Не так все страшно

Осталось только записать все вышеизложенное и скрепить договор подписями и гербовой печатью, и хоть в рамку на стену вешай. Анита снова вздохнула, чувствуя, что ввязывается в нечто более серьезное и важное, чем та же перспектива открыть филиал клиники в Пекине. Как там говорила Лау Чжэнь? Ничто не мешает ей быть хорошей и для себя тоже?

Но он этих мыслей ее отвлек вопрос Сина, и она вдруг поняла, что он наклонился даже ближе, чем был до этого. И это его прикосновение кончиков пальцев к коже ее шеи... У нее даже мурашки по спине побежали, настолько невесомым показалось ей это касание. Сердце забилось в груди чуть быстрее.

- Не знаю, - Анита смешно фыркнула. - Давай проверим. Вдруг ты так плохо целуешься, что мне не понравится?

А глаза у него темные-темные, и в них столько нежности, что ей почти становится не по себе, ведь они знакомы так мало, и Анита не верит в любовь с первого взгляда, как и еще в множество других вещей. И ей нужно больше времени, чтобы взрастить в себе это чувство, поначалу робкое и пугливое, но обещающее затем выплеснуться целым водопадом. Только бы у нее было это время.

Син усмехнулся, когда Анита фыркнула, озвучив свое решение, затем склонился к девушке и поцеловал её в губы, сначала нежно, потом чуть более требовательно. Жар расползался по коже, как пламя от брошенной в сухую траву спички. Син крепче обнял Аниту за талию, прижимая её к себе, и второй рукой зарылся в её волосы. Он чувствовал себя школьником на первом свидании, настолько яркими были ощущения от этого поцелуя. Но вскоре он немного отстранился, стараясь снова поймать взгляд Аниты. Его глаза блестели, как от лихорадки.

- Ты чудесная, - сказал Син и снова улыбнулся девушке.

Он коснулся лбом её лба и прикрыл глаза, обвив руками тонкую талию Аниты. Син очень смутно помнил, что они ждали курьера, и он понятия не имел, сколько времени оставалось до его приезда. Поэтому считал, что не стоило сейчас увлекаться слишком сильно. У него не было цели как можно быстрее перебраться в спальню, он хотел утолить жажду прикосновений и нежности, которых ему очень не хватало в эти дни. И понять, что сейчас хотела Анита.

Как же ему нравилось видеть Аниту такой! С этими игривыми искорками в тепло-карих глазах, которые смотрели на него с такой нежностью. Чувствовать её прикосновения. И этот нежный робкий поцелуй, который она ему подарила в ответ. Он чуть прихватил губами верхнюю губу Аниты, затем снова улыбнулся.

- Я рад, что тебе нравится, - сказал он.

А еще на её щеках проступил легкий румянец, и это ей тоже очень шло. Анита была очень яркой луноликой южанкой, и сейчас такая домашняя, взъерошенная и игривая она казалась ему самой красивой женщиной в мире. Син понял, что он не должен бороться ни с жаром, ни с эмоциями, ни со своим желанием быть с ней ближе. Он позволял себе все это чувствовать здесь и сейчас. От того, что он спокойно признавал все то, что испытывал, находясь рядом с Анитой, он вовсе не становился неуправляемым диким животным. Наоборот, он мог наслаждаться мгновением здесь и сейчас, не торопя события.

Син снова коснулся поцелуем губ Аниты и немного отстранился, дожидаясь, что сделает она сама в ответ.

Ей нравилось наблюдать за тем, как реагирует Чжу Син на ее поцелуи, как его обычно хмурое бесстрастное лицо смягчается, на лбу разглаживается маленькая морщинка, и лихорадочный голодный блеск в глазах превращается в нежную обволакивающую теплоту. Анита чувствовала себя так, словно ее целиком завернули в этот согревающий ее взгляд, как некоторое время назад она куталась в его толстовку как в нечто самое безопасное в этом мире.

Она уже поняла, что от ее опасений не станет проще. И если даже ничего не получится с этими отношениями на расстоянии, больно все равно будет, но это было неизбежно, если она хотела здесь и сейчас быть с Чжу Сином. И между тем, что правильно, и что хочется иногда можно выбрать себя и свои желания. Быть рядом, греться в его объятиях и чувствовать себя в безопасности в его руках, узнавать лучше и вот так упоенно целовать, когда каждое прикосновение губ отзывается токовыми разрядами где-то глубоко внутри, разжигая вполне закономерное желание оказаться ещё ближе.

В это время раздался дверной звонок, и Анита вспомнила, что Син заказывал что-то из Юйлуна. Она с сожалением отстранилась, наморщив нос, и дразняще улыбнулась мужчине.

- Не повезло, - со смешком заметила она.

