выпрямился. Он поморщился, осмотрел себя и стряхнул с брюк невидимую глазу пылинку, а потом набросил на плечи пиджак. - И я помню все, что ты мне говорил, и что я делал, пока был росомахой.

Ничего интересного там все равно не было. Тем более, что демонстрация вызвала у царевича шквал очередных вопросов, на которые лучше было рассказать подробно сейчас, а не как-нибудь потом, пока впечатления еще свежи.

- И, я надеюсь, мне не нужно напоминать о том, что увиденное здесь должно остаться здесь? - толсто намекнул старший из близнецов, выразительно посмотрев на Чжу Сина.

Тай превратился обратно, и Сину было очевидно, что это не было для него пыткой и адской болью. Видимо с опытом. действительно, все происходило легче. Это радовало.

- Говорить об этом не в моих интересах, - заметил Син.

Если он кому-то из братвы обмолвится, что Чун Тай умеет превращаться в росомаху, вопросы будут не к Таю, а к тому, не начал ли царевич снова баловаться с запрещенными веществами. Да и собственную способность превращаться в ворона Син не был готов обсуждать ни с кем, кроме Тая.

- Когда я превращался в ворона, это было намного дольше, чем когда сейчас превращался ты? Сама трансформация, - уточнил Син.

Он убедился, что Тай запомнил его вопросы и ответил на них, будучи человеком. Осталось понять, сколько лет тренировок нужно, чтобы научиться тому же. Потому что хотелось все это уметь уже вчера. Чем больше времени проходило с момента превращения, достаточного, чтобы убедиться, что уже ничего не болит, тем больше энтузиазма у Сина вызывала идея освоить способность превращаться, чтобы пользоваться ей в полной мере.

- Чудно, - отреагировал Тай, когда Чжу Син заверил, что не будет трепаться. Старший мало кому действительно доверял, для него всегда было непросто подпустить кого то ближе, приоткрыть свои мысли и свою жизнь, которую он оберегал пуще Смауга Ужасного, лежащего брюхом на несметных богатства. Потому что это его, личное, никому не дозволено видеть. И доверить Чжу Сину подобную тайну было аттракционом невиданной щедрости - и то только потому, что звёзды для царевича сложились очень уж удачно, что Тай заметил за ним признаки проявления звериного облика. А то бы скакал неприкаянным воробышком где-нибудь на веточке.

- Я превращаюсь далеко не первый раз, - ответил он на следующий вопрос Сина. - Мое тело уже привыкло к этим изменениям. И твое со временем привыкнет, превращаться будешь быстрее, оставаться в облике ворона - дольше. Боль тоже пройдет, хотя и не сразу. Строение птицы сильно отличается, кости легче, внутренние органы как-то там тоже не так расположены, как у животных, так что организму нужно время, чтобы наладить процесс. Поэтому пока привыкай, что тебя будет ломать.

Син не смог с ходу вспомнить новые вопросы, но был уверен, что они еще появятся. Нужно было переварить все ту информацию, которую он уже получил. И ехать к Аните, потому что она полдня уже оставалась в квартире одна. Син считал, что она в безопасности, но все равно на этой неделе он должен был её охранять, и внезапно проявившаяся способность превращаться в ворона в глазах отца вряд ли была бы оправданием.

- Спасибо за твою помощь, Чун Тай, - ответил Син. - Я не буду тебя просить никому не рассказывать о том, что сегодня было, я знаю, что не будешь. Я постараюсь разобраться сам, но обращусь к тебе, если будут вопросы. Уверен, что будут.

В окна футбольного зала пробивался солнечный свет, который Син сейчас видел золотисто-белым, но смутно помнил, как видел его сине-фиолетовым. Он чувствовал смесь азарта и тревоги и не хотел думать о том, что могло случиться, если бы они с Таем не встретились утром на тренировке, и если бы Тай не заметил, что Син чуть не превратился.

- И спасибо за доверие.