У каждого - свои воспоминания.

Прорицания были той способностью, в которой Юэ видела скорее возможность для роста, чем опору. Она понимала, что умеет пока недостаточно много, и сейчас старалась настроиться, чтобы увидеть как можно больше, работая с тетрадью.

Девушка поставила свечу перед собой и сосредоточила взгляд на пламени, стараясь разогнать как можно больше мыслей. Родная стихия должны была придать уверенности и сил. Она очищала и освобождала от ненужной в этот момент рефлексии. Нужно было смотреть, а не думать, подумать лучше позже, когда как можно больше образов пробьется в сознание. Юэ положила тетрадь за свечей и накрыла её обеими ладонями, продолжая всматриваться в пламя.

Перед глазами плыли строки текста, записанного синими и черными чернилами. Юэ не знала этот язык, она слышала тихий шепот, наверняка озвучивавший все то же самое вслух, но не понимала значение слов. Просто звуки с большим количеством шипящих. Потом она увидела руку человека, писавшую эти строки. Он не был молод, но был младше, чем дед Николая, каким она видела его накануне.

- Он давно писал этот дневник. Был намного младше, - сказала Юэ, не отрывая взгляд от пламени. - Дневник вес написан на русском, да? Я вижу строки и даже слышу его голос, но ничего не понимаю.

Юэ начала волшбу, и Николай отошел от нее на два шага: не стоило мешать, девушка пока ненастолько хорошо владела прорицаниями, чтобы сбивать ей концентрацию. Для самого же николая это вообще был тёмный лес, в дебри которого молодой мастер углубляться и не собирался: прорицания, шаманизм и руны парень относил к классификации "чертовщины", с которой лучше по своей воле не связываться. Хотя рунами парень и интересовался, но страх перед необходимостью общаться с потусторонними сущностями раз за разом отталкивал парня от более глубокого изучения этого раздела магии. Вппрочем, это не означало, что Николай отрицательно относился к прорицаниям в исполнении других: у каждого своё мировоззрение, принципы и методы.

- Да, - тихо ответил Николай на вопрос девушки, - он писал это еще в молодости, просто как воспоминания, чтобы излить душу тетради, а не только отчетам и докладам. Программу тренировок, самые первые страницы, он подшил намного позже, разве что...

Юэ смогла увидеть хоть что-то, и это - уже добрый знак. Конечно, информация, полученная сейчас, не имела никакой ценности: строики можно было прочитать в любой момент, но тигрица смогла почувствовать энергетику тетради, ухватиться за одну из ниточек, и сейчас нужно было, не мешая, подбодрить её, чтобы прорицательница не сбилась, не смешалась и продолжила искать то, что было необходимо им.

В пламени свечи всплывали образы. Крадущийся по тропическому лесу отряд, короткие вспышки и тихие хлопки выстрелов. Часовой, который не успевает почуять опасность за мгновение до того, как у него за спиной окажется тот, кто тихо и бесшумно свернет ему шею. Много образов,сменявших друг друга. В том числе те, что окрашены эмоциями, которые воину сложно признать, которые кажутся ошибкой и слабостью. А дед Николая был воином, даже если в его мире это называлось иначе. Он служил тем, кого считал правым, и не сомневался ни в цели, ни в приказах.

Но все эти картинки были для Юэ бесполезны, она тратила энергию на них, но они были в далеком прошлом, а хозяина дневника нужно было искать в настоящем. И пока Юэ не понимала, как найти его в огромном городе, где жили миллионы людей. Она постаралась сосредоточиться на руках человека, который делал записи в дневнике. Затем мысленно подняла взгляд на его лицо, которое сначала было довольно молодым, но постепенно стало приобретать черты, которые запомнились ей накануне. Юэ снова опустила взгляд на руки. Одна рука держала чашку с кофе, во второй был пульт от телевизора. Мужчина переключил канал на новостной, где рассказывали о беспорядках в Тяньцзине. Окно было закрыто шторой. На кофейном блюдце лежали бумажные пакетики с сахаром, на них был незнакомый девушке логотип. Она постаралась рассмотреть еще что-то, но виски сильно разболелись. Юэ зажмурилась, а когда открыла глаза, видела уже только огонь свечи.

- Я видела, что он сейчас пьет кофе и смотрит телевизор. Это похоже на номер в гостинице, - сказала девушка. - На окне были шторы, но я видела логотип с названием Лунван: красный с золотым, в круге нарисован лун.

Юэ безостановочно смотрела на пламя свечи, и Николай отошел назад, чтобы не мешать девушке, не сбивать ей концентрацию, или, уж текм более, не перекрывать и так слабые воспоминания своей аурой. Парень не был уверен в том, что девушке хоть что-то удастся: прочитать прошлое тетради - одно дело, а вот найти по предмету его бывшего владельца, с учетом того, что тетрадь долгое время находилась у самого Николая - задачка сложная.

Но вот тигрица оторвала взгляд от пламени свечи, и парень подошел к ней. Пока Юэ рассказывала о том, что смогла увидеть, парень начал массировать ей виски, посылая немного окрашенной в голубой цвет энергии, чтобы снять головную боль и немного расслабить сосуды и сбить давление, неизбежно повышающееся при работе "головных" чакр.

- Отлично, проговорил Николай, - зацепка неплохая. Будем надеяться, это - не сеть пятизвездочных отелей, хотя обычно они в дорогих отелях и не останавливались: там слишком серьезные меры безопасности, велик риск нарваться, в маленьких гостиницах сохранять инкогнито проще.

Подскочив к ноутбуку, Николай ввел в поисковик "Тяньцзинь отель Лунван". затем из трех отелей, имевших в своем названии слово Лунван и находившихся в Тяньцзине, Николай с помощью Юэ нашел нужный логотип. Оставалось выписать адрес и прочистить историю браузера, чтобы нельзя было с маху, без помощи специалистов и долгой возни, понять, что и когда искал Николай. Как ни крути, Мао Чун был отличным собутыльником и неплохим союзником, но полностью доверять ни ему, ни его пахану Николай не собирался. конечно, сам факт очищенной истории тоже мог навести на неприятные выводы, если в их отсутствие кто-то полезет в ноутбук, но это уже было необходимым злом.

- Итак, адрес отеля есть. Найти там постояльцев Джонни и Билли труда не составит... И что дальше? Я, честно говоря, теряюсь в догадках. У тебя есть мысли на этот счет?

Николай действительно не знал, что делать. Просто сдать своего деда мафиозником было выше его сил, а идти на контакт было боязно: слишком уж бездушная и страшная структура стояла за спиной деда, и связываться с ней не возникало ни малейшего желания. А пускать дело на самотек было тем более недопустимо.