Эти несколько минут Син позволил себе быть здесь и сейчас. Не думая, что может быть плохого, не планируя, как все изменить, не боясь неминуемой разлуки, не спеша сократить расстояние еще сильнее, а просто радуясь тому, что Анита рядом, и ее можно просто целовать и обнимать, видя, что ей тоже это очень нравится. Это было настолько странное и непривычное для Сина ощущение, что он не сразу понял, что так тоже может быть. И лишь звонок курьера прервал эту идиллию.

- Мы еще вернемся к этому разговору, - Син улыбнулся в ответ на хитрую улыбку Аниты и убрал с ее щеки вылившийся локон волос.

Он посмотрел в дверной глазок и, убедившись, что там действительно курьер из Юйлуна, забрал доставку. Это были два больших бумажных пакета, заполненных лотками с едой.

- Пойдем обедать? - предложил Син, решив дать Аните самой возможность выбора, раз их все равно уже отвлекли.

Анита хихикнула в ответ Сину, когда он пообещал вернуться к этому разговору чуть позже, потому что их прервал курьер с заказом. Она пригладила слегка растрёпанные волосы, тронула кончиками пальцев собственные губы, на которых ещё оставалось ощущение поцелуя, и, улыбаясь чему-то своему, подошла ближе к кухне, чтобы поставить греться чайник, и сразу достала чайные чашки, хотя меньше всего сейчас думала об обеде и чашках, и больше - об Чжу Сине. Например, о том, как так получилось, что он из разряда просто случайно знакомого стал намного ближе всего за несколько дней. И почему она так ему доверяет, что в его присутствии чувствует себя в безопасности.

- Ну если других предложений не будет...- она усмехнулась, но практически сразу стала чуть более серьезной, потому что это было не более, чем просто попыткой немного подразнить Чжу Сина. - Я заварю чай. Давай обедать, пока ещё не остыло. Надеюсь, ты заказал тот салат, как в прошлый раз?

Потому что у нее ещё будет возможность снова подразнить Сина, а если салат остынет, то будет уже не таким. Аните не хотелось думать о том, что времени, на самом деле, может и не так много осталось, потому что ей скоро придется вернуться в Гонконг. И не хотелось верить, что это все может закончиться, не успев начаться.

Син не успел ответить насчет других предложений, но Анита сама уже пошла ставить чай, очевидно приняв решение в пользу обеда. Это была совсем не та Анита, которая вчера сидела, прислонившись к стене, и не знала, что ей противнее - чай, вода или воспоминания. Он надеялся, что ей удастся дольше сохранить именно сегодняшние эмоции.

- Конечно заказал, - ответил Син. Он помнил, что Аните очень понравился этот салат.

Он стал расставлять на столе контейнеры с едой, отложив крышки на столешницу. Кухню наполнили яркие ароматы соусов - сладкого томатного, кислого лимонного и более острых. Син переложил в две пиалы вареный рис и достал палочки. При наличии в доме рисоварки заказывать уже вареный горячий рис было эталоном лени, при котором можно было докатится до заказа кипятка для чая, но они могли себе позволить.

- Пусть этот салат из Юйлуна будет поводом, чтобы ты чаще бывала в Пекине. Я уверен, что лучше его нигде не готовят, - сказал Син.

- Хотелось бы, конечно, побольше приятных поводов, чем просто возможность приезжать сюда ради салата, - заметила Анита, наливая кипяток в заварочный чайник. Пекин казался чужим, непонятным, неприветливым. Анита боялась повторного похищения, опасалась большого скопления людей и даже старалась не выходить навстречу курьерам, которых всегда встречал исключительно Син Чжу. Периоды активности сменялись затяжными часами сидения где-нибудь на кухне или в ванной, когда Аните хотелось сжаться в самый маленький в мире комок, и из бездонной дыры внутри выползали ее ночные кошмары и мысли, не дающие ей покоя.

Когла-нибудь она наверняка научится со всем этим жить, но пока ей удавалось, как обычно, только прятать все глубоко внутри, чтобы играть и дальше свою роль правильной отличницы. Она могла больше не притворяться при Чжу Сине, который видел не только как она рыдает, но и как режет на себе кожу, чтобы ей стало легче, но привычка была все равно сильнее.

- Но ты прав, вряд ли во всем Китае найдется еще такой же дедушка Вонг, который приготовит еще вкуснее, - Анита положила щедрую порцию теплого салат в свою пиалу с рисом.

Син положил в свою миску свинину в сладком соусе и карпа. Все было еще достаточно горячим, чтобы быть особенно вкусным. И на некоторое недолгое время могло скрасить тот факт, что курьер их отвлек.

- Что бы ни говорила Чжэнь, если ты захочешь выбраться в город, в первую очередь стоит сходить в Юйлун. - сказал Син.

Это заведение знали все свои, и помимо того, что там было вкусно и уютно, дедушка Вонг был одним из тех, к кому можно обратиться за помощью, если не знаешь, где искать людей из триады Пекина.

