Повинную голову и меч не сечет

Весь предыдущий день Син старался не лезть к Аните и не мешаться. Феникс привез вещи со съемной квартиры, курьер привез еду, и на этом лимит аудиенций был окончен. А на следующий день нужно было ехать к отцу, и Син волновался перед этой встречей. Анита поехала с ним, как и договаривались, чтобы не оставаться одной в квартире.

Машина Сина подъехала к дому минут за двадцать до назначенного времени. Сорок девятый с охраны открыл ворота, чтобы сяо лунтао заехал на парковку, где сейчас стояли джип отца, машина Чжэни и еще один автомобиль, которым пользовались дежурные, если нужно было куда-то ехать.

- Пойдем, - сказал Син Аните. - Отец и Чжэнь дома.

Он вышел из машины и подождал, пока выйдет девушка, затем подошел к посту охраны, который находился у входа в дом, чтобы поздороваться с дежурными.

- Оружие? - полушутя спросил Сяомин, один из толковых сорок девятых из отряда Ли.

- Спасибо, у меня свое, - ответил Син дежурной шуткой, затем повел Аниту в дом. - Я думаю, сегодня ты познакомишься с тетушкой, о которой я тебе рассказывал, - сказал он девушке.

Единственным плюсом во всем вчерашнем дне было только то, что Анита, наконец, смогла получить свои вещи, которые до этого оставались на первой квартире. К вечеру ее отпустила тошнота, хотя есть по-прежнему ничего не хотелось, а ночью она периодически просыпалась от неприятных снов и просто лежала, прислушиваясь к тишине и стараясь услышать дыхание Чжу Сина в соседней комнате до тех пор, пока снова не засыпала. Но она хотя бы не резала себе кожу, пусть иной раз ловила себя на желании держать в руке ножницы или нож или что-то еще, чем можно бы было причинить себе вред.

Но утром, глядя на себя в зеркало в ванной, она приняла мрачное решение и дальше делать вид, будто ничего из ряда вон выходящего не произошло. Она должна была снова играть роль послушной дочери лунтао, которая не создает никаких проблем и которую Чжу Син не далее как позавчера возил в центр Пекина смотреть город, гулять в зоопарке и делать кучу других увлекательных вещей, чтобы она не чувствовала себя так, будто ее держат в городе как в клетке. Для остальных ничего не случилось, даже несмотря на то, что внутри самой себя Анита ощущала черную бездонную яму. Ее одолевали безрадостные мысли, не хотелось никого видеть, она старалась держаться как можно ближе к Сину, но разговор с Чжу сяншеном Анита все-таки ждала с нетерпением, потому что надеялась получить хоть какую-то информацию о родителях.

- Красивый дом, - заметила Анита. - Я как будто попала на съемки крестного отца.

Сейчас Анита выглядела совсем не так, как вчера. Она держала маску воспитанной девочки, которая должна произвести правильное впечатление. И Син удивлялся, откуда у неё на это были силы.

- Спасибо, здесь правда красиво, - ответил он. - Но обычно многолюдно.

Син разулся при входе в дом - к этому были приучены все обитатели и дежурные. В обуви будешь бегать, только если в комнатах начнут стрелять, а так у нас порядок и только недавно помыли полы. Напротив входа была большая кухня, и сейчас тетушка гоняла там пару синих фонарей, которые никак не могли нормально почистить овощи и проследить за рисом. Casa dolce casa*. Тетушка выглянула из кухни, чтобы поздороваться, Син ей вежливо поклонился.

- Вы голодные или спешите? - уточнила она.

- Мы к отцу, а там будет видно, - усмехнулся Син. - Гао Анита - это Тетушка, Тетушка - это Гао Анита, - представил он.

- Очень приятно, гуньян, - домоспасительница поклонилась девушке. - Чжу сяншэн у себя.

- Спасибо, - сказал Син.

Чжэнь только закончила разбирать вещи из поездки, они прилетели поздно, и вечером было не до того. А сейчас должен был приехать Син с дочкой Гао. Объясняться, почему они уехали из убежища. Четыреста тридцать вторая в вопросы инфорсеров не лезла показательно. Там орали, стреляли и выпендривался Гунмао. Чжэнь предпочитала решать вопросы до того, как кто-то начнет стрелять.