- Там из окна не видно здание CCTV, но еда там еще вкуснее, чем в доставке, - продолжил Син. - И, если застанем там самого дедушку Вонга, он может нам рассказать что-нибудь интересное о своей молодости времен Циня Шихуанди.

Син не был уверен, что Анита до своего отъезда захочет куда-то идти. Пекин был для нее не самым гостеприимным городом, а сам Син предпочел бы провести время с ней наедине.

Небо, храни дедушку Вонга еще целую тысячу лет. Анита понятия не имела, что нужно сотворить с баклажанами, чтобы они были настолько вкусными, что можно поймать эстетический и гастрономический оргазм от одного уже только их вида, но, честное слово, пекинцам невероятно повезло, что у них есть такой вот дедушка Вонг.

- Она рассказывала про рестораны в небоскребах, парк Бэйхай, какжется, так она его назвала, ботанический сад или какой-нибудь из баров, где подают хорошие европейские вина, и посмотреть "Третью жену" в постановке Имоу, - перечислила Анита все те места, которые советовала посетить в Пекине Чжу тайтай. - Но знаешь, иногда мне так надоедает быть дочерью лунтао и правильной девочкой, что я бы с куда большим удовольствием занялась чем-то попроще и сходила куда-нибудь, куда не надо наряжаться, как на светский прием.

И вообще, можно подумать, если она выпьет пива прямо из алюминиевой банки и напялит на себя драные джинсы вместе с кедами, то с нее автоматически спадет ее священный статус, и все сломается.

- У вас с мачехой не самые теплые отношения, да? - осторожно спросила Анита, будучи не до конца уверена в том, что сейчас не переступает ту самую черту. - Ты можешь не отвечать, если я лезу не в свое дело, - поспешно добавила она, мол, никаких обид, я все понимаю.

Все то, что назвала Анита, было лучше мавзолея Мао, хоть и не во вкусе Сина. Но так как он знал причину, почему Чжэнь подняла эту тему, он не придавал этому особого значения.

- У нас с ней отличные отношения, - честно ответил Син. - Мы с ней существуем абсолютно параллельно друг другу. И это для меня не сложный и не личный вопрос.

При Аните они пререкались и огрызались друг на друга, чтобы уйти от темы поездки в зоопарк, который был не зоопарком. И Чжэнь скорее вызвалась подыграть, хотя Син считал, что у нее могли быть свои планы на приезд Аниты в Пекин.

- На самом деле, мы просто подыгрываем друг другу там, где это нужно. Если нам нужно быть лубочным семейством Чжу сяншэна - у нас мир и любовь. Если нужно, чтобы люди Асаки считали, что мы с ней враги - мы будем замозабвенно ругаться там, где это увидят. Она в первую очередь - соломенные сандалии. Во вторую - Чжу тайтай. Остальное ее почти не интересует.

Она несколько недоверчиво посмотрела на Сина, когда он сказал, что между ним и мачехой прекрасные отношения. А потом он пояснил, что они существуют отдельно друг от друга, и их это устраивает.

Значит, подозрения Аниты оказались вовсе не беспочвенны - Лау Чжэнь действительно имела непосредственное отношение к делам триады . Соломенные сандалии - это, вроде бы, что-то со связями. Анита не знала наверняка, какой это номер, но знала точно, что какой-то из трехзначных. Эта женщина была из тех, для кого дипломатия была главным оружием и кто чувствовал себя в ней как рыба в воде. Анита на миг ощутила себя мухой, запутавшейся в ловко расставленных сетях, и невольно поежилась, отгоняя от себя мысли, что ее могли просто использовать как выгодную тактическую единицу, просто по одной той причине, что она была дочерью лунтао. Материалом, в общем-то, единичного экземпляра, а не расходным.

- И тебе не бывает, ну...одиноко? - спросила она, взяв ещё кусочек курицы в лимонном соусе и положив сверху на рис.

Анита не стала обсуждать с ним особенности его отношений с мачехой. Син поднял на нее взгляд. Это было именно то, с чего начинался их вечер в Пекине. Он чувствовал себя одиноко чуть реже чем постоянно.

- Бывает, - ответил Син. - А тебе?

Он был уверен, что отца и Чжэнь свело такое же одиночество, переболевшее и сросшееся странным, но работающим рубцом. И поэтому отношения в их странной семье были именно такими. И отец говорил об этом сегодня прямо. Он тоже не знал, как было бы правильно.

- Моя мать ненавидела Чжэнь и в свое время выжила ее из Пекина в порт, - продолжил Син. - А сейчас я рад, что отец с ней, потому что Чжэнь предана ему как пес. Но это совсем не те отношения, которым я завидую.

У него перед глазами не было примера отношений, которые он бы хорошо знал и считал нормальными. Возможно, у фу шан шу. Возможно, у близнецов. Возможно, у Феникса. Но все это он видел только издалека.