С утра она была готова к приему гостей: домашний костюм из атласа цвета пыльной розы, макияж, укладка. Она услышала, что Син приехал, и спустилась со второго этажа, чтобы встретить его и гостью.

- Добрый день, - Чжэнь расплылась в приветливой улыбке. - Гао Анита? Меня зовут Лау Чжэнь, рада вас видеть. Син, отец скоро освободится. Пойдемте наверх. Эрнандес нюйши, можете принести нам чай?

Амирхан Эрнандес, которую большинство обитателей дома звали тетушкой, согласно кивнула и отправилась на кухню, раздавая распоряжения дежурным мальчишкам.

- Гао Анита, вам большой привет от родителей. Я надеюсь, что скоро вы с ними сможете увидеться.

Чжэнь поднялась по лестнице в холл на втором этаже. Там была барная стойка, диван с чайным столом и двумя креслами, а в угла стоял рояль.

Анита старалась изобразить на лице достаточно вежливой заинтересованности, рассматривая дом. И практически сразу на входе поняла, что имел в виду Син, говоря, что здесь бывает многолюдно. Сразу на входе они имели удовольствие наблюдать, как милейшая женщина воспитывала нескольких совсем еще молодых мальчишек, которые бестолково суетились по кухне.

- Здравствуйте, - вежливо поздоровалась Анита женщине. В таких домах тетушки - это второе самое важное лицо после лунтао, вестимо. Анита неосознано проводила параллели между этим домом и квартирой ее родителей в Гонконге. У них не было тетушки, но на кухне практически всегда находился Вэй Хань, и в доме не толклась молодежь. Она в основном вся тусовалась на первом этаже многоквартирной высотки, потому у матери часто бывали мигрени, и в квартире в такие дни становилось невыносимо тихо. Этот дом был совсем другим.

На этом новые знакомства не закончились, потому что со второго этажа им настречу уже спускалась сама хозяйка дома. Син как-то еще в Макао как-то о ней вскользь упомянул, а Анита запомнила.

- Здравствуйте, Чжу тайтай, - Анита поклонилась. Она чувствовала себя немного скованно, но скорее от обилия незнакомых людей вокруг, и спасибо ее собственной предусмотрительности, что в руках у нее был клатч, в который можно было вцепиться, как в спасительную соломинку. - Спасибо, я тоже надеюсь, что скоро смогу вернуться в Гонконг.

В холле второго этажа было существенно тише. Анита заметила рояль в углу комнаты. Редкое приобретение для людей известного круга.

- Можно? - с восторженной улыбкой ребенка спросила она у Чжэни.

Син поздоровался с Чжэнью. Она выглядела как обычно при гостях: как хозяйка, с которой можно сразу снимать румтур для многомиллионного блога. Как будто они не прилетели уставшие накануне из командировки. Чжэнь совсем не был похожа на ту, о ком он вчера вскользь сказал Аните.

Он поднялся на второй этаж и заметил, с каким интересом Анита посмотрела на рояль.

- Можно, - ответил он девушке и улыбнулся.

Они с Чжэнью открыто не воевали за звание второго главного человека в доме, но Син считал, что может сам ответить на этот вопрос. Вообще рояль покупал отец. Он когда-то брал уроки, и в принципе был единственным, кто касался этого инструмента. Играл он неплохо с учетом неизбалованного вкуса Сина. И он не разозлится, если гостья решит поиграть сама.

Тетушка принесла поднос с чаем, бисквитами и жареным молоком и расставила все на столике напротив дивана. Один из мальчишек принес тарелки, салфетки и палочки.

Чжэнь усмехнулась, взглянув на Сина в тот момент, когда Гао Анита сказала, что хочет скорее вернуться в Гонконг. Видимо недостаточно он увлек южную красавицу. Гао нюйши была очень миловидной девушкой, но Чжэнь видела, что это была не влюбленная подруга Сина, а девушка, которую занимали совсем другие мысли.

- Я думаю Чжу сяншэн не будет против, - ответила Чжэнь на вопрос о рояле, затем кивнула Сину.

Тетушка с подаваном быстро принесли чай и сладости к нему, и четыреста тридцать вторая села на диван, чтобы разлить ароматный чай в глиняные чашки. Она посмотрела на тарелку с жареным молоком. Это всегда было очень вкусно, и как бы Чжэнь ни следила за своей фигурой, она не могла отказать себе в удовольствии есть десерты, которые готовила домоспасительница. Но пока Син и Гао Анита за стол не сели, Чжэнь достала из кармана брюк сигареты и закурила, отчего в комнате появился ментоловый запах, на который быстро среагировала стоявшая в углу система очистки воздуха.

Получив разрешение и от Сина и от его мачехи, Анита еще раз улыбнулась Чжу Сину, положила клатч на одно из свободных кресел возле чайного столика и села на банкетку. Аккуратно откинув клап, она какое-то время просто рассматривала инструмент, прикидывая, что сейчас сможет вспомнить из класса фортепиано и при этом не сильно напортачить с нотами. Музыкальная школа в свое время была одним из тех увлечений, которое ей в детстве выбрали родители, но в отличие от большинства детей, которым занятия музыкой были в тягость, фортепиано Аните на самом деле нравилось, и она достаточно легко освоила программу. Но потом у нее появились новые интересы в области медицины, так что фортепиано было заброшено на несколько лет.

И сейчас, заметив этот роскошный рояль в месте, где совершенно не ожидала его увидеть, Анита почувствовала желание ненадолго вернуться в детство, когда занятия музыкой отнимали едва ли не больше времени, чем все остальное. Когда она была Гао Аи, и это имя не вызывало у нее неприятной дрожи вдоль позвоночника.

Она положила пальцы на клавиши и взяла несколько аккордов для пробы, проверить, как идет звук, настроен ли инструмент и самой вспомнить, как это было раньше. И, убедившись, что руки все равно помнят, начала играть одно из несложных, но запоминающихся и любимых ее произведений - Канон в "ре мажоре" Пахельбеля, переложенный на фортепиано, потому что изначально произведение писалось для трех скрипок и генерал-баса.

Син отошел к окну, откуда хорошо было видно, как Анита села играть на рояле. Чжэнь курила, он дым от сигарет не любил, особенно от тех, что с ментолом. Анита заиграла неторопливую нежную мелодию и он засмотрелся на её руки, плавно скользившие по клавишам. Он видел, ка белые, похожие на пастилу, клавиши проваливаются, издавая свои звуки. Син был далек от музыки как от тех галактик, изучением которых увлекался в детстве.

Сама мелодия не казалась слишком интересной или цепляющей, но ему нравилось смотреть на руки Аниты и её лицо в то время, когда она играла. Как будто она переносилась в свой собственный мир, где не было Пекина и связанных с ним неприятностей. Син молчал и почти не шевелился, будто боялся спугнуть это состояние Аниты. Он подумал, как она играла то же самое, когда была еще совсем ребенком. И не ожидала, что в её жизни появится некий Ван, который все испортит на долгие годы вперед. Сейчас она, казалось, об этом не думала.

Мелодия спустилась к более низким нотам и зазвучала тревожно. Но Син не слышал, что, должно быть, хотел сказать композитор. Он видел отличницу, которую научили играть правильно и старательно.

Гао Анита села играть на рояле, и Чжэнь удобнее устроилась на диване. Правильная девушка из хорошей семьи. Красивая, вышколенная. Кивает головой в такт тщательно обученным рукам, сидит прямо, локти держит правильно. Такая надрессированная отличница. Чжэнь знала, что дочь Гао - медик, и у неё своя клиника. Но что-то в ней такое было, странное, надломленное. Как будто ей семнадцать, а не тридцать. Чжэнь затянулась и стряхнула с с сигареты пепел.

Когда девушка доиграла - а это означало, что она не просто оторвала руки от клавиш, но и опустила их на колени - Чжэнь захлопала в ладоши, благодаря Аниту за этот небольшой концерт.

- Это очень красиво, - сказала она, подняв сигарету с краешка пепельницы. - Что это за мелодия? Я её раньше не слышала.

Гао Анита ей нравилась. Её хотелось опекать и поддерживать, будто она не дочь лунтао Гноконга, а правильная девушка, которую привел домой сын лунтао Пекина.

Ее наставник мог бы ею гордиться - Анита отыграла партию, не допустив ошибок, ни разу не перепутав ноты, пальцы не делали ложных шагов, и тональность была соблюдена. Анита закончила играть, но ещё долго держала руки на клавишах перед тем как их опустить. Это была довольно несложная партия, чтобы с ней в свое время справился даже ребенок, она не была выдающимся произведением, не задевала в душе какие-то тревожные струны, но ей это было сейчас и не нужно. Она хотела ещё хоть на мгновение задержать то ощущение давно позабытого детства, которое резко закончилось тогда, в подсобном помещении одной из клиник Гонконга, куда их с классом водили на экскурсию. Анита не могла сказать точно, когда именно она решила выучиться на врача, но, скорее всего, это решение было не благодаря, а все же вопреки.

От собственных мыслей ее отвлекли хлопки за спиной. Девушка выпрямилась и поднялась из-за рояля. Она достаточно воспользовалась разрешением хозяев.

- Ну что вы, - вежливо ответила Анита, так, как было положено. - Это "Канон" Пахельбеля. Не самое известное произведение, но в Европе его иногда используют во время свадебных процессий.

Она присела в одно из кресел, положив клатч сбоку от себя. Она не хотела ни чай, ни сладости, но так было бы правильно. Опять это ненавистное слово.

Син сел во второе кресло, когда Анита пошла за стол. Он внимательно смотрел за неё, стараясь понять, как она себя чувствовала, и считала ли хотя бы сейчас себя в безопасности. Он хотел сказать, что ей идет это по-детски сосредоточенное выражение, с которым она играла, но знал, что такие комплименты в это время будут нарушением её границ. Вообще второй день он сам себе напоминал человека, который аккуратно идет по тонкому весеннему люду, прислушиваясь, где появляется треск, чтобы вовремя замереть.

- На этом рояле иногда играет отец, больше никто из нас не умеет, - сказал Син.

И учился лунтао уже в сильно взрослом возрасте, в детстве ему было не до музыкальных школ. Но при этом за инструментом очень тщательно следили и всегда держали его в порядке, вовремя вызывая древнего как этот мир настройщика. Син не знал, как часто отец играл сейчас, раньше это было крайне редко.

- Отец выйдет, или мне к нему зайти? - спросил Син у Чжэни.

- Рояль не должен стоять без дела, а у Лао редко есть на него время, - ответила Чжэнь на слова Сина.

Её нравилось, как Тигр играл. В эти моменты ей казалось, что с помощью музыки он может сказать больше, чем с помощью слов, которыми плохо умел выражать эмоции. Он не был виртуозом, но для человека, научившегося играть во взрослом возрасте, играл вполне сносно.

- Он выйдет, пейте пока чай, - сказала Чжэнь. - Гао Анита, Син говорил, что вы ездили гулять в центр, как тебе Пекин?

Она присутствовала при том телефонном разговоре, когда Гао хотел услышать дочь. Как типичный лунтао, он был скуп на эмоции, но явно хотел скорее увидеть Аниту и вернуться в город. Сина он никогда в жизни не видел, и был вынужден при этом ему доверять.

Анита была приятно удивлена, что на рояле играет сам лунтао. Было видно, что за инструментом хорошо ухаживают, он настроен и не покрыт пылью, как какой-то просто дорогой предмет интерьера, которым обычно подчеркивают статус и достаток, а не выдающие творческие таланты. Анита не могла представить, чтобы, например, ее отец играл на каком-то музыкальном инструменте, да и мигрени матери не располагали к тому, чтобы в доме постоянно или хотя бы время от времени игралась музыка.

- Прекрасный инструмент, - ей было и правда очень приятно немного развеяться, даже если и ненадолго, потому что дыра внутри никуда не делась. - Всегда хотела что-то сыграть в четыре руки, но как-то не довелось.

Анита послушно взяла в руки чайную чашку и сделала глоток, чудом не поперхнувшись, когда Чжу тайтай спросила про поездку в центр Пекина. Для всех вокруг была придумана именно такая легенда позавчерашнего дня, и Анита не планировала от нее отступать. Не в последнюю очередь из-за просьбы Чжу Сина, которому она сейчас лучезарно улыбнулась, будто и правда вспомнив эту чудесную поездку.

- В основном мы гуляли в зоопарке и искали отличия между пекинскими пандами и гонконгскими, - на голубом глазу ответила Анита, стараясь не вдаваться в подробности. - Но, если честно, ничем они не отличаются. Мы ещё хотели поехать на Тяньаньмэнь, но у меня разболелось колено, поэтому решили, что в другой раз.